Эра Огня 5. Мятежное пламя

Глава 2

Миша распахнул подъездную дверь и, зевая, выбрался под лучи набирающего силу весеннего солнышка, как медведь, пробуждающийся после спячки. Мише хотелось спать, и чтобы школа, со всеми своими экзаменами, выпускными, одноклассниками и учителями провалилась сквозь землю. Ну хоть на денёк, ну что ей, трудно, что ли?

Остановившись на крыльце, Миша огляделся. В уши долбил качественный американский рэпняк, по улице носился прохладный ветерок. В принципе, не так уж плохо всё, даже можно, в принципе, жить. Свежий ветер и чистое небо в Красноярске – это ли не чудо, аллилуйя? Где-то должен быть подвох. А, да, вот он.

Миша наморщил нос, когда его взгляд упал на лавочку у подъезда. На лавочке спал бомж в грязном тряпье неопределённого цвета и покроя. Как всегда в такие минуты, Миша сперва испытал острое чувство вины за своё объёмистое пузо (человек-то голодает!), а потом разозлился (да что ж такое, в центре города, с утра пораньше!) и гордо прошёл мимо.

Однако краем глаза он успел заметить, что бомж зашевелился. Заметил даже, что какой-то он маленький, этот бомж. Ребёнок, что ли? Или дистрофик? Ещё больной, поди, спидозник какой-нибудь, ну его на фиг… Ах ты ж, пакость, следом идёт! Говорит чего-то? Наверняка деньги клянчит, паскуда.

– Отвали, нет ничего, – огрызнулся Миша, не оборачиваясь, и воинственно поправил лямки рюкзака.

И тут его схватили за рюкзак. Нет, ну это уже наезд! Ладно, делаем рожу кирпичом. Главное – в зубы не бить. В торец двинуть разок – ему и хватит, там доходяга какой-то.

Сжав правую руку в кулак, Миша развернулся и… замер. Ударить не получилось. Правая рука медленно разжалась, потянулась к гарнитуре, нажала кнопку паузы и дёрнула провод, освобождая уши от «затычек».

– Э-э-э… Привет, – сказал Миша, чувствуя, как губы самопроизвольно растягиваются в улыбке.

Бомж оказался темноволосой девушкой. Да, она была одета не пойми как, сама чумазая, от неё пахло костром, но таких симпатичных мордашек Миша в реальности, кажется, никогда не видел. И эти ярко-фиолетовые глаза, будто подсвеченные изнутри. Нет, всё-таки есть разница между презренным бомжом и прекрасной дамой, оказавшейся в трудном положении.

Девушка улыбнулась в ответ на Мишину улыбку и заговорила, продемонстрировав ровные белые зубы. Интересно, сколько сотен тысяч стоит сегодня обладание такими зубами? Что бы ни говорили в рекламных роликах про зубные пасты и щётки, а по-настоящему белые зубы почему-то остаются только в тех самых роликах, да ещё у не самых бедных людей.

– А? – встрепенулся Миша, сообразив, что не понял ни слова из бурного монолога, произнесённого девушкой.

Она сказала ещё несколько слов, и Миша понял две вещи: 1) девушка точно говорит не по-русски; 2) кажется, и не по-английски. Других языков Миша не знал даже в первом приближении, поэтому мысленно с глубоким уважением навесил на красотку ярлык «загадочной».

Она вдруг замолчала, закатила глаза, будто вспоминая что-то, или безмолвно офигевая от Мишиной тупизны.

– Ди-ма, – услышал он внятно и по-русски. – Ди-ма! Дима!

Фиолетовые глаза смотрели с надеждой.

– Не! – Миша покачал головой. – Ноу. Нот Дима. Май нейм из Миша. Ми-ша!

Почему он перешёл на английский, Миша затруднился бы объяснить. Подсознательно казалось, что если он начнёт говорить на иностранном языке, то иностранке будет легче. По крайней мере, одинокой себя не будет чувствовать: он, Миша, вот, тоже мучается.

– Ми-ша? – повторила девушка, как будто узнав имя. – Миш-ка?

– Ну, можно и Мишка, – допустил Миша. – Меня, в принципе, как угодно можно. В смысле, тебе можно. То есть… А, забей!

Девушка забила своеобразно. Ещё когда она лежала на лавочке, Миша заприметил палку, торчащую у неё из-за спины. Теперь она взялась за неё рукой и вытянула самую настоящую катану. Или не катану, но меч. Изогнутый.

– Мишка, – повторила она.

– Ну да-а-а, – протянул Миша, оглядываясь; как назло, двор пуст, вообще ни души. – А это плохо?

Девушка ободряюще улыбнулась и коснулась лезвием Мишиного левого плеча.

– Мишка ко-со-ла-пий по льи-су идьйот, – медленно, старательно говорила она, перемещая лезвие с левого на правое плечо. – Шышкйи собйирайэт, пиесьиенкйи пой-йот…

Миша, как заворожённый, следил взглядом за танцем лезвия. В реальность происходящего уже не верилось от слова «совсем». Что за гротеск и артхаус?! Может, Дэвид Линч кино снимает? Да вроде камеры не видать. А может, красотка элементарно обдолбалась вусмерть?

– Вдрюг упа-ла шышка приамо Мишкйе в льоб…

Тут она подняла меч повыше, лезвие нацелилось на Мишину голову.

– Нет! – шарахнулся он, чуть не повалившись на капот стоящей у подъезда «Короллы». – Не надо «упала шишка»! Я… Я ещё слишком молод для такого!

Девушка склонила голову, будто прислушиваясь, и вопросительным тоном произнесла:

– Мишка рассердьйилсйа?

– Скорее немного встревожился, – поправил её Миша.

Девушка пристально, с надеждой смотрела на него.

– И ногойу – топ?

Несколько секунд подумав, Миша решил, что это – запрос коммуникации. Поднял правую ногу и несильно топнул по асфальту. Результат превзошёл все ожидания. Если бы каждая девушка так реагировала, Миша бы топал на них постоянно. Меч исчез за спиной, на лицо красавицы вернулась улыбка, она шагнула вперёд и взяла Мишу за руку, заглянула в глаза, повторила:

– Дима!

– Блин, – пробормотал ошалевший Миша. – Ладно, окей, я в игре. Ты ищешь Диму, так?

– Дима! Так! – закивала девушка.

Потом она ткнула пальцем в грудь Мише, кивнула с особой значимостью. Показала на себя, снова кивнула. Потом подняла руку и задержала её сантиметрах в семи-восьми над Мишиной головой.

– В смысле, он нашего возраста, выше меня? – вяло переспросил Миша, пытаясь представить количество Дим в Красноярске. Энтузиазма как-то не было. Красотка весьма ясно дала понять, что люб ей отнюдь не Миша. А тут она ещё посмотрела на его живот и показала руками что-то узкое.

– Ага, то есть, я толстый, да, – кивнул Миша. – Не то что офигительный Дима. Ну и ищи его, мне-то чё?

Он развернулся, но успел сделать лишь пару шагов. На плечо ласково легло лезвие меча. Миша замер.

– Ми-и-ишка-а-а, – грустно протянула девушка. – Дима…

Да чтоб тебя… Вот впух-то с утра пораньше. Это даже не френдзона, это гораздо хуже. Может, полиции её сдать? Там пускай и меч заберут, и Диму отыщут. Но рядом полиции нет, и двор всё так же пустынен.

Миша повернулся, хотел было сказать что-то злое и резкое, но не сказал. Девушка не улыбалась. Лицо её было грустным-грустным. Так, будто она и сама понимала ничтожность своих шансов найти в огромном городе какого-то Диму при помощи какого-то Миши…

– Ну ладно, допустим, – вздохнул Миша. – Смотри.

Он сунул руку в карман. Заметил, как дёрнулся при этом меч. Девчонка явно была напряжена сверх всякой меры. Однако, увидев Мишин смартфон, она вдруг улыбнулась, кивнула и убрала меч вновь. Что-то он ей напомнил, что ли? Улыбка какая-то… странная. «Айфон», может, впервые в жизни видит? Смотри-смотри, какой крутой, с яблочком надкушенным.

Миша открыл приложение ВКонтакте, ввёл параметры поиска и, встав рядом с девушкой (всё же волнительное было ощущение – когда её плечо коснулось его плеча), показал ей результаты.

– Дима, – сказал он, прокручивая кажущийся бесконечным список имён и фамилий с аватарками. – Красноярск. Десять с лишним тысяч результатов. Дмитрий. – Он подправил условия поиска. – Ещё сорок одна тысяча. Димон – пятьсот двадцать три. А если он вообще назвался каким-нибудь «Демоном Ада», например, как ты его найдёшь? Одного «Дима» – маловато. Скажи ещё хоть что-нибудь. Фамилия? Адрес? Ну, там, улица, дом…

– Улйитса! – встрепенулась девушка и прикрыла глаза. Губы зашевелились. Сперва беззвучно, потом прозвучали чёткие слова: – Дима. Диамйит-и-ир-йий… – Казалось, каждый звук заставляет девушку мучиться от головной боли. – Улйитса Ба-ты-ур-йи-на, дом сийем.

Она распахнула свои удивительные глаза и с надеждой посмотрела на Мишу. Тот хмыкнул, потыкал ещё экран смартфона и вздохнул:

– Не дурак твой Дима. Адрес не указывает. Если он, конечно, вообще в соцсетях есть… Ну и что мне с тобой делать? Я, вообще-то, в школу опаздываю. Батурина – это ж, блин… – Он напряг память. – Это ж Взлётка вообще.

Фиолетовые глаза высасывали душу своей жутковатой надеждой. Миша опять вздохнул:

– Как тебя зовут-то?

Она захлопала глазами.

– Ну… Миша. – Он ткнул пальцем себя в грудь. – Дима. – Махнул рукой в сторону Взлётки. – А ты? – Он невежливо указал пальцем на девушку.

Она произнесла в ответ что-то, что повторить Миша бы не осмелился. Вроде короткое слово, а столько в нём звуков загадочно переплелось. Она повторила ещё, ещё раз. Наконец, Миша выловил нечто смутно подобное знакомому имени и спросил, будто разрешения:

– Настя?

Почему-то она помрачнела. Почему-то стиснула зубы. Но всё же кивнула:

– Нас-тиа… Так.

– Ладно, Настя. Помогу в обмен на парное селфи. Но у меня к тебе два риторических вопроса: у тебя деньги на автобус есть? И ещё: тебя в автобус-то пустят в таком виде?

***

Идти с «Настей» по улице оказалось… занятно. Миша никогда не считал себя таким уж чутким парнем, но не почувствовать напряжение загадочной девушки было просто невозможно. Как будто рядом с высоковольтной линией идёшь, того гляди волосы на голове зашевелятся.

От людей она не шарахалась, наоборот, это они её обходили. Всё-таки прикид был тот ещё. Какие-то штаны, в которых она, видать, по болотам неделю ползала, сверху не то рубаха, не то кофта, остатки куртки, всё это рваное, грязное. Ну и меч за спиной, конечно, тоже, н-да… Благо хоть полицейских на пути не случилось.

Реакцию на себя Настя прекрасно считывала и вскоре остановилась, покачала головой, что-то произнесла, проведя руками вдоль своей миниатюрной фигуры. Мол, ты посмотри, на что я похожа.

– Вижу, ага, – кивнул Миша. – Ну а что поделать? Я б тебя домой привёл, хоть помыться, что ли. Но там мамка… Не поймёт, в общем. Давай минералки возьму.

Он взял в павильоне большую бутылку минеральной воды, упаковку влажных салфеток, увёл Настю за тот же павильон и, слегка скрутив пробку, нажал на бутылку. Полилась тонкая струйка. Насте не потребовалось объяснять, что имеется в виду. Она наклонилась, быстро и ловко вымыла руки, потом – лицо, волосы, шею. Миша даже представить не мог, что таким ничтожным количеством холодной воды можно отмыть столько всего. А Настя сбросила свою истерзанную куртку, отобрала у Миши бутылку и устроила себе настоящий душ.

– Если ты ещё и разденешься, я буду согласен считать этот день лучшим в своей жизни, – сказал Миша, заворожённо глядя, как рубашка облегает безупречно очерченную грудь; никаких дополнительных преград между грудью и рубашкой, похоже, не существовало. – Да, теперь ты вообще внимания не привлекаешь, так держать. Настя-невидимка, ага.

Покончив с омовением, Настя допила остатки воды и вручила Мише пустую бутылку. На, мол, утилизируй, тыжмужчина. Потом использовала все салфетки. Окинув её скептическим взглядом, Миша признал, что теперь она и вправду не выглядит рухнувшим с луны чучелом. Вполне прокатит за старшеклассницу, хорошо отметившую день рождения купанием в фонтане.

Пошли дальше. Бутылку Миша запулил в первую попавшуюся урну. Вышли к дороге. Тут у Насти случился натуральный паралич. К степенно проползающим дворами автомобилям она относилась более-менее спокойно, но здесь, где сотни машин неслись на скорости сорок-пятьдесят километров в час, спокойствие ей изменило. Побледнела, остановилась, рука потянулась к мечу…

– Тихо-тихо-тихо! – Миша схватил её за руку и с удивлением обнаружил, что сил опустить её не хватает. Он как будто за стальную трубу дёргал. Блин… А если эта красотка разозлится? Да ей и меча не понадобится, она, поди, голыми руками в бараний рог скрутит. Бедный Дима… От души тебе, пацан, соболезную. С такими Настями что враждовать, что любовь крутить – это надо крепко поехавшим быть.

Настя посмотрела на Мишу широко раскрытыми глазами и что-то спросила на своём загадочном языке.

– Всё ништяк! – улыбнулся тот, стараясь излучать уверенность. – Они не опасные, с ними главное обращаться уметь.

Поток как раз встал на светофоре, и Миша пальцем легонько постучал по борту остановившейся рядом «Мазды». Настя, увидев, что это, оказывается, можно трогать, расслабилась, опустила руку. Синхронно опустил стекло водитель. Какой-то прилизанный офисный планктон высунул голову наружу и заорал:

– Э, пацан! Щас как руки оборву!

Угу, оборвёшь ты, как же. Да ты из машины-то выйти зассышь, это там ты, типа, в домике. Но, впрочем, по фиг, мы не агрессивные. Взрослый орёт – извинимся, отойдём…

Однако извиниться Миша не успел. Настя с нечеловеческой скоростью встала между ним и машиной. Послышался звук удара, стон.

– Эй, ты чего? – испугался Миша и шагнул в сторону, чтобы увидеть, что происходит.

Настя хладнокровно душила одной рукой водилу с расквашенным носом и что-то размеренно втолковывала ему на своём языке. Однако «Ми-ша» там точно прозвучало.

– Отпусти! – Миша вцепился в стальную руку. – Нельзя убивать людей, Терминатор, запрещаю!

Настя не то послушалась, не то изначально не собиралась убивать. Во всяком случае, водятла она отпустила. Ему тут же прилетел в зад гудок, и он, крикнув что-то матерное, вдавил педаль газа.

Миша погрозил Насте пальцем:

– Ай-яй-яй так делать! Заметут нас с тобой.

– Ай-яй-яй. Так, – кивнула она с серьёзным видом.

– Ты глянь-ка. Коммуникация налаживается. Ладно, пошли на остановку.

Он дёрнул Настю за руку. Без толку. Да блин, ну это же нереально! Сколько в ней веса? Килограмм сорок? Она что, в землю врастает?

– Что такое? – спросил Миша.

Настя подняла свободную руку и указала куда-то вперёд, через дорогу. Миша повернул голову туда, прищурился.

– Ты что, издеваешься? – спросил он.

Настя не издевалась. На лице у неё было такое выражение, будто она воочию увидела схождение Благодатного огня.

– А-ни-ме, – чётко произнесла она и кивнула. Пошла вперёд, не задумываясь. Миша не успел её остановить. Благо транспортный поток опять замер. Светофор, конечно, был метрах в пятнадцати, но ладно, блин, фиг с ним, бывает. Даже с местными бывает, а этому чуду и вовсе простительно такое пренебрежение правилами дорожного движения.