Кое-кто из них стал плевать в Него и, закрыв Ему лицо, бил по голове и говорил: «Вот теперь пророчествуй!»
Затем Его стали избивать слуги.
А Петр в это время был внизу, во дворе. Приходит туда одна из служанок первосвященника,
видит Петра, который грелся у огня, и, всмотревшись в него, говорит: «А ты тоже был с этим назарянином, с Иисусом».
Но Петр отрицал: «Я ничего не знаю, не понимаю даже, о чем ты говоришь». И вышел наружу, в передний двор. Тут запел петух.
Служанка, увидев его, опять сказала стоявшим рядом: «Это один из тех».
Петр снова отрицал. Немного погодя стоявшие во дворе сказали Петру: «А ты и вправду из тех. Ты ведь из Галилеи, и говор у тебя похож».
Но он клялся и божился: «Не знаю я человека, о котором вы говорите!»
И тут во второй раз запел петух. Вспомнил Петр слова, которые сказал ему Иисус: «Прежде чем дважды пропоет петух, ты трижды от Меня отречешься». И разрыдался.
15 Рано утром старшие священники вместе со старейшинами и учителями Закона и весь Совет после совещания вынесли решение, связали руки Иисусу, отвели Его и передали Пилату.
«Ты и есть „царь иудеев“?» – спросил Его Пилат. «Это ты говоришь», – ответил Иисус.
Старшие священники выдвигали против Него множество обвинений,
и тогда Пилат снова спросил Его: «Ничего не отвечаешь? Смотри, сколько против Тебя обвинений!»
Но Иисус и на это ничего не ответил, что очень удивило Пилата.
Во время праздника Пилат обычно отпускал на свободу одного заключенного, за которого просил народ.
Был тогда один, по имени Бар-Абба, схваченный вместе с такими же, как и он, мятежниками, которые во время восстания совершили убийство.
Народ стал кричать и просить Пилата о том, что тот всегда для них делал.
Пилат сказал им: «Хотите, отпущу вам „царя иудеев“?»
Он понимал, что старшие священники выдали ему Иисуса из зависти.
Но они подбили народ просить, чтобы он лучше отпустил им Бар-Аббу.
«А как мне поступить с тем, кого вы зовете царем иудеев?» – снова говорит Пилат.
«На крест Его!» – снова закричали они.
«А что дурного Он сделал?» – говорит им Пилат. Но они вопили все громче и громче: «На крест Его!»
Пилат, желая угодить толпе, освободил им Бар-Аббу, а Иисуса приговорил к распятию, велев сперва бичевать.
Воины увели Его внутрь дворца, в помещение для солдат, и созвали весь отряд.
Они надели на Него пурпурный плащ, а на голову венок, который сплели из колючек,
и стали приветствовать Его: «Да здравствует царь иудеев!»
А потом били Его палкой по голове, плевали в Него и, становясь на колени, простирались ниц перед Ним.
Наглумившись, они сняли с Него пурпурный плащ и надели на Него Его собственную одежду.
Его повели на распятие.
Одного прохожего, Симона из Кирены, отца Александра и Р?фа, – он шел из деревни – заставили нести Его крест.
Его приводят на место, которое зовется Голгофа, что в переводе значит «Череп».
Ему предлагали вина с дурманящим питьем, но Он не стал пить.
Потом прибивают Его к кресту и делят между собой Его одежду, бросая жребий, кому что взять.
Было девять часов утра, когда Его распяли.
Над головой у Него была надпись с указанием вины: ЦАРЬ ИУДЕЕВ.
Вместе с Ним распяли двух преступников, одного справа, а другого слева от Него.
И так исполнилось слово Писания: «Он был причислен к преступникам».
Прохожие бранили Его, презрительно качая головой, и говорили: «Эй Ты! Ну что, разрушил Храм и в три дня построил?!
Спаси самого себя – сойди с креста!»
Так издевались над Ним и старшие священники с учителями Закона.
«Других спасал, – говорили они, – а себя спасти не может.
Помазанник, Царь Израиля! Пусть сойдет с креста у нас на глазах – тогда Ему поверим!»
Даже те, что были с Ним распяты, оскорбляли Его.
В полдень по всей земле настала тьма до трех часов дня.
А в три часа Иисус вскрикнул громким голосом: «Элои, Элои, лема савахтани?» В переводе это значит: «Боже Мой, Боже Мой! Зачем Ты оставил Меня?»
Некоторые из тех, кто стоял рядом, услышав Его слова, говорили: «Слышите, зовет Илию!»
А один подбежал, намочил губку в кислом питье и стал Его поить, говоря: «Ну-ка, посмотрим, придет Илия снять Его или нет?»
Иисус, вскрикнув громким голосом, испустил дух.
Завеса в Храме разодралась надвое, сверху донизу.
