Древняя музыка в соснах: в дзен разум внезапно останавливается

Под редакцией О. А. Вознесенской

ОШО является зарегистрированной торговой маркой и используется с разрешения Osho International Foundation; www.osho.com/trademarks

Глава 1

Чистейшее стекло интуиции

Госа Хойен говорил: «Когда люди спрашивают меня о дзен, я рассказываю им эту историю.

Примечая, что отец стареет (а он был вор), сын обратился к нему с просьбой обучить его ремеслу, чтобы продолжать семейный бизнес, когда отец удалится от дел. Отец согласился, и на следующую ночь они вместе проникли в чужой дом.

Открыв большой сундук, отец велел сыну забраться внутрь и извлечь оттуда одежду. Как только парень оказался внутри, отец запер сундук и поднял такой шум, что разбудил весь дом. После чего незаметно ускользнул.

Запертый внутри сундука, сын был зол, напуган и озадачен тем, как ему выбраться. Затем его озарило – он стал мяукать, как кошка.

Служанке было велено зажечь свечу и проверить сундук. Как только крышка была открыта, парень выпрыгнул, задул свечу, оттолкнул ошеломленную служанку и выбежал прочь. Люди бросились за ним. Заметив у дороги колодец, мальчик бросил в него булыжник, а сам скрылся в темноте. Преследователи столпились вокруг колодца и пытались разглядеть тонущего воришку.

Когда парень вернулся домой, он был очень зол на отца. Но когда он попытался рассказать ему, как все произошло, отец перебил его: „Меня не интересуют подробности. Ты здесь, и это значит, что ты освоил мастерство“».

Существование целостно, мир многомерен, а между ними – раздвоенный ум, дуальный ум. Это похоже на огромное дерево, на древний дуб: сначала ствол один, дальше дерево делится на две основные ветви – основное раздвоение, от которого уже идет деление на множество других ветвей.

Существование подобно стволу дерева – одно, неделимое. Ум – первая развилка, где дерево делится на две части, – становится дуальным, становится диалектичным: тезис и антитезис, мужчина и женщина, инь и ян, день и ночь, Бог и Дьявол, йога и дзен.

Все дуальности этого мира вырастают из дуальности ума, а под этой дуальностью – неделимое существование. Но если проникнуть вниз, то под дуальностью вы обнаружите целостность – называйте ее Богом, нирваной или как вам больше нравится. Если вы подниметесь выше, сквозь дуальность, то окажетесь в многократно, в миллионы раз поделенном мире.

Это одно из самых важных представлений, которые необходимо уяснить: ум не целостность. Поэтому все, на что бы вы ни посмотрели сквозь призму ума, раздваивается. Это как прозрачный луч проходит сквозь стеклянную призму: он мгновенно преломляется на семь цветов, образуя радугу. Пока он не попал в призму, он был цельным; в призме прозрачность исчезает в семи цветах радуги.

Мир – это радуга, ум – призма, а существо – прозрачный луч.

Современные изыскания привели к обнаружению чрезвычайно значимого факта, одному из важнейших достижений этого века: у вас не один ум, у вас два ума. Ваш мозг разделен на два полушария – левое и правое. Правое полушарие связано с левой рукой, а левое полушарие связано с правой рукой – крест-накрест. Правое полушарие интуитивное, алогичное, иррациональное, поэтичное, платоническое, творчески одаренное, романтичное, фантастичное, религиозное; левое полушарие логичное, рациональное, аристотелевское, научное, расчетливое. Эти два полушария в постоянном конфликте. Истоки всей мировой политики внутри вас, величайшая мировая политика внутри вас. Вы можете не осознавать этого, но, как только осознаете, между этими двумя умами развернутся боевые действия.

Левая рука относится к правому полушарию, а это интуиция, воображение, миф, поэзия, религия. Левая рука постоянно порицается. Это общество праворуких; правая рука – это левое полушарие. Десять процентов детей рождаются левшами, но вынуждены быть праворукими. Дети, рожденные леворукими, изначально иррациональны, интуитивны, нелогичны, не-евклидовы. Они опасны для общества – общество любыми средствами принуждает их к праворукости. Но проблема не в руках, проблема – во внутренней политике: леворукий ребенок действует исходя из правого полушария. Но общество не может этого допустить, это опасно! Он должен быть остановлен, пока не зашло слишком далеко.

Думается, изначально пропорция должна была быть пятьдесят на пятьдесят: пятьдесят процентов детей – левши, пятьдесят процентов детей – правши. Но праворукие властвуют так долго, что постепенно это соотношение стало десять процентов против девяноста. Даже здесь, среди вас, многие были бы левшами, но вы можете даже не осознавать этого. Вы можете писать правой рукой, делать все правой рукой, но, возможно, в детстве вас просто вынудили быть правшой. В этом вся хитрость: как только вы стали правшой, начинает действовать ваше левое полушарие. Левое полушарие – это разум, правое полушарие – за гранью разумного. Его действия нелогичны, они основаны на озарениях, они интуитивны, очень изящны, но нерациональны.

Леворукое меньшинство – наиболее притесняемое меньшинство в мире, даже больше, чем чернокожие, даже больше, чем неимущие. Если вы осмыслите это различие, вы сможете осмыслить многое. Например, буржуазия и пролетариат. Пролетариат всегда действует из правого полушария. Бедные люди более интуитивны. Посмотрите на неразвитых людей – они более интуитивны. Чем беднее человек, тем он менее интеллектуален. И это может быть причиной его бедности. Из-за того, что он менее интеллектуален, он не может конкурировать в мире разума: он хуже формулирует свои мысли; что касается речи, аргументации, расчетов, он едва не дурак. Это может быть причиной его бедности.

А богатый человек действует исходя из левого полушария: оно более рассудительно, расчетливо во всем, изобретательно, разумно, логично, прагматично. И это может быть причиной его богатства.

Буржуазия и пролетариат не смогут исчезнуть в результате коммунистической революции, так как коммунистическую революцию совершают те же люди. Россией правил царь, он правил ею исходя из левого полушария. Затем его сменил Ленин – человек того же типа. Ленина сменил Сталин – еще более типичный представитель. Все революции фальшивы, потому что, по сути, те же люди стоят у власти: правитель и подчиненные остаются теми же. Подчиненные – люди правого полушария. И что бы вы ни делали во внешнем мире, это не имеет ни малейшего значения. Это поверхностно.

Это применимо и к мужчинам, и к женщинам. Женщины – люди правого полушария, мужчины – люди левого полушария. Мужчины веками господствовали над женщинами. В наши дни некоторые женщины бунтуют, но удивительно то, что они относятся к тому же типу. По своей сути они как мужчины: рассудочные, логичные, аристотелевские.

Возможно, однажды, как преуспела коммунистическая революция в России и Китае, где-нибудь, возможно, в Америке, женщины так же преуспеют и свергнут мужчин. Но к тому времени, как они преуспеют, женщины больше не будут женщинами; к тому времени они станут людьми левого полушария, так как, чтобы сражаться, нужно быть расчетливыми, а чтобы сражаться с мужчинами, вы должны быть как мужчины – агрессивными.

И эта самая агрессивность проявляется по всему миру в женской эмансипации. Женщины, примкнувшие к этому движению, очень агрессивны, они утратили все изящество, потеряли все, что идет от интуиции, – потому что, если вам предстоит бороться с мужчинами, нужно усвоить те же уловки. Если вам предстоит бороться с мужчинами, нужно вести борьбу при помощи тех же методов. Любая борьба очень опасна, потому что вы становитесь похожи на вашего врага.

Это одна из величайших проблем в истории человечества. Если вы боретесь с кем-то, то постепенно вам приходится использовать те же методы, те же приемы. Враг может быть повержен – но к тому моменту, как он повержен, вы стали своим собственным врагом. Сталин более похож на царя, чем любой царь, более жесток, чем любой царь. Естественно, так и должно быть: чтобы свергнуть царя, нужен очень жестокий человек, более жестокий, чем сам царь. Только они становятся революционерами, только они способны подняться на вершину. Как только они достигают ее, они сами становятся царями, и все идет своим чередом. Все изменения поверхностны. Неразрешенный конфликт остается глубоко внутри.

Конфликт в человеке. Пока он не разрешен здесь, он не может быть разрешен нигде. Политика внутри вас, она между двумя частями ума. И есть лишь очень шаткий мостик. Если вдруг он из-за чего-то ломается, из-за какого-либо физиологического изъяна или чего-то еще, личность расщепляется, одна личность становится двумя, и тогда возникает феномен шизофрении, или раздвоения личности. Если мост ломается – а он очень непрочный, – тогда вы раздваиваетесь, вы ведете себя, как два человека. Утром вы нежны, прекрасны; вечером вы в гневе – прямая противоположность. Вы не помните себя утром – да и как вы можете помнить? Тогда действовал другой ум: в одной личности уживаются две. А если этот мост укрепляется настолько, что два ума перестают быть двумя и становятся одним, тогда слияние, тогда кристаллизация происходит.

То, что Георгий Гурджиев называл кристаллизацией существа, не что иное, как слияние двух умов в один, встреча внутри вас мужчины и женщины, встреча инь и ян, левого и правого, встреча логичного и алогичного, встреча Платона и Аристотеля.

Если вы сможете осознать это основополагающее разветвление древа вашей жизни, то сможете понять всю суть конфликта, не прекращающегося ни снаружи, ни внутри вас.

Позвольте рассказать вам анекдот…

Среди немцев Берлин считался воплощением прусской грубости и педантичности, а Вена – выражением австрийской обворожительности и небрежности.

Эта история о жителе Берлина, приехавшем в Вену: он потерялся и нуждается в помощи. Что он будет делать? Он хватает первого встречного австрийца за лацканы и выкрикивает: «Почта! Где она?»

Ошарашенный австриец осторожно отцепляет пятерню, приглаживает лацкан и вежливо отвечает: «Сэр, не считаете ли вы, что было бы более вежливо с вашей стороны обратиться ко мне несколько деликатнее, например: „Сэр, если у вас есть минутка и вы случайно знаете, где находится почта, не будете ли вы столь любезны подсказать мне дорогу?“»

Немец на минуту замер в изумлении, затем прорычал: «Да я скорее потеряюсь!» – и удалился восвояси.

Тот же самый австриец в том же году оказался в Берлине, и так получилось, что теперь он вынужден был разыскивать почтовое отделение. Он приблизился к немцу и вежливо осведомился: «Сэр, если у вас есть минутка и вы случайно знаете, где находится почта, не будете ли вы столь любезны подсказать мне дорогу?»

Немец застрочил, как автомат: «Повернуться кругом, два квартала вперед, резкий поворот направо, квартал вперед, перейти улицу, пол-оборота направо, затем налево через железнодорожные пути, мимо газетного киоска – и вход в почтовое отделение!»

Австриец, более растерянный, чем осведомленный, прошелестел: «Покорнейше благодарю вас, милостивый господин», – после чего немец в ярости схватил его за лацкан и заорал: «К черту благодарности, повтори указания!»

Мужской ум – немец; женский ум – австриец… Женский ум – это любезность, мужской ум – практичность. Разумеется, в конечном итоге в непрестанной борьбе женский ум обречен на поражение. Практичный ум победит, потому что мир говорит на языке математики, а не любви. Но как только практичность побеждает вашу любезность, вы утрачиваете нечто чрезвычайно ценное – вы утрачиваете связь со своим собственным существом. Вы можете стать очень рациональным, но вы больше не живой человек. Вы превратитесь в машину, нечто вроде робота.

Поэтому мужчины и женщины находятся в постоянном конфликте. Они не могут оставаться по отдельности, они снова и снова вступают в отношения. Но они так же не могут быть вместе. Борьба не снаружи, борьба внутри вас. Я вижу так: если вы не разрешите ваш внутренний конфликт между левым и правым полушариями, вы никогда не будете способны мирно существовать в любви, никогда – внутренняя борьба будет отражаться на поверхности. Если вы ведете борьбу внутри и, отождествляясь с левым, прагматичным полушарием, непрерывно стараетесь подавить правое полушарие, вы будете стремиться сделать то же и с женщиной, которую полюбите. Если женщина постоянно борется внутри себя со своей рассудительностью, она будет постоянно бороться и с мужчиной, которого любит.

Все отношения – практически все, исключения настолько ничтожны, что их можно не брать в расчет, – становятся уродливыми. Сначала они прекрасны. Сначала вы не показываете свою истинную сущность, сначала вы играете роль. Но как только отношения устанавливаются и вы расслабляетесь, ваш внутренний конфликт закипает и начинает отражаться на отношениях – и вот борьба, и вот тысяча и один способ мучения друг друга, разрушения друг друга. Отсюда и привлекательность гомосексуализма, потому что мужчина, влюбленный в мужчину, находится хотя бы не в таком жестком конфликте. Любовные отношения могут не доставлять такого удовольствия, могут не вести к неизмеримому блаженству и оргазму, но, по крайней мере, они не настолько уродливы, как отношения между мужчиной и женщиной. Когда конфликт становится невыносимым, женщины становятся лесбиянками, потому что любовные отношения между женщинами, по крайней мере, не настолько глубоко конфликтны. Подобное тянется к подобному, они могут понять друг друга.

Да, понимание возможно, но очарование утрачено, утрачена полярность. Это очень высокая цена. Понимание возможно, но все напряжение, вызов утрачены. А если вы выбираете вызов, тогда возникает конфликт, потому что истинная проблема где-то внутри вас. Пока вы не решите ее, пока не придете к глубокой гармонии между своим женским и мужским умом, вы не будете способны любить.

Ко мне приходят люди и спрашивают, как достичь глубины в отношениях. Я отвечаю им: «Сначала погрузитесь в медитацию. Пока вы не разобрались с самим собой, вы создадите больше проблем, чем у вас уже есть. Если вы начнете отношения, все ваши проблемы только преумножатся». Смотрите. Самое великое и самое прекрасное, что есть на земле, – это любовь, но можете вы найти также что-либо более уродливое, более безобразное?

Мулла Насреддин однажды сказал мне: «Что ж, я до последнего откладывал этот черный день, но на этот раз мне его не избежать».

«Дантист или какой-то другой врач?» – поинтересовался я.

«Ни то, ни другое, – ответил он. – Я женюсь».

Люди стараются избежать брака, они откладывают его. Когда однажды они понимают, что избежать его невозможно, только тогда они сдаются.

В чем проблема? Почему люди так боятся глубоких отношений? Зависимость моментально порождает страх; обязательства моментально порождают страх – современный человек хочет секса, а не любви.

Одна женщина призналась мне, что хочет секса только с незнакомцами. Путешествуя в поезде, встретившись случайно – это да, но не с тем, кто проявляет внимание или давно знаком.

Я спросил: «Почему?»

Она ответила, что, когда ты занимаешься любовью с тем, кого знаешь, возникает некая зависимость. А в поезде, во время путешествия, ты встречаешься, занимаешься любовью и порой даже не знаешь, как его зовут, кто он, откуда. Ты выходишь на своей станции, а он уезжает, забытый навсегда. Он не оставляет никаких следов, ты остаешься абсолютно чистой. Ты выходишь из этого абсолютно чистой и нетронутой.

Я могу понять. В этом проблема всего современного ума. Постепенно все связи становятся случайными. Люди боятся любой ответственности, потому что в результате своего горького опыта в конце концов они пришли к следующему пониманию: всякий раз, как вы становитесь слишком тесно связаны, истинная сущность прорывается, и ваши внутренние конфликты начинают отражаться в другом. И жизнь становится уродливой, ужасной, невыносимой.

Было дело. Сидели мы однажды с друзьями в университетском дворике. Один из профессоров начал: «В тот день, когда случилась моя свадьба…»

Но другой профессор незамедлительно перебил его: «Извините за поправку, но такие события, как свадьбы, приемы, ужины и им подобные, имеют место быть. Случаются только неприятности. Чувствуете разницу? Пожалуйста, не говорите: „В день, когда случилась моя свадьба…“ или: „В день, когда случилось мое венчание…“»

Это был профессор лингвистики, и он, конечно, был прав. Но первый профессор сказал ему: «Да-да, все это правильно…» – и снова начал: «…и, как я уже говорил, в день, когда случилась моя свадьба…» – это была неприятность.

Пока вы вне этого, оно может казаться прекрасным оазисом в пустыне, но по мере приближения оазис начинает рассеиваться и исчезает. Как только вы попали туда, он превращается в заключение. Но помните: заключение исходит не от другого, оно исходит из вас.

Если у вас доминирует левое полушарие, ваша жизнь будет очень успешной, настолько успешной, что к сорока годам у вас уже язва, к сорока пяти вы переживете как минимум два сердечных приступа, а к пятидесяти вы будете почти мертвы – но успешно мертвы. Вы можете стать великим ученым, но вы никогда не станете великим существом. Вы можете накопить значительное состояние, но вы потеряете все, что действительно ценно. Вы можете завоевать весь мир, как Александр, но ваша внутренняя территория останется неосвоенной.

Много привлекательного в следовании за умом левого полушария, земным умом. Его больше интересуют машины, дома, деньги, власть, престиж. На это ориентированы те, кого в Индии мы называем грихастха – домовладелец.

На правосторонний ум ориентирован саньясин – тот, кого больше интересует свое внутреннее существо, свой внутренний мир, свое блаженство и меньше волнуют предметы материального мира. Если они появляются – хорошо; если не появляются – тоже хорошо. Его больше волнует настоящий момент и меньше волнует будущее; его больше волнует поэзия жизни и меньше – ее арифметика.

Я слышал историю…

Финкельштейн сорвал крупный куш на скачках, и Маскович, вполне понятно, завидовал.

«Как тебе это удалось, Финкельштейн?» – требовал он объяснений.

«Легко, – отвечал Финкельштейн, – мне все приснилось».

«Приснилось?»

«Да. Я решил сделать тройную ставку, но до последнего момента сомневался насчет третьей лошади. А в ночь перед скачками мне приснился сон, будто в изголовье моей кровати стоит ангел и говорит мне: „Благословляю тебя, Финкельштейн, семь раз по семь благословений тебе“. Когда я проснулся, я осознал, что семь раз по семь будет сорок восемь, а под этим номером была лошадь Божественный Сон. Я сделал Божественный Сон третьей в своей ставке и просто выиграл, просто выиграл».

Маскович воскликнул: «Но Финкельштейн, семью семь – сорок девять!»

«Да ты математик!» – ответил Финкельштейн.

Можно идти по жизни с помощью арифметики, но есть другой путь – идти по жизни с помощью снов и видений. Они абсолютно различны.

Не так давно меня спросили: «Существуют ли призраки, феи и все такое?» Да, существуют – если вы живете умом правого полушария, то они существуют. Если живете умом левого полушария, то нет. Все дети живут правым полушарием: они везде видят привидения и фей. Но вы продолжаете убеждать их, ставить на место, вы говорите им: «Чепуха! Это глупо. Где ты увидел фею? Тут никого нет, только тень». Постепенно вы убеждаете ребенка, беспомощного ребенка. Постепенно вы убеждаете его, и он переходит с правосторонней ориентации на левостороннюю ориентацию. Он вынужден; ему приходится жить в вашем мире. Ему приходится забыть свои мечты, ему приходится забыть все выдумки, ему приходится забыть поэзию – он вынужден учить математику. Естественно, он преуспевает в математике, но становится практически убогим и застывшим в истинной жизни. Существование все продолжает и продолжает отдаляться от него, а сам он становится лишь товаром на рынке. Вся его жизнь превращается в мусор, но мусор, ценный в глазах этого мира.

Саньясин – тот, кто живет воображением, кто живет мечтательностью своего ума, кто живет поэзией, кто поэтизирует жизнь, кто видит образы. Тогда деревья зеленее, чем они кажутся вам, птицы более прекрасны, все приобретает иное качество. Обычная галька становится алмазом; обычные камни больше не обычны – ничто не обычно. Если вы смотрите из правого полушария, все становится божественным, священным. Сама религия из правого полушария.

Два друга сидели в кафе и пили чай. Один из них изучил свою чашку и сказал со вздохом: «Ах, друг мой, жизнь похожа на чашку чая».

Второй поразмышлял немного и сказал: «Но почему? Почему жизнь похожа на чашку чая?»

«Откуда я знаю? Я же не философ!» – ответил первый.

Правое полушарие может лишь утверждать некоторые факты, но оно не способно обосновать их. Если вы спрашиваете: «Почему?» – оно будет только молчать, вы не услышите ответа. Если вы идете и видите цветок лотоса, вы восклицаете: «Как красиво!» А кто-то спрашивает вас: «Почему?» Что вы ему ответите? Вы скажете: «Откуда я знаю? Я же не философ!» Это простое утверждение, всего лишь простое утверждение, уже само по себе тотальное, завершенное. За ним нет никаких обоснований, и ничто не вытекает из него – это просто констатация факта.

Почитайте Упанишады – они просто утверждения. Они говорят: «Божественное существует». Не спрашивайте: «Почему?», иначе услышите ответ: «Мы разве философы? Откуда мы можем знать? Божественное существует». Они говорят – божественное прекрасно; они говорят – божественное рядом, ближе, чем ваше сердце. Но не спрашивайте их почему, они не философы.

Посмотрите на проповеди и заявления Иисуса: они просты. Он говорит: «Мой Бог на небесах. Я его сын, он мой отец. Не спрашивайте почему». Он не сможет доказать это на суде, он просто скажет: «Я знаю». Если вы его спросите, кто ему это сказал, по какому праву он это утверждает, он ответит: «По собственному праву. Другого права у меня нет». Проблема возникает, когда в этот мир приходит человек, подобный Иисусу: рациональный ум не может его понять. Он был распят именно по этой причине: он был распят левым полушарием, так как был человеком правого полушария. Он был распят по причине внутреннего конфликта.

Лао-цзы говорит: «Весь мир кажется умным, только у меня в голове путаница. Весь мир кажется уверенным, только я в замешательстве и нерешительности». Он человек правого полушария.

Правое полушарие – полушарие поэзии и любви. Нужен значительный сдвиг, и этот сдвиг – внутренняя трансформация. Йога – это попытка достичь цельности существа из левого полушария, используя логику, математику, науку, усилие проникнуть в запредельное. Дзен прямо противоположен: цель та же, но дзен использует правое полушарие, чтобы проникнуть в запредельное. Оба пути подходят, но путь йоги – долгий, очень долгий путь. Это лишняя борьба, потому что вы пытаетесь от разума перейти к высшему разуму, который значительно сложнее. Дзен проще, потому что это попытка достичь высшего разума из вне-разума. Вне-разум почти как высший разум – между ними нет преград. Йога подобна попытке пройти сквозь стену. А дзен – это как открывание двери: дверь даже может быть незапертой, вы лишь подтолкнете ее слегка, и она откроется.

А сейчас притча… Это одна из самых красивых дзенских легенд. Люди дзен всегда разговаривают притчами. Им приходится разговаривать притчами, потому что они не могут создавать теории или доктрины, они могут только рассказывать притчи. Они прекрасные рассказчики. Иисус говорит иносказаниями, Будда говорит иносказаниями, суфийские мистики говорят иносказаниями – это не случайность. Притча, иносказание, легенда – это образ жизни правого полушария. Логика, рассуждение, доказательство, силлогизм – это образ жизни левого полушария.

Слушайте…

Госа Хойен говорил: «Когда люди спрашивают меня о дзен, я рассказываю им эту историю…»

Эта история и в самом деле рассказывает, что такое дзен, не давая определений. Она свидетельствует. А определение невозможно, потому что дзен по своей сути не поддается определению. Вы можете вкусить его, но не можете дать определение; вы можете прожить его, но языка недостаточно, чтобы выразить его; вы можете показать его, но не можете выразить. А благодаря притче возможно некоторым образом передать его характерные черты. И эта история, действительно, прекрасно показывает, что такое дзен. Это знак. Не пытайтесь дать ему определение, не философствуйте над ним. Пусть это будет как молния – вспышка осознания. Это не пополнит ваши знания, но может дать вам импульс, толчок, изменить ви́дение. Вас может кинуть из одной стороны ума в другую – в этом весь смысл истории.

Примечая, что отец стареет (а он был вор), сын обратился к нему с просьбой обучить его ремеслу, чтобы продолжать семейный бизнес, когда отец удалится от дел.