Рубин Карашэхра

Глава седьмая,

в которой мы приезжаем, но…

Он не ошибся. Каменные стены форта появились из-за серой пелены дождя около полудня.

Буллфер шел, весело потряхивая мокрой гривой, разбрызгивал дорожную грязь и с удовольствием подставлял бока потокам воды, льющимся с неба. Конечно, хорошо ему, копыто вылечили, и вообще лошади купаться любят. А каково нам, «смертным»? Ни тебе тепла, ни комфорта, опять же кольчуга к телу липнет. Ангелочек уже несколько часов не подавал признаков жизни, забившись под мой плащ, и руки его были совсем холодными.

Жеребец остановился возле высоких ворот, окованных железом. Я слез с него, с трудом разгибая негнущиеся конечности, и постучал тяжелым стальным кольцом, подвешенным вместо дверного колокольчика. Маленькое окошечко в двери приоткрылось, и в нем появилась заспанная недовольная физиономия охранника.

– Чего надо? – спросил он равнодушно.

– К леди Виктории, – ответил я внушительно.

– Не принимает, – безучастный охранник зевнул прямо мне в лицо. – Завтра приходи.

Он хотел захлопнуть окошечко, но неожиданно оказалось, что не может этого сделать, потому что его шею сжимает моя рука, а прямо перед его носом блестит кончик обнаженного клинка.

– Ты у меня сейчас отправишься работать привратником прямо в рай! Давай открывай!

Мирного демона тоже можно завести, если мотать сутки по дождю, воровать его лошадь и доставать глупыми разговорами. Привратник вытаращил глаза.

– Вы меня лучше отпустите, благородный господин! А то ведь я могу и охрану позвать.

– Я тебе позову!

Продолжая держать его, я полез в карман, достал перстень Виктории и сунул под нос стражнику.

– Открывай!

Он узнал герб хозяйки и облегченно загремел ключами.

– Что же вы сразу не сказали, господин! Проезжайте, конечно, только леди нет дома. Они с визитом еще утром уехали. А вы сами кто будете?

– Родственник я ей, – сказал я хмуро. – Дальний.

– А мальчик?

– А мальчик поручен моим заботам… Ну, долго мы еще будем здесь торчать?!

– Проезжайте! Проезжайте, господа!

Ворота приоткрылись, и мы ступили на мощенный каменными плитами широкий двор.

– Мальчик-то у вас совсем замерз, – заметил охранник, рассматривая бледного, дрожащего Энджи, которого я стащил со спины Буллфера.

– Мы долго ехали. – Я бросил поводья «жеребца» подбежавшему мальчишке-слуге и повел Энджи в замок.

Леди Виктория жила совсем неплохо. Я уже однажды был в этом замке. Тепло, уютно, просторно, по человеческим меркам, конечно. Неплохо было бы задержаться здесь на месяц-другой. Отдохнуть, подлечить Буллфера и… А собственно, что? Неужели я тоже начинаю верить в это его грядущее неведомое совершенство?! Великие перемены все еще ждут нас? Интересно, ангелок о чем-нибудь догадывается?

Нас проводили на хозяйскую половину, каждого в свою комнату. Энджи переодели, уложили в постель с грелками и напоили горячим молоком. Он с трудом пробормотал что-то благодарное и мгновенно уснул. Кажется, ангелок обладал способностью засыпать где угодно и когда угодно, свалив заботы о своей безопасности на кого-нибудь другого. Полезное качество.

Устроив Энджи, я занялся собой. Прежде всего, содрал мокрую одежду, осточертевшую кольчугу и забрался в бочку с горячей водой. В человеческом теле мыться было гораздо удобнее, и я даже получил некоторое удовольствие от этого процесса. Потом переоделся, поужинал и завалился спать. А золотой перстень для сохранности надел на палец…

Разбудил меня приглушенный голос.

– Гэл. Проснись.

Я приоткрыл веки и увидел прямо перед собой узкие, светящиеся в темноте глаза. Сердце, громко стукнув, улетело в пятки, я едва не завопил от ужаса, но чья-то ладонь мгновенно зажала мне рот.

– Тихо! Это я.

Мне едва не стало дурно от облегчения.

– Хозяин! – зашептал я, когда он отпустил меня. – Разве ж можно так пугать!

– Вставай, – демон швырнул мне одежду. – Она едет. Нужно достойно встретить нашу леди.

– Энджи будить? – спросил я, одеваясь.

– Нет. Пусть спит.

Довольный оказанным мне доверием (хоть раз в жизни обойдемся без ангелочка), я приладил к поясу ножны и сказал.

– Я готов.

– Тогда пошли.

Комната Виктории была в противоположном конце коридора. Не обращая внимания на стражу, прогуливающуюся неподалеку, мы прошли прямо в покои хозяйки, а бравые ребята в начищенных кирасах не заметили нас. Буллфер был мастер на такие штуки. Видимо, этот же фокус он проделал, когда пробирался в мою спальню.

Мы вошли в слабо освещенную комнату. Буллфер сел в кресло, я подошел к окну и отодвинул гардину. Через несколько минут в темноте замелькали огни факелов, послышались звуки рога, во дворе залаяли собаки, заржали лошади и загомонили люди. В замке поднялась суета. Госпожа возвращалась после увеселительной поездки. Скоро в коридорах раздались веселые голоса, обрывки песен, деликатный женский смех и смягченная мужская брань. Потом у самой двери кто-то остановился, прозвучало негромко: «Веселитесь, господа, я сейчас…», и в комнату вошла наша долгожданная леди. Негромко напевая, она швырнула хлыст в угол, подошла к зеркалу, посмотрела в него и вдруг стремительно обернулась, роняя на пол коробку с пудрой.

– Кто здесь?! – пролепетала она. Ее рука потянулась к колокольчику, стоящему на столе.

– Не нужно никого звать, моя дорогая леди, – сказал Буллфер негромко.

Виктория вскрикнула, дернула за шнур, и светильник под потолком ярко вспыхнул, осветив комнату, кресло, в котором сидел Хозяин, меня, почтительно и безмолвно стоящего рядом с ним.

– Святые небеса! – прошептала она. – Вы?!

Красивая девушка. Высокая, стройная блондинка. Немного эксцентричная и взбалмошная, но в целом очень даже… На ней была алая «амазонка», расшитая золотыми цветами, и длинный белый шарф, волосы убраны в сетку, блестящую драгоценными камнями. Красивая девушка, и испуг ей идет. Приятно было смотреть на ее лицо, теряющее надменность и высокомерие.

– Буллфер, вы?! А я слышала, что… – она прикусила губу, сообразив, что сказала лишнее.

Хозяин подался вперед.

– Слышали что? Что я мертв?

– Да, – выговорила она с трудом.

– Нет, моя дорогая, я жив. И вижу, ты очень рада этому.

Виктория покраснела, залепетала что-то невнятное, но быстро взяла себя в руки и лучезарно улыбнулась.

– Конечно! Простите, Хозяин. Я… я счастлива, что вы посетили мой скромный замок. Не хотите ли вина?

– Хочу, – сказал Буллфер, рассматривая ее в упор. Виктория снова потянулась к колокольчику, но стремительно отдернула руку:

– Нет. Я сама принесу.

Она почти выбежала из комнаты. Булф тихо зарычал и стукнул кулаком по подлокотнику.

– Боится. Ждет – не дождется, когда я уберусь отсюда. Уже смоталась к Хул и заверила ее в полной своей преданности. Дай мне ее перстень.

Я поспешно стянул украшение с пальца. Буллфер надел его, полюбовался золотым блеском и довольно усмехнулся. Спустя минуту прибежала Виктория с подносом:

– Красное вино. Как вы любите.

Буллфер лениво потянулся за бокалом, и Виктория вздрогнула, увидев на его руке свой перстень. Ее щеки снова побелели. Я отлично понимал девушку. В прежние времена, когда Булф был в зените славы, она, конечно, хотела добиться его расположения. И добилась в конце концов. Вот он, пожалуйста, сидит в ее спальне с дареным кольцом на пальце. Правда, поздновато. Власть успела поменяться. Виктория снова защебетала какой-то вздор, но встретилась с мрачным взглядом Буллфера и растерянно замолчала.

– Ты знаешь, что я проиграл в поединке? – спросил он после короткого молчания.

– Да, – прошептала она, опустив глаза.

– Ты клялась мне в верности, Виктория.

На лице леди отразилось глубочайшее смятение, но губы заученно улыбались.

– Я… вы всегда можете рассчитывать на мою преданность, Хозяин, но…

– Что?!

– Но поймите! – она всплеснула руками, и к ней неожиданно вернулись смелость и красноречие. – У меня маленький форт! Наши силы ничтожны! Чем я могу помочь вам?! У меня нет ни армии, ни денег! Десяток-другой солдат!

– Ну, это не так уж и мало, – сказал Буллфер, явно издеваясь, но она не заметила насмешки в его голосе.

– Не мало?! Это ничтожно мало! Из-за дождей уже третий год гибнет урожай. Замок ветшает! Мне нужно содержать свиту и кучу бедных родственников! А еще налоги!

– Поэтому на тебе новые драгоценности, а лошадей кормят овсом и яровой пшеницей? – спросил Буллфер.

Виктория стала пунцовой. Некоторое время Хозяин рассматривал ее с усмешкой, а потом сказал:

– Не бойся, дорогая, я не собираюсь просить у тебя армии и требовать денег. Мне нужно убежище. На несколько недель. Потом я уйду и больше уже не побеспокою тебя.

– На несколько недель? – недоверчиво переспросила она.

– Да. На две, может быть, на три.

Виктория вздохнула, опустилась на ковер у ног Буллфера, подняла голову, посмотрела в его лицо и сказала тихо:

– Я слабая женщина, Буллфер. Обо мне некому позаботиться, кроме меня самой, и защитить меня тоже некому.

– Некому? – хозяин недоверчиво прищурился. – А как же твой драгоценный брат?

Она улыбнулась грустно:

– Он не сможет защитить меня от гнева демонов… Я выживаю, как могу, Буллфер. Вы боретесь за власть: сегодня один Хозяин, завтра другой. Сегодня ты, завтра Хул, послезавтра, может быть, снова ты. А нам приходится подстраиваться под каждого… Две-три недели… Прости, Хозяин, но я не верю тебе. Ты пришел ко мне, потому что тебе больше некуда идти. Ты надеешься на что-то. На чудо?

Буллфер положил ладонь ей па голову и заглянул в обращенные к нему печальные глаза.

– На чудо, – сказал он хрипло.

Леди медленно покачала головой:

– Не бывает таких чудес. Конечно, ты можешь остаться здесь, ты можешь забрать все, что у меня есть. Но тебе не победить Хул.

– Мне нужно время! Только время! – Его пальцы сжали белокурую волну прически, разрывая когтями алмазную сетку. – Еще два десятка дней, и я получу силу, какую ты себе даже представить не можешь.

– Может быть, я не знаю твоих планов.

– Обещай мне, что Хул не узнает, где я. Ты не скажешь ей, что дала мне убежище.

Виктория опустила глаза:

– Она догадывается, что ты остался жив, и она ищет тебя… а когда найдет… Один раз ты уже проиграл.

– Второй раз не проиграю.

– Если Хул узнает, что я прятала тебя, она разрушит мой замок, убьет меня и моих людей.

– Я сам могу убить тебя, – спокойно сказал Буллфер. Виктория печально улыбнулась:

– Как дешево вы цените человеческую жизнь. Что ж, убей, если это доставит тебе удовольствие.

Булф взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

– Помоги мне, и я сделаю тебя королевой.

На ресницах Виктории заблестели слезы, она прерывисто вздохнула и прошептала:

– Простите, Хозяин.

Буллфер шумно задышал, пальцы его сжались в кулак, я невольно втянул голову в плечи, чувствуя, что еще немного и он сорвется. Виктория закрыла глаза, губы ее задрожали, но она не склонила головы, даже не пытаясь заслониться от ожидаемого удара. И Буллфер опустил кулак не на белокурую головку «предательницы», он треснул по хрупкой вазе, стоящей на столике рядом. Мелкие осколки со звоном посыпались на пол. Виктория не пошевелилась. Зато дверь в спальню распахнулась, и в нее стремительно вошел парень лет двадцати, светловолосый, светлоглазый, в темно-зеленой охотничьей куртке и высоких сапогах. Конечно, за пределами комнаты ничего не было слышно, поэтому он продолжал что-то легкомысленно насвистывать, помахивая левой рукой, ладонь которой была забинтована. Этот легкомысленный свист оборвался, едва парень увидел Хозяина.

– Буллфер! – сказал он, как будто не удивившись, и опустил взгляд на Викторию.

– Ричард! – воскликнула та, вскочила и бросилась к вошедшему, словно могла найти в объятиях брата защиту от гнева демона.

– Хозяин просит у нас убежища на две недели, – прошептала она.

Машинально проводя забинтованной ладонью по золотым кудрям сестры, Ричард вежливо улыбнулся Буллферу, хотя глаза его стали тревожными и настороженными.

– Мы будем рады, если вы станете нашим гостем, – сказал он все с той же неизменной вежливостью.

Виктория встрепенулась и отстранилась от него.

– Нет! Ричард, мы не можем этого сделать!

– Сестра, это наш долг.

– Подумай, что будет с нами! Если мы оставим их здесь… Я уже отказала ему.

– Виктория!

– Ричард, прошу тебя! – Она схватила брата за руку, и из широко распахнутых глаз хлынули слезы. – Подумай о нас! Подумай обо мне.

На лице Ричарда появилось выражение мучительной тоски, но он повторил:

– Мое приглашение остается в силе.

Тогда Виктория бросилась к Булфу:

– Мой брат не может отказать тебе, Буллфер. Он слишком благороден и честен. Наверное, я тоже могла бы смириться… если бы погибла только я. Но этот выбор может обернуться смертью для всех людей в наших владениях. Поэтому я прошу тебя – уходи. Не губи нас. В этом нет смысла…

Буллфер оттолкнул ее, откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза ладонью. Несколько мгновений он сидел так, молча, не шевелясь, потом поднялся и пошел к выходу. Я поспешил следом за ним. У самой двери он остановился, снял перстень с пальца и, не глядя, швырнул его на пол. Золотая безделушка покатилась по ковру под ноги поникшей Виктории.

Глава восьмая,

в которой Энджи требует справедливости, но это не вызывает одобрения у присутствующих

Высокие башни замка давно скрылись из вида, а Буллфер все шагал и шагал, не обращая внимания на дождь, ветер и тревожные вопросы Энджи. Он забыл сменить образ, забыл, что может перенестись на нужное расстояние одним усилием воли, и просто шел, сам не зная куда. Мрачный, задумчивый… одинокий.

На краю поля он остановился, посмотрел назад, туда, откуда бежал, и сказал тихо, каким-то чужим голосом:

– Да, было бы проще, если бы я умер.

– Нет! – крикнул Энджи своим тонким мальчишеским голосом. – Нет! Слышишь, нет! Это несправедливо! Подло!

Он топнул ногой и бросился бежать, разбрызгивая грязь. Мы с Буллфером догнали его уже на вершине холма. Ползая по земле на коленях, острым обломком ветки ангелок рисовал пентаграмму. Я едва не спросил, не повредился ли он в уме от огорчения, но Буллфер, взглянув на меня, отрицательно покачал головой.

Энджи дорисовал последнюю линию, отбросил ветку, поднялся и шагнул в круг. Ветер тут же набросился на него и принялся трепать его волосы, воротник куртки, бросать в лицо ледяные капли дождя. Но ангелок не замечал этого. Он шептал что-то едва слышно, а потом крикнул пронзительно и тоскливо, протягивая руки к кому-то неведомому.

И его услышали.

Пентаграмма, окружающая Энджи, засветилась ослепительным светом, пространство вокруг замерцало и разорвалось. В лицо ударил горячий ветер и нарастающий гул, похожий на удар гигантского гонга. Мне захотелось упасть, закрыть глаза, вжаться в землю. Буллфер рядом со мной тоже попятился, прикрывая глаза от белого света, бьющего из трещины, пересекающей небо. В этом невыносимом сиянии фигурка Энджи была хрупкой, тонкой, казалось, еще немного – и его сметет. И вдруг из сияющей пустоты навстречу нашему мальчишке вышел… Впервые в жизни я видел боевого ангела. Во всем его великолепии.

Он был высок. Широкую грудь закрывали зеркальные доспехи, набранные из плотно прилегающих друг к другу пластин, на руке висел длинный отполированный щит, из ножен за спиной виднелась рукоятка меча. Размах белых крыльев казался огромным. Лицо было прекрасно и спокойно. Он равнодушно скользнул взглядом по нам с Буллфером… И не счел нужным увидеть нас. А мне вдруг подумалось, что это существо одним только взглядом смогло бы, наверное, отшвырнуть меня прочь. Что оно почти всесильно и почти непобедимо. Ему просто нет никакого дела до нас, мы для него мелкие уродливые твари, которые по какой-то причине живут под землей. Что-то типа крыс или летучих мышей. Пользы от них никакой, но зачем-то нужны. Так пусть сидят себе там и не высовываются. Я услышал, как рядом тихо зарычал Буллфер. Видимо, эти мысли пришли в голову не мне одному.

– Эрнолтинаор! – сказал наш ангелок.

– Ты звал меня? – Боевой ангел с легкой улыбкой смотрел на него.

– Да! Тебя… кого-нибудь!

– Тебе нужна моя помощь?

– Мне… нам, – он оглянулся на нас. – Нам всем.

Ангел чуть нахмурился, впервые «заметив» меня и Буллфера.

– Чего ты хочешь, Энджи?

Ангелок заволновался, крепко стиснул руки, заговорил сбиваясь:

– Понимаешь! Буллфер… он… его лишили власти, обманом. И теперь никто, совсем никто не хочет ему помочь! Его вызвали на поединок…

Па лице ангела появилось высокомерно-равнодушное выражение.

– Эти подробности меня не интересуют, Энджи. Мы не вмешиваемся в жизнь демонов. Извини, но я ничем не могу тебе помочь.

– Эрнол! А как же справедливость?! Какая разница: демон, человек или ангел?!

– Нет, Энджи, ты сам не понимаешь, о чем просишь. – Он говорил с нашим ангелочком, словно с неразумным ребенком. – Я не буду наводить порядок в логове демонов только потому, что тебе кажется несправедливым, если одного из них вышвырнули из стаи.

Боевой ангел повернулся, собираясь уходить, и Энджи отчаянно закричал ему вслед:

– Подожди! Подожди же! Позови Архэл! Пусть придет Архэл!

Белое свечение снова заклубилось, и у меня отвисла челюсть, когда я увидел… еще одного боевого ангела. Одну… На зов Энджи откликнулась девушка. Боевой ангел женского пола. Те же доспехи, щит, меч, крылатый шлем. То же ощущение непобедимой силы…

– Боже мой, Энджи! – воскликнула она, рассматривая нас с Буллфером. – Что это?! Что за демонский сброд?! На какой помойке ты их подобрал?!

Я крепко уцепился за локоть Булфа, чувствуя, что его начинает мелко трясти от бешенства.

– Архэл… – пробормотал смущенный Энджи, – это не сброд, это…

Но боевая девица не слушала его:

– Ты с ума сошел! Таскаешься бог знает где в компании этих… этого… Немедленно отправляйся домой!

– Архэл, нет! Я никуда не пойду! – Энджи упрямо тряхнул головой и, кажется, всхлипнул. – Я хотел просить тебя о помощи…

– Помогать им? Демонам?!

– Пожалуйста, хотя бы выслушай меня!

– Нет.

– Но послушай!

– И слушать ничего не хочу! Идем домой.

– Нет! Не пойду! Это мои друзья! Я их не брошу.

– Друзья?! – Архэл удивленно вскинула идеальные дуги бровей. – Это твои друзья? Кто же в таком случае мы? Я, Эрнол…?!

– Архэл, – сказал Энджи, чуть не плача, – послушай, это же тебе ничего не стоит. Помоги Буллферу вернуть власть, снова стать Хозяином.

– Буллферу?.. – выговорила она имя Хозяина. – Вот этому рыжему?.. Я вижу, в своих странствиях ты окончательно лишился рассудка.

– Архэл!

– Энджи, я больше не хочу слушать эту ересь о дружбе с демонами. Ты немедленно отправляешься домой.

– Нет! – сказал он твердо, но дрожащим голосом. Я останусь с ними и буду им помогать.

– Упрямец! – воскликнула Архэл, начиная сердиться. Твою свободу никто не может ограничить, но предупреждаю, мы снимаем с себя всякую ответственность за тебя. Последний раз спрашиваю, ты идешь?

Энджи демонстративно отвернулся, Архэл пожала плечами:

– Как хочешь. Но я тебя предупреждаю. Все это может очень плохо для тебя закончиться.

Ангелок промолчал. Боевой ангел еще некоторое время смотрела на него, но так и не дождалась ответа… Контуры ее тела замерцали, трещина стала затягиваться, и, как только белый свет померк, окрестные леса огласил рев взбешенного Буллфера.

– Па помойке, значит, подобрал?! Демонский сброд?! Рыжий?! Святоши чертовы! Боевые ангелы?! Высокомерные нахалы!!!

Он мог еще долго распространяться в том же духе, но я снова сжал его локоть и указал взглядом на Энджи. Ангелок стоял на коленях в центре пентаграммы, уткнувшись лицом в ладони, и плечи его вздрагивали. Буллфер замолчал, подошел к нему, разбивая магический круг, и сел рядом.

– Не надо, Энджи, не расстраивайся.

Я опустился па землю с другой стороны и поддержал хозяина:

– Да, Энджи! Ерунда это все. Мы сами справимся, без этих…

– Я… я просил их о помощи, о справедливости, – всхлипывал он. – А они…

– Да плюнь ты на них. – Я достал из кармана носовой платок и сунул ему. – Подумаешь, боевые ангелы! Видали мы таких!

– Ты не понимаешь! – воскликнул Энджи. – Они же… непобедимы. У них новые доспехи. Эта броня несокрушима! И зеркальные щиты! Они отражают любой удар, любую магическую атаку. И мечи… – Его плечи снова задрожали.

Я посмотрел на Буллфера поверх склоненной головы Энджи.

– Все правда, Гэл, – сказал он задумчиво. – И мечи, и щиты, и броня. Рядом с ними мы всего лишь безобидный крикливый сброд. Наше счастье, что они не хотят жить в нашем мире и боятся развязывать войну, чтобы не навредить людям. Иначе несколько десятков каких-нибудь Архэл или этих ангелов с длинным непроизносимым именем за сутки очистили бы наши подземелья от их обитателей.

– Буллфер, но ведь ты все равно сильнее их? – задал я тот же самый наивный вопрос, который совсем недавно задавал мне Энджи.

– Боюсь, что нет.

– Но ты же Высший демон! У тебя боевой облик…

– Клыки и когти против мечей, передающих энергию взрыва на расстоянии, и отражающих щитов?! Когда-то подобным оружием была сокрушена даже треть бессмертного ангельского воинства.

Энджи распахнул глаза, хватая его за руку:

– Как?!

Я тоже не нашел ничего лучшего, кроме как тупо моргнуть:

– Хозяин, я ничего не знаю об этом.

Буллфер хмуро усмехнулся:

– Есть древняя легенда о восставших ангелах, которые стали демонами, потому что их низвергли с Небес. Попав в грубую материю, они преображались до тех пор, пока различия между ними и нынешними ангелам и не стали очевидны. – Буллфер долгим взглядом окинул Энджи, потом опустил глаза на свою когтистую лапу и с ироничном улыбкой обернулся ко мне. – Мы с тобой, Гэл, можем считаться их прямыми потомками. Вместо белоснежных крыльев – черная кожа, вместо золотистых кудрей – жесткая щетина. И чувства: ярость, боль, жестокость, тоска – когда-то подобные нам тоже не знали этого. Но на дне Вселенной, куда упали, почти сгорев, восставшие, они потеряли и прежнее величие, и надежду, и самих себя, бывших когда-то.

– Как это ужасно, – прошептал Энджи, плача беззвучно.

– Поэтому ты добиваешься сверхмогущества, Бесценной Награды?! – догадался я, и тут же сообразил, что ляпнул лишнее.

Но Буллфер только усмехнулся горько, потер усталые глаза.

– Залез все-таки в мой дневник! Любопытство когда-нибудь погубит тебя, Гэл… Да, и поэтому тоже.

– Ну?! – спросил я жадно, уже не боясь заслуженной кары. – Что-нибудь изменилось?!

– Как видишь! Изменилось! Я сижу в чистом поле под дождем. Бездомный, грязный и никому не нужный!

– Ты нужен нам, – пробормотал Энджи, поднимая заплаканные голубые глазки.

Буллфер взглянул на него, вдруг откинулся на мокрую траву и захохотал. Слезы на глазах у ангелочка мгновенно высохли, мы переглянулись с одинаковой мыслью – а не сошел ли Булф в конце концов с ума от общего разочарования.

– Совершенство! – сумел наконец выговорить демон. – Высшее совершенство!.. Власть!.. Могущество!.. Вы только посмотрите на нас!

Он хохотал так заразительно, что мы с ничего не понимающим Энджи тоже начали смеяться. Громко, безудержно…

Дождь прекратился, порывистый ветер гнал но небу низкие косматые тучи и пытался расшевелить тяжелую мокрую траву.

Буллфер в задумчивости смотрел на узкую полоску неба, очистившегося от облаков на горизонте. Я грыз травинку и ковырял мокрую землю палкой. Энджи, пригорюнясь, зябко кутался в мою куртку. Кажется, он разочаровался в своих совершенных собратьях и явно потерял всякую надежду. Я решил его подбодрить.

– Ну что, Энджи? – спросил я, поворачиваясь к нему. – Выгнали тебя твои?

– Почему ты так решил? – удивился он, подняв на меня небесные глаза.

– Ну как же!.. – я кивнул в сторону полустертой пентаграммы. – Она же тебе сказала, что снимает всякую ответственность и все такое…

– Я не отвергнут, – возразил Энджи. – Я могу вернуться в любой момент, и меня примут. Но я не брошу Буллфера, раз виноват в том, что с ним произошло.

Подумайте, какая забота! Вот нашелся радетель о благе демонов!.. А если честно, что-то в его словах меня насторожило.

– Ну-ка, если можно поподробнее.

Энджи устроился удобнее под моей курткой, и глаза его заблестели в подозрительном вдохновении.

– Меня не могут изгнать, потому что любят. А любить для нас – это дать свободу. Каждый имеет право развиваться сам, как хочет, потому что однажды все равно придет к истинному пониманию мира, то есть сольется в своих чувствах с Высшей Справедливостью. Это неизбежно для всех существ. Хотя, конечно, – печально добавил он, – пока не все понимаешь, иногда совершаешь ошибки. Но за них нельзя осуждать, Гэл. – Ангел взволнованно всматривался в мое лицо, надеясь, что мне близки его переживания.