Из серии «Зеркала». Книга I. «Лишние люди» (ред. 2)
Однажды на последнее замечание он неосторожно поддакнул: «ага», – и бабушка влепила ему пощечину.
– Не смей! Мертвые не помнят живых, а ты живой. Нам без него плохо. Ты должен уважать своего отца.
После Джимми заметил: это было их родное, семейное, – умение изводить людей, брать от них самое лучшее и иссушать до дна.
После смерти бабушки мать продала дом, и они окончательно перебрались к полковнику. Сколько ему было? Совсем пацан. Когда полковника Лоу застрелили, выяснилось, что он участвовал в контрабанде оружия. В тот день отчим с матерью уехали в ресторан.
– И чтобы дома был порядок.
– Да, сэр.
К тому времени Джимми уже понял, что с полковником легче согласиться, чем спорить. Если это не касалось дурацких правил, тот был вполне неплохим человеком, со своим представлением о воспитании. Зато полковник Лоу научил его драться всерьез, метать ножи, стрелять. Каждые выходные они ходили на охоту за купол.
– Заряди аэрокар, – прозвучало последнее указание Лоу, и они с матерью уехали.
А потом Джимми впервые сидел в больнице и ждал, когда закончится операция.
Мать ранило легко, но дом и почти все сбережения они потеряли: забрали родственники полковника. Мать была слишком доверчива и чистоплотна в то время, верила в семью. Тогда они впервые фактически оказались на улице, но ненадолго. Их приютил дядя Джимми, двоюродный брат матери, выделил им комнату в своем доме, помог с деньгами. А потом мать опять запила, как после развода с отцом, до полковника, – тот не давал ей ни капли спиртного, а за найденную однажды сигарету Джимми получил так, что не выходил на улицу неделю. А потом…
В один прекрасный вечер мать не пришла домой ночевать. Под утро они с дядей нашли ее возле мусорных баков недалеко от дома. Она плакала и не хотела никуда уходить. Вдвоем кое-как они смогли уговорить ее встать, довести до постели, но воспаление легких она подхватила и снова оказалась в больнице.
3
– Устраивайся поудобнее, парень, – дружески хлопнул его по плечу Ларк. – Здесь, конечно, не отель, но тоже неплохо, правда, есть нечего, я, знаешь ли, живу на быструю ногу, но мы можем что-нибудь заказать.
Этот хитроватый в своей прямолинейности человек импонировал Джимми. Во всяком случае, толстяк-адвокат не скрывал своих желаний и не страдал ложной скромностью.
– Я друг твоего отца и адвокат, – представился он.
– Ясно.
– Мне тоже. Ты удивительно похож на свою мать.
Простой ход, но сработал.
– А вы ее знали? – заинтересовался Джимми.
– Да. Мы учились в одной академии, только на разных факультетах. Я в молодости любил погулять, твоя мать играла в местном оркестре, а по вечерам они с Джоном подрабатывали в барах. Знаешь, твой отец тогда не был таким занудой. Он говорит, что моя квартира холостяка неподходящее место для такого парня, как ты, а я вот так не думаю.
– Он решил взять меня к себе? – напрямик спросил Джимми у Ларка.
– На пробный месяц, точнее оставшиеся три недели, – не смутившись, не опустив глаза, признался адвокат и тем самым окончательно растопил лед в отношениях.
Джимми уважал настоящих профессионалов, стремился учиться у них. Он вообще до определенного момента хорошо учился, и ему было обидно бросать школу, но просто числиться в своем потоке он смысла не видел, а работать на аттестат сил не хватало. Нужно было искать деньги и ухаживать за матерью, с этим он поделать ничего не мог, так что выпускной экзамен остался для него в районе прекрасного будущего.
Впрочем, Джимми утешал себя недурной мыслью, что образование вообще для многих случаев его жизни было излишеством, хватало своего ума и простой житейской наблюдательности, особенно если ты был готов довольствоваться малым и знал свое место. На небольшие деньги от подработки было даже легче перемещаться между куполами, чем имея постоянную работу. Тебя ничто не держало. Тебе нечего было терять.
Джимми много думал о будущем, моя полы после очередного тяжелого утра матери. Оттого-то в первые дни после ее смерти ему и было так отчаянно тоскливо, будто она подслушала его потаённые желания, а ведь он любил ее, любил всем сердцем и все же допускал мысль о предательстве, как отец.
«Дурная кровь», – твердила ему бабка.
Джимми не был уверен, что она имела в виду свою, но доля правды во всем этом была. Дурной крови в нем было предостаточно.
4
– Ну что, согласен пожить на квартире холостяка в отдельной комнате без последующих обязательств? – спросил его Ларк, и Джимми согласился.
Впервые за очень долгие годы у него снова появилась своя отдельная комната и даже письменный стол с инфотаблом.
– Здорово. Здесь можно неплохо устроиться, – сразу оценил он обстановку. – А там поглядим.
«Не зарывайся, – осадил его внутренний голос. – Сыграй им месяц пай-мальчика. Считай, что это представление, игра, за которую тебе платят, только не деньгами, а будущим. И не бери Его слова близко к сердцу. Ни словечка. Не стоит позволять кому-либо, хоть кому, задевать тебя. Тем более показывать, что тебя задели».
Глава пятая. Забытые встречи
1
Следующее после переезда утро началось с сюрприза. Джон открыл глаза и принюхался к аромату кофе, тянувшемуся с кухни. Он едва успел натянуть брюки, как в комнату бесцеремонно ворвался Ларк.
– Спишь, старик? Я ушел. Учти, я дал Джимми ключи от квартиры, но за бардак спрошу с тебя. Кстати, – толстяк ловко повернулся в двери. – Он прекрасно готовит тосты, пожалуй, стоит пополнить наши запасы пищи. Сходите с ним в магазин, проветритесь, хозяйственные дела объединяют.
Когда Джон вошел на кухню, сын заканчивал мыть посуду.
– Доброе утро, сэр. Кофе? Гренки? Извините, но больше ничего не было. Ваш друг не бережет себя.
– Долго ты мне собираешься выкать? – твердо намерился прервать эту порочную традицию Джон. Пора было поставить все на свои места.
– Извините, привычка, сэр.
– И что это за «сэр». Издеваешься? Кто научил тебя этому? Не я. Ты издеваешься?! – заводясь все сильнее, повторил Джон.
– Нет, – спокойно отрезал Джимми. – Обычно людям нравится, когда к ним проявляют уважение, и потом так положено по правилам СК, обращение к взрослым, сэр.
Джон еле сдержался, чтобы не хлопнуть кулаком по столу. Вместо этого он неосторожно, большим глотком отхлебнул горячий кофе и замер, пытаясь справиться с тепловым ударом. Сын был явно обижен на него, а с обиженными ослами самому стоило быть мудрее.
– Где ты учился? – едва проглотив кипящую жижу, попробовал скорректировать разговор Джон.
– В школе Святого Томаса, сэр, но я там давно не появлялся, и они оставили меня на второй год, – честно признался Джимми, решив не врать отцу без нужды: все же в любой игре надо знать меру и не заигрываться.
«Умей проявлять уступчивость, – учил его Ли. – Но не слабость». Этот урок не раз спасал ему жизнь.
– Я разберусь с этим.
– Ларк попросил пополнить его запасы, – напомнил Джимми. – Если дашь мне денег, я куплю все сам и принесу чек, разумеется.
– Мы перешли на ты, как только речь зашла о деньгах? – не удержался от колкости Джон. – Хорошенькое воспитание матери. Называй меня папой.
– Да, отец, сэр.
На лице Джимми снова застыла маска услужливой вежливости. Джону так и не удалось пробиться через нее в последующие дни. Во всяком случае, сын больше не дерзил, его поведение вообще можно было назвать практически безупречным. Лишь однажды он заставил их побеспокоиться, исчезнув, не сказав ни слова, на целый день. Вечером, когда сын вернулся, Джон серьезно поговорил с ним.
– Да, сэр. Такого больше не повториться, – устало произнес Джимми и следующие два дня не выходил.
Джону даже показалось, что он переборщил с нотациями. А потом ему позвонили с работы.
– Мне надо уехать на пару дней по делам, – скрывая облегчение, сообщил он своим компаньонам по жилью. – Бизнес не терпит долгого отсутствия. Ларк присмотрит за тобой, а ты за ним, договорились?
Оба жильца согласно кивнули. Это было вторым достижением за месяц, первым – сын перешел с ним на «ты», хотя «сэр» осталось, что тоже было неплохо, решил Джон, особенно если Джимми будет жить в интернате.
2
В день отъезда отца Джимми решил сходить на кладбище. Он был спокоен и безмятежен: Ларк возвращался домой поздно, да и не стал бы этот человек поднимать шум по поводу комендантского часа.
Подойдя к могиле, Джимми вытащил из кармана маленький крестик, который когда-то дала ему мать, еще в то время, когда они с отцом были вместе. Он не хотел оставлять у себя ничего из прошлой жизни.
За эти дни он достаточно насмотрелся на Джона.
Достаточно вспомнил, чтобы понять с противной очевидностью, что тот вряд ли возьмет на себя такую ответственность «быть Отцом».
Это было не в духе «родителя», хотя Джон был смел, по-своему. «Бросить все и начать бизнес с нуля – мужественно», – сказал бы Джимми, если бы это сделал кто-то другой. «Не думай об этом, – так говорил он себе сам. – Забудь. Никто не идеален. Люди хорошо умеют забывать плохое, сможешь и ты».
– Падре.
– Ты давно не приходил на службу, сын мой, – поприветствовал его священник. – Ты забросил орган?
– Как-то не складывается, – ушел от ответа Джимми.
– Я слышал о твоей матери. Мои соболезнования. Мне жаль, что я не мог поддержать тебя, мы возили наш хор на конкурс. Мне говорили, ты нашел отца. Почему вы не пришли с ним вместе на девять дней?
– Я был… Но к чему все это, падре? Я скоро уеду, так или иначе.
Священник грустно покачал головой. Он не в первый раз видел, как в горе люди отворачиваются от Бога. Настоящая беда для многих из его прихожан становилась тяжким искушением для веры.
– К тому же теперь я живу в доме, где есть возможность играть на настоящем фортепьяно. Мне этого хватает. А вера? Вера – это ваша профессия, сэр.
Джимми сам не понял, с чего напустился на священника, не стоило его оскорблять, пусть тот и был глуповат.
Мать любила эту уютную, почти домашнюю церквушку, любила это кладбище – зеленые дорожки с цветами – редкое зрелище для куполов; они напоминали ей о поверхности, о детстве, о доме, в котором прошли ее лучшие годы.
Джимми верил, что у жизни и для него припасено свое лето, и солнце, и зелень, и, может быть, что-то большее, чем старый родительский дом и это кладбище, – море или космос, что-нибудь такое, отчего захватывало бы дух и хотелось дышать.
Глава шестая. Даты и сроки
1
Сонни Арбакен работала много, допоздна, поэтому, когда няня позвонила ей в офис и сообщила, что не выйдет на работу, она ничего не могла поделать. С неспокойным сердцем досидев до обеда, Сонни бросилась домой.
2
В быту Ларк был непритязателен, импульсивен, но довольно покладист. Расчетливая напористость в делах оставалась за дверью дома; в личных отношениях адвокат был беспечен и щедр, чем не раз пользовались его дамы, но Ларк не унывал и не держал зла.
Следуя общепризнанному принципу всех успешных дельцов «вставай, пока можешь, а если не можешь, делай вид, что встал», он с шумом обрушивался вниз по лестнице житейской жизни и с не меньшим скандалом восстанавливал свои позиции преуспевающего холостяка. Но это была маска. В минуты трезвости он мрачно и безапелляционно отдавал себе отчет в том, что катится вниз, теряя по пути все, что было когда-то значимым и ценным.
– Вам бы кофейку сейчас, – бестактно заметил Джимми, критично оценив потрепанный вид старика. – Выпейте, матери этот коктейль всегда помогал, – и тут же осекся, попытавшись исправить положение. – Но она редко его пила. Давайте я сделаю вам массаж шеи. Садитесь.
Командный тон Джимми заставил Ларка подчиниться, хоть и с болезненной улыбкой. Слова о Лили адвокат принял как само собой разумеющееся.
– Я бы тебя усыновил, – то ли в шутку, то ли всерьез сказал он Джимми через несколько минут, почувствовав облегчение. – Еще бы чашечку кофе – и я человек.
3
Оставшись в одиночестве, Джимми решил прогуляться по куполу, навестить миссис Ди.
– И что ты тут делаешь, парень? – присев на ступеньки рядом с мальчишкой лет шести, спросил он. – Меня зовут Джимми, а тебя?
– Гарди.
– Хорошо, Гарди, где ты живешь?
Мальчик показал на квартиру напротив.
– Ты один?
– Мама не разрешает разговаривать с незнакомцами, – запоздало вспомнил мальчуган.
– Но мы-то с тобой уже знакомы, – шутливо заметил Джимми. – Что ты здесь делаешь?
– Мама ушла на работу, а няня не пришла, и я голоден, – бесхитростно признался Гарди. – Я пошел в магазин, у меня есть деньги, но устал.
4
Открыв дверь, Сонни Арбакен застала неожиданную для нее картину: в воздухе пахло омлетом, ее сын сидел на стуле и запивал молоком печенье, поддергивая ногой в такт музыке, а за ее фамильным фортепьяно в центре комнаты сидел незнакомый молодой человек, напивая какую-то веселую детскую песенку.
– Что здесь происходит? – только и смогла выдавить из себя она.
Музыка оборвалась, и незнакомец медленно вышел из-за инструмента.
– Здравствуйте, меня зовут Джимми Стивенсон, я ваш сосед. Вернее, я живу напротив у мистера Ларка, – стараясь говорить медленно и четко, объяснил Джимми. – Я нашел Гарди на лестничной площадке, он проголодался и пошел в магазин, но я решил, что лучше мы поедим дома. Гарди сказал, что няня готовила ему на завтрак омлет и молоко, так что я не придумал ничего лучше. Извините, если что не так, мэм.
Сонни Арбакен подбежала к сыну, обхватила его за голову, заглянула в глаза, прижала к себе. Затем, взяв Гарди на руки, несмотря на его протесты, ушла в другую комнату, по пути проверив сейф и драгоценности. Джимми спокойно ждал, когда волнение мамаши уляжется. Он был уверен в себе, так как не подходил близко к чему-либо, кроме кухни и фортепьяно.
– Я воспользовался вашим инструментом, извините, но Гарди скучал, да и я, по правде, тоже, но не рискнул оставить его одного, – решил, наконец, напомнить он о своем присутствии. – Если все в порядке, я пойду? До свидания, мэм. Пока, Гарди.
– Спасибо, – адресовала Сонни Арбакен свою благодарность уже закрытой двери.
После ужина она зашла к соседу, чтобы поблагодарить того лично, а заодно и проверить, правду ли сказал мальчишка. В доме все было цело, но кто знает. Может быть, тот просто не успел ничего взять или проверял обстановку. Дверь открыл Ларк.
– Джимми? Конечно, я сейчас позову его.
У Сонни отлегло от сердца.
– Спасибо, что воспитали такого замечательного сына, – споткнувшись, смутилась она.
– Не за что, но он скорее мой племянник. Еще бокальчик?
– Нет, я пойду. Гарди один не ложится спать. Пусть Джимми заходит к нам, если захочет поиграть, все равно инструментом никто не пользуется. Это больше память о бабушке.
Джимми довольно улыбнулся, соглашаясь воспользоваться приглашением. Он любил музыку и жалел, что в один прекрасный день они продали мамино пианино, хотя долго возили его с собой, оставляли на складе временного хранения.
– Мать научила?
Ларк не любил задавать глупых вопросов типа «умеешь ли ты играть?».
– Да, еще флейта, гитара и немного орган, но я быстро бросил. Надо было каждые выходные ходить на службы, а мне это как-то не очень подходило.
– Не любишь святош? – кивнул Ларк. – В этом мы похожи. Может, мне и вправду тебя усыновить?
– Как скажите. Лучше подарите мне гитару.
5
Ларку все больше и больше нравился этот парень, напоминавший его самого в молодости: такой же ловкий, обходительный, острый на язык, из породы охотников, не слюнтяев; девушки любили его за наглость и легкую раскованность, не демонстративную, навязчивую, как у придурков, а в самый раз.
Джимми, в свою очередь, тоже было легко угодить другу отца. Он хорошо знал такие характеры: завсегдатаи баров, холостяки, деляги днем и романтики ночью, к таким легко было подобрать ключик, если дело не касалось их личной свободы и карьеры. К тому же Ларк обладал нужной долей риска и действительно мог бы взять его к себе по доброте душевной; хотя играть на струнах человека, приютившего тебя в трудный час, было не совсем честно, но с совестью Джимми мог договориться. Да совесть и молчала.
Он не собирался мешать Ларку жить, не претендовал на его деньги, наоборот, возможно, заполнил бы утреннюю пустоту жизни адвоката, когда степенные люди садятся за стол, разговаривают с женой, детьми, и все довольны. Джон мог давать Ларку денег на его содержание; вполне достойная замена отца, если не задумываться.
«Не теряй себя», – сказала ему мисс Свон на прощание, и Джимми не собирался. Он решил, что в любом случае не вернется в приют. Всегда можно было взять денег у Ларка – он уже знал почти все его тайники – и уехать, куда глаза глядят, в другой купол, может быть, на поверхность, но не сразу, там слишком заметно. Места в мире было достаточно, и Джимми намеривался застолбить за собой маленький кусочек своего.
Маленький кусочек, не связанный чужой волей.
А образование? Что же, он обойдется и без образования. Правда, тогда придется распрощаться с мечтой о космосе, но у него останется море. Туда он мог устроиться и так, навыков хватало, спасибо Ли.
6
– Посмотри, что нам принесли, – как всегда без стука вошел в его комнату Ларк.
Это был его дом, и он привык жить в нем один. В руках у адвоката была большая коробка.
– Гитара! – раскрыв упаковку, восхищенно воскликнул Джимми. – Спасибо. Можно попробовать?
– Конечно, она твоя, но с условием не играть при мне по утрам.
Ларк стоял в дверях, с довольной ухмылкой, подпирая руками корпус, и чувствовал себя богом; должно быть в этом и состояла прелесть отцовства, в этом, да еще в уверенности, что кто-то останется после тебя.
– Спасибо. Я вас должник.
Когда спустя два дня после подарка Джон вернулся, между ним и сыном состоялся непростой разговор. Зная характер Джимми, Джон спросил сына напрямик: «Хочешь жить со мной?» – и получил маловразумительный ответ: «Тебе решать. Ты же отец», и пустой формальный взгляд в придачу.
Никто из них не был готов уступить друг другу ни на йоту, тем более о чем-то просить.
– Понимаешь, я задыхался дома от обыденности, – жаловался в тот вечер другу Джон, сидя в баре. – Бессмысленности существования. Я всего лишь попросил Ее дать мне время разобраться со своими мыслями, заняться собой. Ты знаешь, Как я работал, чтобы обеспечить дом, семью, с Каким трудом получил стипендию, за меня Никто не платил. Я добился всего САМ. У меня просто не было времени подумать, побыть с собой наедине. Учеба, студенческая жизнь, работа, семья, ты понимаешь?!.
Ларк нейтрально кивнул.
– Я смотрю на него и вижу Лили, и снова чувствую себя негодяем, загнанным в угол. «Тебя здесь никто не держит, хочешь – иди». Почему она не смогла понять меня? Ведь жизнь доказала, что я прав. Как она могла уничтожить все, чего я добивался таким трудом?!. И в ком?!. В сыне, которого – она это точно знала – я любил. Женщины все-таки удивительно мстительные существа.
– Лили умерла, – резонно возразил Ларк. – А сын твой жив. Тебе не с кем спорить. Лучше скажи, что собираешься делать? Послезавтра нас ждут в СК.
– Не знаю. Ты же видишь, как мы общаемся. Иногда мне кажется, что мы из разных вселенных, что это не мой сын, и ему тяжело со мной, а с тобой он смеется, шутит.
– Я твой друг, ты – отец, это нормально.
– Дело не в этом. Иногда мне кажется, что он ненавидит меня.
– Это ты зря, – успокоил друга Ларк. – Просто вы оба упрямцы. Он взял от вас с Лили самое лучшее. Знаешь, – неожиданно для Джона адвокат наклонился вперед и схватил друга за воротник. – Дать бы тебе в морду, как другу, но не могу. В этом деле я адвокат.
– Ты слишком много выпил, – еле вывернулся из тяжелых объятий Джон.
– А ты? Мало? У тебя в голове тысяча причин, чтобы избавиться от парня, и ты ждешь от меня аплодисментов за сообразительность? Открою тебе секрет: ты хороший человек, поэтому не откажешься от сына. Дай себе шанс.
7
– Подпишите здесь. Теперь Джимми.
Мисс Свон гордо вручила документы о праве опеки Джону Стивенсону. Ее усилия не пропали даром: подросток был пристроен и его ожидало замечательное будущее. Миссис Ди не смогла прийти на встречу из-за дежурства, но это было к лучшему; ее обычный пессимизм в такой ситуации был бы неуместен.
Мисс Эрнистон огорчало поведение отца и сына. Они не выглядели счастливыми, скорее напуганными, но она рассудила, что это была реакция шока, в будущем у них все должно было наладиться.
– Не забудь, после переезда ты должен навестить нового инспектора, – отозвала она Джимми в сторону. – И все остальные требования остаются в силе. Если постараешься, через год будешь свободен, как ветер.
– Куда вы теперь? – спросил Джона Гай Ри.
– Домой, на поверхность. У меня дом на берегу в Новом городе. Думаю, Джимми там понравится, рядом есть замечательная школа.
– Примите бесплатный совет напоследок: устройте сына на индивидуальное обучение. При сложившихся обстоятельствах вам не откажут.
Стивенсон удивленно посмотрел на начальника местного отдела СК.
– Не понимаю. Я думал, хороший коллектив важен.
– Хороший, да, – согласился Гай Ри, – Но не торопите события. Смена обстановки Джимми не повредит, но элитная школа – это уже слишком. Джимми отвык от цивилизованной жизни и может попасть в неприятности, а новичков нигде не любят, особенно, если они неровня, вы понимаете?
– В детстве он неплохо играл в футбол, я собираюсь устроить его в команду. Спортсмены всегда в чести, – возразил Гаю Джон.
– Как знаете. Только не надо считать нас глупее себя. Хотите наломать дров, пожалуйста, – обиделся старший инспектор.
Джон застегнул пиджак, аккуратно отряхнул иллюзорную пыль с рукавов, расправил плечи.
– Послушайте, вы знаете моего сына несколько недель, а я воспитывал его девять лет, и теперь, вопреки матери, мы снова вместе, так что позвольте мне самому позаботиться о его будущем. Хватит меня учить.
Глава седьмая. Мечты не отражаются в зеркалах
1
Джимми снилось: его оставили в роддоме. Он видел, как чужая женщина, внешне очень похожая на мать, прокралась в инкубатор и поменяла идентификационные номера младенцев, потому что до одури хотела привести в дом девочку. Через несколько лет обман раскрылся, и две семьи встретились друг с другом: муж, жена – его биологические родители, его брат и сводная сестра (или как еще он мог называть ее?), с одной стороны, и он – Джимми с приемным отцом с другой.
– Относись к жизни проще, – сказал ему во сне Ли.
Джимми вздрогнул и почти проснулся, встретившись с ним взглядом. Ли в роли отца?.. С ума сойти!.. Похоже он дошел до ручки, раз ему снится подобное…
Сквозь сон на Джимми потянуло холодом: он вспомнил, что не выключил вентилятор.
– Твое время истекает, пора убираться ко всем чертям.
– Не трогай их, – все же собравшись с духом, возразил он – кому? – отцу? отчиму?
– Я делаю, что хочу.
Ироничный взгляд из-под бровей, улыбка превосходства – и молчание в ответ.
– Думаю, мы поняли друг друга, – удовлетворенно произнес Ли.
Джимми кивнул. Он не был фанатом биться головой о стену даже ради самых благих намерений.
– Не стоит портить отношения с нашими новыми родственниками, – плотоядно усмехнувшись, заметил во сне Ли. – Они неплохо устроились в этой жизни, да, Джимми? Их деньги не будут для нас лишними. Чем не пожертвуешь ради родных детей. Ты сделал то, о чем Я просил?
– Да, – ответил Джимми, втягивая в себя воздух. Все это время он стоял (лежал на кровати?), не шелохнувшись, забывая дышать. – Мне прийти вечером?
– Можешь отдохнуть.
– Ты ведь его не тронешь? – уже уходя, резко обернувшись, попросил он Ли и отпрянул, потому что влез не в свое дело. – Шучу.
2
Сон прервался, и Джимми с благодарностью взглянул на стену, за которой шумно развлекался Ларк с девочками. Адвокат умел с душой проводить свободное время.
«Надо умыться, – сказал себе Джимми. – Выбросить все это из головы».
Холодная вода несколько взбодрила его, но мерзкое послевкусие сна не прошло.
«Оставь, – приказывал он себе, ворочаясь на постели. – Спи давай. Не думай. Улыбайся. Забудь. Завтра будет завтра».