Три цвета ночи
Они сидели на заднем сиденье и громко хихикали, что-то обсуждая. Пару раз я четко различила слово «новенький» и поняла, что они болтают об Артуре. Теперь о нем говорила, наверное, вся школа. Ну подумаешь, принц – появился в школе, и все девчонки только на него и смотрят. А между прочим, не так уж он красив. Я принялась вспоминать его лицо и решила, что у него полным-полно недостатков. Нос, пожалуй, коротковат. И подбородок узкий, не мужественный. Даже непонятно, почему он в первый момент произвел на меня такое сильное впечатление.
– Ты что, с нами и дальше поедешь? Проснись, красавица, и пой! – окликнул меня шофер, молодой веселый парень по имени Андрей.
Я вздрогнула.
Точно. Это моя остановка. Ну надо же было так задуматься!
– Сейчас спою, – угрожающе пообещала я и вышла из автобуса.
Он поехал дальше, увозя болтающих и смеющихся девчонок, а я пошла к дому.
В квартире меня встретил только Джим, тут же бешено завилявший хвостом. Ага, мама, значит, опять по делам поехала.
– Мам, ты дома?! – на всякий случай крикнула я.
Никто не отозвался.
Я сняла туфли и застыла в коридоре.
Не знаю почему, пустая квартира вдруг испугала меня. Честное слово, будто мне снова пять лет и родители впервые оставили меня одну, отправившись вечером в ресторан.
– Ты не будешь бояться? Мы ненадолго, – говорила мне мама. – Если соскучишься, нажми вот эту кнопочку, и я с тобой поговорю.
И я, конечно, заверила ее, что не стану бояться, а, напротив, буду хорошей девочкой.
Не знаю, сколько времени они отсутствовали, – мне показалось, целую вечность. Помню, что меня тогда охватило огромное, всепоглощающее чувство страха. Книжки и игрушки из верных друзей вдруг почему-то превратились во врагов. Даже Морковкин – огромный заяц, которого я очень любила, стал чужим, и мне показалось, что на его обычно доброй и простоватой морде застыло злое и ехидное выражение. Я хотела нажать кнопку и позвонить маме, но в трубке раздавались лишь частые гудки. И тут я решила, что осталась совсем одна. Кажется, в тот момент мне подумалось, что родители никогда не вернутся, что с ними случилось что-то страшное и непоправимое. И я заплакала. Громко, как будто надеялась рыданиями заглушить собственный страх, спугнуть то ужасное, что таилось в тишине пустого дома. В тот раз у меня, как бывало иногда, от волнения пошла носом кровь. Не знаю, что случилось бы, если бы соседи каким-то неведомым образом не подобрали ключи от нашей квартиры.
Когда родители вернулись, я уже спала, прижимая к себе плюшевого чебурашку – игрушку, которой у нас дома отродясь не было…
Словно отозвавшись на мои детские воспоминания, громко зазвонил телефон.
Я сняла трубку.
– Ты уже дома? У тебя все в порядке? – спросила мама.
– Да, конечно, – отозвалась я. – А ты скоро будешь?
– Не раньше чем через час. Поищи поесть что-нибудь в холодильнике, – посоветовала она. – Кстати, мне тут из твоей школы звонили. Сказали, у тебя какие-то проблемы…
– Виола заслужила пощечину! – я тут же перешла в наступление. – Это у нее, а не у меня период подростковой агрессивности!
– Ладно, – устало согласилась мама, – дома поговорим. Не скучай, скоро буду.
Она отключилась.
А я прошлась по комнатам. Будто просто так, от нечего делать. Не знаю, отчего, но сегодня меня не оставляла тревога. Наверное, виноват тот самый ночной кошмар, и это после него который день я никак не могу прийти в себя.
Джим верно следовал за мной, защищая мой тыл.
Ну что за идиотизм: какая опасность может подстерегать меня в пустой квартире! В нашей собственной квартире!
Я сняла курточку, повесила ее в шкаф, затем прошла на кухню, вскипятила воды, налила себе чаю, вернулась в комнату, устроилась на диване и включила телевизор. Там как раз шли криминальные новости. Говорили о каком-то маньяке. Милиция обнаружила несколько обескровленных тел юных девушек, и оперативник настоятельно советовал по возможности не появляться на улице в одиночестве в темное время суток. Смотреть такие сюжеты сейчас я просто не могла и тут же переключилась на канал «МУЗ-TV». Пускай громкая музыка спасет меня от этой устрашающей тишины.
Всю субботу я проездила по папиным делам, развозя его клиентам СД-диски и документацию. Последний адрес оказался где-то на отшибе. Офис, куда я должна была доставить бумаги и несколько дисков с программами, находился через парк от станции метро. Пока я искала нужный дом, пока в дирекции выясняли всякие вопросы, стало потихоньку смеркаться. В общем, обратно я шла уже в полутьме.
Парк показался мне пустынным и угрюмым. Грязные дорожки, сплетающиеся между собой в причудливые узоры, старый, по-видимому, давно не работающий фонтан, весь засыпанный жухлой листвой…
Брр! По-настоящему жуткое место!
В тусклом вечернем свете редкие прохожие казались призрачными фигурами. Даже в скрипе песка под ногами мне чудились какие-то зловещие нотки.
Я постаралась миновать парк как можно быстрее, но вдруг заметила на обочине одной из дорожек двоих: старуху и большого лохматого пса.
Старуха была щуплая, с распущенными грязно-седыми патлами и крючковатым носом. Как раз такими рисуют в детских книжках ведьм. Она стояла, протянув за подаянием иссохшую руку, а у ее ног лежал лохматый пегий пес. Даже при таком освещении было заметно, что его шерсть потемнела от грязи и местами свалялась, уши висят словно огромные лопухи, а взгляд был такой по-человечески отчаявшийся, что я просто не смогла пройти мимо.
Остановившись возле старухи, я полезла в сумку. В кармашке обнаружилась лишь одна, последняя, сотка. Но старуха и собака уже уставились на меня с надеждой, и я тут же достала купюру и вручила бабке. В конце концов, проездной у меня есть. Доберусь до дома, не пропаду.
Она взяла деньги крючковатыми трясущимися пальцами и тут же засунула их за повязанный крест-накрест на груди платок.
– Спасибо, ты добрая девочка, – прошамкала старуха. – Хочешь, я отблагодарю тебя за это? Давай руку – погадаю, всю правду скажу.
Разумеется, я читала в Интернете про цыган и вовсе не собиралась ввязываться в сомнительную историю с гаданием. Тем более в пустом парке и в такой поздний час.
– Нет, спасибо, я лучше пойду, – ответила я и действительно собралась уйти, но старуха схватила меня за руку.
– Не спеши! – сказала она. – Я вижу на твоем лице печать судьбы. Берегись, беда совсем близко!
Я попыталась вырваться, но она крепко держала мою руку.
– Отпустите! – воскликнула я. – Если вы думаете напугать меня мнимой порчей и выманить побольше денег, вы просчитались! У меня больше ничего нет! Хотите посмотреть?
– Погоди, милая, не кричи. Мы не сделаем тебе зла, и нам не нужны твои деньги. Правда, Хугин?
Пес хрипло гавкнул, видимо, подтверждая слова хозяйки.
– А что же вам надо? – осторожно спросила я.
– Просто предупредить тебя. Можно сказать, это мой маленький должок, – старуха хихикнула. – И не бойся. Не нас тебе надо бояться.
– А кого же?
Старуха перевернула мою ладонь и принялась тщательно ее изучать, поднеся совсем близко к подслеповатым глазам:
– Гммм, – сказала она и покачала головой. – Пожалуй, для верности спросим у друзей. Погоди, сейчас я достану свою колоду…
Она выпустила мою руку, и я на всякий случай отступила от гадалки на шаг.
– Я уже говорила, что не смогу заплатить вам за гадание, – еще раз предупредила ее я.
Пес сердито гавкнул.
– Ну что ты все о деньгах. Такая молодая, а только о деньгах и говоришь, – укорила меня гадалка, – и, клянусь своей душой, на тебе не будет никакого долга.
Я уже сомневалась. Разумеется, мне было любопытно, о чем хочет предупредить меня ворожея. Заглянуть за завесу, скрывающую судьбу, – всегда интересно. Я перевела взгляд на пса. Он смотрел прямо мне в глаза. Странно, я всегда думала, что животные не выносят взгляда человека и всегда отводят взгляд, а этому хоть бы что. Напротив, пес даже оскалился так, что на его выразительной морде появилось подобие ехидной улыбки, и кивнул кудлатой головой: «Мол, ну что, оставайся». И я осталась.
Меж тем старуха нащупала под платком и извлекла на свет потрепанную колоду черных карт. Бурча себе под нос что-то непонятное, она перемешала их и протянула мне.
– Вытяни три любые, – предложила она.
Я немного помедлила, прежде чем прикоснуться к истрепанным картам с таинственным алым символом на рубашке, но тем не менее протянула руку. От карт, казалось, исходило тепло.
Я наугад, как и говорила старуха, вытянула три карты и мельком взглянула на них. На одной на фоне древнего языческого храма была изображена египтянка. Под картинкой было по-английски написано: «Верховная жрица». На второй мчалась куда-то карета, запряженная демоническими лошадями. Она живо напомнила мне экипаж графа Дракулы из одноименного фильма. «Колесница», – гласила надпись под этой картинкой. На третьей был изображен некто рогатый и козлоногий, попирающий кучу черепов. Надпись «Дьявол» рассеивала последние сомнения.
– Вот, пожалуйста, – протянула я карты старухе.
Она приняла их и, поднеся к глазам, закивала седой головой:
– Я была права, девочка. Смерть ходит за тобой по пятам. Тебе угрожает ужасная опасность. Помни, что речь идет не только о твоей жизни, но и о твоей бессмертной душе! Бойся ночи! Бойся! В тебе дремлют великие силы, однако судьба еще не определила, к добру это или к худу…
Я плохо понимала, о чем она говорит, от ее хриплого голоса, напоминающего воронье карканье, мне уже стало страшно.
– Что за опасность? – переспросила я.
– Мы пока не можем тебе сказать. Ночь не простит нам, правда, Хугин? – Услышав свое имя, собака еще раз подтверждающе гавкнула. – Прислушайся к себе. Спасение – в твоей душе. Пойми это.
– Как мне понять, если вы изъясняетесь загадками, – сухо сказала я. Гадалки часто сплетают нечто непонятное, что можно трактовать совершенно по-разному, но я вдруг вспомнила ту ужасную тьму, что говорила со мной во снах, и невольно поежилась. Старуха случайно попала практически в точку.
– Они хотят тебя! Они охотятся за тобой! Они совсем рядом! – снова заговорила старуха, глядя на меня беспокойными, словно пламя костра, глазами. – Берегись! Их отметка вот здесь, у тебя на лбу!
С этими словами она протянула ко мне свою высохшую руку, и я вдруг увидела, что это вовсе не рука, а кривая птичья лапка.
Не сдержавшись, я вскрикнула и отступила, а Хугин хрипло залаял. Вернее, захохотал.
– Только он поможет тебе! Проси у него защиты! – сказала старуха и ткнула скрюченным пальцем-когтем в ужасного пса.
Но я уже не слушала ее, а бежала, охваченная ужасом, прочь, не разбирая дороги.
А вслед мне несся ужасный хохот сумасшедшей старухи и хриплый лай пса.
Сама не знаю, как я добралась до метро. Я пришла в себя уже на сиденье грохочущего поезда. Старуха ужасно меня напугала. И она, и ее пес были, вероятно, самыми жуткими существами, каких я когда-либо видела. Я очень люблю собак, но этот Хугин, или как там его звали, поразил меня. У него были совершенно человеческие глаза. Еще немного, и он бы, чего доброго, сам заговорил со мной!..
Нет, все-таки гадалка несла полнейший бред. Ну кто станет на меня охотиться? Какая опасность может угрожать мне, обычной московской школьнице? Ну ладно бы я была дочерью олигарха, но мой-то папа уж точно не олигарх!
«Просто забудь об этом. Сделай вид, что ничего не произошло», – уговаривала я себя. Но ужасный смех по-прежнему звучал в моих ушах, и страх железными зубами вгрызся в сердце.
Понедельник не принес больших неожиданностей. Я проснулась ровно за пару минут до звонка будильника, погуляла с Джимом, затем привела волосы в порядок, надела линзы и чуть-чуть подкрасила глаза.
В это время мама приготовила нам завтрак. Мы с папой поели, соревнуясь, кто быстрее, а потом он повез меня на автобусную остановку.
– Будь огурцом! – сказал он на прощанье, и я засмеялась.
Это наша давняя, еще детская шутка. Про огурца-молодца. Когда я слышу ее, на сердце всегда теплеет.
Подошел автобус. Я влезла в него, поздоровалась с Андреем и, усевшись на свое привычное место, стала терпеливо ждать, пока мы соберем по остановкам всех ребят, кто, как и я, имеет счастье пользоваться услугами школьного автобуса.
До начала уроков мне не удалось поговорить с Артуром. Он снова немного опоздал (вот так и убеждаешься в преимуществе простого школьного автобуса перед «Роллс-Ройсами»). А далее его вниманием полностью завладела Виола, и я едва смогла застать его одного.
– Привет, – сказала я, наконец столкнувшись с ним на школьном дворе.
Артур задумчиво стоял в тени деревьев. Я вообще заметила, что он недолюбливает солнце, видимо, оберегая бледную кожу от загара. А зря. По-моему, легкий загар все-таки был бы ему к лицу.
– И тебе привет, – отозвался он.
Он смотрел на меня совершенно равнодушно, и по его лицу невозможно было ничего прочитать.
– Я увлекаюсь журналистикой и веду внутришкольную видеопередачу, – перешла я к делу. – Думаю, ребятам будет интересно узнать о тебе побольше. Не согласишься ли дать небольшое интервью?
– Хорошо, но только с двумя условиями.
Терпеть не могу таких ребят, которые сразу же начинают звездить и ставить всякие условия. Можно подумать, он какая-нибудь важная персона, за которой я гоняюсь, мечтая об интервью как о манне небесной. А ведь, с другой стороны, и вправду гоняюсь. Лена недвусмысленно намекнула, что это мой шанс реабилитироваться после первого провала.
Но я, понятно, не стала сразу орать: «Конечно, я на все согласна!», а, напротив, выдержала паузу, не выдавая своего интереса.
– Первое – я могу не ответить на какой-нибудь вопрос безо всяких объяснений, – продолжил он, я кивнула. – А второе – не честно, если вопросы будешь задавать только ты. Предлагаю устроить обмен. Сначала ты задаешь вопросы мне, потом я тебе.
Его условия меня поразили. С чего это он вздумал интересоваться моей жизнью?
– Ну ладно, – тем не менее согласилась я, – но не ожидай, что услышишь что-нибудь необыкновенное. И тоже с двумя условиями: я, как и ты, могу не отвечать на некоторые твои вопросы – это раз, и ты поклянешься не трепаться о моих ответах в классе – это два.
– Согласен, – серьезно сказал он.
– Часа в три, после занятий, в рекреации под пальмой тебя устроит?
– Вполне, – согласился он.
Приближалось время уроков, и мы пошли в класс.
Сказать по правде, мне было приятно идти рядом с Артуром, ощущая его плечо совсем близко от своего.
И тут на нас, будто смерч, налетела Вика.
– Привет! – закричала она мне, заметив нас с другого конца коридора. – А ты не познакомишь меня со своим приятелем?
Это она, понятно, об Артуре.
Я не стала ее разочаровывать, объясняя, что он мне вовсе не приятель. Да этого и не потребовалось, потому что Вика уже не обращала на меня никакого внимания, полностью сосредоточившись на Артуре.
– Жалко, что ты не пошел к нам. Наш класс дружнее, и вообще предметы дают лучше, – затараторила она. Я смотрела на нее в испуге. Насколько я знаю, Вику не слишком интересует учеба. – Кстати, ты можешь приходить к нам на какие-нибудь лекции. Вот Димка Фролов из вашего класса всегда к нам на информатику ходит. Придешь?
– Тебя что, вербовщиком назначили? – не выдержала я.
Вика удивленно взглянула на меня:
– Ой, а я думала, ты уже ушла…
Ну вот уж спасибо. Вот как проявляется верность подруг. Стоит только появиться более-менее симпатичному парню – и вся девичья дружба летит в тартарары.
– Не волнуйся, уже ушла, – ответила я и, повернувшись к ним спиной, пошла по коридору.
И кто придумал положить на полу ковровые дорожки такого дурацкого синего цвета?!
Глава 5
После уроков мы, как и договаривались, встретились в рекреации.
Я села неподалеку от Артура, а Димка включил камеру и устроился напротив нас.
Только сейчас я обратила внимание, какие у Артура ухоженные руки. Бледные тонкие пальцы выглядят очень аристократично, на указательном – красивый перстень с черным, как кусочек ночи, камнем. Ногти его тоже казались идеальными. Даже легкая небрежность в прическе была не случайной, а отражала, как я понимаю, последние тенденции молодежной моды. У любого другого это все, возможно, выглядело бы нарочито, но ему почему-то удивительно шло и, главное, казалось естественным, единственно правильным.
– Артур, – начала я интервью, – когда у тебя день рождения и кто ты по знаку Зодиака?
– В начале мая. Я тебя приглашу, – ответил он так серьезно, что я даже растерялась. – Я Телец, если ты веришь в астрологию.
– А если не верю? – не смогла удержаться я от вопроса.
– А если не веришь – то тигр.
– Ты намекаешь, что в каждом из нас есть и хищник, и жертва?
– Вовсе нет. – Он смотрел на меня по-прежнему серьезно, и я заметила, что его темные вишневые глаза не моргают. – Скорее только один.
– И ты считаешь себя хищником? Почему?
– Потому что быть жертвой – жалкая роль. А я привык получать то, что хочу.
– А что ты хочешь?
Он посмотрел на меня и покачал головой:
– Вторая попытка.
– Хорошо, – согласилась я, – возможно, ты расскажешь нам о своих увлечениях?..
– Боюсь, ничего особенного. Книги. Музыка. Что еще остается?
– А что ты больше всего любишь?
– Смотреть, как восходит солнце, – неожиданно ответил он.
И я вздрогнула, вспомнив, как стояла, глядя на восходящее солнце, утром первого сентября.
– Ты романтик? – спросила я просто для того, чтобы что-то сказать.
– Не люблю таких слов. В чем-то романтик, а в чем-то – нет.
Мы еще немного поговорили об Англии и школе, в которой он учился, Артур обещал выслать мне фотографии, которые мы сможем использовать при подготовке передачи, и на этом интервью было завершено. Не самое, прямо скажу, удачное из всех. Я до сих пор почему-то продолжала робеть и теряться в обществе Артура.
Димка выключил камеру и принялся ее зачехлять, поглядывая на меня.
– Теперь твоя очередь, – напомнил мне Артур.
Я робко взглянула на Димку.
– Мы договорились с Артуром, что я в свою очередь тоже отвечу на его вопросы, – объяснила я. – Хочешь, останься с нами.
– Нет, я пойду, – буркнул Фролов и ушел, ни разу не оглянувшись.
Я смотрела в его прямую, напряженную спину и почему-то чувствовала себя ужасно виноватой. Интересно почему? Артур же не звал меня на свидание, а если бы даже позвал, Димка мне только друг. Я могу встречаться с кем пожелаю. Но чем больше я уговаривала себя, тем неспокойнее становилось на душе.
Я очнулась от задумчивости и увидела, что Артур внимательно разглядывает меня, словно попавшую под микроскоп диковинную букашку.
– Ну что ты хотел спросить? – пошла в наступление я.
– Может, не здесь? Я знаю одно уютное кафе. Это недалеко, на Арбате.
Конечно, любая девчонка поедет с ним куда угодно.
Но только не я.
Я уже открыла рот, чтобы сообщить ему об этом, но тут Артур вдруг встал и, глядя куда-то в конец коридора, сказал:
– Кажется, Виола. Ты же не хочешь, чтобы она присоединилась к нашей беседе?
– Поехали, – быстро согласилась я.
– Тогда прячься. – Артур подмигнул мне, и мы, не сговариваясь, нырнули за спинки кресел.
В коридоре уже вовсю стучали каблучки, и я пригнула голову пониже, стараясь, чтобы меня не было видно.
Боже мой! Я не занималась этим, наверное, с третьего класса!
Виола прошла мимо нас, не заметив, и Артур, осторожно выглянув из-за кресла, таинственно поманил меня рукой.
– Пошли быстрее! – прошептал он.
И мы, как персонажи какого-нибудь фильма про спецагентов, которым нужно проникнуть на вражескую базу, тихо выскользнули из рекреации и, получив у классной пропуск на выход из школы, покинули alma mater и оказались у ворот, где уже ждал черный «Роллс-Ройс».
– Садись, – сказал Артур, распахнув передо мной заднюю дверцу.
Поколебавшись несколько секунд, я села на мягкое сиденье, и дверь за мной захлопнулась.
Весь салон автомобиля был оформлен в контрастной черно-серебристой гамме. Сзади, вместо привычного диванчика, располагались удобные кресла, обтянутые матовой черной, очень приятной на ощупь кожей. Откинувшись на спинку, я вдохнула запах кожи и тот волнующий пряно-древесный аромат, который всегда сопровождал Артура, и почувствовала, как по моей спине пробежали мурашки.
Тем временем едва слышно хлопнула дверца – это сел на свое место Артур. Машина совершенно беззвучно тронулась.
– В «Элис», – коротко бросил Артур, и я поняла, что возит его не отец, а персональный шофер.
Я плохо разглядела человека за рулем, да и что его, собственно, разглядывать: обыкновенный темноволосый мужчина лет, может быть, сорока. А может, и не сорока – я никогда не разбиралась в возрасте. За всю дорогу он не произнес ни слова.
Я тоже молчала, немного придавленная окружающим великолепием. Со стареньким отцовским «опельком» не сравнить в любом случае.
Ехали мы, правда, недолго – всего минут десять, кружа по каким-то узким переулкам. Видимо, шофер отлично ориентируется в центре, а я с ужасом думала, как буду искать дорогу к метро. На такси до дома карманных денег ну никак не хватит.
Мы остановились у неприметной двери со скромной вывеской: «ЗАО «Элис». Поглядишь на нее и подумаешь, что за ней скрывается какой-нибудь небольшой офис, и ни за что не заподозришь кафе.
Мы спустились на несколько ступенек вниз и вошли в полуподвальное помещение.
Обставлено оно было в средневековом стиле – каменный пол, облицованные крупными серыми камнями стены, мощные дубовые столы, у которых вместо привычных стульев или кресел стояли массивные скамьи, и, конечно же, большой красивый камин – совершенно настоящий, с дровами. Освещался зал несколькими тусклыми лампами, свисавшими с потолка на толстых железных цепях. А в его углах прочно обосновалась тьма.
Посетителей тут почти не было. Я разглядела всего двоих мужчин в углу.
– Сюда ходят только свои, – пояснил Артур, видя мое недоумение. – Выбирай место.
Не знаю почему, но мне вдруг показалось, что все – и беседующие за бокалом вина мужчины, и огромный гороподобный охранник, и застывший в почтительной позе метрдотель – на самом деле внимательно наблюдают за мной.
Хотя, конечно же, только показалось. Подобный эффект бывает, когда наденешь что-нибудь новое и тебе так и мерещится, будто все встречные смотрят только на твою персону.
И все-таки я выбрала самый дальний угол зала, села на лавку, на мягкую подушку. Стена, служившая мне спинкой, тоже, к большой неожиданности, оказалась мягкой. Суперское дизайнерское решение – сделать подушки в виде камней. С ним поспорит разве что идея делать камни в виде подушек.
Долговязый официант принес нам меню в огромной папке из кожи, с резными золотистыми накладками.
Цен в меню почему-то не было – только названия блюд.
– Кафе принадлежит друзьям моего отца, – вновь заговорил Артур. – Выбирай что понравится. Это угощение.
Артур заказал себе коктейль. Я взяла кофе по-ирландски и тирамису. Ну что поделать, если сладкое – моя слабость. Да, я люблю пирожные, но, как говорит мама, все не впрок: как была тощей, так и осталась.
В кафе играла тихая, едва слышная музыка, потрескивали поленья в камине, и мне вдруг стало спокойно и очень уютно.
Заказ принесли минуты через две. Вот что значит обслуживание для своих!
Я заметила, что официант очень почтителен к моему спутнику и явно видит его не первый раз.
– Славное место, – сказала я, приподнимая изящный бокал кофе, чтобы разглядеть его поближе. Он был немного влажный, и на деревянной поверхности стола отпечатался круг.
– И не думай приходить сюда без меня, – предупредил Артур. – Здесь только для своих. Можно сказать, спецобслуживание.
– Понятно, – пробормотала я, хотя, по правде сказать, ничего не поняла.
– Ну рассказывай, – сказал мне Артур и приготовился слушать, с удобством расположившись на своей лавке и потягивая через трубочку густой то ли клубничный, то ли вишневый коктейль.
Я тоже отпила немного кофе. Божественно! Наклонилась к бокалу, вдохнула аромат, слизнула с ложечки немного взбитых сливок…
А жизнь-то, оказывается, прекрасна. И весьма удивительна. Думала ли я еще хотя бы неделю назад, что буду сидеть в чудесном кафе, наслаждаясь ароматнейшим кофе и глядя в глаза, наверное, самого красивого парня, какого я когда-либо встречала.
– Полина, – снова заговорил он, поняв, что я не спешу «рассказывать», – а о чем ты мечтаешь? Только не говори, что быть журналисткой. С момента нашего знакомства ты в той или иной форме повторила это не менее трех раз.
– Что, правда? – я растерялась.
– А ты сама посчитай, – предложил он, – но у тебя же есть заветная мечта?
Я ожидала от него чего угодно, только не этого. Я мечтала о многом. О том, чтобы меня любили, чтобы в классе ко мне перестали относиться как к смешной приблудной собачонке, чтобы у родителей было больше свободного времени, чтобы я вдруг волшебным образом превратилась в красавицу, а на земле не случалось катастроф и не было одиноких бродячих собак и кошек – чтобы у них у всех обязательно были заботливые и любящие хозяива… Но одно звучало глупо, другое – слишком высокопарно, третье – сразу было видно, относилось к области самой ненаучной на свете фантастики. И все в целом сводилось к одному.