Нож сновидений

– Она выглядит настороженной, Перрин, – произнесла Берелейн.

– По моему мнению, боится западни, лорд Перрин, – вмешался седоволосый мужчина в изысканно украшенной кирасе, надетой поверх алой куртки.

По виду тот еще упрямец. Как решила Галина, гэалданец. Раз он и Берелейн здесь, то это, по крайней мере, объясняет присутствие солдат, хотя непонятно, как они оказались там, где им находиться невозможно.

Галина порадовалась, что не столкнулась с Берелейн в Кайриэне. Иначе сложившаяся сейчас ситуация стала бы не просто неловкой. Она пожалела, что руки у нее не свободны, – ей хотелось вытереть с лица следы слез, но двое мужчин крепко держали ее под локти. С этим ничего не поделаешь. Она – Айз Седай. Только это и имеет значение. Только это для нее и должно иметь значение. Галина открыла рот, чтобы, решительно заговорив, взять на себя инициативу и…

Вдруг Айбара взглянул на нее через плечо, словно бы каким-то образом почуял ее присутствие, и при виде его золотистых глаз у Галины язык будто примерз к гортани. Она отмахивалась от слухов и россказней, будто бы у того волчьи глаза, но сейчас на нее смотрели глаза волка. Безжалостные волчьи глаза на сурово-каменном лице. Рядом с ним гэалданец казался чуть ли не ласковым дедушкой. И вдобавок печальное лицо над этой коротко стриженной бородкой. Несомненно, горюет о своей жене. Этим можно воспользоваться.

– Айз Седай в белом облачении гай’шайн, – бесстрастно промолвил он, повернувшись лицом к Галине. Айбара был мужчиной крупным и рослым, пусть и не такой громадиной, как айилец, и, стоя в нескольких шагах, внушал страх, а золотистые глаза словно бы видели все. – И видимо, захвачена. Она не хотела идти с вами?

– Она трепыхалась, как форель на берегу, милорд, пока Гаул ее связывал, – отозвался Неалд. – Мне оставалось только стоять рядом и смотреть.

Странные слова… и сказаны таким многозначительным тоном. А что бы он мог? И тут Галина заметила еще одного мужчину в черной куртке – коренастого, явно многое в жизни пережившего. У него на высоком черном вороте сверкнул серебряный значок в виде меча. И она вспомнила, где в последний раз видела мужчин в черных куртках. Они возникли из ниоткуда, точно из дыр в воздухе, как раз перед тем, как все пошло прахом в катастрофе у Колодцев Дюмай. Неалд и его дыры, его врата. Эти мужчины способны направлять Силу.

Галине потребовалось собрать всю свою волю, чтобы подавить желание вырваться из хватки мурандийца, броситься прочь от него. От такой близости к нему у нее скрутило желудок. Он к ней прикасался… Ей хотелось заскулить, завыть, и это поразило ее.

Нет-нет, она не поддастся! Она крепче, она выдержит! Галина изо всех сил старалась сохранить безмятежный вид, а у самой внезапно напрочь пересохло во рту.

– Говорит, она дружна с Севанной, – сказал свое слово Гаул.

– Подруга Севанны… – нахмурившись, промолвил Айбара. – И носит одеяние гай’шайн. Шелковое, да еще и украшения в придачу, но все же… Ты не хотела идти, но не стала направлять Силу, чтобы не дать Гаулу с Неалдом увести тебя. И ты перепугана. – Он покачал головой. Откуда он узнал, что она боится? – Меня удивляет, что после Колодцев Дюмай в компании с Шайдо оказалась Айз Седай. Или ты об этом ничего не знаешь? Ладно, отпустите ее, хватит. Не думаю, что она пустится наутек, раз уж позволила увести себя так далеко.

– Колодцы Дюмай не имеют никакого значения, – холодно промолвила Галина, едва только мужчины выпустили ее из своей хватки. Впрочем, парочка осталась стоять по бокам от нее, и она гордилась тем, что голос не дрожал. Мужчина, способный направлять Силу. Двое мужчин, а она одна. Одна-одинешенька и неспособная направить даже прядку Силы. Галина стояла выпрямившись, горделиво подняв голову. Она была Айз Седай и не могла позволить, чтобы они увидели ее слабость. Откуда он узнал, что она испытывает страх? Ни капли страха не просочилось в голос Галины. Лицо ее было все равно что высечено из камня – так она старалась напустить на себя невозмутимый вид. – У Белой Башни есть цели, знать или понимать которые могут только Айз Седай, и никто иной. Я здесь по делу Башни, а вы мешаете мне. Неразумное решение для любого мужчины.

Гэалданец сокрушенно покивал, словно бы ему лично уже был преподан подобный урок; Айбара же просто посмотрел на Галину, с ничего не выражающим лицом.

– Я услышала твое имя, и это единственная причина, почему все так произошло. Иначе этим двоим не поздоровилось бы, – продолжила Галина. Если мурандиец или айилиец заикнется про то, как долго она сопротивлялась, она готова утверждать, что поначалу была ошеломлена, но они молчали, и Галина заговорила быстро и напористо: – Твоя жена Фэйли находится под моим покровительством, как и королева Аллиандре, и, когда я закончу свое дело с Севанной, я отведу обеих в безопасное место и помогу им добраться туда, куда они пожелают. Между тем ваше присутствие тут угрожает моим планам и делу Белой Башни, чего я допустить не могу. Оно также ставит под угрозу и тебя самого, и твою жену, и Аллиандре. В том лагере – десятки тысяч айильцев. Много десятков тысяч. Если они нападут на вас – а их разведчики наверняка вскоре обнаружат ваш лагерь, если уже не обнаружили, – то попросту сотрут вас с лица земли. Из-за этого могут пострадать и твоя жена, и Аллиандре. Вероятно, я не сумею остановить Севанну. Она женщина жестокая, и многие из Хранительниц Мудрости способны направлять Силу, их почти четыре сотни, и все готовы применить Силу в качестве оружия. Они могут прибегать к насилию, а я – Айз Седай, и это запрещено данными мною Клятвами. Если желаешь защитить свою жену и королеву, сворачивай лагерь и скачи прочь во весь опор. Возможно, они и не станут атаковать, если увидят, что вы отступаете. На это одна надежда – и у тебя, и у твоей жены.

Ну вот. Если хоть какие-то из брошенных Галиной семян дадут всходы, этого будет достаточно, чтобы он повернул обратно.

– Если опасность грозит Аллиандре, лорд Перрин, – начал было гэалданец, но Айбара остановил его, подняв руку.

Одного жеста оказалось достаточно. Старый воин стиснул челюсти – Галине почудилось, будто она слышит, как они скрипят, но больше он не проронил ни слова.

– Ты видела Фэйли? – спросил молодой человек, в голосе его проскользнуло волнение. – С ней все хорошо? Ей не сделали ничего плохого?

Кажется, этот дурень не услышал ни слова из сказанного Галиной, за исключением упоминания о его жене.

– Да, с ней все хорошо, и она – под моим покровительством, лорд Перрин. – Если этому выскочке, этому неотесанному мальчишке-селянину хочется, чтобы его называли лордом, она снизойдет до подобного обращения. – Обе, она и Аллиандре. – (Солдат мрачно сверкнул глазами на Айбара, но не воспользовался возможностью что-нибудь сказать.) – Ты должен прислушаться к моим словам. Шайдо убьют тебя, если…

– Подойди сюда и взгляни на это, – перебил ее Перрин, поворачиваясь к столу и пододвигая к себе большой лист.

– Простите его, Айз Седай, ему недостает хороших манер, – пробормотала Берелейн, протягивая Галине изукрашенный затейливой чеканкой серебряный кубок с темным вином. – Это можно понять: ситуация непростая и столько всего на него обрушилось. Ах да, я не представилась. Я – Берелейн, Первенствующая Майена.

– Я знаю. Можешь называть меня Алис.

Берелейн улыбнулась, словно бы поняла, что это не настоящее имя Айз Седай, однако ничего против не сказала. Первенствующую Майена никак не назовешь наивной простушкой. Жаль, что придется иметь дело с мальчишкой, а не с ней: весьма легко управлять людьми, искушенными в интригах и умудренными опытом, которые полагают, будто им под силу танцевать на пару с Айз Седай. Сельский же люд благодаря своему невежеству нередко отличается упрямством. Но паренек наверняка уже должен кое-что знать об Айз Седай. Вероятно, если не обращать на него внимания, тогда мальчишка задумается о том, кто она такая и что это значит.

На вкус Галины вино было все равно что аромат цветов.

– Вино очень неплохое, – сказала Галина с искренней благодарностью.

Уже много недель она не пробовала пристойного вина. Терава не позволяла ей предаваться маленьким радостям жизни, от которых сама Хранительница Мудрости отказалась. Если бы та прознала, что в Малдене Галине удалось обнаружить несколько бочонков, то у Галины не было бы даже посредственного вина. И уж наверняка вдобавок бы Галину без всякой жалости выпороли.

– У нас в лагере есть и другие сестры, Алис Седай. Масури Сокава и Сеонид Трайган. А еще моя собственная советница Анноура Ларизен. Не хотите поговорить с ними, когда закончите беседовать с Перрином?

С напускной небрежностью Галина надвинула широкий капюшон поглубже, чтобы скрыть лицо в его тени, и еще глотнула вина, стараясь выиграть время для размышлений. Раз тут Берелейн, то присутствие здесь Анноуры вполне объяснимо, а вот что тут делают две другие? Они были в числе тех, кто бежал из Башни после низложения Суан и восшествия Элайды на Престол Амерлин. Правда, никому из них не известно о причастности Галины к похищению мальчишки ал’Тора по указке Элайды, но все-таки…

– Пожалуй, нет, – пробормотала Галина. – Их дела – это их дела и с моими никак не связаны. – Она многое бы отдала, чтобы узнать, что привело этих сестер сюда, но не такой ценой – нельзя допускать, чтобы ее узнали. У любого сторонника Дракона Возрожденного могут оказаться свои… взгляды… относительно Красных. – Помогите убедить Айбара, Берелейн. Вашей Крылатой гвардии не справиться с теми силами, что Шайдо отправят против них. Сколько бы гэалданцев с вами ни было, они ничем не помогут. Даже будь у вас целая армия, разницы не было бы никакой. Шайдо слишком многочисленны, и у них сотни Хранительниц Мудрости, готовых воевать Единой Силой. Я видела их в деле. И вы сами тоже можете погибнуть. Даже если вас возьмут в плен, я не могу обещать, что сумею заставить Севанну освободить вас, когда я уйду.

Берелейн рассмеялась, словно бы ей были нипочем тысячи Шайдо и сотни Хранительниц, способных направлять Силу.

– О-о-о, не бойтесь, они нас не найдут. Отсюда до их лагеря добрых три дня пути верхом, если не четыре. Здесь неподалеку местность становится весьма пересеченной.

Три дня, может быть, четыре. Галина задрожала. Ей следовало пораскинуть мозгами раньше. Три или четыре дня пути – и преодолены менее чем за час. Через дыру в воздухе, созданную мужской половиной Силы. Она была совсем рядом, чтобы саидин коснулась ее. Тем не менее Галина совладала со своим голосом:

– И все равно вы должны помочь мне убедить его. Он должен отказаться от нападения. Для него это обернется катастрофой, и для его жены, и для всех, кто будет участвовать в атаке. Вдобавок то, что я делаю, имеет для Башни большое значение. А вы всегда решительно поддерживали Башню.

Лесть – для правительницы одного-единственного города и нескольких гайдов земли окрест, но малозначительных лесть умасливает точно так же, как и могущественных.

– Перрин упрям, Алис Седай. Сомневаюсь, чтобы он передумал. Если он что-то решил, то заставить его отказаться от своих планов непросто.

По какой-то причине молодая женщина улыбнулась, да такой непостижимой улыбкой, что та сделала бы честь любой Айз Седай.

– Берелейн, может, потом поболтаете? – нетерпеливо окликнул женщин Айбара, и это вовсе не было предложением. Он постучал по листу бумаги толстым пальцем. – Алис, не взглянешь ли на это?

Его слова никак нельзя было назвать предложением. Да с чего этот мужчина возомнил, будто вправе приказывать Айз Седай?

Тем не менее, подойдя к столу, Галина оказалась чуть подальше от Неалда. Однако ближе ко второму мужчине в черном, который пристально ее рассматривал, но стоял тот по другую сторону стола. Хилая преграда, но она решила не обращать на него внимания, обратив взор на лист бумаги, прижатый пальцем Айбара. Галина с трудом сдержала изумление – брови готовы уже были полезть на лоб. На бумаге перед ней предстала примерная карта городка Малден. Чертеж довершал акведук, по которому в городок поступала вода из озера, находящегося в пяти милях; тут же был схематично изображен лагерь Шайдо, окружающий город. Настоящим сюрпризом были пометки, относящиеся, по всей видимости, к септам, прибывшим сюда с того времени, как Шайдо достигли Малдена. Там же были и цифры их численности, все это свидетельствовало, что люди Айбара какое-то время вели наблюдение за лагерем. На другой карте, похожей на набросок, был, по-видимому, показан сам город, с указанием определенных деталей.

– Вижу, вам понятно, насколько велик лагерь, – заметила Галина. – Вы должны понимать, что вызволить ее оттуда – дело безнадежное. Даже будь у вас сотня таких людей, – произнести эти слова ей было ох как непросто, и она не сумела сдержать проскользнувшее в голосе презрение, – их было бы недостаточно. Эти Хранительницы Мудрости будут сражаться. А их сотни. Неминуема бойня, тысячи погибших, и твоя жена, вероятно, окажется в их числе. Я же говорила тебе, она и Аллиандре – под моим покровительством. Когда я завершу свое дело, то доставлю обеих в безопасное место. Ты слышал, что я сказала, поэтому, зная о Трех Клятвах, ты понимаешь, что это правда. Не допусти ошибку, считая, что связь с Рандом ал’Тором защитит тебя, если ты вмешаешься в дела Белой Башни. Да, мне известно, кто ты такой. Думаешь, твоя жена мне не рассказала? Она доверяет мне, и если ты хочешь, чтобы она оказалась в безопасности, то и ты тоже должен мне доверять.

Этот идиот посмотрел на нее так, будто ее слова в одно ухо влетели, а из другого вылетели, ни на миг не задержавшись в голове. М-да, а под взглядом этих глаз чувствуешь себя действительно неуютно.

– Где они ночуют? Она и все остальные, кто был с нею захвачен. Покажи мне.

– Не могу, – ровным голосом ответила Галина. – Гай’шайн редко проводят на одном месте две ночи подряд. – С этой ложью растаяла последняя для Галины возможность оставить в живых Фэйли и ее товарищей. О, у нее и в мыслях не было помогать им, если это хоть как-то уменьшит ее шансы на бегство, а позже их гибель можно будет объяснить неким трагическим стечением обстоятельств. Однако Галина не желала идти на риск: когда-нибудь они все-таки могут вырваться из плена Шайдо и тогда ее могут уличить в обмане и вскроется ее откровенная ложь.

– Я освобожу ее! – прорычал Айбара, причем так тихо, что она едва-едва услышала его слова. – Чего бы это ни стоило.

Мысли Галины понеслись вскачь. Похоже, он втемяшил себе в голову, что должен спасти жену, и нет способа отвлечь его, увести в сторону, но, может, ей удастся задержать его? Хотя бы это она должна сделать.

– По крайней мере с нападением вы не станете торопиться? Еще несколько дней, и я закончу свои дела. Самое большее через неделю. – Предельный срок заставит Фэйли пошевеливаться. Прежде подгонять события было опасным; неисполненная угроза утрачивает свою действенность и силу, и слишком велики были шансы, что Фэйли не сумеет вовремя добраться до жезла. Теперь же возможность становится необходимостью. – Если я сумею завершить свои дела и выведу твою жену и остальных, тогда незачем будет бессмысленно расставаться с жизнью. Одна неделя.

Покраснев от досады, Айбара с силой опустил кулак на столешницу – от увесистого удара стол даже подпрыгнул.

– Ты могла бы получить три-четыре дня, – прорычал он, – даже неделю или больше, если бы… – Он осекся, так и не произнеся того, что собирался. Эти странные глаза впились в лицо Айз Седай. – Но я не могу обещать тебе ни дня, – продолжил он. – Будь выбор за мной, я бы атаковал немедленно. Я не желаю оставлять Фэйли в плену даже на день дольше, дожидаясь, пока дадут плоды всякие махинации Айз Седай, связанные с Шайдо. Ты утверждаешь, что она под твоей защитой, но как ты способна ее защитить, коль сама в этаком одеянии? В лагере налицо признаки пьянства. Даже кое-кто из часовых у них бывает в подпитии. Неужели Хранительницы еще и с подобным мирятся?

Неожиданный поворот в разговоре заставил Галину моргнуть.

– Хранительницы Мудрости пьют только воду, так что вам не стоит думать, будто их можно застать врасплох мертвецки пьяными от вина, – холодно отозвалась она. И совершенно не покривив душой. Ее всегда забавляло, когда правда служила ее целям. Впрочем, не сказать, что пример Хранительниц Мудрости приносит существенные плоды. Пьянство широко распространилось среди Шайдо. Всякий раз возвращающиеся из набегов приносили с собой все вино, какое удавалось отыскать. Десятки, если не сотни маленьких винокурен производили отвратительное пойло из зерна, и, стоило Хранительницам уничтожать один перегонный заводик, на его месте возникало два новых. Однако если Перрин узнает об этом, то такое знание лишь придаст ему решимости. – Что же касается других, то мне и прежде доводилось быть в походе с войсками, и скажу, что тогда пили куда больше, чем я видела у Шайдо. Если из десятков тысяч – пьяных сотня, то что это вам даст? Вообще-то, было бы лучше, пообещай ты мне неделю. А еще лучше – две недели.

Взор Айбара метнулся к карте, а его правая рука вновь сжалась в кулак, но в его голосе гнева не слышалось.

– Часто ли Шайдо ходят в сам город?

Галина поставила чашу с вином на стол и выпрямилась. Не без усилия над собой, но она взглянула в желтые глаза, сумев при этом не выказать колебаний:

– По-моему, давно уже пора, чтобы ты выказал мне надлежащее уважение. Я – Айз Седай, а не какая-то служанка.

– Часто ли Шайдо ходят в сам город? – повторил Айбара тем же самым ровным тоном.

Галина едва зубами не заскрежетала.

– Нет, – раздраженно сказала она. – Они уже все разграбили, выгребли подчистую то, что стоит украсть, а заодно и то, что не стоило. – Она пожалела о своих словах в тот же миг, как они слетели у нее с языка. Слова казались безобидными, неопасными, пока Галина не вспомнила о мужчинах, способных выскакивать из ниоткуда, будто из дыр в воздухе. – Не сказать, что они вообще не заходят в город. Обычно сколько-то человек там появляется. Одновременно внутри городских стен их может оказаться двадцать или тридцать человек, порой больше, группами по двое-трое. – Хватит ли у него мозгов сообразить, что это значит? Лучше убедиться, что он поймет все верно. – Всех тебе не обезвредить. Неизбежно кому-то удастся сбежать, и в лагере поднимется тревога.

Айбара только кивнул.

– Увидишь Фэйли, передай ей, что в день, когда она увидит туман на горной гряде и услышит волчий вой при свете дня, пусть уходит вместе с остальными в северную часть города. Там они спрячутся в крепости леди Кайрен. Скажи ей, что я люблю ее. Скажи ей, что я приду за ней.

Волки? Он что, помешался? Откуда у него уверенность, что волки станут?.. Вдруг до Галины дошло – дело тут в этих его волчьих глазах, и она не была уверена, что ей хочется знать всю подноготную.

– Я ей все передам, – солгала Галина.

Вероятно, он всего лишь намеревался с помощью мужчин в черных мундирах выкрасть свою жену? Но почему и чего он в таком случае ждет? Эти желтые глаза скрывали секреты, которые ей хотелось знать. С кем он пытается устроить встречу? Явно не с Севанной. Тогда бы Галина возблагодарила Свет, не откажись давным-давно от подобных благоглупостей. Кто же собирается отправиться с ним на встречу? Был упомянут один человек, но это могло означать и короля во главе армии. Или же речь шла о самом ал’Торе? Галине оставалось молиться, чтобы никогда больше с ним не встречаться.

Ее обещание, казалось, ослабило какую-то натянутую струну в молодом человеке. Он медленно выдохнул, и напряжение, которого она не замечала, покинуло его лицо.

– С головоломками кузнеца вся загвоздка, – тихо произнес он, постукивая по плану Малдена, – в том, что всегда нужно поставить на место ключевую деталь. Что ж, все решено. Или скоро решится.

– Вы не останетесь поужинать? – спросила Берелейн. – Скоро час ужина.

Свет в открытом проеме входа тускнел. Стройная служанка, в темном шерстяном платье, с собранными на затылке в пучок белыми волосами, вошла в палатку и принялась зажигать лампы.

– Ты обещаешь мне по меньшей мере неделю? – вопросила Галина, но Айбара покачал головой. – В таком случае важен каждый час. – В ее планы не входило задерживаться даже на миг дольше необходимого, но она вынуждена была произнести следующие слова: – Ты поручишь кому-то из своих… людей… отвести меня как можно ближе к лагерю?

– Сделай это, Неалд, – приказал Айбара. – И по крайней мере, постарайся быть вежливым. – Он сказал это!

Галина сделала глубокий вдох и откинула капюшон на спину:

– Нужно, чтобы ты ударил меня. Вот сюда. – Она коснулась рукой щеки. – Посильнее, чтобы синяк остался.

Наконец-то она сказала что-то, пробившее невозмутимость этого мужчины. Эти желтые глаза расширились, и он заткнул большие пальцы за кожаный пояс, словно бы пряча руки.

– И не подумаю, – сказал он таким тоном, будто бы она спятила.

У гэалданца отвисла челюсть, седая служанка воззрилась на Галину, и тлеющий вощеный фитиль в опущенной руке оказался в опасной близости от ее юбок.

– Я требую, – твердо заявила Галина. Ей необходимо все правдоподобие, до капельки, какое она сумеет собрать, чтобы иметь дело с Теравой. – Давай же!

– Не думаю, что он это сделает, – промолвила Берелейн и легким шагом, подобрав юбки, скользнула вперед. – У него очень строгое деревенское воспитание. Позвольте мне?

Галина нетерпеливо кивнула. Ничего не попишешь, пусть так, хотя вряд ли женщина способна оставить достаточно убедительный… В глазах у Галины вдруг померк свет, и, когда она вновь обрела способность что-то видеть, ее слегка пошатывало. Во рту чувствовался солоноватый привкус крови. Она быстро вскинула руку к щеке и поморщилась.

– Не слишком сильно? – озабоченно поинтересовалась Берелейн.

– Нет, – пробормотала Галина, с трудом сохраняя спокойное выражение лица. Обладай она способностью направлять Силу, она бы этой гадине голову оторвала! Разумеется, если бы она могла направлять Силу, ничего подобного не потребовалось бы. – Теперь по другой щеке. И надо, чтобы кто-то привел мою лошадь.

Галина отправилась вместе с мурандийцем в лес, на поляну, где несколько поваленных наземь громадных стволов были рассечены самым причудливым образом. Наверняка ей пришлось бы преодолевать себя, чтобы пройти через созданную мужчиной в черном «дыру в воздухе», однако, когда вертикальная серебристо-голубая щель развернулась в портал, выходящий на крутой склон, Галина, посылая Быструю во врата, совершенно не думала о саидин. Ни о чем она не думала – только о Тераве.

И Галина едва не взвыла от отчаяния, поняв, что находится на противоположном от лагеря склоне хребта. Она бешено погнала лошадь в сторону заходящего солнца. И проиграла скачку. К несчастью, она убедилась в своей правоте. Никаких оправданий Терава слушать не стала. В особенности Хранительница Мудрости была недовольна синяками. Сама она никогда не оставляла следов на лице Галины. Последующее вполне было сравнимо с самыми жуткими кошмарами. И продлилось намного дольше. Временами, когда Галина кричала громче всего, она почти забывала, насколько отчаянно ей необходим жезл. Но из последних сил цеплялась за эту мысль.

Заполучить жезл, убить Фэйли и ее друзей – и тогда она будет свободна!

Эгвейн медленно приходила в сознание, и, хотя мысли в голове расплывались, она вполне понимала, что лучше держать глаза закрытыми. Притворяться, что еще не пришла в себя, девушке было очень легко и просто. Голова ее тяжело покоилась на плече женщины, и она все равно не сумела бы ее приподнять, даже если бы попыталась. Плечо было плечом Айз Седай; Эгвейн ощущала способность женщины в Силе. Голову точно шерстью набили, вялые мысли увязали и то и дело перескакивали с одного на другое, а руки и ноги будто онемели. Как сообразила Эгвейн, ее шерстяное дорожное платье и плащ были сухими, несмотря на то что она побывала в реке и изрядно промокла. Что ж, ничего удивительного – с помощью Силы высушить одежду ничего не стоит. Хотя маловероятно, что одежду избавили от впитавшейся воды ради удобства Эгвейн. Девушка сидела, зажатая между двумя сестрами, от одной из них исходил цветочный аромат, и каждая со своей стороны придерживала Эгвейн рукой, чтобы та держалась более или менее прямо. Они ехали в экипаже, судя по тому, как женщин изрядно потряхивало и качало из стороны в сторону под мерно цокающие по брусчатке подковы идущих рысью лошадей. Эгвейн чуточку приоткрыла глаза – осторожно, едва раздвинув веки.

Боковые занавески кареты были откинуты и подвязаны, хотя из-за вони гниющего мусора девушка подумала, что было бы лучше, если бы их держали плотно задернутыми. Мусор, да еще гниющий! Как в Тар Валоне опустились до подобного безобразия? Такое пренебрежение к жизни города – уже само по себе причина для смещения Элайды. В проникавшем сквозь окна лунном сиянии Эгвейн смутно различала трех Айз Седай, сидевших на заднем сиденье кареты напротив нее. Даже не знай она, что они способны направлять Силу, отороченные бахромой шали не оставляли сомнений в их звании. Если женщина, не являющаяся Айз Седай, вздумает носить в Тар Валоне бахромчатую шаль, это может окончиться для нее немалыми неприятностями. Странно, но сестра, сидевшая слева, словно прижималась к боковой стенке кареты, как будто стараясь быть подальше от остальных двух, а если о тех и не скажешь, что они чурались ее, то по крайней мере сидели очень близко друг к дружке, словно опасались ненароком коснуться третьей Айз Седай. Очень странно.