– Осталось всего две недели, а список Оскара составлен… с размахом.
– Утрясется. Все успеем, – бросил он и, чмокнув Мартину в щеку, вихрем унесся на встречу.
* * *
Пару часов спустя разговор о Юнасе и его неудачном браке начисто стерся у Фредрика из памяти. Он очень надеялся, что не опоздает на первое интервью. Адрес он куда-то записал, но теперь не мог найти бумажку и ехал по улицам с минимальной скоростью, вертя головой. Ему казалось, что это была улица Фалугатан, но точно помнил он только номер дома – 23.
Проверить адрес по карте ему и в мысли не пришло. В каждой машине есть навигатор, но Фредрик им не пользовался. Инструкция к той штуковине – толстенная книга на двести страниц, а жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на такие вещи.
Наконец он обнаружил улицу Фалугатан – и сразу понял, что приехал куда надо. Добравшись до дома 23, увидел табличку: «Д.?А. Энтерпрайз». И сейчас ему предстоит встретиться… с самим Д. А.? Давид Андерссон. Или, скажем, Даг Арцелиус. Поднимаясь на лифте на пятый этаж, Фредрик успел сконструировать еще одиннадцать комбинаций имен к инициалам Д.?А. Один из лучших вариантов звучал как Дегенерат Артритный.
Поправив воротник рубашки, он позвонил в дверь. Мужчина, открывший ему, был одет в джинсы и пиджак, из-под которого торчал большой живот. Волосы тоже собраны в хвост, как у Лукаса Свартлинга. Олдовые рокеры, мать их…
– Привет, я Фредрик Хельмарк. Я ищу… э-э… минуточку… – Он принялся хлопать себя по карманам в поисках бумажки.
– Кристиана Юнссона, – подсказал мужчина. – Это я.
– Точно, привет! – Фредрик протянул руку, и Юнссон с серьезным видом пожал ее, попутно глянув на часы.
– Знаю, – проговорил журналист, виновато улыбаясь. – Такое ужасное движение! Просто никуда не добраться.
– В это время? – спросил Юнссон, приподнимая одну бровь.
– Там авария возле… возле… послушайте, мы тут будем сидеть?
Юнссон, не говоря ни слова, жестом пригласил гостя в квартиру. Они расселись в кресла в гостиной, весьма удобные, между прочим. Фредрик достал блокнот и диктофон и положил их на журнальный столик.
– Итак, Кристиан Юнссон. Скажите, какова ваша должность в концерне?
Юнссон сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух. Несколько секунд он смотрел на гостя, потом раскрыл рот и произнес:
– Я главный бухгалтер.
Пауза.
– Как давно вы знаете Лукаса?
– Десять лет.
– Десять лет, – повторил Фредрик и записал это в свой блокнот. Спохватился, вспомнил про диктофон и нажал на кнопку записи. Ничего не произошло. Быстро подняв глаза на хозяина квартиры, он вдруг понял по его взгляду, что спрашивать, нет ли у него запасных батареек, не стоит.
– Что вы можете рассказать о нем? В смысле – о Лукасе?
Кристиан Юнссон положил ногу на ногу и сложил руки на коленях. Очевидно, он ожидал этого вопроса.
– Лукас – человек, которым я по-настоящему восхищаюсь.
Он замолчал. Фредрик нетерпеливо взмахнул рукой, предлагая тому продолжать. А дальше?
– Он очень хороший начальник. Он точен, справедлив, у него есть идея.
– Концепция – это здорово, – сказал журналист. – Можете привести примеры?
Юнссон описал, как Лукас Свартлинг начал работу с пустыми карманами. В буквальном смысле слова. «Self-made man», – отметил Фредрик. Наделенный умением видеть перспективу, он сразу определил, что именно хочет создать. «Целеустремленность», – появилось в блокноте. Надо не забыть выспросить Свартлинга о целях компании. Чем они вообще занимаются-то? Затем главный бухгалтер рассказал, как их босс решительно начертил план, по которому они будут двигаться, и строго наказал его придерживаться.
«Структура и стратегия», – записал Фредрик. Нет, «стратегия и структура» будет лучше звучать.
Юнссон долго рассказывал о препятствиях, с которыми вся их команда и Свартлинг лично столкнулись десять лет назад. В деталях описал, как крепла их дружба, и на некоторое время погрузился в ностальгические воспоминания.
Показалось странным, что человек, которому на вид не более сорока, впадает в сентиментальность и тоскует по прошедшим временам. Разве это происходит не позже? После пятидесяти, например. Сам он пока особо не оглядывался назад. Все идет как идет.
– Без Лукаса мы все были бы безработными. Он действительно проделал выдающуюся работу. Выбери он любую другую область, мог бы и там продвинуться до небес.
Тут у Фредрика возникла мысль.
– Как бы вы назвали ту отрасль, в которой работаете?
Главный бухгалтер компании Свартлинга устремил взгляд в окно. Он что-то жевал – возможно, жевательную резинку. Но у Фредрика сложилось впечатление, что собеседник жует свой язык или внутреннюю поверхность щеки.
Не дождавшись ответа, журналист махнул рукой.
– Ладно, неважно, я все равно потом это выясню. Расскажите немного о личной жизни вашего босса.
– Лукас женат на Долорес, они живут с двумя детьми на вилле в живописном пригороде.
– Долорес? Необычное имя. Откуда она родом?
– Не знаю.
– А в каком пригороде?
– Не могу сказать.
– Знаете, это стало бы приятным дополнением к портрету Свартлинга… Картинка, фактура – из таких моментов и состоят книги. Может быть, в процессе работы я нанесу визит к нему домой.
Нежданная улыбка Кристиана Юнссона, начавшись с уголков рта, расплылась по всему лицу. Теперь собеседник даже казался симпатичным.
– Знаешь, фрилансер, меня бы это очень удивило. Крайне удивило.
Ну вот, всю симпатию как рукой сняло. Тут хозяин квартиры поднялся с кресла и застегнул пиджак – пуговицы едва сошлись на огромном животе. Интервью было окончено.
Глава 27
Алекс оглядел четырех смехотворно одинаковых господ в темных костюмах с унылыми галстуками. Трое мужчин и женщина, все пожилые, – и вид у них был такой, словно они только что вернулись с чужих похорон. Или репетиции собственных. С самого начала встречи разговор тащился медленно и болезненно, будучи ориентированным на проблемы, а не их решение.
Директора банка были недовольны программой обучения менеджеров среднего звена, которую Алекс только что закончил вести. Закрадывалось чувство, что они просто ищут козла отпущения. Мысли, как назло, все время норовили ускользнуть к звонку Нине несколькими часами раньше. Что же все-таки случилось?
– Есть только один способ сохранить ваши инвестиции в обучение, – сказал Алекс и обвел глазами присутствующих. – Это модель трех «О».
