Шептуха

Шептуха вообще дома?

Я коснулась калитки, собираясь открыть ее, но остановилась. Я в деревне. Наверняка во дворе крутится какой-нибудь злой барбос, который тут же кинется на меня. Я подождала немного, но никакой пес не выбежал.

Зато появился черный кот. Самый страшный черный кот, которого я когда-либо видела. Он уселся посередине усыпанной щебенкой дорожки и впился в меня взглядом желтых гноящихся глаз. У него не хватало кончика левого уха, а морду пересекал длинный шрам, на котором не росла шерсть.

Когда есть такой кот, собаку заводить не требуется.

Я тяжело вздохнула и еще раз осмотрелась. У меня были подозрения, что условия проживания у шептухи далеко не роскошные, но не ожидала, что все будет настолько плохо. Даже огород перед домом представлял собой образец нищеты и отчаяния. На заросшей лужайке сорняки боролись друг с другом за место под солнцем. Нигде не было видно грядок с овощами или лекарственных трав. Я даже почувствовала некоторое разочарование.

В конце дороги показалась небольшая машина. Прежде чем я успела решить, ступить на чужую территорию или нет, она остановилась рядом со мной и обдала меня пылью с обочины. С водительского сиденья выкатилась дородная женщина средних лет. Ее одежда напоминала форму ученицы частной школы – плиссированная черная юбка до середины икры. Пышная грудь пыталась оторвать пуговицы белой обтягивающей рубашки, которая виднелась под не застегнутой до конца курткой. Грубые черты лица намекали, что женщина любила время от времени приложиться к бутылке. Она тряхнула головой и поправила загубленные постоянной завивкой светлые волосы.

– Вы к шептухе на прием? Я по записи, только немного припозднилась, – пыхтя, сообщила она. – Так что я перед вами.

Ну, на вручение дипломов она точно опоздала…

– Нет, я не на прием… – пояснила я.

Она окинула меня взглядом и поморщилась. Очевидно, ей не понравилось то, что она увидела. И это было взаимно!

– Тогда я первая, – бесцеремонно заявила она и толкнула калитку.

Черный кот куда-то исчез. Я двинулась вслед за женщиной, надеясь, что в случае чего ее мясистые икры станут куда более лакомым куском для деревенских собак.

Она постучала в деревянную дверь, с которой хлопьями отходила белая краска. Долго ждать не пришлось. Почти сразу на пороге появилась шептуха.

Я мысленно простонала. Ей было около семидесяти лет, судя по сгорбленной фигуре и одежде, состоявшей из шерстяной темно-зеленой потертой юбки, серой блузки и цветастого платка на голове.

Однако лицо было удивительно гладким и румяным.

– Здоровствуйте, – сказала она сиплым, чуть дрожащим голосом, и я заметила, что большинство ее зубов блестело золотом.

– Я сегодня приехала без записи, – начала объяснять дородная женщина, стоявшая рядом со мной. – Но, надеюсь, вы меня примете. Это вопрос жизни и смерти.

Я недоверчиво посмотрела на нее. Не подозревала, что даже у шептухи можно встретить обманщиц, которые в поликлиниках убеждают других пациентов, что у них запись на более раннее время. Действительно, что тут такого?

– А ты? – обратилась ко мне шептуха.

– Меня зовут Гослава Бжузка. Я приехала к вам на годичную практику. Прошу прощения за опоздание, у меня были небольшие проблемы с транспортом.

Старуха посмотрела на мои грязные ноги и пыльный плащ, улыбнулась и пригласила в дом нас обеих.

Как ни странно, внутри хата выглядела вполне прилично. Комната была просторной и очень чистой. Один угол занимала угольная печка, на которой в большом горшке что-то медленно томилось. В центре стоял круглый столик, накрытый белоснежной скатертью, и несколько кривых стульев. Шептуха и женщина сели за стол. Мне же старуха указала на низкую лавку у приоткрытого окна.

Я прищурилась. В помещении было очень темно, так как закрытые ставни весьма успешно не пропускали свет. Комнату освещали только масляные светильники, расставленные в стратегических местах. Их теплый, слегка подрагивающий свет создавал немного пугающую атмосферу.

Я села, положила сумочку на колени и стала осматриваться по сторонам. Приятно пахло травами и сушеными грибами, которые были развешаны на балках под потолком. Сервант, стоявший напротив меня, ломился от скляночек и коробочек. В некоторых банках плавали странные вещи, к которым я решила не приглядываться.

– Слухом. – Шептуха положила обе руки на стол и посмотрела на свою собеседницу.

– Корова не дает молока, – пояснила женщина. – Всегда давала его много, а эти два дня – ничего. Я начинаю серьезно беспокоиться.

– Порой коровы-те давши много молока, а порой совсем цутоцку, так цто подоити их трунно, – заявила старуха.

Тучная женщина не дала сбить себя с толку.

– Я знаю, что-то не так! Моя корова никогда так себя не вела. Это прекрасное животное!

Шептуха вздохнула.

– А ветеринар-от буренка видевши?

– У меня нет денег на ветеринара, – фыркнула та в ответ.

Шептуха больше не стала с ней спорить. Вместо этого она подошла к серванту и стала рыться в одном из многочисленных ящичков, после долгих поисков вытащив продолговатый камень с заостренным концом – так называемый громовой камень. В деревнях верили, что это осколки молний Святовита. На самом деле, в основном это были белемниты – окаменевшие древние моллюски, формой напоминавшие наконечник стрелы. Фульгуриты, или куски кварца, спекшиеся от удара молнии, тоже встречались, но гораздо реже.

Так что я искренне сомневалась, что деревенская знахарка держит в своем серванте целый ящик фульгуритов.

– Вымя буренки-то, во сутемь[5], нотирай три ння до полнолунья. Ужо на россохе[6] дорог закопай, – сказала шептуха, протягивая камень обрадованной клиентке.

– Спасибо, огромное спасибо.

Женщина встала, залезла рукой в карман и протянула старухе двадцать злотых. Шептуха взглянула на купюру, а потом серьезно посмотрела посетительнице в глаза. Недовольная клиентка нехотя снова полезла в карман и достала еще одну такую же купюру.

– На россохе! – еще раз напомнила ей шептуха, широко улыбаясь.

– Помню-помню. Закопаю камень. Не забуду.

По ее лицу, однако, было видно, что у нее нет ни малейшего желания это делать. В конце концов, камень стоил целых сорок злотых!

Когда мы услышали шум уезжающей машины, шептуха указала мне на стул напротив себя.

Мое лицо, видимо, выражало скептицизм, потому что Ярогнева искренне рассмеялась.

– Вижу, что тебе не по душе то, чем я занимаюсь, – сказала она нормальным языком, а не деревенским говором, на котором общалась с клиенткой. – Это Новакова. Ее корова, скорее всего, в полном порядке. Насколько я знаю Новакову, то ее муж наверняка напился до беспамятства и просто не подоил буренку.

– Что случилось?..

– С чем? – удивилась она. – А! Ты про то, что я говорю иначе?

Я закивала головой.

– Это для клиентов, – объяснила она. – Недостаточно быть хорошей шептухой. В этих краях нужно еще и выглядеть соответствующе.

Она встала из-за стола и потянулась. Сутулости как не бывало. Видимо, сгорбленная фигура тоже была маркетинговым ходом. Женщина подошла к угольной печи. Или это была изразцовая печь? Я не умела их различать. Она помешала половником в горшке и вопросительно посмотрела на меня.

– Куриного супчика?

– Нет, спасибо, – вежливо отказалась я.

– Я налью тебе совсем немного. Специально сварила его к твоему приезду.

Спустя мгновение передо мной стояла полная тарелка супа.

Через приоткрытое окно в комнату вскочил черный кот и сел на лавку, которую раньше занимала я.

– Держи, Галган. – Шептуха бросила ему шматок курицы из супа.

Животное жадно проглотило кусочек.

Мы ели молча. Внезапно Ярогнева потянулась ко рту, вытащила из него золотую зубную накладку и положила на салфетку возле тарелки.

– Прошу прощения, – сказала она. – Я забыла вытащить ее раньше. Очень неудобно с ней есть.

Затем она стянула с головы платок, открывая аккуратно собранный пучок густых седых волос.

– Расскажи мне что-нибудь о себе, – попросила она. – Можешь называть меня Яга или Баба Яга. Все меня так называют.

Баба – это старопольское название знахарки, мудрой женщины. Но Баба Яга – это мифическая ведьма, похищающая детей в лесу. Чудесно. Я не могла понять, как кто-то может носить такое прозвище по доброй воле. Конечно, у Ярогневы такое имя и так его сокращают, но сочетание со словом «Баба» довольно неудачное. Ведь Бабой Ягой, пожирающей деток и высасывающей костный мозг, до сих пор пугают непослушных малышей на ночь!

– Меня зовут Гослава, но все называют меня Гося. – Я отложила ложку. – Моя мама родилась здесь, в Белинах, но я родом из Варшавы. Несколько раз я посещала эти места во время каникул, когда была ребенком. Странно приехать сюда на целый год.

Галган нагло прыгнул мне на колени и начал обнюхивать мою тарелку в поисках еды. Я погладила его по голове.

– Я только-только окончила университет, – продолжала я, с любопытством оглядывая комнату. – Хочу стать врачом. Не шептухой.

Я решила сказать об этом в самом начале, чтобы между нами не было никаких недосказанностей.

– Вижу, ты не поклонница моих методов.

– Это не так, – быстро возразила я. – Я просто не верю в такие вещи. Не существует полудниц, убивающих крестьян, только тепловой удар от долгого пребывания на солнце. Не бывает злых демонов, которые крадут молоко у коров, а только небрежные хозяева, не заботящиеся о своем скоте.

Она хрипло рассмеялась, уже ничем не напоминая старуху. Теперь передо мной сидела ухоженная шестидесятилетняя женщина, которая определенно пользовалась хорошими кремами против морщин.

– Дорогая моя, так ведь и я не утверждаю, что это стрига крадет коровье молоко. Наверняка корове совсем не требуется помощь, а если и да, то ветеринарная. От натирания вымени громовым камнем ей точно хуже не станет. Зато это поможет ее хозяйке.

– Что?

– Ты должна понять, что люди здесь верят в такие вещи. Я понимаю, что в большом современном городе фольклор и суеверия исчезают, но тут они до сих пор живы. Уверяю тебя, Новакова почувствует себя гораздо лучше, если воспользуется камнем, а потом закопает его на дорожной развилке. Ей будет казаться, что она сделала для своей коровы все от нее зависящее.

Я не могла поверить в то, что слышу. Неужели именно так пройдет будущий год? Меня научат продавать целебные камни? О боги…

– Ты правда не веришь в утопцев и русалок? – спросила шептуха.

– Нет, – правдиво ответила я.

– А в прибожков?

– Тоже нет.

– Вижу, нас ждет тяжелый год, – вздохнула она.

Шептуха взяла тарелки, к превеликому неудовольствию Галгана, который старательно их вылизывал, и поставила их в миску с водой.

– Где будешь жить?

– Я переехала к подруге, которая живет в Кельце, – пояснила я.

– И собираешься каждый день ездить сюда?

Я кивнула, поглаживая кота по спине. Интересно, есть ли у него блохи?

– Ты могла бы жить у меня, – предложила она.

Мои глаза расширились от ужаса. Я оглядела маленькую комнатку. Здесь не было даже кровати для шептухи, не говоря уже о месте для меня.

– Я, пожалуй, откажусь, – пробормотала я.

Ярогнева искренне рассмеялась.

– Я же не говорю, что в этой халупе! Это мое рабочее место. А живу я в доме через дорогу. Выгляни в окно. Ты могла бы устроиться в комнате для гостей.

Я подошла к окну и приоткрыла ставни, пропуская в комнату свет. На другой стороне дороги действительно стоял большой красивый коттедж, выглядевший совершенно новым. Я потрясенно повернулась к Бабе Яге. Ей пришлось продать немало громовых камней за всю свою жизнь!

– Я уже обещала подруге, – сказала я извиняющимся тоном.

– Все в порядке. – Она махнула рукой. – Я не обижаюсь.

Мы вместе вышли во двор.

– Мне просто интересно, как ты будешь добираться сюда в пять утра.

Я споткнулась о выступающий камень.

– Что?!

Выражение моего лица явно ее позабавило.

– Шептухи встают рано, – пояснила она. – Утром мы должны собрать в лесу свежие травы.

– Но сейчас зима, – слабо возразила я.

– Некоторые растения растут и зимой. – Она нахмурилась. – Ты вообще что-нибудь знаешь о траволечении?

– Только то, что в нем используются травы, – призналась я.

– Купи какую-нибудь книжку. Пригодится, если хочешь работать со мной целый год. Наверное, дам тебе пару дней, чтобы пообвыкнуться. – Она похлопала меня по руке, когда мы подошли к забору. – Такие своеобразные короткие каникулы. За это время тебе нужно будет сориентироваться в расписании маршруток и, самое главное, купить обувь, которая не натирает.

Мы одновременно посмотрели на мои ноги. На пятках виднелись пятна крови.

– Ты от самой остановки шла пешком? – спросила она.

– Только часть пути. Потом меня подвез какой-то парень.

Она довольно улыбнулась.

– Таков наш обычай. Я всегда увещеваю соседей проявлять доброту и подвозить прохожих. Я обитаю вроде бы недалеко от главной дороги, но, идя пешком, можно изрядно устать. Кто тебя подбросил?

– Сказал, что его зовут Мешко.

Должно быть, у меня при этом было слишком счастливое выражение лица, потому что она нахмурилась. Я сразу же перестала представлять, каково бы это было – если б он обнял меня. В таких крепких руках наверняка будешь чувствовать себя в безопасности.

Баба Яга, вопреки производимому впечатлению, явно не была настолько прогрессивна, чтобы восхищаться парнями.

– Мешко?

– Блондин такой, высокий, – уточнила я. – Светлые волосы до плеч, однодневная щетина, широкие плечи.

– Я знаю, как выглядит Мешко, – смутилась она. – Просто удивилась, что он был первым.

– Первым?

– Неважно. – Она махнула рукой. – Подожди-ка немного. Я возьму машину у соседа и подвезу тебя до остановки.

Я послушно встала у дороги.

– А! – воскликнула она и обернулась ко мне. – Вспомнила. Говорю сейчас, а то потом забуду. Через три дня тебе нужно будет сходить на перекресток недалеко от дома Новаковой.

– Зачем? – удивилась я.

– Откопать мой громовой камень. Это будет твое первое задание. Только лучше пойти ночью. Знаю я эту Новакову, она утром наверняка вернется на то место, чтобы проверить, забрал Святовит камень или нет. Так что мы должны поиграть в бога.

Ну да, что это было бы за колдовство, если бы Святовит забыл про свой камень!

– Хорошо, – согласилась я. – А где она живет?

– Я тебе покажу, когда поедем. Как откопаешь камень, приходи ко мне на следующий день около полудня.

– Хорошо… Баба Яга.