Мальтийский крест

Чекменёв, естественно, не умел оказывать такого психологического воздействия на собеседников, как некоторые его знакомые, зато он умел создавать впечатление подобного умения, и подчас это имело почти аналогичные результаты. Особенно если психолингвистическое давление сопровождалось несколькими яркими фактами, по определению являвшимися личной тайной испытуемого лица.

– Ну, давайте попробуем говорить откровенно, – согласился турок, у которого, как ему показалось, более достойного выхода из ситуации не оставалось. – На самом деле, в определённых кругах моих коллег и советников возникло мнение, что настало время показать кое-кому, что мы решили сменить флаг. Это ведь по большому счёту очевидно. Был момент, когда Россия рассматривалась как слабое звено ТАОС, и выбить его, превратить могучее государство в конгломерат горячих точек, с предельно ослабленным, ни на что не годным правительством, казалось задачей не слишком трудной.

– Ошиблись, однако, как последние триста лет ошибались все ваши предшественники. Это пленённому Шамилю, отправленному в ссылку всего лишь в Калугу, простительно было, проехав Ставрополь и Ростов, сказать: «Если бы я знал, что Россия такая большая, я никогда бы с ней не воевал…» А для вас вроде и странно моментами… – мельком заметил Чекменёв.

– В том и беда. Уроки истории впрок не идут. Всё время кажется, что уж на этот раз всё получится, как надо. Ан снова не выходит.

– Беда, – согласился Игорь Викторович. – Вспомните, к примеру, эпоху римских «солдатских императоров». Штук двенадцать, кажется, их за пять лет сменилось. И каждый, забывая о горьком опыте им же убитого предшественника, считал, что уж он-то займёт престол окончательно и надолго… Аналогичную картину мы наблюдаем за последние два века европейской политики. Сколько сил, сколько денег – и всё в трубу. А главное – мало-помалу накапливаются исторические комплексы. Что у вас, что у немцев, что у англичан. Не забивали бы себе голову всякой ерундой, жили бы поживали, в ус не дули. Был у вас один умный человек – Кемаль Ататюрк, так и его не послушались. А могли бы мы с вами с самого семнадцатого века как-то договориться к взаимной пользе и жить как люди. По крайней мере, вы, турки, потеряли бы намного меньше времени, денег и территорий, чем шарахаясь от немцев к англичанам и обратно.

– Зато мы тешились иллюзией, что проводим самостоятельную политику, – с оттенком иронии ответил Ибрагим, как и подобало мыслящему в данный момент по-русски человеку.

– Одним словом, Ибрагим-бей, давайте подводить итоги, мы ведь не на семинаре по геополитике, – предложил Чекменёв, потребовав у официанта кофе и ликёров. – Вашим друзьям, от которых вы в той или иной мере до сих пор зависите… – он резким движением отсёк протестующий жест Катранджи, – не тешьте себя очередными иллюзиями, не существует людей, не зависящих вообще ни от кого, я тоже отношусь к их числу, – скорее всего, потребовалось напугать своих контрагентов, дать им понять, что надежда, опора и финансовый столп «Чёрного интернационала» не прочь начать раскладывать яйца по разным корзинам. Поэтому вам порекомендовали встретиться со мной таким вот именно образом. Чтобы те, кому следует, это увидели и стали несколько сговорчивее в делах, о которых я пока не имею никакого представления. Но узнаю непременно, – обнадёжил Чекменёв собеседника. – «Хантер-клуб» – инвариантная на протяжении вот уже второго века структура, достаточно давно находится под нашим плотным контролем. Те, кто узнает о наших с вами контактах, станут гораздо внимательнее относиться и к вашим мнениям, и к моему. А главное – получат рычаг давления на кого-то третьего. Это не выходит за пределы ваших представлений о «реалполити́к»?

– Восхищён, искренне восхищён, Игорь Викторович. Вам бы самодержцем стать, вместо Олега Константиновича… – сказано было почти без заискивания, от души. Тоже почти.

– Ни к чему. Скучное и бестолковое занятие. То же самое, что прерывать преферанс на мытьё посуды, посадку картошки и приготовление уроков с детьми.

– Жена и скатерть – главные враги преферанса, – блеснул одной из почерпнутых в питерском общежитии мáксим[55] Ибрагим.

– Само собой. О! Смотрите! – Чекменёв вскочил и взмахом руки указал за окно, где на рейде в столбе буро-зелёной, поднятой с близкого дна воды разлеталась в небе кусками разного размера яхта Катранджи. – А в запасе – ход конём по голове. Уж это – явно не наша работа…

А сам подумал: «Накаркал, чёрт возьми. Ведь просто так сказал насчёт неприятных случайностей. И – нá тебе! Или всё же вертелся в подкорке такой вариант?»

Грохот взрыва докатился несколько позже, как и положено по причине разницы в скорости света и звука.

Лицо турка мгновенно посерело и стало жалким и старым. Лет на десять от реального возраста. Так он сильно испугался? Или – это было другое чувство, но всё равно весьма негативное.

– Если это заложенная заранее мина – вам сильно повезло, – меланхолично отметил Чекменёв, почти силой всунув в руку Катранджи рюмку. – Часовой механизм слегка припоздал. А если торпеда с миниатюрной подводной лодки и работа боевых пловцов – нас ждёт продолжение…

– Это – точно не вы? – поперхнувшись коньяком, спросил Ибрагим.

– Я же сказал, коллега, – нет. Столь грязно мы не работаем, – машинально поправив ногтем мизинца ус, ответил Игорь Викторович. – Что вам должно быть давно известно.

Снаружи вдруг зачастили выстрелы, винтовочные и автоматные. С первого этажа ответили штурмовые пистолеты-пулемёты охраны.

– …Более того, – тем же спокойным голосом закончил фразу Чекменёв, – я считаю, что у нас с вами есть около трёх минут, чтобы без суеты покинуть это гостеприимное местечко и углубиться в земные недра…

– Это вы о чём?

Ответить генерал не успел. Он выхватил из-под ремня пистолет, за ним этот жест повторил Катранджи, только в отличие от мощного генеральского «воеводина» у него в руке оказалась несерьёзная в настоящем бою, но богато инкрустированная испанская «астра». Правда, неизвестно, в каких целях он собирался её использовать.

Дверь распахнулась, на пороге появился Уваров с автоматом наперевес.

– Игорь Викторович, атака идёт с двух направлений. Вдоль бульвара, из окон и с крыш домов напротив.

– Подумаешь, испугал, – криво усмехнулся Чекменёв. – Гранатомёта в запасе не имеется?

Уваров развёл руками.

– У тебя здесь сколько людей?

– В здании десять. Держать оборону на этаже хватит. Столько же снаружи. Будут связывать маневр противника, отсекать подходы. Пока войсковые части не подскочат…

– Или – наоборот, – бросил генерал. – Предлагаю пробиваться в катакомбы. Там мы по-любому будем в выигрыше…

Снова вспыхнула стрельба. Отчаянно, заполошно, и гораздо ближе. В соседнем зале, за стеклом, уже начиналась паника.

«Слишком рано, – профессионально подумал генерал. – Несколько выстрелов вдалеке – ещё не повод. Большинство на них бы и внимания не обратило. Значит – всё из одной цепи…»

– Троих – вниз, пусть вход держат. Остальным – расчистить путь в катакомбы. У меня план вот здесь, – он коснулся лба. – Прорвёмся… Любой, тебе лично не знакомый – враг. Из этого и исходи. Ясно?

– Мне ясно, – подкинул на руке «ППС» со сдвоенным магазином Уваров. – Только и вы, Игорь Викторович, что бы ни случилось, не стреляйте в женщин, имеющих бело-сине-красные отметки. В любых сочетаниях. Шарфики, розетки, платочки. Что бы они ни делали… Они – наши.

Не тот был случай, чтобы спорить или требовать объяснений. Чекменёву хватило впечатлений о способностях Уварова во время боёв за Берендеевку и потом, при зачистке Москвы.

Примечания