– Сейчас, – тут же засуетилась я, схватилась за краешек пакета, похороненный под вещами, и начала тянуть на себя.
Кучка качнулась, начала медленно заваливаться на бок…
– Ой!
… и упала.
Не успела.
– Чёрт.
– Зато платья достала, – философски отметил Ник, засунув руки в карманы брюк. – Показывай.
Расстегнув молнию, я достала два своих вечерних платья. Светлое – с короткими рукавами и пышной юбкой и черное – классическое, с низкой квадратным вырезом и разрезом сзади.
– Ты в этом же была на корпоративе в прошлом году, – указав на чёрное платье, произнёс шеф.
Надо же, какая память, а мне казалось, что ему всё равно, в чём я хожу, лишь бы работу выполняла.
– Ну и что? Твоих же родственников на нём не было.
– Всё ясно. Не пойдёт.
– В смысле?
– Бери с собой домашнюю одежду, – вручая мне платья, произнёс Н’Ери. – Еще джинсы, пару водолазок, тёплый свитер и, собственно, всё.
– Как всё? – всё ещё отказывалась верить я.
– Вот так. Завтра мы с тобой купим всё необходимое.
– Нет, – прижимая к груди платья, я покачала головой.
Но Н’Ери был непреклонен:
– Да. Ты моя невеста, и я должен содержать тебя.
– Какие у тебя интересные представления о романтических отношениях.
– Это правила хищников, и только. Так что прекрати свои феминистские разговоры. Не переживай, я всё оплачу.
– Не надо. Я и сама в состоянии купить себе одежду.
– Измайлова, не усложняй, а собирай вещи. Если мы играем, то играем до конца.
Пришлось напомнить себе об отце, его долге и прочих неприятностях. А с другой стороны, чего я переживаю? Его кто-нибудь заставлял покупать мне вещи? Нет. Сам вызвался – значит, надо ловить момент. Только вот чувство неловкости и неправильности никуда не делось.
– А как же рабочие костюмы? В чём я на работу пойду?
– Кто сказал, что ты будешь ходить на работу?
– До наступления нового года еще пять рабочих дней, – напомнила ему.
– У нас командировка.
– Какая?
В плане и графике никаких командировок точно не было. Я бы точно запомнила, ведь это дополнительная работа.
– Длительная, – Ник тяжело вздохнул. – Измайлова, ну что ты такая упёртая? Давай собирай, время позднее. Нам еще ко мне ехать. Завтра тяжелый день.
Хотелось узнать, почему тяжелый, но сдержалась.
– Хорошо. Как скажешь.
Чемодан был собран за пять минут и оказался практически пустым. Вещи убирать на место времени не было, и мой врождённый перфекционист зароптал, не желая оставлять беспорядок. Пришлось наступить себе на горло.
– А туфли? – спросила я, выуживая из шкафа бежевые лодочки.
– Не надо, – бросил Ник, даже не глянув, направляясь в прихожую, когда внезапно остановился. – Измайлова, а бельё?
– Что бельё? – не поняла я, снимая с вешалки пальто.
– Где твоё бельё?
«На мне!»
– С ним всё в порядке, – хватая сумку, ответила ему, загоняя как можно дальше глухое раздражение. – Покупать не надо.
– Показывай.
– Нет, – вцепившись в сумку руками, я покачала головой.
– Измайлова, я что, белья не видел? Показывай, что у тебя тут. Рейтузы в горошек? – и дернул сумку на себя.
От неожиданности я её отпустила и недоверчиво на него уставилась.
– Рейтузы?
– Ты же понимаешь, что должно быть на уровне, идеально, – расстёгивая молнию, деловито заметил Н’Ери.
– И каким образом твои родственники увидят моё белье?
– А вдруг.
Спорить с ним не было ни сил, ни желания, я и так вымоталась, поэтому молча продолжала наблюдать, сложив руки на груди.
И надо было ему достать именно тот самый красный кружевной бюстик.
