– Кхм, – Ник потянул его вверх и очень внимательно осмотрел.
Лифчик покачивался на его пальце туда-сюда.
– Убедился? – забирая предмет нижнего белья и сумку, с издёвкой поинтересовалась я.
– Вполне. С бельём у тебя полный порядок, – неожиданно сипло произнёс мужчина.
– Благодарю за оценку, – фыркнула я и начала одеваться. – И что бы я без неё делала.
Думать о том, что придётся спать с ним уже этой ночью, не хотелось.
Глава четвёртая
Капельки – блестящие, крохотные и притягивающие взгляд – складывались в небольшие ручейки, которые стекали по загорелому мускулистому торсу вниз прямо к полотенцу, которое низко висело на бёдрах, давая возможность оценить наличие кубиков.
Конечно, Ник Н’Ери был хорош, и в другое время я, может быть, восхитилась этой красотой, но сейчас мне больше всего хотелось спать.
И, собственно, чего я там не видела. Это два года назад еще могла покраснеть и повздыхать над всей этой красотой, когда Ник затаскивал меня в примерочную, чтобы я оценила, как на нём сидят новые боксеры.
Ему очень нравилось издеваться над молоденькой помощницей. Поэтому пришлось побыстрее взрослеть и абстрагироваться. Для пользы общего дела.
Это как с шоколадом. Сначала от него приходишь восторг, смакуешь, наслаждаешься вкусом. Но стоит съесть за раз пять–десять плиток, появляется отвращение. Так вот Н’Ери я переела и воспринимала как босса. Красивого хищного босса.
Утверждение, которое не требовало доказательств. Трава зелёная, солнце желтое, а мой босс красивый и сексуальный хищник. И точка.
Прибыв в квартиру Ника в пентхаусе на сороковом этаже, я быстро приняла лёгкий душ, сетуя, что не захватила свои гели и мыло, переоделась в пижаму с бегемотами и теперь сидела на краешке кровати, всеми силами старясь не уснуть.
Часы показывали три часа ночи.
Глаза слипались, от постоянного зевания челюсть в любой момент могло заклинить, а в голове царил такой туман, что я даже своё имя с трудом вспоминала.
А тут вот его совершенное величество в полотенце, с мокрыми волосами, которые торчали в разные стороны, как иголки у ёжика, и идеальное тело без грамма лишнего жира.
– Ну, наконец-то! Давай, – вновь зевнув, произнесла я.
– Что давать? – Ник замер посреди комнаты и взглянул на меня.
– Трись, – тоскливо закончила я и добавила: – А то спать очень хочется.
– Ты это серьёзно?
– Очень.
Новый зевок, и я протёрла глаза, которые вновь решили закрыться.
– Измайлова, ложись спать, – как-то обиженно произнёс хищник.
В другое время я ему бы обязательно посочувствовала и пожалела, честно сообщив, что он Мистер Совершенство и за его внимание давно дамы дерутся (действительно был такой момент на юбилее оперной певицы, волосы повыдёргивали, платья порвали, а он ушёл с третьей), но это потом, а сейчас я хотела баюшки.
– Правда? – уточнила у него.
– Правда.
– Спасибо.
Тут же шустро развернулась, упала на подушку, обхватив её руками, закрыла глаза и моментально уснула, успев отметить, что пахнет наволочка очень вкусно.
… Жарко и щекотно.
Чужая ладонь нежно, но требовательно погладила плечо, опустилась вниз по руке, сминая ткань пижамы. Горячее дыхание с нотками горького кофе и мандарина опалило щеку. Почему-то именно аромат цитрусовых особенно сильно отложился в голове, когда я, находясь на тонкой грани между сном и реальностью, лежала на боку, прислушиваясь к мужчине, который был так рядом, что становилось жарко.
И то, что упиралось мне в бёдра, было совсем не пистолетом.
– Ник, – хрипло прошептала я, всё ещё отказываясь открывать глаза.
– Измайлова, замри. Так надо.
Голос тихий и мурлыкающий.
Ну надо так надо. Я послушно замерла, зажмурилась и постаралась не реагировать на мужчину и его прикосновения.
«Я тучка. Большая холодная тучка… я… Лёд! Кремень! Я справлюсь!»
Тучка испарилась, кремень рассыпался, а Вика Измайлова задержала дыхание, чувствуя, как горячая мужская ладонь забралась к ней под футболку с бегемотами (смешная пижама-то не спасла!) и накрыла вздрагивающий живот.
– Измайлова, а тебе кто-нибудь говорил, что ты пахнешь шоколадом?
«Как не пахнуть, когда за время работы с ним в качестве лекарства от нервного стресса я килограммами его употребляла. Да я сама один большой шоколад!»
Но Н’Ери велел не дёргаться, и я лишь невнятно что-то промычала.
– Не думал, что наше сотрудничество может стать таким волнующим и интересным.
Рука поползла выше, но до груди не добралась, замерев совсем рядом и раздразнив. Тело отреагировало должным образом. Соски стали совсем чувствительными и при соприкосновении с тканью футболки болезненно заныли.
– То-р-р-ри, а я ведь чувствую, – шепнул Ник и повёл носом у шеи, вызывая щекотку.
Я тоже чувствую. Вот щекотка от шеи перешла на нос, и засвербело. Да так сильно, что у меня дыхание перехватило. А Н’Ери еще взял и подул за ушком.
Щекотка стала совсем невыносимой.
– Ник, – сдавленно простонала я, замирая и боясь даже пикнуть.
– М-м-м?
– Я хочу…
– Да-а-а?
