Малыш Гури. Книга вторая. Мы в ответе за тех…

Настроение у меня приподнятое, Хэрн правит нашей повозкой, гнус и мошкара нас не донимают, после того как я, спасая свою шкуру, до верха забил все кулоны, что у меня были, бесхозной энергией. Радиус на который работал мой защитный кулон от гнуса увеличился раза в два.

Олии досталась великолепная пегая лошадка, она весь сегодняшний день не слезала с неё, гоняясь вслед за Мартином вдоль всего каравана. Бедный Хэрн, эту битву за расположение девушки Мартин выигрывает у него всухую. А бедный мой старичок страшно ревнует и страдает.

Находясь в конце каравана, нас никто не трогал, и не беспокоил. Если первые часы этого путешествия я приноравливался к тряске, то следующее время занимал себя изучением плетений. Наконец, сбылась моя мечта, и я раздобыл у наших торговцев большую упаковку белой бумаги для письма, картон или что там его заменяет и отрезки толстой плотной кожи.

Писать стилом оказалось бессмысленным занятием при такой тряске, но я не сдавался и после множества попыток и ухмылок, наблюдающего за мной Хэрна, я нашел оригинальный выход. Я составлял точную копию того, что хотел нанести на лист у себя в голове и уже тогда стило, как при нанесении рисунков, точно переносило его содержимое на лист бумаги, без ошибок и исправлений, несмотря на трясущуюся телегу. Сперва начинал с отдельных слов, потом перешёл на предложения, а следом дошёл и до абзацев. Держать в голове точную копию листа оказалось очень трудно, но я справлялся. В перерывах, когда сильно уставал, Хэрн, в качестве отдыха, заставлял прокачивать колодец манны. Надо же было мне рассказать ему нашу поговорку, что смена деятельности тоже отдых и понеслось, самое простое в том списке, что требовали от меня Мартин и Хэрн, было как раз прокачка колодца.

Я наконец-то приступил к составлению своей личной книги магии, причём, пояснения к чертежам плетений я составлял, только на русском языке. Когда уставал или требовалось время подумать, переходил к написанию пособий для работы с холодным оружием, рисовал по памяти движения и правила нанесения ударов, начав, как ни странно, с меча. В памяти просто забывалось постепенно то, что сам своими руками делать не умел. И часто на остановках попутчики могли видеть, как Мартин, прямо возле фургона медленно отрабатывает удары мечом и совершает непонятные другим не посвящённым движения, и фиксирует стойки.

Первый день путешествия никто особо за ним не наблюдал, и дворяне беззлобно подтрунивали над братом, но его постоянная тень в лице баронета Жака, вскоре всерьёз заинтересовалась, чем это мы таким занимаемся, а так как он был прилипчивый, как банный лист, то под вино Мартин ему всё и рассказал, взяв с того обет молчания.

На следующий день, уже и Жак, как человек, знающий о предмете написания пособия если не всё, то очень многое, активно участвовал в наших дебатах, и часто, прямо на ходу спрыгивая с лошади, показывал то, или иное движение или удар. Коллегиальная работа приостановила мои личные изыскания в вопросе написания книги магии для себя лично, зато работа над пособием продвигалась семимильными шагами. Вскоре, вокруг нас стала собираться приличная толпа поклонников и приверженцев боя на мечах. Во-первых, и сами многое узнавали и заодно делились своим личным опытом, и второй, немаловажной причиной этих собраний, было и то, что около нас не было мошки и гнуса, что в последнее время всех начинал доставать. Вроде, на улице осень, а комары, так я их называю, и местная мошка, как будто запасы на зиму делают, особенно по вечерам и ночью от неё покоя нет.

Олия с недавних пор больше времени проводит с Хэрном, старик счастлив, а Мартин напротив, в отличии от него, совершенно спокоен и постоянно так загадочно улыбается. В книге канна, мага по имени Рал, я отыскал плетение наложения нетленности, магии стихии Земли. И если раньше к этому разделу я не прикасался, так как у меня ни Дакка, ни навыка данной магии не было, то теперь с ожесточением тренировался, на нашем натянутом тенте, отрабатывая построение плетения для последующего использования при изготовлении книг и одновременно укрепляя тент. В дороге ехали, не скучали, и путешествие до вольного села прошло быстро и незаметно. Пособие по практическому применению меча потолстело и насчитывало уже листов двести, а моя книга только десять. Листы, что рисовал дома, с секретными приёмами гвардейцев Императора никому не показывал.

Постоянная практика, в течении нескольких дней и ночей я подвешивал светильник и спокойно работал по ночам, привела к тому, что я теперь мог уверенно держать мысленно до трёх страниц рукописного текста одновременно. Результат меня очень радовал. Я чувствовал, что случайно изобрёл тренажёр для прокачки одного из навыков или нескольких. Я грешил на навык интеллекта, и навык быстрого изучения.

В село мы въезжали на третий день, с момента выезда с поляны. В караване появились и рабы, всего в количестве четырнадцати человек, из состава бывших кочевников. Им всем нацепили ошейники, но Хэрн сразу предупредил, что это только до момента нашего расставания, а потом мы их все заберем с собой, в смысле ошейники, а не рабов. На удивление, никто ничего против не говорил, а куда им было деваться – ошейники это плата за нашу работу в качестве врачей.

Село оказалось большое, дворов под двести, обнесенное толстой каменной стеной, высотой метра четыре с четырьмя башнями по краям и одними центральными воротами. Центральная площадь, шагов сто на сто, она же, при необходимости, торговая, рядом с ней расположились две таверны. Охрана, что поддерживала порядок, а при необходимости первой вступала в бой с шайками бандитов, насчитывала человек пятьдесят, и была набрана из местных крепких парней, командовал которыми бывший наемник, ушедший на покой. Нас встречали всем селом, лица у народа испуганные, озабоченные и настороженные. Как потом оказалось, в селе скопилось ещё человек сто, в основном женщины и дети, пытающиеся перебраться из родных мест ближе к столице из-за разразившейся войны между Империей и Герцогством. Они хотели присоединиться к одному из караванов, чтобы под охранной пройти опасные земли.

А пока я, выглядывая из фургона, рассматривал разношёрстный народ. Сколько тут народа! Война сорвала с насиженных мест и женщин и детей, спасались от ужасов войны целыми семьями со своим скарбом, а нередко и со скотиной. Караван расположился на пятачке заполненной площади. Увы, но нашей повозке, идущей в конце каравана, въехать на площадь не получилось, мест, как оказалось, уже не было. Хэрн, недолго думая, свернул в один из боковых свободных проулков, проехав ещё метров сто, возле большого подворья развернул повозку и остановил её вдоль каменного забора, недалеко от весело журчащего ручья, что выныривал из расположенного рядом оврага. Не скажу, что место мне очень понравилось, но обманчивое чувство защищённости всё-таки появилось.

– Отличное место – грустно проронил Хэрн. Олия снова сорвалась на своём пегом жеребце вместе с Мартином и теперь мы были одни. На соседнем подворье брехал пёс, день плавно перетекал в вечер.

– Хэрн, мы ставить палатку будем? – зевая, спросил я.

– Ты что уже спать хочешь? – удивлённо спросил канн – Ты же весь день пролежал на сене. Я думал, ты спал.

– Ты опять мечтал об Олии, а я в это время работал, между прочим. Смотри, какой я комплекс нарисовал по твоим наработкам, созданный для работы кинжалами против противника вооружённого мечом. По-моему нормально получилось. Как считаешь?

Бедный Хэрн только вздохнул.

– Так, не раскисать, мне только любовных треугольников не хватает! Продвинь немного фургон вперёд и от ручья хотя бы на тройку шагов в сторону отъедь. Вот так. Отлично! Теперь рассёдлываем коней и начинаем готовить свой маленький лагерь.

Устанавливать палатку всё-таки решили. Непонятно где будет спать девушка. Есть ли номера в таверне? И о её сопровождающих тоже стоит позаботиться.

Хэрн пошёл познакомиться с обитателями подворья, возле которого мы остановились и заодно попросить продать нам дров и сена. Я же за это время оборудовал очаг. Натаскал воды из ручья, развёл огонь, используя наш небольшой запас дров. Хэрн задерживался и я начал беспокоиться.

– Хэрн, ты куда пропал? У тебя всё в порядке? – послал я мысленный вопрос канну.

– Всё нормально, малыш. Мы отлично остановились на ночёвку, ты не представляешь, кого я тут встретил. Нам сказочно повезло. Мы решим все наши проблемы разом. Если выживем сегодня конечно, после более близкого знакомства с хозяевами. Жди, мы сейчас подойдем, я хочу тебя с хозяином подворья познакомить.

– Дров захвати, а то сам знаешь, у нас их практически нет. – крикнул я ему в пустоту.

Примерно через полчаса из-за фургона появился улыбающийся Хэрн, тащивший, прогибаясь, увесистую бутыль, а следом за ним вырулила фигура, увидев которую у меня от испуга подкосились ноги. Шкаф, шагающий шкаф. Просто квадрат. Рама необъятных размеров, ростом и вширь удался человек, не хотел бы я ему под горячую руку попадать.

Хэрн уложил драгоценность в фургон, причём ближе к стороне, где пылал очаг.

– Ух, ну и тяжёлая же. Познакомься, малыш, этот господин местный кузнец, вернее сказать, сын местного кузнеца, но тоже кузнец. Я вижу, ты уже оценил его габариты. Это карды. Это не народ и не народность, это результат любви между человеческой женщиной и гномами, но не нашими местными, а уроженцами материка Харм. На родине его отца они считаются вне закона. Уж больно гномы следят за чистотой своей крови. Вот и отец уважаемого Дэриона попал в немилость на родине, когда там узнали о его любви к беглой рабыне. Увы, но его мать не пережила жизни в неволе и когда возник вопрос судьбы сына и старейшины рода потребовали умертвить дитя, то любящий отец пустился в бега, и через пять лет осел в этой местности. Селу как раз требовался кузнец. Уважаемый Дориан, отец этого господина, сейчас занят и попросил своего сына помочь нам и принести немного дров, а чуть позже принесёт и сена. Я от нашего имени пригласил дорогих хозяев переломить с нами кусок хлеба и прикупил у сердечных хозяев местного вина.

Если это немного дров то даже боюсь спрашивать, что в их понятии много.

– Спасибо, уважаемый Дэрион. Благодарю Вас, что вы откликнулись на нашу небольшую просьбу.

– Не стоит благодарности, малыш – прогрохотал он густым басом – и называй меня просто Дэр, не стоит усложнять условностями приятно начавшееся знакомство.

Так – пронеслось у меня в голове – чувствую, ночка сегодня будет бурной и весёлой.

Втроём мы быстро установили шатер, поставив его между фургоном и ручьем. Принесённое сено уложили половину под телегу, часть додавили на застилку пола фургона, а из остального я изготовил две лежанки в палатке. Хэрн расстелил около очага одеяла и покрывала и принялся накрывать импровизированный стол. О чём-то пошептавшись с Дэром, Хэрн сунул ему в руки монеты и великовозрастная детина молча умчалась в неизвестном направлении.

– Куда ты его послал? – спросил я Хэрна.

Но ответ пришёл мысленный

«Малыш, внимательно следи за языком. Гномы народ буйный и огрести по голове от них, это в порядке вещей. Не начнёшь ведь ты с ними воевать. Поэтому, будь внимательным! С другой стороны, они отличные мастера. А нам требуется у них заказать небольшие безделушки. Поэтому, если возникнет какая-то непонятка, спрашивай меня обо всём только мысленно, чтобы ни в коем случае не зацепить их буйный нрав. Сам видел, телег во всех проулках море, единственный этот пустой оказался, теперь понятно почему? Вот-вот. А уходить, у них на виду сворачиваться я не стал. Стыдно, ведь поймут, что испугался. И самое обидное, ведь знали попутчики о живущих здесь гномах, но никто не предостерёг. Потому, наша с тобой задача, назло всем подружиться с этими медведями». – закончил свою исповедь Хэрн.

«Вот, попали! Одно радует – посторонние сюда вряд ли сунутся. Так?»

"Наверное!»

Из проулка показалась огромная бегущая фигура. Интересно, сколько ему лет? На вид, лет двадцать не больше.

– Вот, уважаемый Хэрн, последние забрал и ещё назавтра заказал.

Я посмотрел на радостные глаза здоровяка. Его чистую, почти детскую улыбку. Производит впечатления большого, доброго, но глупого бычка.

– Дэр, скажи мне, пожалуйста, а у тебя братья или сёстры есть, или вы с отцом одни живёте? – осторожно спросил я.

– Есть, конечно, папа когда мы здесь стали жить, женился на тёте Марфе. И у меня ещё трое братьев младших. Они сейчас на площади бегают. Младший твоего возраста. Вы здесь долго пробудете?

Хэрн пожал плечами:

– Не знаем, как караваны соберутся, так и двинем. Ну что там у тебя, малыш, когда на ужин звать будем гостей?

– Каша почти готова, ты, давай, стол сервируй, мяса, хлеба нарежь, и кубки достань, я сегодня тоже в теме, не одним вам отрываться.

Ужин начинался очень чинно. Дэр сбегал, позвал отца. Да-а! Скажу я вам, гном был просто четырёхстворчатый. Лицо крупное, нос и губы мясистые. Глаза глубоко посажены, надбровные дуги мощные, лицо, как луженая медь от постоянного жара, голос грубый, громкий и очень настойчивый, давящий, я бы сказал.

Вино оказалось, и правда, неплохое на вкус, слегка терпкое. Разговор вёлся о войне, что вела Империя на два фронта, звучали мысли, что надо бы тоже куда-нибудь вглубь страны перебираться. Потом Хэрн затронул кузнечное дело и понеслось. Поддатый Хэрн и сам забыл, что недавно призывал меня к осторожности, а сам во всё горло орал на главного кузнеца села, доказывая ему какие-то технические тонкости. Я даже мысленно не мог достучаться до Хэрна, так тот разошёлся. Но, на счастье гном не был пьян или просто находился в прострации от наглости этой мелюзги.

Как я понял, обсуждался вопрос способа переплавки какого-то метала древних. У него была поистине большая тугоплавкость, и оружие из этого сплава ценилось на вес золота и даже больше. У Мартина, вроде, метательные ножи из такого материала сделаны.

– Ты, Дор, мне рот не затыкай, – орал вскочивший на ноги Хэрн – у меня нет этого металла, но если бы была возможность я купил бы немного, чтобы тебе доказать, что я в состоянии без применения магии даже в твоём горне расплавить его до необходимого состояния для ковки.

– А зачем покупать, у меня есть несколько кусков. Вот завтра, на трезвую голову, и проверим, прав ты или нет. – спокойно сказал гном, кидая очередной шмат сала себе в рот.

– Не, подожди, я тебе показываю за просто так секрет племени, а ты мне ничего не даёшь за выигранный спор? Так не пойдёт! – от такой наглости канн снова сел обратно на одеяло.

Тут уже задумался гном. Втягивал, вытягивал губы, хмурился, а когда и улыбался своим мыслям, причём всё это время смотрел на меня.

– И ты позволяешь мальцу пить твоё вино? – неожиданно выдал старый гном.

Хэрн развалился на одеяле, положив себе под руку, непонятно откуда появившуюся подушку.

– Мне не жалко, а ему сегодня не работать!

– Он у тебя, что, уже работает? – неподдельно удивился гном.

– Да, а что тут такого? Он мой ученик!

Гном недоверчиво скорчил рожу. Хэрн, потянувшись за бутылкой и взяв в руки кубок, налил себе вина.

– Ты чего от ответа увиливаешь, старая калоша – прокричал Хэрн, после того как опрокинул в себя кубок. – Мы бьём по рукам или нет? И я что-то не слышу, что ты выставляешь в виде ставки.

– За колошу и по шеё можно получить! – прорычал недовольный гном.

– Ты сперва догони! Что, нечего поставить на кон, так и скажи!

Не знаю, зачем Хэрн цепляет постоянно гнома, но то, что канн никогда ничего не делает просто так, это факт. Чего-то хочет от него добиться, точно.

Непонятно, чем бы всё закончилось, если бы из проулка не показались всадники.

– Дэр, это ещё кого к нам Долы тащат? Иди, выкинь их отсюда! – прогудел хозяин местного подворья.

– Не стоит беспокоиться, уважаемый хозяин, это наши друзья – проверещал я. – Дэр, пошли я познакомлю тебя с нашим охранником – а то, что он, по совместительству и мой брат, знать ему совсем необязательно.

– Хэрн, мелкий пакостник – обратился старый гном к канну – это твои люди?

– Будет достаточно того, что я их всех знаю. О, да нас посетили дамы! – Хэрн вскочил на ноги – вставай, старая развалина, пошли, я тебя познакомлю с приличными людьми. И прошу тебя, веди себя соответственно. Не дело отказывать в гостеприимстве путникам, тем более, когда в их числе леди.

Я не поверил своим глазам, эти два старикана, обнявшись и слегка пошатываясь в разные стороны, направились в сторону Мартина и прибывших с ними гостей. Когда только успели спеться, не понимаю! Мартин, тем временем, помогал покидать сёдла девушкам. Ба, да тут и баронесса! Ей-то, что тут делать? То, что присутствовал Жак понятно, но настойчивое движение баронессы к сближению с нами, когда её прилюдно оскорбили, вызывало у меня стойкое чувство опасности.

«Хэрн, внимание, баронесса. Тут что-то не так! Как бы чего не вышло!» – отправил я сообщение другу.

«Ты думаешь я это не заметил? – быстро ответил мне Хэрн, абсолютно трезвым голосом – Какого Дола, Мартин её сюда приволок? Ладно, не волнуйся, разберёмся».

– Малыш! – громко кричал поддатый братик – вот вы где! Мы вас по всей площади выискивали, а вас нигде нет!

– Ага, нас точно в таверне не было, так чего ты там искал? – прокричал в ответ, подошедший в обнимку с гномом, Хэрн – и чего вы там не остались? Дай угадаю!

Хэрн поднял вверх руку в, останавливающем возгласы, жесте и иронично продолжил:

– Вы выпили все вино, и вас оттуда в шею выгнали! Я прав, уважаемый баронет? – тот давясь, от смеха, мотал головой то ли в жесте отрицания утверждения Хэрна, или оттого, что смех не давал ему нормально ответить. – Кстати, позвольте вам представить господа, хозяина этого подворья, что так уютно позволил нам расположиться на ночлег. Внимание, уважаемые, мастер зубила, кирки и кувалды, уважаемый Дориан со своим старшим сыном. А это наши дамы: Жинель Дана Ванова, баронесса Генская, красота не является её основополагающим достоинством, – баронесса от удивления, услышав такоё, широко распахнула глаза – её ум и обострённое чувство долга делает баронессу несомненной боевой королевой нашего отряда, – а вот тут Жинель даже растерялась, не зная как реагировать на несомненно достойный, но уж больно замысловатый комплимент – наша маленькая красавица Олия, с сопровождающими. Уважаемый хозяин, я рад познакомить вас и с нашими друзьями, лейтенантом гвардии Императора баронетом Жаком де Маринэ, и моим телохранителем, а по совместительству учителем Малыша по боевым дисциплинам, Мартином.

Когда общие приветствия и знакомства состоялись, Хэрн пригласил всех к столу. Застолье, как я понял, должно было затянуться на всю ночь. Медленно попивая разведённое ключевой водой вино, незаметно наблюдал за собравшимися. Если первые мгновения гости ещё стеснялись и чувствовали себя слегка неуверенно, то, минуя тостов пять, веселье стремительно стало набирать обороты. Олию развлекал разговорами Жак и присоединившийся к ним Хэрн, Дэр с открытым ртом слушал хвастливые дифирамбы самому себе в исполнении Мартина, причём баронесса с самым внимательным видом слушала пьяные изъяснения наёмника. И на фоне этого веселья тёмным пятном выделялся с каждым кубком вина смурневший гном. Резкий контраст с его поведением в начале попойки и сейчас сильно бросался в глаза.

– Уважаемый Дориан, прошу простить мою навязчивость, но мне кажется, или вас на самом деле гложут какие-то проблемы и мысли?

Гном резко обернулся в мою сторону. Если бы он увидел на моём месте взрослого, точно драки бы не избежать. Думал, услышу резкий грубый ответ, но достойный гном сдержался.

– Дети, вы, дети! Как с вами радостно и как горько, когда вы болеете, а помочь не можешь, – горестно вздохнул старый гном.

– Дети, на то и дети, чтобы радовать, но и болея, у них природой заложено больше жизненной силы, чем у любого взрослого, дорогой Дор. – успокаивающе проговорил я.

– Ты так рассуждаешь, как будто что-то в этом понимаешь.

– Ну, я не всегда был под крылом Хэрна и Мартина. В моей недолгой жизни тоже многое успело произойти. У вас какие-то проблемы? Кто-то болеет?

Гном молчал, и только ещё больше грустнел. Скажет, не скажет, ведь видно, как ему плохо таскать это в себе. И тут его прорвало.

– Дочка, моя любимая дочурка. Родилась сразу после того, как я уже здесь женился, сейчас бы в невестах ходила, да лежит пластом вот уже пятнадцать циклов. Я что-то в себе из проклятых земель притащил. Следующие пацаны родились и растут нормальными, а Маниша… не ходит она и на вид тело и лицо сильно обезображены. Местный служитель, есть тут у нас храм, требовал умертвить кровиночку, так я его об стену разок приголубил – еле отскребли, с той поры сюда никто носа не кажет. Кому надо, что по работе сделать, Дэра ловят, заказы передают. А так никто эти годы не приходил. Жена плачет, а делать-то что? И умная у меня девочка, читать и писать умеет и к магии у неё способности, наверное, есть, да кто её этому учить будет? Так-то, малыш! Вы первые тоску разгоняете.

Мы помолчали. Не повезло старику, пятнадцать лет смотреть на свой укор, а что дальше будет? В это время Хэрн затянул песню. Я не слушал о чём она, я думал. Попробовать помочь, а смогу? Вот-вот! А с другой стороны, хуже уже вряд ли сделаю.

– Дориан, я могу попробовать ей, а может и тебе помочь, но сперва ты мне должен поклясться в одном деле.

– Ты, помочь? – взвился Дор. А потом быстрый переход – В чём поклясться?

– Это я смогу сказать только после того, как посмотрю твою дочь!

Гном задумался. Долго думал, под песни развеселившегося народа. Я сам уже стал подумывать, а не пойти ли мне спать, раз от моей помощи решили отказаться, как старый гном произнёс.

– Боги решили со мной сегодня позабавиться. Средний мой, сманенный мелкотой убежал посмотреть на рыцарей и проулок без присмотра оставил. То-то вы сюда без приглашении впервые за столько циклов и завернули, и что самое странное, ещё и сами знакомиться пошли. Теперь ребёнок с меня клятву требует за помощь. Странно всё это. Не бывало такого. Но и отказываться я не буду. Пошли, малыш, я тебе свой дом и кузню покажу.

Мы почти одновременно поднялись и стараясь не привлекать к себе внимание направились к жилищу гномов. Но уйти, незаметно не удалось.

«Малыш, вы куда направились?» – догнал меня почти у самой калитки мысленный вопрос Хэрна.

"Отдыхай, потом расскажу. Пойду, посмотрю, как гномы на чужбине живут. За Мартином следи. Мне кажется, эта лядь что-то замышляет. Осторожней там. Не дай им уединиться».

«Ага» – пришёл лаконичный короткий ответ.

Мы уже заходили в дом, когда я обернулся и оглядел оставленный нами наш лагерь. Красиво, видны сполохи костра, который закрывает фургон. Рассёдланные лошади трутся на полянке возле оврага. И песня разносится лихая, залихватская, да ещё исполняется хором, в котором слышатся и женские голоса. Идиллия.

Дом у гнома большой, основательный, даже веранда есть и комнаты на втором этаже. Высота потолков впечатляет. Горница, гостиная, кухня просто огромная, а вот и лестница на второй этаж. Везде на окнах шторы, занавески. В мощных шкафах на полках посуда. На полу цветные коврики с замысловатым орнаментом и рисунком. Видно, что самотканые. По лестнице, которая вела вверх, раздался быстрый перестук каблучков. А вот, видно и хозяйка. Тонкая, стройная женщина с большими глазами, не веряще смотрела на меня. Ротик открыт, будто отрабатывает звук о-о-о, понятно, гости в этом доме редкая вещь, если не необычная.

– Добрый вечер, уважаемая хозяюшка. – с поклоном я обратился к средней лет красавице. – меня зовут Гури, я приехал с караваном и вот уважаемый хозяин позвал похвастаться своими хоромами.

– Посиди на том табурете, малыш. Стэйн, Марни, – на его крик из комнаты выбежали два пацана – а где третий охламон? Напоите Гури чаем с вареньем, а нам с мамой поговорить надо. – Дор, подхватив ничего не понимающую супругу под локоть, увлёк её куда-то наверх по лестнице.

Пацаны, как до этого их мать, стояли, разинув рты. И пока появилась пауза в знакомстве, я посвятил её разглядыванию детей кардов. Мощные ребята. Этот, что пониже, наверное, и есть мой ровесник. Только он уже на голову меня выше и на пару ладоней шире меня. Оба светло-русые и точные копии своего старшего брата. Смотрят на меня в великом изумлении. Нет, так долго продолжаться не может я им, что, пугало, чтобы меня так рассматривать?

– Эй, ребята, кто-то чаю с варением обещал!

– А булки с маслом не желаешь, случайно? – с угрозой в голосе, ответил старший.

– Не откажусь, только откуда здесь могут быть булочки, я даже про масло не спрашиваю.

Тут очнулся и малой.

– Ты чё лопочешь? Мама даже на продажу в таверну дяди Тома выпечку делает, а у нас две коровы, которые знаешь, сколько молока дают – и потом, резко меняя тему разговора, засыпал меня вопросами – А нож у тебя настоящий? А откуда ты приехал? Зачем тебя отец домой завёл?