Обворожительна. Мертва
И кто же ты у нас, Кайли О’Коннелл? Леди из богатой семьи, которая пустилась во все тяжкие от вседозволенности? Тогда имеет смысл позвонить мамочке или папочке, чтобы приехали и забрали свое загулявшее чадо, пока оно не наделало шуму там, где не надо. И откуда только узнала про историю сорокалетней давности? Из газетных статей или от потомков исчезнувшей женщины? А может, она сама родственница этой Рокси?
Пока инспектор раздумывал, допивая кофе, девчонка ошарашила его очередным заявлением. Оказывается, трое злоумышленников, предположительно из мастеровых или просто переодетые в оных, ее опоили, похитили и хотели изнасиловать, но она, накостыляв им, умудрилась сбежать и спрятаться в лесу, где и встретила ныне сгинувшую в небытие старуху вместе с ее пропавшей машиной.
Молча отставив в сторону кружку, Рэй выразительно посмотрел на малолетнюю сказочницу. И вот эта изящная малышка с руками, не знавшими серьезной работы, умудрилась справиться с тремя бугаями, как она их описывала, а потом благополучно сбежать из незнакомого квартала? Бред! Кивнув собственным мыслям, мужчина серьезно спросил:
– Что ты курила, деточка?
Там же…
– Я вам не деточка, мистер Олди! – процедила я сквозь зубы, стучащие от вернувшегося холода. До города пришлось добираться больше часа, и с каждой минутой меня все сильнее знобило. Прихватить же с собой колодезной воды, благотворно влиявшей на самочувствие, я не догадалась. – И не курю! – заявила, волком глядя на надменную физиономию офицера.
Он был плечистым мужчиной лет тридцати на вид с короткими темными волосами, зачесанными назад, квадратной челюстью и глубоко посаженными глазами цвета кофе, который с удовольствием потягивал, слушая мой рассказ. Форменный жилет темно-лилового цвета с золотистой отделкой, нашивками, пуговицами и металлической цепочкой часов, торчащей из кармана, идеально сидел по фигуре, подчеркивая ее несомненные достоинства.
Красивый мужчина, видный, и, главное, вменяемый, раз не выгнал меня сразу, а проявил внимание к проблеме. Поначалу я даже подумала, что проклятие О’Коннелл больше не действует, и мне наконец повезло встретить нормального полицейского, серьезно относящегося к своим обязанностям, но, услышав его последнюю реплику, поняла, что ошиблась.
Как не везло нашей семье с законниками, так и дальше не везет. В их понимании письма, получаемые Элайзой – чей-то невинный розыгрыш, а мое заявление о пропаже Рокси и собственном похищении – бред наркоманки.
Следовало прислушаться к записке, нацарапанной на куске упаковочной бумаги, которую с громким «кар-р-р» швырнул мне под ноги ворон, когда я направлялась в участок. Там было всего три слова: «Не впутывай полицию!», они расползлись пятнами, едва я успела их прочесть. Сочтя тогда это послание угрозой, я с еще большим рвением побежала к законникам. Сейчас же склонялась к мысли, что предупреждение было отправлено мне вовсе не врагом, а сочувствующим доброжелателем.
– Кайли… – Сцепив в замок пальцы, инспектор посмотрел на меня, как на ребенка, совершившего провинность и упорно не желавшего в ней признаваться. – Я все понимаю. Молодо-зелено. Мир полон соблазнов, а родительский кошелек – денег…
– Да что вы несете! – вскочив со стула, я уперлась руками в противоположный край его стола и зло проговорила: – Во-первых, мистер Олди, для вас я не Кайли, а мисс О’Коннелл. Вы ведь запомнили фамилию, правда? Я называла ее, когда представлялась. – Мужчина кивнул, но чутье подсказывало – ни черта он не запомнил! И все его внимание к побитой жизнью замарашке – лишь профессиональная маска заинтересованности, под которой кроется безразличие. – Во-вторых, как бы невероятно ни звучал мой рассказ, он куда ближе к правде, чем ваше предположение о моих пагубных пристрастиях. В-третьих, я видела по глазам, вы что-то обнаружили, когда проверяли по базе номер пикапа. Что?!
Офицер прищурился, разглядывая нависшую над столом меня, затем откинулся на спинку кресла и, развернув ко мне экран, сказал:
– Обнаружил Роксану Лиор. Знакомое лицо?
Я жадно уставилась на фото, с которого на меня смотрела счастливо улыбающаяся старушка с кучей детей, облепивших ее и четырехколесного «монстра». Похожие снимки, помнится, были и в доме Рокси. С той лишь разницей, что на этом стояла дата.
– Я не понимаю… – Голос мой дрогнул, выдавая растерянность.
– Не она? – недоверчиво хмыкнул вредный сыскарь.
– Она, но… – Я запнулась, переведя взгляд на довольного моей реакцией инспектора. – Вы издеваетесь? – спросила прямо.
– По-моему, это вы издеваетесь. – Улыбка пропала с его гладко выбритого лица, а глаза снова сузились, превратившись в искрящие раздражением щели. – Как, по вашему, я должен реагировать на историю босой чумазой малолетки, утверждающей, что она встретила в лесу женщину, пропавшую сорок два года назад? Учитывая возраст Роксаны, столько просто не живут! А чего стоит ваше заявление про похитителей, с которыми вы справились собственными силами? Вы себя в зеркало видели, мисс? Чем вы их били… туфелькой? – Он даже не пытался скрыть сарказм, и меня это взбесило.
– Да как вы смеете иронизировать над женщиной, боровшейся за жизнь в заболоченной части Гримвуда?!
– Теперь хотите убедить меня, что вы еще и воскресшая утопленница? – не меняя тона, поинтересовался этот кретин, упорно не желавший видеть во мне жертву. – Признайтесь честно, мисс О’Коннелл, – теперь в его голосе послышалась усталость, – что произошло? Ночная вечеринка с новомодными грязевыми развлечениями неудачно закончилась? Может, вы боитесь родительского гнева за курение травки, и поэтому устроили спектакль с выдуманным похищением? Но зачем приплетать ко всему еще и мисс Лиор? Кто она вам: тетя, бабушка?
– Вы твердолобый истукан, не видящий дальше собственного носа! – выплюнула я, вновь покосившись на гаджет, по-прежнему открытый и развернутый в мою сторону. Кажется, инспектор посоветовал мне следить за языком и пригрозил штрафом, но я не расслышала, так как все мое внимание было приковано к дате. Не к той, что стояла на фото Рокси, а к той, которая маячила в правом нижнем углу экрана. – Какое сегодня число? – подняв глаза на хмурого собеседника, пробормотала я.
– Вы и это запамятовали? – проворчал он, но потом нехотя ответил, подтвердив неприятные подозрения.
– Я отсутствовала не ночь, а три дня, – сказала, скорее, себе, нежели ему, и вновь опустилась на стул, обняв себя руками за плечи. – Неужели меня никто не искал?
Мистер Олди несколько долгих секунд гипнотизировал меня пристальным взглядом, словно хотел понять, о чем думаю, затем снова развернул к себе электронную «книгу» с эмблемой полиции на «обложке» и принялся что-то писать по экрану.
– Заявлений о вашей пропаже не поступало. – Отложив в сторону перо, он задумчиво побарабанил пальцами по столу, после чего искренне предложил: – Хотите, я позвоню вашим родителям, Кай… мисс?
– На западное кладбище? – теперь сарказмом сочились уже мои слова.
– Сочувствую, – сухо отозвался инспектор. – Тогда кто ваш опекун?
– Мистер Олди, – скрипнула зубами я, чувствуя, что мы вышли на новый виток недопонимания. – Я сама уже десять лет как опекун! Повторяю, меня зовут Кайли О’Коннелл. Сеть косметических салонов с одноименным названием знаете? – Собеседник пожал плечами, давая понять, что, если и видел, вряд ли запомнил. – Мне двадцать семь лет…
– Опять? – рявкнул мужчина, треснув раскрытой ладонью по столешнице так, что подпрыгнул не только гаджет, но и я.
– Что опять? – Растерянно моргнула, глядя на него.
– Опять вы мне врете, мисс!
– Не верите? – прищурилась я. – Тогда снимите отпечатки пальцев! – и протянула трясущуюся руку ему. – В полицейской базе они есть – их брали, когда расследовали гибель родителей, так что подтвердить мою личность труда не составит. И… – Я сглотнула, чувствуя, что мне как будто что-то мешает дышать. – И я… – Ладонь безвольно упала на колени. – И… мне… – Слова превратились в хрипы, глаза расширились от ужаса. Я попробовала встать, но не удержалась на подогнувшихся ногах и начала падать, причем мимо стула.
– Мисс? Что с вами, мисс? Кайли! – Голос обеспокоенного сыскаря, склонившегося надо мной, звучал словно через толстый слой ваты. Мне хотелось ответить, попросить о помощи или просто закричать, но вместо этого я лежала безвольной куклой на полу и чувствовала, как уплывает сознание.
Последнее, что запомнила, прежде чем отключиться, это возглас взъерошенного констебля, спросившего, что делать с моим пикапом, перегородившим въезд на территорию полицейского участка.
ГЛАВА 3
Семь часов спустя…
Звук журчащей воды действовал умиротворяюще, аромат цветов окутывал душистым флером, а нежные поглаживания расслабляли, мешая вырваться из плена сна. Мне казалось, что ледяная тьма отступила, и теперь я блаженствую на лесной поляне, купаясь в озере… причем не одна. Чьи-то ладони скользили по моей шее, плечам, обрисовывая ключицы, затем накрыли грудь, чуть сжали, теребя пальцами набухшие вершинки, и, нехотя выпустив из плена упругие полушария, вновь отправились в путешествие по обнаженному телу…
Моему телу!
Сон как рукой сняло. Резко открыв глаза, я увидела склонившегося надо мной мужчину. На его губах блуждала странная улыбка, что лишь сильнее взбесило. Подчиняясь инстинктам, я схватила эту похотливую скотину за волосы и прижала лицом к моему погруженному в воду животу. Пусть знает урод: жертвы домогательств тоже умеют давать отпор!
Секунда, две… десять…
Рыжеволосый тип, чьи пряди я яростно сжимала, удерживая его голову под водой, даже не пытался вырваться! И следом за гневом, охватившим меня в первый момент, пришел страх. Неужели я перестаралась и утопила мерзавца?! Но как? Пальцы дрогнули, выпуская добычу. Я больше не мешала мужчине подняться, чтобы глотнуть воздуха, но он продолжал стоять в нелепой позе, согнувшись возле ванны, в которой меня мыл, и… даже пузыри не пускал!
Из шланга текла вода, шампунь на бортике благоухал цветами, разрушая картину, нарисованную моим воображением. Я была не на озере, а в каком-то хозяйственном помещении с облицованными плиткой стенами, клеенчатыми занавесками и металлическими каталками, жмущимися к стене.
Растерянно осмотревшись, поняла, что лежу в холодной воде с плавающими лепестками лилий и… со свежим трупом, которым станет рыжик, если его срочно не откачать. Протянув руку, неуверенно тронула потенциального утопленника за плечо и хриплым шепотом поинтересовалась:
– Эй, мистер… ты там живой?
Незнакомец не пошевелился, и я, кляня себя за несдержанность, собралась уже делать этому паразиту искусственное дыхание, как вдруг почувствовала прикосновение чужого языка к впадине на собственном животе. Взвизгнув от неожиданности, оттолкнула разыгравшего меня гада и, как только он с хохотом поднялся, осыпая все вокруг брызгами, подтянула колени к подбородку. Хотелось прикрыться от слишком уж откровенного взгляда больного на голову санитара.
Или все же доктора? Кто там еще носит синие больничные халаты и купает в странных корытах бессознательных пациенток?
– Ты… ты… – Достойное слово для этого юмориста упорно не находилось, поэтому я просто спросила: – Ты кто?
– О! Минуточку! – Ржать мужчина перестал, но улыбочка, которую я отнесла к категории многообещающих, так и не сошла с его губ.
Проведя ладонью по лицу, чтобы стереть брызги, рыжий наглец запустил руку в карман, после чего вынул оттуда значок с подтверждающей личность надписью, повертел его, задумчиво разглядывая, будто впервые видел, и наконец прицепил на грудь.
– Патологоанатом Д.Р. Крофт, – прочла я.
– Верно, мисс, – тряхнул мокрыми волосами странный тип. – Джеймс Руди… дурацкое имя. – На его лице появилась недовольная гримаса, которая тут же уступила место очередной ухмылке: – Лучше просто Джеймс. Приятно познакомиться!
– Патологоанатом? – переспросила я, полностью игнорируя его слова.
– Да.
– А я тогда кто?
– Труп.
– И ты…
– Тебя мою, чтобы в приличном виде отправить в путь, – охотно ответил мистер Крофт, в чьем душевном здоровье я сомневалась все больше.
– В последний? – спросила на всякий случай.
– Ну, если не прекратишь впутывать в это дело полицию и медиков, то, вполне вероятно, что да, – тем же насмешливым тоном заявил человек, призванный установить причину моей смерти, и вытер белой простыней свою густую шевелюру.
– Не впутывать полицию, – эхом повторила я со стойким ощущением дежавю. – А что будет, если уже впутала?
Я внимательно посмотрела на рыжика. Былой ненависти к нему не испытывала, но недоумение осталось. Все происходящее напоминало новый виток кошмара, который начался еще в лесу. Смена лиц, декораций и… очередной бред, который просто не мог быть правдой!
Всезнающий Свет, что мне, живой и в меру здоровой, делать в городском морге?! Правильно, нечего!
– Видишь ли, милая, – накинув на свои плечи простыню, Джеймс присел на бортик ванны, – дело в том, что ты… не совсем живая, – огорошил меня он.
– Хочешь сказать, что я призрак? – Я не верила ни единому слову этого юмориста, обращаться к которому на «вы» язык не поворачивался. Рокси, инспектор, заспанный констебль на входе в участок – все они меня видели и осязали, особенно парнишка в форме, не желавший пропускать оборванку к начальству.
– Нет, конечно, ты вовсе не призрак! – успокоил меня мистер Крофт, а едва я немного расслабилась, как он добавил: – Но и не живой человек.
– Яс-с-сно, – прошипела я, начиная опять раздражаться. Самочувствие было прекрасным, разве что немного хотелось пить. Холодная вода ничуть не напрягала в отличие от цепкого взгляда сидящего рядом мужчины. – Значит, я зомби, а ты… некрофил? – высказала новое предположение, бесцеремонно стянув с его плеч влажную простыню, в которую тут же закуталась.
Разговор был настолько нелепым, что воспринимать его серьезно я не могла. И тем не менее, продолжала беседу, стремясь выяснить как можно больше о своих недавних злоключениях. Последнее, что помнила, был кабинет обеспокоенного моим падением законника. Дальше… мертвецкая! Чудесно!
– Не буду оспаривать твои выводы, – ничуть не смутившись, рассмеялся ненормальный доктор и принялся заботливо поправлять на мне промокшую ткань. – В некотором смысле ты, действительно, зомби, потому что продолжаешь жить после смерти. И я, вероятно, отчасти некрофил, потому что меня привлекает твое тело.
– Откровенно, – пробормотала я, не зная, что и думать. Рыжий пожал плечами, и я спросила, решив ему подыграть. – А прежде чем умерла и превратилась в ходячего мертвеца, что со мной было?
– Я полагал, ты мне об этом расскажешь, – многозначительно улыбнулся он.
– Помню полицейский участок, потом удушье.
– Ну, в этом нет ничего удивительного. Ты теперь время от времени будешь отрубаться, как гаджет, у которого закончился заряд, – просветил чудаковатый патологоанатом. – И в эти моменты лучше быть подальше от медиков, иначе они гарантированно констатируют смерть и отправят тебя к нам. Поверь, другие представители моей славной профессии не будут устраивать тебе ароматические ванны с массажем, а вскроют и разберут на части. Так что прими мой совет за правило: никакой полиции и никаких лечебниц.
– Откуда только ты все это знаешь? Или я не первый зомби в твоей практике? – Из моего горла вырвался сдавленный смешок – ситуация на грани абсурда уже не столько злила, сколько забавляла.
– Можно и так сказать, – уклончиво ответил рыжий.
– Ладно, убедил. – Я решила не спорить с сумасшедшим. – Сейчас встану, оденусь… Кстати, есть во что?
– Я позаботился, – самодовольно усмехнулся мистер Крофт, явно рассчитывая на благодарность, но я восприняла его слова как нечто само собой разумеющееся и продолжила рассуждать вслух:
– Выйду на улицу, позвоню сестре с таксофона и…
– А вот этого я бы на твоем месте не делал, – сняв с подставки шланг, мужчина жестом предложил мне откинуть назад голову и, как только я подчинилась, начал аккуратно ополаскивать волосы.
Было в этом что-то… неправильное. Тип, который меня облапал, напугал, выдал кучу бредовых идей… сейчас смывал пену с моих волос, и я, что совсем дико, ему это позволяла. Наверное, такое поведение было некой защитной реакцией с моей стороны. Попытка не злить маньяка. Да, именно так! Потому что, если нет, значит, я тоже схожу с ума, а мне этого очень не хочется.
– Почему нет? – спросила я, обдумывая его заявление. – Почему нельзя звонить сестре? Или ты имел в виду выход на улицу?
– И то и другое. Сегодня утром медики засвидетельствовали твою смерть и, опираясь на информацию, полученную от офицера полиции, на руках которого ты скончалась, в морг вызвали на опознание Элайзу О’Коннелл.
– Элла видела меня… видела… – Слово «мертвой» никак не желало произноситься.
Спокойствие приказало долго жить, уступив место панике, которая, наконец, прорвалась сквозь стену моего фирменного упрямства. Я ведь живая, ЖИВАЯ! У меня бьется сердце, и дрожат пальцы, впившиеся в мокрую простыню. Я вижу, слышу, вдыхаю запахи! Я чувствую боль и реагирую на ласку, черт возьми! Значит, я не могу быть зомби, да? Или все-таки могу? Я же понятия не имею, что ощущают живые мертвецы, потому что никогда их не встречала.
– Видела, опознала и распорядилась о передаче тела в похоронное бюро после установления причины смерти, – не щадя моих нервов, припечатал этот моральный садист. – И я как дежурный судмедэксперт лично обещал эту самую причину выяснить и отправить отчет мистеру Олди, проявлявшему крайнюю заинтересованность в твоем деле.
– Тогда тем более нам с сестрой надо встретиться! – Выбравшись из ванны, я угодила в руки бросившего шланг мужчины, который без труда спеленал меня простыней, которой я от него прикрывалась, и, прижав к себе, зашипел в ухо:
– Не пори горячку, Марибет! – Имя показалось знакомым, хотя мне оно не принадлежало. Я задергалась, вырываясь, но на патологоанатома это не произвело никакого впечатления. Откуда только силища такая в его худосочном теле? – Так даже лучше, поверь. Ты ведь хочешь выяснить, что с тобой произошло? – Я притихла, вслушиваясь в его спокойную и какую-то убаюкивающую речь. – Найти и наказать виновных, помочь сестричке, которую так рвалась защитить… Хочешь?
– Откуда ты все это знаешь? – шепнула, облизав влажные губы, и тут же поморщилась – содержимое корыта, облицованного кафелем, было не только хлорированным, но и с примесью моющих средств.
– Догадался, – хмыкнул рыжий, продолжая удерживать меня на полпути между бортиком и полом. С нас обоих стекала вода, но ни он, ни я не придавали этому значения. В объятиях ненормального доктора было тепло и, что удивительно, спокойно. Или это его плавная речь так на меня действовала? – Лучший способ все выяснить – это притвориться мертвой. Истинные виновники расслабятся, сбросив тебя со счетов, и раскрыть их замыслы станет гораздо проще. – Его шепот опалил мое ушко, прежде чем по мочке скользнул влажный язык.
– Пусти, извращенец! – очнулась от гипнотического голоса я.
– Не ори так, – проворчал мистер Крофт, ослабляя хватку и помогая мне спуститься на пол. – А то набегут любопытные. Объяснять им, почему невскрытый труп разгуливает по моргу, будешь сама. – Я так живо представила эту картину, что даже хихикнула, а доктор сказал: – Так-то лучше, Марибет, такой ты больше похожа на себя прежнюю.
– Я Кайли.
– Знаю.
– Тогда почему зовешь меня чужим именем? – спросила, вытираясь сухой простыней, которую вручил мне Джеймс.
– Потому что раньше тебя звали Марибет, – смывая остатки пены с краев ванны, сообщил он.
– Когда это раньше? – не поняла я.
– Давно, но постепенно ты вспомнишь и ту жизнь тоже. Уж я постараюсь.
– И ту? – Я снова посмотрела на занятого уборкой мужчину, как на душевнобольного, но заявлять, что у него не все чашки в шкафу, поостереглась. Зачем терять внезапного союзника? Пусть и такого чудного.
– Да, твою прошлую жизнь. Или одну из прошлых. Не знаю, сколько ты их прожила с последней нашей встречи.
– О! Так мы уже встречались? – не удержалась от иронии я.
– Еще как! – подмигнул мне он.
– И что же в той встрече было особенного, раз ты упорно зовешь меня этим именем? – поинтересовалось моими устами раззадоренное любопытство.
– Кроме того, что ты убила мою жену? – глаза Джеймса полыхнули ядовитой зеленью.
– Что? – простыня выскользнула из рук, осев белым облаком у ног. – Я никого не убивала, – прошептала, хмуро глядя во вновь посветлевшие глаза собеседника. – И вы… что с вашими радужками…
– Так, милая, не пойдет, – перебил меня мистер Крофт. Он поднял белое полотно и принялся снова меня в него закутывать. – Ты слишком привлекательна и нагло этим пользуешься.
– Я пользуюсь?! – Возмущение отодвинуло на задний план когнитивный диссонанс, в котором пребывала после откровений доктора.
– Ты, – закивал рыжий. – Трудно устоять, когда ты так удивленно моргаешь своими длиннющими ресницами и нервно закусываешь нижнюю губку. – Похотливый псих в медицинском халате криво усмехнулся и, отвернувшись к ванне, бросил: – Одежда в углу! Поторопись, а то скоро в мертвецкой станет многолюдно.
И я, будто послушный зомби, чью роль мне приписывали, молча развернулась, чтобы пойти в указанном направлении. Спорить больше не хотелось, что-либо выяснять – тоже. В бездну такого помощника! Надо поскорее делать ноги из этого странного места, пока не обвинили во всех смертных грехах и не казнили тут же – скальпелей и прочих колюще-режущих предметов в соседней прозекторской предостаточно.
Через несколько минут, спрятав мокрые волосы под колпаком, а под синим халатом – принесенные мистером Крофтом вещи, я слилась с работниками лечебницы, в подвале которой располагался гримурширский морг, и благополучно покинула здание через боковую дверь для персонала, куда проводил меня Джеймс.
Отдав ему костюм доктора, послуживший мне отличной маскировкой, я натянула на голову объемную кепку, под которую легко уместились мои длинные волосы, нацепила темные очки в громоздкой латунной оправе и, подтянув лямки довольно широкого комбинезона, побрела через сквер на стоянку черных кэбов с золотыми шашечками на дверцах, намереваясь использовать одолженные патологоанатомом деньги на поездку домой.
Был ясный летний день без какого-либо намека на дождь. Даже лужи, появившиеся за ночь, высохли. Трава и кусты радовали глаз сочной зеленью, дорожки – серо-желтыми плитами мощения, а обочины – деревянными скамьями с кованными ножками и боками, в орнаменте которых присутствовали как звери и птицы, так и вездесущие шестеренки – символ всей мастеровой братии нашей чудесной страны.
Если верить истории, колонисты с Большой Земли прибыли на острова пять веков назад и тут же принялись обустраиваться, активно осваивая новые территории. Но ситуация, сложившаяся за сотню лет в новоиспеченных графствах, была плачевной. Механизмы старого образца коптили воздух и загрязняли почву, потихоньку уничтожая обладавшую уникальными целебными свойствами природу. Местные жители, поначалу принявшие переселенцев с распростертыми объятиями и охотно согласившиеся стать гражданами единого государства, стали протестовать против развития «убивающих жизнь технологий» и были прилюдно казнены на городских площадях за предательство и бунт.
Не все, конечно, а только их лидеры, но и этого хватило, чтобы начались массовые людские волнения. А за ними взбунтовалась и сама природа. По слухам, дошедшим до нас благодаря книгам и старым фотоснимкам, Гримвуд был единственным лесом, который взбесился и начал «пожирать» человеческое поселение. Побеги появлялись из земли прямо на глазах перепуганных горожан и взмывали ввысь огромными деревьями, они рушили фабрики и жилые дома, прорастали корнями в стены и фундаменты, уничтожали губительную для леса технику, возвращая участок за участком некогда отданную людям территорию.
В лесах на других островах тоже было отмечено некоторое движение, но только наше растительное «чудовище» перешло от угроз к действиям. И именно благодаря этому показательному выступлению Гримвуда все изменилось.
Мастера то ли из страха перед могущественной флорой, то ли из вызванного им же уважения начали лучше работать над своими изобретениями. Банкиры, аристократия и торговцы по настоянию усвоившего урок правительства, в состав которого включили и кое-кого из местных, вкладывали деньги в новые технологии и разработку экологически чистых видов топлива. И вот спустя четыре плодотворных века после той «зеленой войны», как прозвали ее историки, Дарилия стала не просто маленькой колонией Большой Земли, а центром прогресса, законодательницей моды и страной, быть гражданином которой – огромная честь.
Погруженная в собственные мысли, я шагала, шаркая ботинками на толстой подошве, по узкой дорожке, на которой с трудом могли разойтись два человека, и невольно любовалась своим родным городом сквозь стекла солнцезащитных очков, стилизованных под пилотные.