Система-в-себе

Ответ всплыл в сознании чуть ли не раньше, чем был задан вопрос: громадное невидимое существо – или что это? – заползшее в корабль через мусорный отсек. А если оно способно пробраться и сюда? Его не запечатлели камеры слежения: Вишницкая с Гросснером и Маккиненом очень внимательно просмотрели записи; и, надо думать, его ничуть не обеспокоили запирающие и защитные системы, сигнализация… Оно (а кто же ещё?!) жестоко расправилось с Уинком – и исчезло, будто его и не было. Где оно теперь? Чего ждёт? Или ищет?…

Внезапная атака страха перешла в новую фазу: заколотило тело, будто Вишницкая стояла голая посреди ледников. Врач порывисто села на кровать, обняла себя руками, стала растирать плечи, бока, ляжки и бёдра.

Металлический звук, раздавшийся сверху, заставил её вскинуть голову. Там?!..

Минуло около минуты, а может, больше – звук не повторялся. Да чёрт возьми! Чем бы ни была та штука, отчего Вишницкая чувствует себя так, словно знает, что совсем скоро умрёт? Неестественное состояние, и к тому же нелепое для опытного космонавта. Сколько раз она видела трупы: самые разные, с невероятными травмами, порождёнными вырвавшимися на волю безумными извращёнными фантазиями маньяков и садистов. Но нет, тут, тут что-то иное, качественно иное…

Судорожно сглотнув, она пересела правее, инстинктивно дальше от вентиляции, откуда донёсся непонятный звук. Если – не стоит забывать и об этом варианте – он действительно раздавался.

«Надо заснуть, – сказала себе Вишницкая. – Лучшее средство от психоза – сон…»

Дрожь потихоньку отступала. Медик неторопливо завалилась набок, забралась под прохладное одеяло, натянула его до носа, закрыла глаза, готовясь отпустить страхи и забыться исцеляющими сном, – когда что-то стремительно, неуловимо рванулось сверху, больно ударило по лицу, а затем, исторгнув сильнейшую вспышку холода, заставило испытать сокрушительный приступ боли, что охватил всю стройную миниатюрную фигурку разом…

После чего наступила тишина. Ненадолго, впрочем, поскольку в хладной тиши завертелось, задвигалось незримое нечто, постоянно касающееся неподвижного тела молодой женщины…

Маккинен даже не сменил пижаму на рабочую одежду – подгоняемый сильнейшим предчувствием беды, он только быстро нацепил ботинки, автоматически зашнуровавшиеся на ногах, открыл магнитный ящик стола, схватил энергер и, дав двери команду открыться, выскочил в коридор.

Его каюта располагалась через одну от апартаментов Вишницкой. Между ними находилось «жилище» покойного Уинка. Гросснер же обитал напротив каюты умершего друга и коллеги; наверняка старпом тоже всё слышал.

Оказалось, что Маккинен прав: не успел он подбежать к двери в комнату Вишницкой, как сзади раздалось:

– И ты слышал?

Голос прозвучал негромко, однако Маккинен вздрогнул, от неожиданности и нервного напряжения. Справившись с собой, бортмеханик обернулся и коротко кивнул: лучше вести себя тихо.

Гросснер указал пальцем направо и переместился в эту сторону, держа энергер наготове. Маккинен кивком дал понять, что задача ясна: он постучит, и если Вишницкая не отзовётся, откроет дверь запасным e-ключом (а «запаски» имелись у каждого из команды), и они с Гросснером вбегут внутрь – сначала механик, потом старпом.

Маккинен встал напротив двери, дал себе пару секунд, чтобы собраться с волей и силами – всё же он догадывался, какого порядка сюрприз может ждать их там, – и трижды, с равными временн ыми интервалами постучал костяшками по плоской металлической поверхности.

Ответом – лишь беззвучие.

Маккинен приблизился к двери вплотную, приложил к ней ухо. Постоял так секунд десять, потом, подзывая, махнул Гросснеру. Когда механик отошёл, Гросснер повторил его действия.

Да, там, вне всякого сомнения, что-то присутствовало… и двигалось. И оно не было Вишницкой, отнюдь нет: звук немедля напоминал о чём-то громоздком, мягком и медленно перетаскиваемом рукой какого-нибудь гиганта. Вроде жирной «гусеницы» поролона длиной в несколько метров. Вот только, увы, то не мог быть поролон, которого на борт не загружали.

Снова взмах рукой – сигнал к действию, – и Гросснер отступил. Сразу же к двери опять подступил Маккинен, с копией e-ключа в руке. Кисть бортмеханика подрагивала. Маккинен приложил маленькую квадратную карточку к металлу двери и провёл по участку с сенсорами. Бесшумно мигнула наверху небольшая красная лампочка, давая понять, что система сработала, и дверь с еле различимым шипением распалась на сегменты, которые въехали в стену справа и слева, в пол и потолок.

Когда мужчины с энергерами наголо вбежали внутрь, то сперва не поняли картины, представшей их глазам. Только когда Маккинен коснулся сенсора включения верхнего света – каюту запрограммировали реагировать лишь на голос владелицы Вишницкой, – они осознали, что разбудило их посреди ночи. Явившееся двум парам глаз шокировало, не давая поверить в происходящее до конца. И всё-таки верить приходилось.

Практически под потолком, закинув голову назад и безвольно свесив руки вниз, парила Вишницкая. Смертельного, трупного, синюшного оттенка тело словно бы сжалось, исхудало. Глаза Вишницкой открыты, веки подрагивали – значит, жива. Верх разорванной пижамы валялся на кровати, низ – на полу. На медике – лишь белые трусы и лифчик. Соски заметно набухли (от чего? От холода? Но как, почему?!..). Из-под трусиков, по ноге, вниз, стекала и капала желтоватая струйка. Стоял запах пота – вероятно, Вишницкая, прежде чем с ней произошло это, сильно взмокла. К этому амбре примешивались два других: мочи и… незнакомый, тошнотворный до жути.

– Смотри!.. – Дрожащей рукой, в которой зажат энергер, Маккинен указал на живот Вишницкой.

Внутри него что-то набухло, толстыми кольцами. Оно медленно двигалось и непрестанно продолжало расти.

– Эта штука… – Гросснер смочил пересохшее горло слюной, – подняла её… наверное…

– Что делаем? – нервно спросил Маккинен. – Стреляем?

– Ты что! Убьём её!

– А если она уже мертва?!

– Да нет же – посмотри на глаза, на веки!

– Оно может выйти наружу!..

Не успела отзвучать последняя фраза, как двигающиеся кольца в животе Вишницкой резко увеличились – и точёная фигурка взорвалась дождём внутренних органов, крови и костей.

Охваченные первобытным ужасом, механик и старпом отбежали назад. Их зрачки бегали, руки тряслись; в горле у обоих пересохло и першило; воздуха не хватало. Одежду обоих испачкали внутренности.

– Стреляем, – выдавил Маккинен. – Стреляем!

Он заставил себя поднять руку и, надавив на сенсо-курок, выпустил яркую сине-белую вспышку. Она врезалась в стену, не причинив химически усиленному титану вреда.

Гросснер тоже выстрелил, но лишь один раз, тогда как Маккинен продолжал всаживать в стену разряд за разрядом – выше, ниже, в стороны…

– Стой, – сказал Гросснер. А потом громче, почти крикнул: – Да стой же! Куда ты стреляешь!? Его здесь нет! Уже нет.

Маккинен прекратил бесполезную пальбу.

– Куда… куда оно могло деться? Да ещё так быстро?!

– Хрен его знает, – прорычал Гросснер.

Его взгляд упал на останки Вишницкой. Дыхание вновь начало перехватывать; тогда он отвёл взор.

– Мы должны поймать его! Достать! – кричал Маккинен. – Если оно уйдёт, следующими станем мы! Понимаешь?!

– Понимаю, – прохрипел Гросснер.

Тут Маккинен куда-то бросился из каюты. Гросснер вышел следом.

– Ты куда?

Маккинен не ответил. Он скрылся в своих апартаментах, из которых вскоре выбежал. Бортмеханик вытянул руку с раскрытой ладонью, на ней лежал теплодатчик.

Гросснер покачал головой.

– Датчики теплоты не засекли его, когда оно проникало на корабль.

– А мы будем отслеживать не его, – огорошил Маккинен.

Гросснер внимательно прислушался: уж не помутился ли от случившегося у коллеги рассудок?

Слава богу, выяснилось, что нет.

– Мы проследим изменение температуры на корабле, – пояснил Маккинен. – Помнишь, останки Уинка были чересчур холодными, будто он скончался день назад.

– А Вишницкая…

– Я потрогал её… оторванную руку. – Маккинен судорожно сглотнул. – То же самое.

– Тогда чего ждём!?

К Гросснеру понемногу возвращалась свойственная ему мрачноватая ирония.

С лица Маккинена тоже сошло выражение неизбывных растерянности и ужаса. Бортмеханик взглянул на теплодатчик, подвигал пальцем карту.

– Здесь! – воскликнул он. – Сектор G-8!

И они бросились туда.

То, за чем они гнались, перемещалось не быстро, однако без остановок. Под ботинками мелькала сверкающая дорога – Гросснер, воспользовавшись пультом управления, дал освещению на всём корабле сигнал включиться.

В секторе C-3 то, за чем они гнались, вдруг замедлилось, а после и вовсе остановилось.

– Там лифт, – напомнил Маккинен, не сбавляя хода.

– Знаю, – резко откликнулся Гросснер. – Но зачем ему лифт?

Преодолев сектор C-4, они перешли на быстрый шаг. Оба старались отдышаться, прежде чем окажутся с глазу на глаз… с чем?! Один сатана знает с чем. Это и пугало больше всего; была бы опасность хоть в сто раз сильнее их, но известной! Люди, ведавшие, с чем борются, побеждали самых лютых, самых умных и непредсказуемых врагов… Правда, те враги тоже были людьми. Здесь же…

Они отбросили пугающие, мешающие мысли, встали перед дверью в C-3.

– Опять двигается! – вдруг сказал Маккинен.

– Куда?

– Вниз.

– Скажи, на каком этаже остановится.

Прошло с полминуты. За это время Гросснер успел открыть своим набором ключей дверь, и они с Маккиненом вошли внутрь; механик не отрывал взгляда от экрана теплодатчика.

– Оно не останавливается… – комментировал Маккинен. – Всё, спустилось на самый низ.

– А дальше? – спросил Гросснер, вызывая лифт.

– Перемещается в сторону вентиляции… Залезло туда… И…

– И? – нетерпеливо поторопил Гросснер, когда они зашли в кабину и та, следуя приказу, включила антигравитаторы и понеслась на нижний этаж.

– И продолжает лезть вниз!

Гросснер посмотрел Маккинена и выматерился. Он тоже всё понял.

– Генератор, – сказал он. – Ему нужен генератор. Догадываешься зачем?

Маккинен молча отключил теплодатчик – в том уже не было необходимости.

– Чтобы выжрать всю энергию, – проронил он.

– Если генератор сдохнет, сдохнем и мы!

Лифт домчался до первого этажа; двери неслышно разлетелись в стороны. Маккинен и Гросснер выбежали из кабины и припустили к генераторной.

– Интересно, зачем ему столько энергии? – на бегу кинул Маккинен.

– А мне совсем неинтересно. Я хочу, чтобы оно сдохло и оставило нас в покое.

– А оно, похоже, – прибавил Маккинен, – даже не замечает нашего присутствия.

– Тем хуже для него.

– Погоди.

Маккинен встал и, схватив за плечо Гросснера, остановил того тоже.

– Мы вооружены энергерами, а оно, судя по всему, энергией питается. Понимаешь?

Гросснер размахнулся и бросил пушку об пол; она отскочила с громким стуком.

– Ещё бы не понял! Но что же…

– …делать?

– Да.

Маккинен пожевал щёку.

– Мы должны хотя бы увидеть его. Возможно, на месте что-нибудь придумаем.

Гросснер невесело усмехнулся.

– Ты ведь сам в это не веришь.

Маккинен вынужден был согласиться.

– Не верю. А что остаётся?

Гросснер молчал. По прошествии секунд он качнул головой в сторону генераторной, одновременно дёрнув Маккинена за рукав.

– Пошли.

Чёрные массивные двойные двери генераторной встретили их взглядом, полным безразличия. Как будто пренебрежение ко всяким разумным формам жизни сквозило в этих прямоугольных металлических глазах… или лишь казалось. И запах, тошнотворнейший запах из каюты убитой Вишницкой присутствовал здесь более чем в полной мере.

– Готов? – Маккинен повернулся к Гросснеру.

– Открывай.

Как ни странно, но в сердцах было предельно спокойно, чуть ли не холодно. Маккинен взял e-ключи, вытянул руку – она совсем не дрожала. Карточка коснулась сенсо-поля, и крайне неторопливо, словно делали одолжение, двери-титаны стали расходиться в стороны, исчезая в столь же толстой и высокой стене по бокам.

Космонавты приготовились… к чему? К чему можно подготовиться в подобной ситуации? Вероятно, всего лишь к двум вещам: либо бежать без оглядки, либо бесстрашно бросаться в атаку.

То, что явилось их глазам, отринуло оба варианта, ясно сказав: всякие попытки – бессмысленны.

– Вот же срань… – выругался Маккинен, когда невыносимо дохнуло смрадом жуков, тараканов и гусениц.

Волна тошноты взметнулась вверх у обоих.

Рука Маккинена задрожала, потянулась вниз, обхватила рукоятку насколько бесполезного, настолько и опасного в этой ситуации энергера.

Гросснер просто стоял – стоял и молча взирал на кошмар, от которого их с механиком отделяли считанные метры.

Прямо перед мужчинами раздалась вширь и ввысь ржавого цвета махина генератора, с его множественными выступами и заострениями; с его ответвлениями из металла; с его проводами, толще и тоньше. А к генератору, обняв его нерушимой хваткой вытянутого членистого тела, присосался пятиметровый паразит омерзительно-оранжевого оттенка, полупрозрачный, просвечивающий приборами и мониторами, усеивавшими стену напротив входа. Сухое жирное тело медленно-медленно двигалось туда-сюда, при этом не сходя с места, и тем самым напоминало гигантского удава-людоеда из мифов и легенд античных землян. Бугры наверху невыразимо отвратительного существа выглядели искусственно сделанными. Беззубый рот с разверстой бездонной глоткой на безглазой безносой голове вцепился в «шапку» генератора. Непрекращающиеся сполохи электричества, мини-молнии бегали по «губам» космического урода, не доставляя ему никакого дискомфорта, – наоборот, он, видимо, получал удовольствие. И не только.

– Гросснер, он… растёт! И проявляется!

Гросснер и сам заметил.

Несомненно, чем больше энергии потреблял паразит, тем больше становилось и менее просвечивало его тело. С каждой новой выпитой порцией электричества он делался… реальнее.

Маккинен отошёл на шаг назад.

– Гросснер!

Но старпом просто стоял и пялился на обретающую плоть и кровь, действительность фигуру.

Маккинен, не до конца отдавая отчёта в собственных действиях, поднял энергер и выстрелил твари в морду. Да, это ничего не дало, разве только паразит стал проявляться ещё чуть быстрее…

Лампочки в генераторной лихорадочно замигали. Совсем скоро к ним присоединилось освещение в коридоре, где стояли мужчины, а потом – не надо быть гением, чтобы догадаться, – это процесс охватит весь корабль. Затем он начнёт лихорадочно трястись, точно бы в агонии смерти… Да он уже трясётся, и посекундно всё сильнее! Значит, несколько минут, и генератор умирает, монстр обретает всамделишную форму, корабль, все системы которого оказываются одновременно поражёнными, остановленными и уничтоженными, взрывается. Они же с Маккиненом… Нет, не будет больше их с Маккиненом. Но – потом? Что потом?…

Истерично, на весь звездолёт завопила сирена системы безопасности.

Гросснер боялся, он на самом деле умирал от ужаса, едва начиная представлять картину ближайших месяцев или, да что уж там, недель!

– Маккинен, – с величайшим напряжением исторг из себя старпом. – Дай энергер.

Маккинен ничего не спросил, не уточнил зачем: он догадался зачем, да и о причине тоже. Не спастись – не успеют убежать, и их либо сожрёт паразит, либо, когда не выдержит генератор, разорвёт на мельчайшие частички и разбросает по вселенной собственный космический корабль.

А жрущая тварь, что станется с ней? Успеет сбежать? Или?…

Был единственный способ выяснить. Говорят, из любой ситуации всегда есть хотя бы два выхода: правильный и неправильный. В их случае же, видимо, всё свелось к единственному пути.

Маккинен переключил телебраслет на руке и связался с диспетчерской.

– Земля, прими сообщение, – монотонно заговорил он.

И принялся излагать их историю. Свободной рукой механик протянул энергер Гросснеру.

Как только Маккинен закончил «речь» и прервал связь, не дав Земле даже ответить, червь уже почти сделался реальным. Почти.

Давно прицелившемуся и настроившему энергер на максимальную мощность Гросснеру оставалось лишь нажать на спуск.

Предельно плотный, разрушительный энергоразряд пробил генератор насквозь и родил ослепительнейшую, всесокрушающую, всё сжигающую вспышку. И грохот, коему для космонавтов не было подобного. Больше с ними не произошло ничего.

Груз не будет доставлен на Плутон…

…Космический грузовик «Орион – 12», что вёз плутонским колониям продовольствие, замер рядом с дрейфующими в безвоздушном безраздельном холоде обломками.

– Эй, кэп, посмотри! – позвал старший помощник Доджсон.

Капитан Сноу глянул на экран монитора.

– Похоже, это всё, что осталось от «Лученосца – 1», ну, того пропавшего лёта с грузом медиа-аппаратуры, – заметил старпом.

– Похоже на то, – согласился капитан. – Но мы не за этим летим. Передай диспетчерам о находке и давай жми дальше.

– Есть.

– А мне ещё надо надавать по заднице бортмеханику, чтобы лучше следил за системой энергорегулировки.

– А что с ней не так?

– Да барахлит, как не знаю что! Энергия уходит, словно сквозь пальцы. Немного, и придётся жертвовать какими-то из систем, чтобы долететь. А там уж дозаправимся.

Доджсон согласно кивнул.

Через мгновения он, однако, заметил неожиданно и странно похолодевшим голосом:

– Кэп. Приборы показывают, что мы попали в зону поглощения энергии.

Сноу опешил от такой новости.

– Точнее.

– Точнее, мы будто бы находимся внутри чёрной дыры.

– Нет здесь никакой дыры!

– Знаю. Только…

Старпом недоговорил: их с капитаном внимание целиком привлекло то, что отображалось на самом правом из обзорных экране. Доджсон отцентрировал картинку и настроил так, чтобы всё было видно.

– Объект на значительном отдалении, – принялся докладывать Доджсон, имея в виду галактическое тело, заинтересовавшее их. – Похоже на планету.

– Что ты несёшь! – вспылил Сноу. – Нет и никогда не было там планеты! Сколько помню, в этом квадранте находится звезда KFD-24V. Уже который год летаем – стыдно не знать таких вещей.

– Может быть, – аккуратно согласился Доджсон. – Только взгляните получше: это ничем не напоминает звезду. – Старпом максимально приблизил изображение. – Или если это и звезда, то давным-давно потухшая.

– Что? Ты в своём уме?

– Либо же это KFD-24V, – продолжал выдвигать версии Доджсон, – которая обледенела в считанные дни.

Сноу нахмурил брови, вперил в Доджсона удивлённый взгляд.

– Да что за…

Ответ пришёл сам собой.

Галактическое тело на экране задрожало, точно было полое, а изнутри, по всей площади, его било нечто живое и колоссальных размеров. Потом же планета, или погасшая звезда, взорвалась мириадами громаднейших осколков. Шар просто разлетелся на части.

Сноу и Доджсон следили за происходящим, не в силах оторвать взгляда.

В потоке тысяч, миллионов вновь созданных астероидов что-то двигалось. Что-то, вне сомнения, живое. А ко всему прочему настолько длинное, что сумело поместиться внутри сферы галактических размеров, свернувшись десятками и десятками и десятками невероятных по протяжённости колец. Волна поглощения электричества, уничтожения тепла, разрушения реальности – волна чистой энтропии исходила именно от этого существа.

И оно… Да!

Оно направлялось прямо к ним.