Берсерк забытого клана. Боги и Демоны Захребетья
Затем я проверил все каморы барабанов в своих револьверах. На всякий случай, я сменил боеприпасы на рунные. Мало ли, что нам уготовило ближайшее будущее.
Глушители я навинтил на два револьвера, оставив пару без системы подавления шума. Теперь у меня три бесшумных экземпляра оружия, если считать и тот, что со спиленным стволом закреплён в кобуре на лодыжке.
Так прошло около часа, а может и больше.
Переделав все подготовительные дела, я вновь повернулся, чтобы проверить направление нашего движения. Вот те и на, а почему мы вильнули, и сейчас не едем в сторону башни?
Я тронул Колчака за плечо и кивнул, намекая на эту странность.
– А мы не будем туда заезжать, – он правильно истолковал мой посыл и ответил.
– Почему? – вспомнил я о друзьях, несущих там вахту, о Родионе и Петре.
– Нет надобности, – отмахнулся Череп.
Теперь Паук проявил инициативу и потормошил меня за ногу, намекая на то, что продолжит пояснение по затронутой теме.
Я повернулся к нему и взглянул вопросительно, ожидая развёрнутого ответа. Мол, о’кей, я слушаю, а ты – говори, коль есть что!
– Всё очень просто, Феликс, – заговорил длиннорукий. – Мы изначально получили сигнал дымом, что беда стряслась в городишке по нашу сторону реки. Так что, нет нам особой нужды посещать эту башню, вот и свернули мы, – подвёл он итог.
– А что за беда? – не успокоился я.
– А кто его знает? – развёл руками Паук. – Дымом много не передать, – добавил он, слегка огорчившись.
– Э-мм, – я переложил карабин на коленях. – Ну, а что мешает использовать артефакты, если нужно что-то важное сообщить? А? Господа Боевые маги? – адресовал я вопрос ко всем сразу.
Тут Химера обернулся и, как всегда, ничего не выразил своей непробиваемой мимикой.
– А зачем дорогие вещи тратить, если в башне тоже ничего не знают? – задал он встречный вопрос, не требующий ответа.
– Ну, да, – я кивнул.
– Вот то-то и оно, – продолжил мысль Химера. – Если нечего сказать по существу проблемы, то и золото тратить… Х-м, сам понимаешь, господин Феликс, – завершил он и отвернулся, заняв прежнее положение.
Вот и пообщались. Ну, хоть что-то. А делать-то в пути нечего, ровным счётом. Я бездумно окинул окрестности взглядом.
Мы неумолимо приближаемся к извилистой линии дремучих лесов. Деревья покрыты шапками снега и лишь тёмная полоса из стволов говорит об опасном сближении.
Я даже усомнился в возможности ходьбы по этим зарослям, так как стволы, словно стена частокола. Нет и намёка на щёлку с тропкой. Но вот красота тут присутствует. Дикая и девственная. Холмы покрыты заснеженным лесом, а дальше и сопки хребта. Красота. Ужасная и опасная в своей простоте красотища.
А ещё, где-то там, впереди, скрыто снегом и русло замёрзшей речушки, разделившей два людских поселения. Мостик хоть имеется, интересно мне? Наверное. Хотя зимой он не так актуален для передвижения местного населения. Лёд же есть, если так-то!
Слышал, что где-то тут есть и озёра, значит, и болота должны быть, хотя и совсем не обязательно… Ужас, как не люблю их, хотя в жизни своей я ещё их не встречал.
В какой момент я задремал? Да и не знаю даже. Однако, меня резко дёрнули, заставив проснуться.
– Феликс, Феликс? – в голове раздался голос Колчака, и крепкая рука встряхнула меня.
– А? – выдохнул я, открывая и потирая глаза.
Я моментально очнулся и развернулся вперёд лицом, чтобы глянуть, куда мы приехали и познакомиться с окружением. Зачерпнул снега и натёр им лицо, окончательно возвратив бодрость духа и тела.
Теперь я огляделся более осознанно, и сразу обнаружил, что тут есть, чему нужно уделить внимание. Касается это архитектуры домов, мимо которых проезжают наши сани. Все постройки, включая дворовые, которые проглядываются через редкие ворота… Нет, не так. Ворота есть у всех, но открыты единицы. Так вот, все постройки сделаны из морёного дуба.
Обалдел ли я? Естественно! Будь этакая деревушка в моём мире, и найди я её заброшенной, то враз стал бы олигархом. Попал бы на страницы всех Форбсов с офигенным заголовком: «король дорогущей мебели и шкатулок!»
Ладно, мечты это, а вот реалии совершенно иные. Народа почти не видно. За редкими ставнями, что опять же открыты, виден тусклый свет. Сами элементы изоляции от внешнего мира очень мощные, а оконца маленькие, если сравнивать со всеми теми, что я уже встречал в этом мире.
Вообще, складывается вполне логичная ассоциация домов с крепостями. Да. Точное сравнение.
За такими моими наблюдениями наше средство передвижение доехало до центра городка. Я бы назвал его деревней или посёлком, но раз тут такое название прижилось, то пусть будет городом.
– Ну, вот и местная управа, – проговорил Череп, покидая сани. – Сейчас дождёмся старосту и всё разузнаем, – добавил он и потянулся, разминая мышцы после длительной езды сидя.
Я молча последовал его примеру и тут отметил особенность главного городского сооружения, тоже одноэтажного, но сделанного из чёрного камня. Это что, мрамор? Или гранит? Не очень я разбираюсь в таком материале, но очень похоже.
Ещё я заметил такую особенность, которая мне бросилась в глаза. Это странная комбинация старого каменного здания, точнее, каменных элементов с деревом. Все деревяшки гораздо свежее, что говорит о недавней реконструкции городской управы.
– Ой, как я рад, что вы столь быстро приехали! – прозвучал старческий голос из-за наших спин. – Проходите скорее, чайку отведайте с мёдом лесным и ягодами сушёными, – заявил дедушка, а я чуть не впал в ступор.
Мне хватило мимолётного взгляда, чтобы увидеть самое важное на его лице. Татуировка в виде перевёрнутого треугольника в центре переносицы привлекла моё внимание. У деда Ермака – ну, в точности такая же.
Я ткнул локтем Черепа и указал на дедушку старосту, мотнув в его сторону головой.
Череп прикрыл глаза, дав понять, что он знает о сходстве, а вот акцентировать внимание на этом не стоит, как и задавать лишние вопросы.
– Дед Мирка, ты, давай, сразу к делу, пока чай спеет, – предложил Колчак, указав дедушке рукой на дверь и пропуская уважаемого старосту вперёд.
– Ой, Александр, – глава городка обратился к Черепу по имени, что меня удивило. – Да всё тут не так, как должно быть. Да-да, к-хм, – он кашлянул и вошёл.
Мы прошли следом, сбив с обуви снег и миновали просторные сени, где есть лестница, ведущая на чердак. Прямо внутри. Хозяин скинул тулуп и предстал перед нами в простецком одеянии. Телогрейка из шкур, штаны-шаровары, ну, и обувь, утеплённая мехом и внутри, и снаружи. Очень на унты сибирские похоже.
Мы чинно расселись и подождали, пока дед Мирка разольёт всем напиток в деревянные стаканы, украшенные изящной резьбой. Сделали пару глотков, а хозяин запалил ещё пару лампадок, для чего провёл в воздухе рукой, с заготовленной руной. Вязь демонстрировать нам не стал, как и дед Ермак поступал со своей внучкой.
Я говорить не решился, как и все остальные прибывшие, соблюдая субординацию.
– Итак, Мирка, рассказывай, – Череп сложил руки перед собой, обозначив предельную концентрацию внимания.
Дед Мирка спокойно отставил посуду и пригладил бороду. Вдруг он стал очень озабоченным, серьёзным, и совсем непохожим на радушного хозяина. Переменился моментально на сурового деда, носящего звание старосты и исполняющего обязанности главы города.
– Слушайте, да не перебивайте, – предупредил хозяин и потупился в столешницу, собираясь с мыслями перед изложением проблемы.
Никто из нас не посмел его прервать, несмотря на длительность паузы, минут эдак в пять.
А я всё равно иногда поглядывал на его треугольник, а в душе моей так и зрел вопросец относительно Ермака. Но мне удалось побороть свою любознательность, хотя сил потребовалось для этого много.
– Началось всё неделю назад, – как-то резко заговорил городской староста. – Поначалу птица ночная беспокойно себя вела, а далее, у-у-у… – потянул он и махнул рукой. – Зверь стал выходить из лесу к людскому порогу, чего отродясь не случалось. Пугливый зверь стал, – покачал он головой. – Дальше – ещё хлеще. Медведь встал, весь, что в спячку запрятался по берлогам. Проходу нет сборщикам хвороста на истопку-то, – началось перечисление напастей. – Волки вышли несколькими стаями. Жути нагнали и дальше отправились, перейдя границу реки. Ну, а далее, – он огляделся и придвинулся лицом к Черепу. – Сходил тут один на охоту, ну, не то, чтобы за дичью, а так, разведочку сделать, – перешёл Мирка на шёпот. – И пришёл он совсем блаженным. Умом бедолага тронулся да так, что мои лекарские руны для него без толку. Ничто не совладает с его хворью. Сидит, качается из стороны в сторону, да и всё мелет что-то неразборчивое, – он вдруг отпрянул и пригладил бороду, после чего снова придвинулся к Черепу. – Вой слышно ночью, не тот, что исчадия потусторонние изрыгают из своих глоток, а иной! – он поднял вверх указательный палец. – Возможно, что ОНО вернулось и не одно, – продолжил он загадкой для всех. – Ну, а вызвали мы вас из-за пропавших, что по дрова ушли к осенним заготовкам, – Мирка начал прояснять нашу задачу. – Сыскать бы их, а коли повезёт, то и зверя прогнать туда, откуда пришёл. У вас-то, почитай, средства для этого есть? – он адресовал вопрос всем, но посмотрел только на Черепа.
Александр задумался на мгновенье.
– В домиках охотников смотрели? – прозвучало уточнение из его уст.
– А кто же пойдёт на озеро по собственной воле? – парировал вопросом Мирка.
– Понятно, – Колчак хлопнул ладонями по столешнице. – Мы прямо сейчас туда и отправимся, – заявил он и обвёл нас решительным взглядом. – Пока ещё не стемнело, – добавил он и поправил рунные револьверы в кобурах. – Если мы не вернёмся до ночи, то, значит, в охотничьей избушке заночевали. Ну, в той, что на озере, – предупредил он Мирку. – Всё, господа, не теряем драгоценного времени. Паук, снегоступы давай. Всем взять карабины! – завершил он выдавать распоряжения, окончательно повысив голос.
Мы встали и вышли, сопровождаемые Миркой. Из саней мы достали всё требуемое, и пешком зашагали к границе городка, выходящей к упомянутому лесу.
Тут уже население проявило любознательность и повысовывалось из окон, рассматривая нас испуганными взглядами, а иногда даже и жалостливыми.
Некоторые горожане не постеснялись выйти и проводить нас до крайнего дома. Заброшенного, пустого и чёрного, с наглухо заколоченными ставнями.
Ну, а спустя ещё немного времени, мы обули снегоступы и преодолели небольшой открытый участок перед лесом, что встретил нас тропкой, окружённой сплошным буреломом, скрытым в сугробах. Мой Братан точно сломал бы себе что-нибудь, если б с нами отправился.
Вот же! И что это за ОНО, которое там появилось среди этих деревьев? А кто его знает! Надеюсь, что это чудовище мы не встретим…
Глава 3. Логово далеко за озером
Первые шаги по заснеженному лесу оказались последними. Не в том смысле, что мы внезапно передумали идти на выручку местным добытчикам древесины для топки печей и каминов, или взяли и резко сгинули, а из-за банальных снегоступов.
От этих штук на ногах нам пришлось спешно избавиться, так как эти хреновины постоянно за что-то цеплялись в сугробах.
Это меня даже обрадовало, вопреки недовольным Магам-Вольникам, начавшим сетовать. Ну, оно и правильно, ведь они прекрасно справлялись с ходьбой. Научились справляться с этими пародиями на теннисные ракетки, или всегда умели ходить в этих неудобных штуках.
Мы движемся друг за другом, ощетинившись стволами рунных карабинов, направив их в разные стороны. Каждый шорох в лесу заставляет мои волосы шевелиться, да и веко начинает подёргиваться от нервного напряжения.
О тропке я и не мечтаю, но направление движения у нас есть. Дело в том, что тут, в этом дремучем лесу, предусмотрительные местные понаставили на стволах зарубок. Так что, если клювом не щёлкать, то заблудиться будет затруднительно. Есть хорошо различимые ориентиры. Есть.
Однако, это не умоляет всеобщего состояния сосредоточенности и внимательного осмотра пути впереди. Ещё это ОНО будоражит моё воображение, да и все о нём думают, наверное. Это же надо, мужика до аута довести, и в овощ превратить. А ведь он только глянул на… Ну, на ЭТО.
За тридцать минут неспешного пути, сопряженного с преодолением преград, замаскированных под снегом, мне показалось, что я отмахал километров двадцать.
Однако, движение по лесу всегда обманчиво, посему я спешно выкинул это заблуждение из головы. Это хорошо, если мы прошли хотя бы пару километров, и то, по прямой.
Александр Колчак, шествующий впереди, резко остановился и поднял руку со сжатой в кулак ладонью. Даже для меня этот жест был понятен, и означал он только одно. Стоп!
– Всем стоп, – тихо объявил Череп, напряженно всматриваясь куда-то вперед.
Среди тишины зимнего леса, нарушаемой лишь скрипом снега под нашими ногами, его призыв остановиться прозвучал сродни выстрелу из пушки, обязательно громкому выстрелу, большого калибра.
– Что? – я тронул его за плечо.
– Звук нехороший.
Череп вскинул карабин и определил сектор правее от маршрута.
Все маги, и я в том числе, скопировали его действия, приняв удобное положение и опустившись на одно колено.
Потянулись долгие секунды напряженного ожидания.
Не знаю, кто первый из всех заметил приближающуюся опасность, и кто, конкретно, из магов определил направление грядущей беды, но мы все, словно по команде, прицелились в район упавшего ствола дерева, обхвата эдак в три.
Мой палец, лежавший на спусковом крючке, завибрировал из-за нервов, вследствие чего мне пришлось убрать руку от спускового крючка, чтобы не наделать глупостей.
Вдруг там какой-нибудь суслик, не знаю, бывают ли они зимой, но белки точно могут быть.
Из-за сугроба, что образовался в районе корневища этого огромного дерева, показались лохматые уши, а следом глаза и нос любознательного медведя. Точнее, не медведя, а медвежонка.
Я подумал о несуразице, увиденного мной – медвежата ведь не рождаются в зиму. Однако развить свою мысль я не успел. Медвежонок, находящийся под прицелом пяти стволов карабинов, кое-как преодолел глубокий сугроб, пробрался сквозь ветви кустарника, засыпанного снегом, и преспокойно занялся обнюхиванием наших ног. А самое интересное то, что именно мои нижние конечности сильнее всех заинтересовали лохматого зверя.
– Э-ээ… И что мы будем делать со всем этим, а? – поинтересовался я у поручика, стараясь не шевелиться.
Александр Колчак вскинул бровь, не обращая внимания ни на меня, ни на маленького медвежонка, и спокойно продолжил оглядывать окружение.
Я в этот момент слегка успокоился, обоснованно решив, что опасности, как таковой, угрожающей нашему маленькому коллективу, нет. Осматривать лес мне быстро надоело, а вот медвежонок, вызвал у меня интерес. Я же не видел никогда медведя, а по большому-то счету, я даже в зоопарке ни разу не был!
Лохматый косолапый потерся о мои ноги, ткнулся носом в рунические боеприпасы, расположенные на поясе в патронташе, и призывно рыкнул, обернувшись куда-то назад. При этом, будущий гроза дремучего леса, мою ногу так и не отпускает, а продолжает обнимать ее своими лапами.
Я уже хотел пояснить косолапому, что не его папа, и уж, тем более, мамой я бурому отпрыску не являюсь, как вдруг…
Ба-бах!
Резкий звук выстрела, прогремевшего в тишине, заставил меня, инстинктивно развернуться и встретиться лицом к лицу с Пауком, судорожно перезаряжающим свой карабин.
Боевой Маг-Вольник изрядно нервничает, поэтому два рунных боеприпаса упали ему под ноги. И только третий патрон занял свое место в казенной части оружия. Все это время Паук смотрел куда-то вперед, а точнее мне за спину, а перезарядку осуществлял на ощупь.
Я вновь обернулся, но прежде, чем встретиться с причиной того ужаса, что отразился в мимике Паука, грохот второго выстрела разрезал тишину лесного пространства.
– Бегите!!! – истошно заорал Череп, и развернул меня лицом в обратное направление.
Стряхивая медвежонка с ноги, я запнулся и предсказуемо бахнулся мордой в сугроб. Замешкался, поднимаясь, так как с карабином в руках сделать это совсем нелегко. Страшный рев прокатился по лесу, заставив сердце екнуть в груди.
– Твоё ж коромысло, да это медведица! – крикнул Череп уже впереди, – Бегите! – напомнил он всем последнее распоряжение, прежде чем выстрелить мне за спину, в сторону зловещего рыка.
Меж тем, я поднялся и побежал, так как зверь сзади продолжает рычать, и рык этот неумолимо приближается. Позабыв обо всех ориентирах, я ломанулся вперед, что есть мочи.
Прижимая к себе холодный металл карабина, я напрочь забыл, что могу стрелять из своего оружия. Начался стремительный забег по пересеченной местности с подснежными препятствиями.
Я плохо помню тот момент, когда потерял боевых магов из вида. Постоянно падая и кувыркаясь, я поднимался снова и снова, ориентируясь в своём беге на звуки погони.
Решив обернуться, я обо что-то споткнулся и повалился. Не просто упал, как обычно, мордой в сугроб, а покатился по склону, отмечая мелькание неба, сугробов и темных стволов вековых деревьев.
Затормозил я предсказуемо, о ствол, предварительно ударившись о пенёк, скрытый под снегом. От же! Острая боль стеганула меня в позвоночник, а где-то сверху послышался рёв.
Единственно верное направление, для моего спешного отступления, это пологий спуск овражка, в котором я оказался. И вновь продолжился бег с препятствиями, который не прекратился до тех самым пор, пока сил у меня совсем не осталось. И вот…
Я сижу за раздолбанной каменной кладкой, и перевожу дыхание. Погони за собой я совсем не наблюдаю, а только судорожно вспоминаю все те зигзаги, что я вытворял по дороге сюда.
Вокруг никого. А самое обидно то, что закричать банальное «Ау!», я никак не могу. Кто знает, что входит в меню той косолапой мадамы, что гналась за мной. Проверив свой карабин на наличие боеприпасов, я аккуратно высунулся в пролом стенки и замер, присматриваясь ко всему подозрительному в секторе своего обзора.
Отметил для себя хорошую позицию для стрельбы, и ещё одну малюсенькую детальку, такую, как неумолимо приближающиеся сумерки.
«Во, я попал!» Как назло, метрах в пяти, прямо перед мной, шевельнулась веточка дикой ежевики, а снег, укрывавший её, рухнул. Естественно, что я выстрелил, из-за своих перенапряженных нервов.
Ба-бах!
Я сразу вспомнил, что нормальные стрелки, ведущие огонь из засады, просто обязаны менять свою позицию после каждого выстрела. В моем случае мест для смены дислокации я не наблюдаю, поэтому я просто затаился.
Через минуту ожидания, продлившуюся вечность, я, наконец-то, выглянул из-за своего укрытия и обнаружил подстреленного зайца. Отлично! Только не знаю радоваться мне или плакать.
Но есть во всем этом толика положительного – ничего рычащего и зубастого я в округе не вижу. Набравшись смелости и решимости, я вышел из-за своего спонтанного укрытия, и сделал несколько острожных шагов. Остановился, прислушиваясь к окружению, и вновь констатировал своё полное уединение в местах страшных, непроходимых и девственных. Хотя стоп, каких девственных, ведь я спрятался за разрушенной стенкой? Задумавшись над этим и подобрав свою законную добычу, нечаянно подстреленную от страха, я развернулся и наконец-то увидел сущее недоразумение, как по мне.
В сгущающихся сумерках, в метрах пятидесяти за сломанной стенкой, возвышаются величественные руины некогда красивого, или даже эпического сооружения, произведения неизвестных древних зодчих. Но, прежде чем сосредоточиться на старых развалинах и уделить им должное внимание, взгляд мой зацепился за группу статуй, объединенных в единую целостную композицию.
Дело в том, что это не просто обыкновенные фигуры людей, или каких-нибудь персонажей из мифов, а что-то крылатое, черное, с когтистыми ногами и хищными мордами. И ни разу не птичьими, а звериными.
Я сразу вспомнил про грифонов, это единственно верная аналогия, на мой взгляд, имеющаяся в моем воображении.
Возраст данного сооружения я начал отсчитывать от ста лет и более, так как вековые деревья проросли в таком месте, которое раньше запросто могло быть дном, допустим, фонтана.
Сгущающиеся сумерки повлияли на мое спешное и единственно правильное решение в том, чтобы подыскать укрытие среди развалин древнего сооружения. Обойдя по кругу эту скульптурную композицию с крылатыми бестиями, я занялся осмотром руин чего-то очень старинного. На крепость оно не смахивает, по причине высоких проемов окон. Крепостной стены нет, а был невысокий забор, наверняка, когда-то красивый.
Смутил цвет используемого зодчими камня. Иссиня-черный, и даже сейчас сохранивший следы добротной полировки с подгонкой по месту уже в стенах. Может быть, это какая-то заброшенная церковь?
Да, нет… Не похоже. Я зашел внутрь, пройдя под высоченной аркой главного входа. Обратил внимание на полуразрушенную колоннаду вдоль стен и барельефы.
В центре зала сооружён постамент. Обломки камней тут и там, явно принадлежащие некогда обрушенной крыше. Если это не замок, а это точно не он, то тогда что? Для жизни такое сооружение никак не пригодно, даже если предположить, что на постаменте стоял трон, то правитель должен был спать именно в нем, что совсем неудобно.
А может, это алтарь древнего бога… Но ломать голову над произведением неизвестных зодчих, в моем положении совершенно неправильно. Мне бы дров, ну, и немного веток для костра поднабрать, да и обустроить ночлег, чем я и занялся, благо в округе предостаточно сухостоя, годного для растопки и всего запланированного.
За подготовкой прошло много времени, ведь сугробы никто не отменял, а ходить по ним ох как неудобно! Сумрак полностью вытеснил день. Ночь воцарилась над лесом. Я сижу, меланхолично переворачивая дровишки, и кручинюсь над своей судьбинушкой. Так себе, если честно.
Заяц этот еще, которого нужно освежевать, чего делать я не умею… Разве что, прямо так его изжарить и сожрать, в шкуре, совершенно без соли и намёков на хлеб с кетчупом.
По сторонам я уже давно не смотрю, нет интереса у меня к раздолбленным стенам. Завороженно глядя на язычки огня, я решил передвинуть оружие поближе к себе.
Протянув руку назад, я наткнулся на что-то пушистое, что лизнуло меня, пискнуло, рыкнуло по-щенячьи и прихватило зубами, прямо за безымянный палец.
Сказать, что я испугался, ничего не сказать. Я совершенно запросто мог обосраться. И обделался бы, но мне повезло, так как нечем, потому что живот пустой. И что самое обидное во всей этой ситуации, это то, что мне совсем не хочется оборачиваться и смотреть на того, кто же решил полакомиться моими пальцами.
Но я всё-таки набрался смелости, и осторожно, не совершая резких движений, повернув голову, скосил глаза на явное недоразумение, сотворенное неизвестным богом. Почему богом? Да потому что усатое чудо с кошачьей мордой, или рысеподобное, не может иметь крылышки с перьями.
Также мне кажется неуместным внешний вид лап. Задние явно кого-то хищного и крылатого, наподобии орла, ну а передние вполне себе львиные, толстенькие, а нет. Кошачьи все-таки или принадлежащие рыси, как близкого родственника кошачьих. Но не рычит оно и не мяукает. Это страшненькое чудо отвлеклось от занятия моими пальцами, и, наконец-то, обратило внимание на меня.
То, что это щенок, потому что птенцом это мифическое недоразумение я назвать не могу, догадаться несложно, и я тут же получил новую порцию озноба. Мысли о маме вместе с папой заставили мои волосы зашевелиться.
Моментально забыв про костры и зайцев, я вскочил с места и за пару прыжков скрылся за разрушенным постаментом. Что-то хлопнуло крыльями в высоте небес, приближая мою безвременную кончину.
Я замер, и недоверчиво посмотрел на свой карабин, ставший каким-то маленьким и бесполезным в моем представлении. Однако, ничего страшного не случилось, чудовище передо мной не приземлилось, и тридцать минут, проведенных в укрытии, замаячили неизбежной простудой в ближайшем обозримом будущем.
Я вернулся к костру, подкинул в него дров, и отметил довольного зверя, безмятежно доедавшего зайчика, и смотрящего на меня с превеликой благодарностью. Риторический вопрос – как быть и что делать, – я себе не задал, посчитав, что ситуация не склонна к обострению. Чудовище не желает на меня нападать, а подыскивает место для ночлега, усиленно тыкаясь в меня на предмет расположиться под меховой накидкой. Наглая какая штуковина!
И ей это удалось, благо размером оно было не больше котенка. Пришла в голову дурацкая и неуместная мысль, как в нее поместился зайчонок, превосходящий эту небольшую зверушку в два раза. Однако ломать голову над этой проблемой я перестал сразу, как только представил себе мистическую сущность этого существа.
Сон не пошел, что меня и спасло. Огромная особь рухнула с неба, попав своей лапой прямо в кострище. Зверюга взвыла и замахнулась когтистой лапой для нанесения мощного удара.