Креахоновая крепость. Водовороты времени

– Я понял, хватит, – произнёс Гермес чуть более резко, чем требовалось.

Тиша едва не выронила поднос, мадам Симона вопросительно подняла бровь.

– Похоже, в этот раз не сработало, – сказал Гермес. – На меня это совершенно не похоже.

– Тебе виднее, – легко согласилась мадам Симона и убрала карту в колоду. – Это всего лишь гадание, не следует относиться к нему слишком серьёзно.

– Да, конечно, – согласился юноша. – Я тоже так думаю.

Яналии стало неуютно, словно в жарко натопленную гостиную проник ледяной сквозняк. Карта «Узник» как будто намекала на события четырёхлетней давности, когда ей и Гермесу действительно довелось побывать в карцере…

– Если у вас ещё остались вопросы… – произнесла мадам Симона.

– Нет-нет, – Гермес поднялся. – Спасибо за чай и за гадание. Нам, к сожалению, пора.

– Ты что, расстроился из-за этой карты? – спросила Яналия, когда за ними захлопнулась дверь.

– Ещё чего! – презрительно усмехнулся Гермес. – Просто мне не понравилось, что меня сравнивают с каким-то узником. Кажется, про птенца тебе тоже показалось обидным.

– Ну да, ещё бы…

До лифта друзья шли в молчании. Уже в кабине Яналия вспомнила:

– Кстати, про астрал мы так и не спросили.

– А, подумаешь, – пожал плечами Гермес. – Всё равно это чушь!

Из тёмного ангара доносился лязг и грохот, что-то вспыхивало и шипело. Роботы-подмастерья таскали с места на место трубы и металлические ящики. Рабочую часть помещения хаотично освещала дюжина прожекторов, подвешенных на металлических фермах; Расул в перекрестье двух лучей мерно бил кувалдой по какой-то железке. Его гигантская искривлённая тень плясала на стене.

– Расул, ты видел, как Чёрное Лезвие разделал Громилу? – с порога завопил Гермес. – Циркулярной пилой, сверху донизу!

– Видел, – сказал Расул, не отрываясь от работы. – Чёрное Лезвие отправляют на переплавку.

– Что?! – Гермес остолбенел. – Ты шутишь?

– В циркулярной пиле была примесь креахона. Двадцать процентов, к твоему сведению!

Даже Яналия, ничего не смыслившая в Технобитвах, знала, что это против правил. Боевые роботы могли быть из любого известного металла, кроме креахона.

– Ничего себе!.. – Гермес присвистнул.

– Я сразу понял, в чём дело! – Расул последний раз ударил молотом по железной заготовке, поднял её над головой и пристально осмотрел. – Не может обычный диск так запросто резать стальную броню.

– Жалко Чёрное Лезвие! – сказал Гермес. – Команду, наверно, оштрафуют?

– Конечно! Пустят по миру с голой ж… – последнее слово потонуло в грохоте отброшенного молота.

Большинству юных циркачей главный механик «Юрия Гагарина» внушал трепет. И причина была даже не в его огромном росте и внушительных мускулах, которые при каждом движении перекатывались под смуглой кожей. Расул производил впечатление недружелюбного и опасного типа, которого лучше обходить стороной. Худое лицо, впалые щеки, коротко, по-военному стриженные волосы и борода… Яналия даже не могла с уверенностью сказать, сколько Расулу лет – возможно, сорок, а может, пятьдесят или больше. Вдобавок, главный механик был киборгом – левую руку ему заменял металлический протез. Там, где механическая рука соединялась с живым телом, бугрились шрамы. Яналия понятия не имела, как Расул потерял руку и где обзавёлся протезом, но операцию ему явно делали не в элитной клинике пластической хирургии.

Расул сдвинул на лоб очки-консервы и вышел из-за наковальни. На нём, как обычно, были мешковатые штаны защитного цвета и высокие солдатские ботинки; голый торс покрывали татуировки, намекавшие на связь с пиратскими кланами.

– Рассказывайте, чем обязан? – механик строго посмотрел на подростков.

– Мы на отработку! – бодро заявил Гермес.

– Ага, понятно. А ты чего? – Расул покосился на Яналию.

– А я так, за компанию!

Это, конечно же, было нарушением – она не имела права находиться в трюме без допуска. Однако для Яналии и её приятеля Расул делал кое-какие послабления.

– Пошли! – сказал механик, направляясь к выходу.

Они покинули ангар через автоматическую дверь, раскрашенную жёлто-чёрными косыми полосами. Шагая по гулким техническим коридорам, девушка разглядывала металлические стены. Разговор о дисквалификации робота напомнил ей давнюю лекцию Архимеда, циркового старожила и специалиста по истории «Олимпа». Он рассказывал, что «Юрий Гагарин» был полностью сделан из креахона, а креахон, как известно, ценился дороже золота. Яналия попыталась представить гору золота размером с их цирк. Невероятно…

Расул привёл гостей в свою каморку. Стальной верстак в центре служил хозяину обеденным столом. Хозяин передвинул грязную посуду и электронные приборы с одного конца верстака на другой, оставив только банку с джемом и металлические кружки.

– Кофе?

Яналия и Гермес дружно кивнули.

Выудив из кучи хлама пульт дистанционного управления, Расул включил кофемашину. Яналия не представляла, на какой свалке Расул откопал этот антиквариат. Передняя панель с надписью «Space coffee machine» была треснута, из щелей в корпусе валил пар. При этом агрегат пыхтел, сопел и подпрыгивал, как мистер Валрус, упустивший выгодную сделку.

Яналия взобралась на кресло с колёсиками и обернулась вокруг своей оси. Стены, пол и потолок здесь были из металла, на стыках листов торчали массивные шляпки болтов.

– Расул, а правда, что «Юрий Гагарин» сделан из креахона? – поинтересовалась Яналия, оттолкнувшись ногами от пола. Проехав полкомнаты, она остановилась, уткнувшись в край верстака.

– Только наружная оболочка, – Расул извлёк из чрева адской машины запотевший стеклянный кофейник. Несмотря на шум и клубы пара, «Space coffee machine» варила отличный кофе – не хуже, чем новенькие автоматы, установленные наверху.

– Значит, это не креахон? – Яналия запрокинула голову, разглядывая потолок.

– Это сталь, – главный механик разлил кофе по кружкам.

– А что такого особенного в этом креахоне?

– Ну ты спросишь, – усмехнулся Гермес.

– У креахона очень прочные молекулярные связи, – пояснил Расул. – Это неразрушимый металл. Его невозможно расплавить, просверлить или прожечь лазером.

– А как же его обрабатывают? – удивилась Яналия.

– Никто этого не знает, кроме греев. Они – монополисты по части креахона.

Расул поставил кружку на верстак и взял со стола какую-то железку. Гермес и Яналия подались вперёд, чтобы лучше видеть. Загнутое лезвие из тусклого серого металла напоминало коготь.

– Это что? – спросила Яналия.

Вместо ответа Расул размахнулся и метнул лезвие через всю комнату. Оно вонзилось в стальную стену, словно в деревянную мишень. Гермес присвистнул.

– Греи процветают, поставляя креахон на другие планеты. Бронежилет из креахона стоит как небольшой космический катер.

– Во сколько же обошлось строительство «Юрия Гагарина»? – спросила Яналия. – И зачем понадобилось тратить столько денег? Это же глупость!

– Говорят, первый директор КосмоЦирка, строивший этот корабль, был параноиком, – Расул подошёл к стене и вытащил креахоновое лезвие. – Он боялся космических пиратов.

– Имея столько денег, невольно станешь параноиком! – заметил Гермес.

– При его жизни цирк себя так и не окупил, между прочим. Но мы должны сказать ему спасибо – безопаснее корабля, чем этот, просто не существует, – Расул положил лезвие на стол, взял кружку и одним глотком допил кофе. – Ну что, отдохнули? Идём работать!

– Как работать? – огорчился Гермес. – Может, займёмся Самураем?

– Ты же на отработку пришёл? Значит, будешь отрабатывать.

Дружба дружбой, но в вопросах дисциплины Расул напоминал отставного солдата, скучающего по военной службе. Яналия усмехнулась – Гермес рассчитывал, что его отработка начнётся болтовнёй о Технобитвах, а закончится очередной попыткой поставить на ноги Самурая. Самураем звали боевого робота, который в незапамятные времена выступал на Технобитвах, а теперь стоял в одном из ангаров, частично разобранный. Расул приобрёл его за гроши на каком-то сайте, притащил на корабль, и в свободное время чинил.

Друзья покинули каморку. Расул привёл их к винтовой лестнице, ведущей вниз. Колодец был узким и тёмным, снизу доносился гул механизмов. Спускаясь, Яналия чувствовала, как вздрагивает металлическая конструкция, когда тяжеленные ботинки Расула опускаются на очередную ступеньку.

Колодец оказался неожиданно глубоким и окончился небольшим отсеком, похожим на кабину лифта с единственной дверью. Расул толкнул её и пропустил Яналию вперёд. В этой части трюма ей бывать не доводилось. В обе стороны, постепенно закругляясь, уходил широкий коридор, потолок был таким высоким, что терялся в темноте.

– Где это мы? – поинтересовался Гермес.

– Почти в самом низу, возле наружной обшивки, – Расул указал на стену, противоположную двери, из которой они вышли. – За этой переборкой открытый космос.

Расул двинулся налево, Яналия и Гермес – следом за ним. Впереди, на полу, было разлито что-то чёрное и блестящее. Гермес, видимо, почуяв подвох, спросил:

– Чего это там такое?

– Машинное масло, – сообщил Расул. – Наверху прорвало трубу, надо заделать течь.

Вязкая жидкость затопила чуть ли не половину коридора. Сверху капало, жирные капли разбивались о маслянистую поверхность со смачным «плюм!»

– Я полезу наверх, буду устранять протечку. А ты уберёшь здесь, внизу.

Гермес поморщился. Яналия знала, как он ненавидел пачкать руки.

– А что, нельзя было прислать сюда робота-уборщика?

Расул доверительно хлопнул Гермеса по плечу, так что у того подкосились колени:

– Можно было.

Расул показал Гермесу чулан, где хранился хозяйственный инвентарь и, воспользовавшись привинченными к стене скобами, полез наверх. Бормоча проклятия, Гермес переоделся в оранжевый рабочий комбинезон. Он выглядел подавленным, все девять очков из десяти по шкале унылости, где десятка – это Гай Молестус. Не обязанная работать, Яналия устроилась на полу, куда не достала масляная лужа. Пока Гермес возился с вёдрами и тряпками, она надела наушники и включила музыку. Сегодня в сети появился новый альбом «Космических негодяев». Яналия считала эту группу лучшей из лучших. Вокалисткой у них была крылатая фрея (нереальный голос и сплошные татуировки!), на бас-гитаре играл человек, а за барабанами сидел астрозавр. Да, и ещё грей-клавишник. Греи не только делали лучшие во вселенной синтезаторы, но и были классными исполнителями, это уж всем известно.

Яналия фальшиво подпевала припев, мотая головой, когда её пихнул Гермес. Он был с ног до головы в машинном масле, даже волосы слиплись и висели жирными сосульками. Яналия вытащила один наушник.

– Чего?

– Директор Мут тебе доплатила?

– За что?

– Ну, чтобы ты превратила моё наказание в пытку. Можно как-нибудь без пения?

– Ой, ты завидуешь, – отмахнулась Яналия. – Фанделина несколько раз предлагала мне записаться в хор, чтоб ты знал.

– Так никто же не хочет, вот она всем подряд и предлагает! – Гермес провёл рукой по волосам, отчего они встали торчком. – Не представляю, как я буду отмываться! Чёрт!

– Отмоешься… ко дню святого Патрика!

Гермес замахнулся промасленной тряпкой, Яналия отбежала подальше и показала приятелю язык. Тряпка пролетела мимо, только несколько брызг упали на кеды.

– Вернёшься, искупаю тебя в масле, – пообещал Гермес.

Яналия вернула на место вынутый наушник и направилась прочь от растёкшегося масла. Гермес вполне мог сдержать обещание, поэтому она решила пройтись и осмотреться.

Это был скучный служебный коридор, и не более. Яналия уже собралась повернуть обратно, когда заметила впереди огромный металлический люк, утопленный в стену. На круглой плите, массивной и шершавой, располагались зубчатые колёса разного размера.

«А ведь Расул говорил, что за этой переборкой – открытый космос», – вспомнила Яналия.

Она побродила туда-сюда, но больше ничего интересного не нашла.

«Космические негодяи» пели финальную песню – «Моё сердце горит, как сверхновая звездаааа!» – когда Яналия вернулась к месту протечки. Гермес Гудини, грязный и злой, заканчивал уборку, Расул, невозмутимый, как тысяча греев, вытирал ветошью инструменты.

– А чего я там нашла! – произнесла Яналия, пряча наушники в карман.

Расул вопросительно вскинул бровь. Гермес, оторвавшись от уборки, подозрительно глянул на подругу:

– Чего ещё?

– Кажется, дальше по коридору выход наружу, – сказала Яналия.

– Ерунда, – Гермес поднял тряпку, с которой текло машинное масло, и брезгливо морщась, выжал её над ведром.

– Нет, не ерунда, – сказал Расул. – Идёмте, покажу.

Яналия смерила Гермеса прохладным взглядом и первая направилась к люку. Остановившись возле своей находки, она подождала остальных.

– Убедился?

– Действительно, люк, – пожал плечами Гермес. – И зачем он тут?

– Это запасной выход, – Расул провёл металлической рукой по зернистой поверхности переборки. Послышался глухой скрежет. – Креахоновый механизм и никакой электроники. Открывается только вручную и только изнутри.

Гермес, минуту назад мрачный и скептически настроенный, бросился изучать люк. Яналия стояла в сторонке, засунув руки в карманы и наблюдая за приятелем.

– Круто! – Гермес трогал креахоновые шестерни, оставляя на них маслянистые отпечатки. – Расул, я думал, на корабле шесть ворот.

– Это седьмые, – сообщил механик. – Остальные ворота управляются компьютерами. Этот выход нужен как страховка, на случай, если подведёт электроника или систему заразит компьютерный вирус.

– Никакой электроники, шикарно! – восхищался Гермес. – Как они открываются?

– Руками, – произнёс Расул. – Есть определённая очерёдность действий, которая открывает ворота.

– Логическая задача?

– Именно.

В механических приборах, например, старинных часах, работавших на пружине, или тех же замка́х, Гермес видел красоту и совершенство, тогда как сложные компьютеры не производили на него ровным счётом никакого впечатления. Люди давно перестали создавать машины, говорил Гермес. Компьютеры воспроизводят сами себя, понемногу совершенствуясь, эволюционируют, как биологические организмы. Человек уже не в состоянии осмыслить формулы, которые при этом используются. То ли дело – собранный вручную механизм!

– Ну что, поглядели? – сказала Яналия, полагавшая дуростью впадать в экстаз при виде каких-то шестерёнок. – Теперь идём?

Воспользовавшись электронным пропуском, Расул сделал пометку в коммуникаторе Гермеса. Директор Мут говорила: нет пометки – нет отработки. Бывало, что рассеянным школьникам, таким как Гай Молестус и Гулфи Ток, приходилось повторно отрабатывать наказания.

Попрощавшись с механиком, Яналия и Гермес молча направились к лифту.

Яналия первой нарушила затянувшуюся паузу:

– Какие планы на вечер?

– Помыться!

– Хорошо. Помойся, а потом приходи в «Клевер». Есть разговор.

– Это срочно? – в голосе Гермеса не слышалось особого энтузиазма.

– Срочно! – твёрдо произнесла Яналия. Она не могла и дальше ждать. Желание рассказать кому-нибудь о вчерашних приключениях буквально распирало её.

В пабе «Клевер» была особая атмосфера – невысокие потолки, тёмно-зелёные стены, приглушённый свет. С утра до вечера в зале звучал ирландский фолк. Яналии нравилась эта музыка. В бодрых ритмах, звуках аккордеона и скрипки ей чудилось что-то пиратское. Яналия и Гермес бронировали столик возле окна, откуда открывался вид на Центральный парк. Их стол был слегка колченогим, и Гермес обычно подкладывал под ножку свёрнутую в несколько раз салфетку.

Столы и стулья в «Клевере» были деревянные, никакого металла или пластика. Барная стойка тоже была из дерева, и хозяин паба, Патрик О’Брайанс, любовно полировал её воском. Стену за стойкой украшали всякие прикольные штуки: флаг Ирландии, коллекция старинных этикеток от пива, изображения лепреконов в зелёных камзолах, пожелтевшие от времени открытки и чёрно-белые фотографии в рамочках. В центре висела настоящая волынка и круглый бойран – ирландский бубен, обтянутый кожей. Бо́льшую часть этого добра О’Брайанс привёз с родины, а кое-что приобрёл на сайтах, торгующих земным антиквариатом. Он делал всё, чтобы создать атмосферу уютной ирландской забегаловки. Когда-то Патрик О’Брайанс мечтал открыть собственный паб на Земле, но потом женился на Ольге, одной из Крылатых Крейнов, и открыл паб уже здесь, на борту «Юрия Гагарина».

Посетителей было немного. Яналия прошла между столиками и заняла своё привычное место. К ней тут же подошла Кити – робот-официантка. Целиком из металла, она, тем не менее, щеголяла короткой юбкой и зелёным передником с логотипом ресторана.

– Что будешь заказывать? Советую мясное рагу с черносливом. Не знаю как на вкус, но сегодня им ещё никто не отравился.

Кити не только обладала странным чувством юмора, но и обожала сплетни – черта, весьма необычная для робота. Гермес, немного разбиравшийся в компьютерах, утверждал, что у неё программный сбой.

– Я дождусь друга, – сказала Яналия.

Она решила, что не будет начинать без Гермеса, хотя от запаха прожаренной ветчины и острого соуса рот наполнялся слюной. Это, конечно же, были ненастоящие запахи. Кухня, находившаяся этажом ниже, являлась, по сути, небольшим автоматизированным цехом, еда синтезировалась и готовилась в стерильных условиях. Чтобы подогревать у посетителей аппетит, Патрик О’Брайанс использовал синтезатор запахов. Настройки менялись в зависимости от профиля заведения – «Итальянская пиццерия», «Кавказская чебуречная», «Китайский ресторан» и даже «Бабушкина кухня». В «Клевере» синтезатор имитировал запах «Традиционный ирландский паб». Иногда Патрик О’Брайанс выключал компьютеры и начинал готовить сам, на открытом огне. Тогда «Клевер» наполнялся настоящим ароматом стейков и сдобной выпечки.

Кити, ловко лавируя между столиков, разносила заказы. О’Брайанс, выделявшийся из толпы благодаря рыжей клочковатой бороде, работал за стойкой, то есть подавал напитки и трепался с господином Ли – цирковым барабанщиком и старым выпивохой. Тут Яналию посетила блестящая идея. Она поднялась и пересела за стойку, заняв высокий стул рядом с господином Ли.

– Здравствуйте, – произнесла Яналия. – Как ваши дела?

– Дела неплохо, – в узких глазах Ксина Ли читалась бесконечная печаль. – Что родители?

– Прекрасно, спасибо! Кстати… я уже не первый раз слышу, что ваша барабанная дробь очень впечатляет публику. Прям до мурашек! Как вам удаётся так стучать?

– Тут главное, чтобы руки с утра не очень дрожали, – глаза Ксина Ли чуть приоткрылись, – а то, бывает, барабанные палочки так и норовят выскользнуть.

– А ещё… М… Разрешите угостить вас кружечкой эля?

– Не откажусь, – господин Ли слегка оживился.

– Патрик! – Яналия протянула бармену свою электронную карту. – Налей моему другу кружку тёмного эля! А мне молочный коктейль, пожалуйста.

Патрик О’Брайанс с невозмутимым видом принял заказ.

Вообще-то, Ксин Ли был тихим и незаметным человеком. Дни напролёт он проводил в «Клевере», уставившись в телевизор или беседуя с О’Брайансом. Когда ресторан закрывался, господин Ли брёл домой. Учуяв запах пива, его жена Сюин устраивала шумные скандалы и выставляла бедного господина Ли из квартиры. Из-за этого он регулярно ночевал на лавочке в парке или где-нибудь за кулисами, среди реквизита и декораций.

– Господин Ли, – произнесла Яналия, получив свой коктейль. – Мне кажется, вы разбираетесь в людях. Что вы можете сказать о Роджере Моррисоне?

Ксин Ли сделал глоток и аккуратно поставил кружку на стойку.

– Моррисон? Почему он тебя интересует?

– Я видела кое-что подозрительное, – сказала Яналия, понизив голос. – Как вы думаете, мог он, к примеру, провезти на корабль запрещённый груз?

– Запросто, – произнёс Ли, наклонившись к Яналии.

Циркачи привыкли не замечать барабанщика, который всё время околачивался где-нибудь поблизости. При этом сам господин Ли замечал всё, что творилось вокруг, слышал разговоры, которые не предназначались для чужих ушей и был в курсе всего, что происходило в цирке. Яналии Ксин Ли напоминал старого кота, который настолько примелькался, что на него перестали обращать внимание.

– Расскажите мне о Моррисоне, – попросила Яналия. – Пожалуйста.

Если бы дело касалось кого-нибудь из циркачей, господин Ли скорее всего отказался бы говорить. Но Яналия спрашивала о начальнике охраны, которого Ксин Ли терпеть не мог. Время от времени, обнаружив барабанщика в неположенном месте, например, ночующим на лавочке в парке, агент Моррисон конвоировал его домой, к жене. Яналии доводилось видеть, как робот-охранник тащил тщедушного господина Ли по коридору за шиворот, словно мелкого воришку.

– Мне не так уж много известно, – произнёс Ксин Ли и замолчал.

Яналия ждала, потягивая коктейль. Звенела посуда, за дальним столиком циркачи шумно обсуждали перипетии Большого чемпионата планет. Из колонок звучала разухабистая песня на ирландском языке. Наконец, господин Ли произнёс:

– Роджер Моррисон действительно проходил подготовку в секретном тренировочном центре и был специальным агентом.

– А чем он занимался на службе?

– Чем обычно занимаются секретные агенты? – господин Ли пожал плечами. – Я думаю, выслеживал террористов или раскрывал межпланетные за́говоры. Это не так важно. Важно, что однажды у него сдали нервы. Случилось что-то плохое, и Моррисона уволили, предварительно подчистив память, понимаешь?

Яналия кивнула. Манипуляции с памятью – рискованная штука. Из-за такого крыша могла съехать даже у здорового человека.

– После увольнения он долго лечился и вроде бы вылечился. Я точно знаю, что лицензию частного охранника Моррисон получил на Марсе, где законы не такие строгие, как на Земле.

– И всё-таки со своей работой он справляется, – заметила Яналия.

– Справляется, – согласился господин Ли. – Но при этом излишне усердствует. Моррисон постоянно на взводе, а это плохо. Я слышал, у него где-то припрятаны незарегистрированные бластеры.

Яналия присвистнула.

– Да, это вам не шутки, – господин Ли глотнул эля и вытер губы тыльной стороной ладони.

– Тут есть над чем подумать, – Яналия отодвинула пустой бокал и спрыгнула со стула.

– Береги себя, – напутствовал её господин Ли.

– Обязательно.

В этот момент в дверях появился Гермес Гудини. Его волосы выглядели как после посещения парикмахерской, костюм был выглажен, а ботинки сверкали. Он всегда ухитрялся выглядеть словно с обложки журнала. Это был фокус почище распиленной надвое ассистентки!

– Ты так заскучала, что решила поболтать с господином Ли? – поинтересовался Гермес, усаживаясь за стол.

– Я собирала информацию, – ответила Яналия.

– О ком?

– Об агенте Моррисоне.

– Это ещё зачем? – удивился Гермес.

– Подожди, – сказала Яналия. – Сейчас всё объясню.

У столика возникла Кити. Друзья заказали рагу с черносливом, и Яналия в подробностях поведала Гермесу о своих приключениях. В конце она изложила свои подозрения относительно Роджера Моррисона и мистера Валруса.

– На них были сухие костюмы! – сказала Яналия. – Все искупались, а они почему-то нет!

– Мистер Валрус не стал бы срывать представление, – резонно заметил Гермес. – Прикинь, какие это убытки!

Опровергнуть этот аргумент Яналия не сумела.

– Директора ты вообще напрасно приплела, – сказал Гермес. – А вот Моррисон явно в чём-то замешан. Как начальник охраны, он имеет большие возможности. Например, ему ничего не стоит переправить с планеты на планету любой груз. За ним же никто не следит, это его обязанность – за всеми следить!

– Выходит, Моррисон контрабандист! – воскликнула Яналия.

– Не исключено, – Гермес подцепил вилкой кусочек чернослива и отправил его в рот. – Я могу поверить, что агент Моррисон занимается контрабандой, но причём здесь скачок?

– Я не знаю! Но совпадение подозрительное!

– Не вижу никакого совпадения. Мне кажется, эти два события никак не связаны!

Друзья ещё долго спорили, но так и не пришли к единому мнению. Яналия нутром чувствовала, что скачок – это не случайность, и кто-то на корабле несёт за него ответственность.