Господин из завтра. Времена не выбирают?

Глава 1. Рассказывает Олег Таругин

Если вы курите и у вас хоть раз кончалось курево, то вы меня поймете. Когда курящий остался без сигарет, то, как сказал мне один умный человек, «впечатление такое, что про тебя все забыли». Хуже этого только остаться где-нибудь с табачком, но без огня. Это – натуральная полярная лиса!

Все забыли обо мне примерно часа в три пополуночи, когда я насмерть сцепился с посетителями форума «Альтернативная история». Ох, как же меня достали эти гаврики! С одной стороны – нормальные, вполне знающие во многих вопросах ребята, с другой – надутые снобы, которые ни бельмеса не соображают в других вопросах. Ну ведь по-человечески им объясняю, что промышленный потенциал России на рубеже XIX – ХХ веков просто не был реализован. В случае применения в стране политики типа «большого скачка» при Мао Цзэдуне Россия могла бы выйти на уровень производства стали раз в десять выше, чем в реальности. Нет, блин, начали меня бомбить байками про несоответствие производительных сил и производственных отношений. Ну, это они мне зря – я классиков еще в институте на «отлично» сдавал. Судя по лексикону, ребята-то много моложе, и эти тезисы я, пожалуй, получше ихнего рублю…

Не знаю, как у вас, а я, когда злюсь, дымлю, словно паровоз, без остановки. Опомнился и остановился, только сунув руку в пустую пачку. Приехали! Придется идти за сигаретами. «Недремлющий брегет» ехидно сообщил мне, что в ближайшие пять-шесть часов курево я смогу приобрести только в круглосуточном магазине, до которого топать минут двадцать. М-да уж. Да делать нечего – придется шагать. Еще хорошо, что я один дома. Лето, пора отпусков, и моя благоверная половинка вместе с тремя беспокойными чадушками пребывает на даче. Через неделю и я к ним присоединюсь, а пока… Вставай, солдат, труба зовет!

Я с детства люблю ночной город. Тогда он казался каким-то волшебным, сказочным. На загадочных ночных мостовых шуршали шаги волшебников и фей, метались тени чудищ и призраков, и становилось чуточку страшно, но безумно интересно. А теперь я иду по спящим улицам города-труженика, города-купца, города-олигарха, и соприкасаюсь с ним, и понимаю его усталость и радость отдыха после долгого трудового дня. И он отвечает мне тем же. Это – мой город, и я люблю его…

Так, а вот этого я не люблю! Загулявшая компания подвыпивших тинейджеров докопалась до пары людей явно старше себя. Женщину схватили за руки, а мужика… Господи, мужичонка-то – с ноготок. Мне небось и до плеча не достанет. А что это там сверкнуло? Ну обнаглели, уроды малолетние.

– Слышь, орлы, вы себе противников по возрасту подбирать не пробовали? Или хотя бы по силе?

Юные шакалы, как по команде, испуганно оборачиваются в мою сторону. Но, решив, что один мужик для них не угроза, успокаиваются.

– Иди, куда шел, козлина! – лениво замечает один из них.

Маленькие еще, небитые. Попробую без травм…

– Деточки! Ступайте по постелькам, баиньки! Валите по норам, молокососы, пока дядя добрый!

Точно, небитые. Двое оставляют в покое свою жертву и лениво, вразвалочку, направляются ко мне. В свои сорок с хвостиком я успел трижды побывать на войне и кое-чему там научиться. В частности – определять сразу наиболее опасного противника. Так что крепыш в широченных портках с дрянным выкидным ножом в руке меня мало интересует. Пока. А вот второй – неприятный тип. Из-под низкого обезьяньего лба цепко смотрят маленькие злые глазки. Руки прижаты к телу, сам напрягся, как пружина. Жаль, мальчик, что твоей маме никто не рассказал про аборт…

…Я ухожу с линии удара и быстро провожу связку: удар ногой под колено, тут же удар ногой в пах и в завершение – удар коленом в лицо согнутому оппоненту, которому я добавляю сцепленными руками по затылку. Лягте, юноша, полежите. Только не долго, а то простудитесь на асфальте…

Гоп! Лезвие ножа проходит сантиметрах в двадцати от моего бока. Дитя, никогда не хватайся за нож, если не умеешь им драться. Перехватить руку с ножом недолго, а для успокоения я добавляю упавшему крепышу каблуком под ребра. Спи спокойно, дорогой товарищ! Минут десять ты не боец.

– Ну вы, сученята! Рванули отсюда на рысях, а то я обижусь!

Теперь ко мне кинулись все четверо уцелевших. Упс! Старый я уже стал, толстый и негибкий. Потому-то мне в ухо и прилетело, да так, что на ногах еле устоял. Все, я обиделся!

Ближайший ко мне молодец получил удар в сердце из арсенала незабвенного Брюса Ли. Только тот бил хитро расставленной ладонью, а я – по-простому, по-рабоче-крестьянски, кулаком. Но юноша, кажется, оценил находку бравого китайца. Глаза резко стекленеют, и он мешком валится наземь. Ну-с, продолжим?

Нет, не продолжим. Оценив ситуацию, оставшиеся подростки разворачиваются и смело кидаются наутек. Скатертью дорога! Теперь имеет смысл проверить, не порвали ли мне ухо, и кстати узнать, как дела у пары. Ухо цело, только болит, женщина, кажется, не пострадала, только напугана, а мужчина… Ого! Голова в крови, лицо белее мела. Так, я не доктор, и пора звать профессионалов. А женщина…

В свете далекого фонаря я с трудом различаю ее лицо, но, разглядывая его вплотную, могу сказать с уверенностью: она моложе своего спутника лет на…дцать. Совсем еще юная девушка, очень красивая. Точеная фигурка, короткие светлые волосы, огромные лучистые глаза. И смотрят на меня так, как хотел бы любой мужчина – как на последнюю надежду.

– Знаете, похоже, вашему спутнику крепко досталось. Давайте я сейчас «Скорую» вызову.

Она с испугом смотрит на меня:

– «Скорую»? Нет, пожалуйста, не надо…

О как! Что бы это значило? А-а, кажись, знаю… Дурь. Укололись или накурились. Небось, молоденькая подружка решила улучшить «показатели» своего старшего товарища с помощью «допинга», а теперь дергается, что врачи обнаружат. Так-с, ну-ка, ну-ка… Ну да ладно, кажется, голова не так уж пострадала, чтоб он до утра не дожил. Сейчас разберемся…

– Эй, браток. Сам-то встать сможешь?

– Попробую, – голос звучит глухо и неразборчиво, но говорит мужик осмысленно. И то хлеб.

– Давай-ка, друг, помогу. Вот так. Молодец. Ну что, такси вам поймать? Бабки-то есть?

– Нет-нет, такси не нужно, – снова влезает в разговор девица. – Мы сейчас, отсидимся и пойдем.

Миленько. Просто «отсидимся и пойдем»! Что она плетет?

– Девушка, милая, вы ничего не напутали? Да ведь ваш… э… друг в таком виде, что вы дойдете до первого мента. А потом будете долго-долго объяснять, почему ходите в таком виде, что у вас за проблемы со «Скорой» и еще много-много чего…

Она испуганно смотрит на меня, а потом тихо-тихо, почти на самой грани слышимости, спрашивает:

– Простите, вы ведь проживаете поблизости? Возможно, вы могли бы оказать нам гостеприимство?

После этих слов она снова впивается в меня своими фантастическими, лучистыми глазами. Да, таким глазам невозможно отказать…

– Что ж, барышня, прошу вас и вашего спутника проследовать за мной в мою скромную обитель, – по-моему, я довольно верно воспроизвожу ее странную речь. – Позвольте, сударь, предложить вам опереться на мою руку. – Я галантно, с максимумом издевки, протягиваю ладонь мужичку.

– Благодарю вас, сударь, – бормочет он, кажется, на полном серьезе. Мать вашу, вам что – обоим по голове наподдали?

Ладно, пошли. Не очень быстро, но все же куда быстрее парализованных черепах и престарелых улиток мы добираемся до моего подъезда. Девушка тащит в руках значительных размеров портфель не портфель, «дипломат» не «дипломат», а что-то громоздкое, вызывающее в памяти смутно знакомое слово «кофр». Она слишком бурно отреагировала на мое предложение помочь и теперь тащит сама. Что там у нее? Золото-брильянты?

Я открываю дверь и широким жестом приглашаю неожиданных гостей. А мужичок-то еле стоит. Блин, надо попробовать ему хоть рану промыть.

– Давайте промоем вашу рану и попробуем ее как-то обработать…

– Что вы, что вы. Все прекрасно пройдет. Совершенно незачем беспокоить в такой час прислугу…

При этих словах я сам чуть не падаю на пол. Видимо, в моем взгляде читается что-то такое, что мужичок испуганно умолкает.

– Вот что, любезный, – я подпускаю в голос металла, – у вас что – последние мозги вышибло? Ты чо, брателло, охренел? Какая прислуга в стандартной трешке? Ты что, «Роллс-Ройс» видел у подъезда или девятиэтажку с особняком спутал? А может, те кажется, что моя фамилия Алекперов? Или Чубайс? Так ни фига, орел!

Мои гости молча смотрят на меня, как кролики на удава. Молчу и я. Как там говорилось в «Театре» Моэма? Пауза затягивается. Наконец мужичок выдавливает из себя:

– Простите, а какой сейчас год?

Вот так просто. Какой сейчас год! Наркота? Тяжелое сотрясение? Ну положим… А у девицы? И вообще…

Только сейчас я наконец обращаю внимание на одежду своих нечаянных знакомцев. Черт возьми, если глаза не подводят… Да нет, ерунда, такого просто не может быть! Ну подумаешь, у девицы юбка макси, а мужик – в тройке, с часовой цепочкой поперек пуза. И прическа у девушки – м-да, вот это прическа… И ридикюль серебряный… Но так же не бывает!

– Простите, господа, но вы-то сами из какого времени?

– Какой сейчас год? – упрямо спрашивает меня мужчина.

Девушка смотрит своими лучистыми глазами прямо мне в душу и тоже спрашивает:

– Какой сейчас год, умоляю?..

– Ну, 2004-й…

Девушка охает и замирает мышкой. Мужчина тихо оползает вниз по стене, бормоча:

– Девяносто лет, боже мой, девяносто лет…

…Мы сидим за столом на кухне. Я сварил своим гостям кофе, достал припрятанную бутылку с настоящим, привезенным из Армении коньяком. И вот уже битый час я пытаюсь поподробнее узнать особенности быта путешественников по времени…

– …Все-таки, Леонид, я совершенно не в состоянии понять: как же это у вас получилась такая ошибка? Все же девяносто лет – это почти целый век.

– Видите ли, Олег, это вопрос не ко мне. Я всего лишь историк, так же как и Светлана. За бесперебойное и правильное функционирование оборудования отвечает целый штат людей, которые в прошлое – ни ногой!

– Это как с полетами в космос, – говорит Светлана. – Корабль готовят к полету тысячи людей, за полетом следят сотни, а участвуют в нем единицы.

Она объясняет мне терпеливо, как ребенку. Что ж, с высоты их времени я действительно если и не ребенок, то какой-нибудь дикарь с Андаманских островов – уж точно! Эх, вы, повелители времени! Чего ж с физподготовкой-то у вас такая лажа вышла? Я, конечно, не думал, что в будущем все будут обладать высокой боевой готовностью, но уж в прошлое-то, наверное, можно было заслать кого-то, кто хотя бы за себя постоять умеет?..

Ничего этого я им, разумеется, не говорю. Просто поднимаю рюмку с коньяком, потом делаю глоток кофе.

– И все-таки я никак не могу понять: чего вы так боитесь объяснить мне, что у вас произошло? – И, предваряя новые возражения, продолжаю: – Ведь космонавт хоть и не может исправить поломку, но почти всегда может объяснить, что у него сломалось, нет?

Леонид с неуклюже перебинтованной головой беспомощно смотрит на Светлану, потом начинает что-то путано говорить. Хотя я и не понимаю терминов, сыплющихся на меня как из рога изобилия, но чувствую, что он, мягко говоря, брешет. Еще несколько минут, а потом я интересуюсь:

– А что, судари мои, у вас так принято: врать без зазрения совести?

Леонид умолкает и делает глоток коньяку, запивает его кофе. Бляха муха, я ж курева-то так и не купил! От же гадство: теперь и коньяк не в коньяк…

Видимо, уловив мой мечущийся взгляд, Леонид вытаскивает из кармана кожаный портсигар.

– Олег, вы не возражаете, если я закурю? – И после моего кивка протягивает портсигар мне: – Угощайтесь.

Беру незнакомую толстую папиросу и с удовольствием закуриваю. Хороший табак. Сейчас таких не делают…

– Видите ли, уважаемый Олег, – его голос звучит как-то неуверенно, – мы, разумеется, знаем… ну, догадываемся, что у нас произошло, но вот рассказать вам… Вы уж поймите нас правильно: существуют некоторые этические запреты, не позволяющие нам рассказывать о себе абориге… жителям другого времени.

Спасибо, дорогие, уважили. Абориген, значит. Ну-ну.

– Знаете, милые потомки, что я вам скажу: вы у нас самые умные, самые прогрессивные, самые этичные, вот только боевым искусствам вас, верно, и вовсе не обучают. А зря – мы, аборигены, свирепы, злобны и страшны. Чуть зазевался – ам! и сожрали. И изнасиловали!

– После того, как сожрали? – пытается хорохориться Леонид.

– Как получится, – я усмехаюсь. – Слушайте, товарищи потомки, у вас что, военные конфликты кончились? Слава Создателю, но что, у вас и преступников нет? И навсегда забыто благородное искусство облегчения ближнему встречи с хранителем райских врат?

По тому, как они молчали, я понял, что, похоже, попал в точку. Черт возьми! Как писал Лем в одной из своих книг: «розовое ням-ням»!

Видимо, мое отчаянье передалось моим гостям и глубоко их растрогало. Леонид даже попытался пробормотать какие-то извинения, а Светлана… Не знаю, что у них там в будущем еще забыто, но могу с уверенностью сказать: искусство обращения женщин с мужчинами наши потомки не только не забыли, но и подняли на новый качественный уровень. Она так смотрела на меня, так прикасалась к моей руке, что я просто не в состоянии был сердиться или лезть с дальнейшими расспросами…

…Утро встретило меня ярким солнечным светом, пронзительно-голубым небом и светлыми волосами Светланы на моей подушке. Выдираясь из остатков сна, я с трудом вспоминал, как Светлана восхищалась моей способностью трижды перекреститься двухпудовой гирей, как Леонид, грустно вздохнув, отправился спать в одиночестве, а мы с моей гостьей тяпнули еще коньячку и начали старую как мир и вечно юную как мир игру в обольщение. Которая кончилась так же, как кончалась и во времена Хеопса, и во времена Суворова, и будет кончаться во все времена, покуда живы на земле мужчина и женщина…

Сейчас Светлана мирно спала, свернувшись калачиком и трогательно, по-детски, подложив под щеку кулачок. Я осторожно, боясь разбудить, встал с кровати и выглянул в большую комнату. Леонид тоже изволил почивать, разметавшись на диване. Тихонько натянув трусы и домашние джинсы, я попытался проскользнуть в туалет. Принятая накануне внутрь организма жидкость настойчиво и, я даже сказал бы, требовательно просилась наружу. Однако все еще колышущийся в мозгу алкоголь сыграл со мною злую шутку. Не пройдя по комнате и двух шагов, я зацепил ногой чемоданчик пришельцев и с грохотом растянулся на полу. Мне показалось, что даже стены вздрогнули от звука моего падения. Ох, как неохота вставать! Ведь наверняка сейчас увижу укоризненные глаза Леонида. Да и, пожалуй, Светланы. Но секунды летели, а ребятки что-то не спешили проявить свой гнев по поводу столь резкого пробуждения. Я, буквально по миллиметру, встал и огляделся. Удивительно, но пришельцы даже не проснулись. Вот что значит энное количество коньяку, введенное в неокрепшие тела «гостей из будущего»! Ладно, пускай ребятки отдохнут. Решив продолжить свой путь в направлении санитарно-гигиенических устройств, я сделал по комнате несколько шагов и почти достиг двери в коридор, как чертов чемоданчик снова «кинулся» мне в ноги. Слава Единому, на этот раз обошлось без падения! Вот же зараза! И как он тут очутился? Предыдущая «стыковка» произошла у стола. Ага, это же я при первом контакте его сюда зафутболил. Кряхтя, я нагнулся, чтобы убрать вредную вещицу с прохода. И тут же с досадой заметил, что двойное соприкосновение с моей ногой не прошло для чемоданчика даром – замок выдержал, а петли отвалились. Досадуя на себя, я попытался приладить их на место, но сделал только хуже – язычок замка последовал примеру петель. Черт возьми! Из какой дряни они там у себя в будущем вещи делают?! Схватив в охапку обе половинки и стараясь, чтобы содержимое не вывалилось по дороге, я отнес «инвалида» на кухню и почти бегом устремился в туалет. Вовремя!

Облегчившись, я перешел в ванную, чтобы умыться, побриться и щедро надушиться одеколоном. Не хотелось предстать пред светлы очи Светланы в затрапезном виде. Да, и обязательно надеть свежую рубашку! Насвистывая что-то из творчества Лебедева-Кумача, я врубил душ, но тут длинная трель дверного звонка заставила меня подпрыгнуть на месте. Первой мыслью было: жена!!! Вернулась с дачи пораньше, чтобы сделать любимому мужу приятный сюрприз! А у меня следы пьянки на столе и чужая баба в постели! Что же делать?!! Сказать, что бедной девушке и ее спутнику некуда было пойти, и я по доброте душевной их приютил, но спали мы «валетом»? Так не поверит, естественно! Жена моя отнюдь не дура! Так, а если она не дура, то почему ключи забыла? Да и время для возвращения с дачи уж чересчур раннее! Они там, на свежем воздухе, раньше десяти утра вообще не встают. А сейчас начало одиннадцатого… Значит, не жена. По крайней мере, не моя жена.

Так кого же принесло в такую рань? Если это сантехник, решивший, зараза, подработать в выходной день, то сейчас он у меня с лестницы полетит!

Настроив себя таким образом, я в прямом смысле слова «на цыпочках» подкрался к входной двери и прильнул к «глазку». Стоящий на площадке человек был мне хорошо знаком и, к счастью для себя, сантехником не являлся. Наоборот, этому гостю я был рад всегда. Без дальнейших проволочек распахнув дверь, я шутливо-хмуро вопросил:

– Ну и за каким хреном ты приперся в такую рань?

– Однако! – беззастенчиво вдвигая меня внутрь квартиры и протягивая ладонь для рукопожатия (не через порог!), ответил Димка Политов. – Вот так ты сейчас гостей встречаешь? Э-э-э! Да вы никак с бодуна, ваше благородие? И когда только успел? Еще в два часа ночи я наблюдал и наслаждался, как ты вполне осмысленно бодался на форуме с альтернативщиками. А с утра наш боец предстает передо мной с помятой мордой, дыша хорошо выдержанным перегаром! Или ты на форум уже «тепленький» флудил?

– Здорово, братишка! – Отбросив маску негостеприимного хозяина, я крепко обнял Димку и повлек его на кухню. – Тут такие дела творятся, сейчас расскажу – не поверишь!

Димка Политов был моим старым другом, хотя и младше на десять лет. Познакомились мы с ним на берегу Днестра, горячим летом 1992 года. Он был комвзвода в минометной батарее, которой командовал я. С тех пор мы с ним успели побывать еще на двух войнах, пока, наконец, не остепенились. Сейчас Димка был средней руки бизнесменом, владельцем собственной, хоть и небольшой фирмы, торгующей компьютерами и оргтехникой. Причем коммерческая жилка в нем прорезалась еще в Бендерах, где он умудрялся виртуозно выменивать у местных жителей на самогон черешню, собранную в садах тех же местных жителей!

– Ты извини, что я в такую рань к тебе вломился, – запоздало начал оправдываться Димка. – Я тут снова свой «субарик» на сервис пригнал, а время по записи только на девять утра. Ну я и решил опосля к тебе заскочить, благо по ночному бдению в Инете понял, что супруга твоя на даче.

– Что, опять инжектор барахлит? – привычно спросил я, принимая из рук Димы объемистый пакет с лейблом супермаркета.

Эта деталь Димкиной машины показывала свой норов уже второй месяц, и друг почти еженедельно мотался на фирменный сервис, находящийся (вот совпадение!) в трехстах метрах от моего дома. Не покривлю душой, если скажу, что барахлящий инжектор «Субару» несказанно меня радовал, так как визиты друга, до того посещавшего меня хорошо если раз в месяц, участились. А так как посещения эти всегда сопровождались распитием легкоалкогольных напитков и беседами о любимой нами обоими истории, то… Жаль, что моей жене постоянные, как она говорила, «пьянки» быстро надоели. Так что теперь Диме приходилось вести почти конспиративную подготовку для очередного похода в гости. Ему было проще – он был не женат!

– Да! – ответил Политов. – Замучился совсем! Если они, самки собаки, и в этот раз машину не сделают, потребую замены! А то эти черти думают, что если машина на гарантии и ремонт халявный, то мне в кайф постоянно к ним мотаться!

Ритуально покивав в ответ (эту угрозу Дима озвучивал в пятый раз), я принялся вынимать из принесенного гостем пакета бутылки пива, пакеты с чипсами, орешками и сушеными кальмарами. Для завтрака, конечно, продукты малоподходящие, но ведь жить вообще вредно!

Залпом осушив по полбутылки и зажевав пиво несколькими «веревочками» кальмаров, мы с Политовым взглянули друг на друга и улыбнулись.

– Курево-то у тебя есть? – запоздало вспомнил я.

– А как же! – не разочаровал меня друг, кладя на стол свои пижонские сигареты.

– Эх! – Досадливо поморщившись, я оторвал от «Парламента» фильтр и с наслаждением закурил. – Так вот! – продолжил я после третьей затяжки начатый в коридоре разговор. – У меня сейчас гости, и гости необычные!

Пересказ вчерашних (или, вернее, сегодняшних) приключений занял минут пятнадцать. За это время мы допили первые бутылки и выкурили по сигарете. Рассказ несколько удивил друга, и Димка даже сходил в комнату, чтобы проверить наличие пришельцев. Те, кстати, утомленные ночной борьбой с «зеленым змием», продолжали мирно спать.

– А ты уверен, что они те, за кого себя выдают? – Димкин вопрос был, в принципе, справедлив.

Я на минуту задумался, выстраивая в уме доказательства. То, что я заметил вчера: одежда, язык, манеры – сегодня казалось несущественным. Какой бы довод привести поувесистее? Мой взгляд упал на сломанный чемоданчик. Эврика! Наверняка он полон хитроумных девайсов из будущего, а не набит нижним бельем Леонида!

Я решительно, хотя и аккуратно поднял отломанную крышку. Лежавшее внутри устройство напоминало ноутбук. Но с первого взгляда было видно, что у него напрочь отсутствовала верхняя панель. А иных приспособлений, напоминающих привычный монитор, на приборе не наблюдалось. Клавиатура с первого взгляда напоминала нашу, даже буковки на клавишах были нарисованы кириллицей и латиницей. Но вот вместо верхнего ряда кнопок «F» располагалось три десятка «лишних» кнопок, маркированных греческими буквами.

– Ну-ка! Дай-ка мне посмотреть. – Дима протянул руку.

Я осторожно вручил другу неизвестный предмет. Компьютеры и все, что было с ними связано, были для Димы бизнесом, и разбирался он в этом «железе» очень хорошо.

Дима, отодвинув бутылки и пакеты, положил прибор перед собой и тут же смело стал нажимать разные кнопки. И, о чудо, компьютер, а это был именно компьютер, заработал! Над клавиатурой развернулся голоэкран, очень приличных размеров, как бы даже не 21 дюйм. По этому «экрану» побежали строчки символов. Дима застучал по клавишам со скоростью опытной машинистки. На «экране» развернулось «окно», напомнившее «виндоусовское». Ага! Судя по эмблеме, это и есть «Windows». Билл Гейтс форева!

– Ну что тут? – Я придвинулся поближе, чтобы лучше видеть.

– Тут что-то, напоминающее поисковую систему, – ответил Дима, слегка отодвигаясь, чтобы дать мне место у голографического «монитора».

– Ничего, сейчас разберемся, – оптимистически сказал я.

«Укажите интересующую вас страну». Россия, разумеется. Ввод.

«Введите необходимую личность». Ну пожалуйста: Николай II. Ввод.

«Введите интересующий вас год». Охотно: 1884-й. В этом году будущий «хозяин Земли Русской» познакомился с Аликс. На свою голову. Ввод.

«Введите интересующую вас дату». Да пожалуйста: пусть будет сегодняшняя, 8 июня. Ввод.

«Зафиксируйте свой взгляд на визире». А это еще зачем? На голограмме появляется «клубок», переливающийся всеми цветами радуги. А что это вдруг темно стало? Что происходит-то?! «Ваш код возвращения – 31Е412»…

– …Ваше Высочество! Ваше Высочество! – Голос бьет в уши из абсолютной тьмы. – Что с вами, откройте!

Голова – точно не моя… Перед глазами плывут разноцветные круги и полосы. Где я? Что со мной?

– Николя! Николя, открой дверь! – Утробный, рычащий бас. Дал же бог человеку голос! Если этот рев повторится, я оглохну. Какого лешего этот долбаный Николя не открывает? Люди же волнуются… Грохот усилился.

– Николай! Николай, откройте, я вам приказываю!

Вот надрывается человек! А Коленька этот точно в армии не служил. Когда приказывают ТАКИМ тоном – наверняка имеют право. Однако что ж это он не открывает?

Яркий свет бьет по глазам. С противным треском где-то сломалось что-то деревянное, и я чувствую, как меня хватают за руки, тормошат, треплют… А-фхр, фу-х! Какая скотина догадалась совать мне в нос нашатырь?

– Ядрить твою мать! Вы чего?

– Слава богу, Ваше Величество: он очнулся…

Голосок мерзкий, какой-то подхалимный… Меня разворачивают… Мать моя женщина! Если это не Александр III, то на конкурсе двойников ему обеспечено первое место. Где, интересно знать, сей славный муж добыл такой мундир? Да быть такого не может!.. Это ж я, значит…