Аберлауг. Следуя за вампиром

Пролог

Я приоткрываю глаза. Тяжёлые веки поднимаются с трудом.

Медленно моргаю. Смотрю на небо, и ни одна мысль не приходит в голову. А небо такое ярко-зелёное, красивое, затянутое тонкими веточками деревьев, словно сотнями чёрных капилляров. Звёзды сверкают сквозь них, как изумруды, северное сияние напоминает огромную птицу, летящую над тьмой леса. В тишине только ветер завывает, а сверху плавно опускаются крупные снежинки. Они падают на лицо и ресницы. Странно, но тело совсем не чувствую, не могу пошевелиться. Снова моргаю и наконец осознаю себя.

Красиво ночью в зимнем ле… лесу?!

Так, а что я тут, собственно, делаю? Совершенно не помню, что было до пробуждения, и как тут уснула, и вообще почему я такая дура, чтобы спать зимой в сугробе. Мозг работал очень странно. Всё казалось нереальным, существующим лишь в сознании, как при сонном параличе. Точно, видимо, и есть сонный паралич. Сейчас поморгаю, и всё пройдёт.

Поморгала. Ничего не изменилось.

Тишина и умиротворение вокруг усыпляли, накатывала сонливость, и очень хотелось закрыть глаза обратно. Стоило прикрыть веки, и словно падала в бездонную яму, летела куда-то вниз, во тьму.

Но в этот момент появились первые неприятные ощущения: покалывания по коже и судороги, сотнями невидимых иголочек пробегавшие по мышцам. Будто я отлежала всё тело.

Попыталась приподняться – не получилось. При каждом малейшем движении в голове словно ударяли кувалдой. Монотонный металлический звон. И больно, невыносимо больно сводило мышцы. Я страдальчески сощурилась, сжав зубы. С превеликим трудом пошевелила закостеневшими пальцами, затем согнула замёрзшие ноги. И застонала. Твою мать, как же больно, прямо вспышками простреливает от ребра до ноги при каждом движении. Минуту погодя приподнялась и села в сугробе, упираясь рукой в снег, как в трансе, невидящим взглядом уставилась перед собой. С головы пополз и свалился тяжёлый капюшон. Лицо неприятно обдало снежинками и холодным ветром.

Я закашляла, опустила голову и нахмурилась, отметив необычность своей одежды. Длинная и тесная шуба с мехом внутри и на рукавах. Я бы такое в жизни не надела. На одной руке серая варежка, как у ребёнка, вторая в снегу рядом валяется. На ногах высокие сапоги, массивные, плотно зашнурованные. Ну и ну, видимо, это всё осознанное сновидение. Хорошо хоть не голая, ненавижу, когда такое снится. Но это пока что, а то я свои сны знаю – ещё тот бредогенератор: сначала всё нормально, а потом обязательно начинает происходить какая-то жесть. Я нервно огляделась.

Кругом не тронутая ничьей ногой гладь сугробов. Голубовато-зелёные, блестящие под фосфорическим светом неба, они тянулись между деревьев во мрак леса. И ни звука вокруг, только деревья тихо поскрипывали. Накинув обратно капюшон, я зябко передёрнула плечами и обхватила себя руками. Морозный воздух холодил щёки и подбородок так, что они онемели. Холодно-то как и мерзко…

Медленно, с трудом удалось подняться на ноги. Неудобно двигаться в такой непривычной тяжёлой одежде, тем более когда руки и ноги плохо слушаются, вообще как неваляшка. Пошатнулась, выставила руки перед собой, сохраняя равновесие, и вдруг заметила, что с одной стороны шуба прорезана, словно от тычков чем-то острым. Аккуратно запустила под ткань пальцы. Отдёрнула пальцы и болезненно зашипела. Пальцы были все в крови. Опасения подтвердились. Раны смёрзлись, это искажало ощущение боли, но они там точно были. А ещё есть у меня такая особенность – в обморок падать при виде крови. Такая вот я впечатлительная, и контролировать это почти не могу. Смотрела теперь на толстый ствол дерева, но как подумала о крови, голова закружилась, а во рту пересохло. Постояла какое-то время неподвижно, приходя в себя, и, облизав сухую корку на губах, пошла вперёд, настороженно вглядываясь в полумрак между деревьями.

Двигалась медленно и вяло, будто под водой, по дну реки. И очень уж реальным всё казалось, это не на шутку пугало. Вздрагивала каждый раз, когда снег падал с ветки или слышался шорох вдалеке. Полярное сияние начинало меркнуть, и различить дорогу становилось сложнее. Длинные чёрные тени от деревьев ползли по сугробам. Снежная корка под сапогами хрустела предательски громко, а ноги проваливались по колено. Взобравшись на пригорок, я обернулась во мрак на дорожку следов. Чувство, что за спиной крадутся, нагнетало. Мне вдруг стало жутко. Всё мерещилось, вот-вот кто-то зубастый и страшный выпрыгнет из темноты и набросится, уволочёт в темноту.

Я сделала ещё несколько шагов и взглянула вниз с высокого крутого склона. Вот это да! Отсюда открывался шикарный вид на лес. «Сказочно красиво, однако, – успела подумать и вздрогнула, когда услышала вдалеке протяжный волчий вой. – И опасно».

Чёрные острые макушки елей вдалеке, которым конца и края не видно до самого горизонта. А моё зрение, оно… оно стопроцентное. Но как? Я ведь ношу очки. Как-то сразу во мраке внимания не обратила, а сейчас вижу. И ещё замерзаю, мне плохо. Остановилась, обшарила карманы, в которых было пусто.

Окей, гугл… Что теперь? Что можно сделать одной в чаще зимнего леса, непонятно как тут очутившись? Хм… Наверно, начнём с поиска гостиницы. Или кемпинга. Шучу, конечно, – просыпаться будем. Я зажмурилась и досчитала до двадцати, затем больно ущипнула себя. Ничего. Нажала на шубу, где бедро, и почувствовала болезненную резь. Всё ещё стояла, ничего не изменилось. Что ещё сделать, не знаю. Не прыгать же, разбежавшись, со скалы.

Приступ паники подкрался внезапно, становилось всё тяжелее дышать. Сердце забилось быстрее.

«Сейчас я проснусь, и всё закончится. Ещё немного, и это исчезнет. Всё не по-настоящему», – судорожно продолжала я шептать себе под нос, выпуская облака пара изо рта.

Опёршись варежкой о шершавый ствол, не моргая уставилась в темноту. Дремучий лес молчал. Только ледяной ветер протяжно завывал, гоняя вихри снежинок по гладкой корке сугробов. И я здесь одна, непонятно где. Так ведь не бывает.

Я стала ходить кругами. Внутри всё сжималось, на глаза навернулись слёзы. И тут вдруг впереди за сугробами что-то хрустнуло. Дёрнув головой на звук, я вся напряглась. И не увидела – почувствовала кого-то. В ту же секунду снег захрустел, тихо-тихо, но я услышала чьи-то аккуратные шаги.

Резко развернувшись, я рванула в противоположную сторону. Споткнулась, чуть не упав лицом в снег, но вскочила, разбрасывая волны снега в стороны, и продолжила бежать без оглядки. Вернее, ковылять что было сил. Высокие сугробы и тяжёлая одежда тормозили. Вспышки боли пронзали ногу, но страх притуплял боль. Слышала я теперь только своё прерывистое дыхание и заполошный стук сердца. Силы быстро закончились, и я, совсем запыхавшаяся, остановилась, упёршись руками в колени и глотая ртом воздух. Испуганно обернулась, замерла, какое-то время, не моргая, смотрела между соснами. Бесполезно. От волков мне всё равно не убежать. Все деревья, как назло, высокие, с гладкими стволами, и на них не залезть. Я прислонилась к дереву спиной и обречённо съехала вниз.

Взглянув перед собой, я вдруг увидела в чернильной темноте под деревьями хищно сверкнувшие глаза. Потом ещё одни рядом и ещё. Порыв подорваться и вновь побежать прочь теперь сдерживало нарастающее оцепенение. Да и сил уже не оставалось совершенно. Меня обуял страх. Тяжёлый, давящий, такой, когда внутри всё проваливается.

Я чувствовала, как волк приближается, как под лапами при каждом быстром шаге едва слышно хрустит снег. И казалось, звериное дыхание уже у самого-самого уха, а клыкастые челюсти размыкаются над плечом и вот-вот начнут беспощадно рвать на куски. А я буду истошно кричать, пока меня разрывают, и не смогу спастись. Я это представляла, но никак не могла снова повернуть голову, чтобы посмотреть в глаза своей смерти. Замерла, затаив дыхание. Отказывалась верить, что всё так закончится, и уже не чувствовала, как по щекам градом катятся слёзы.

Я не ощутила момент, когда обмякла. В голове мелькнула единственная мысль: «Я умру». В ушах зашумело, повело в сторону. Обморок вырвал меня из этого мира.

Невозможное возможно

Я открыла глаза, но ничего не увидела: не могла сфокусироваться. Всё было затемнено и размыто, как если смотреть через целлофановый пакет. Лежала не шевелясь какое-то время, слушая, как ветер завывает и что-то потрескивает. Потом снова провалилась. Обрывками помнила, как ощутила вкус тёплого, бульон, кажется. И в редкие моменты, когда сознание немного прояснялось, казалось, что я падаю куда-то вниз, падаю нескончаемо долго. А потом чудилось, что в пустом белом пространстве дребезжит чёрная линия, похожая на молнию, а моё тело, лёгкое и невесомое, утягивает по ней в бесконечность.

***

Когда снова очнулась и приоткрыла глаза, первая мысль была о том, что всё это очень необычный, реалистичный сон. Надо обязательно его записать. Под одеялом оказалось очень жарко, я ощутила, как сильно пропотела. Кровь, будто раскалённая жидкая лава, растекалась по телу и, казалось, становилась только горячее с каждым громким ударом сердца.

Ожидая увидеть свою привычную комнату, я слегка приподняла голову, собираясь взглянуть на часы, что тикали на столе… Только не обнаружила ни часов, ни стола, ни золотой шторы напротив кровати, ни картины на стене. А тикало у меня в голове, больно, неприятно, словно кто-то иголкой в мозг тыкал. Со смаком так, упорно.

А стена, запоздало отметил разум, не бетонная, а деревянная. Взгляд остановился на узком обшарпанном подоконнике и маленьком окне.

Та-ак. А это что? Никогда у меня не было такого странного одеяла. Оно что, из шкур сшито?

Судя по звукам и мерцанию света, комнату освещали не лампы, а огонь. Был порыв вскочить, но сил хватило лишь на то, чтобы вяло повернуть тяжёлую, как камень, голову. С высокой кровати, на которой я лежала, был виден верх кирпичного камина и красные отблески огня на нём. Я приподняла брови. В голову ни одна мысль не постучалась, одно сплошное недоумение. В этот момент поддалась слабости, прикрыла глаза и даже не почувствовала, как опять потеряла сознание. Просто глаза сами закрылись.

При следующем пробуждении с осуждающим негодованием уставилась на деревянную стену, с которой успела познакомиться ранее. Она ещё здесь. Так. И я ещё здесь. А здесь – это где?

Видимо, комната всё та же. Полежав ещё немного, я медленно, заставляя мышцы работать, перевернулась со спины на бок. Ох… Похоже, долго спала, раз тело так страшно затекло и онемело. Сонно, смотря из-под полуприкрытых век, потянулась рукой к голове. Лоб горячий, но, кажется, чувствую себя лучше, чем до этого. А ещё мокрая, хоть выжимай, чёлка прямо сырая. Неприятно.

Дальше лежать точно не вариант, надо разбираться, что за приколы. Недолго думая, быстренько спустила одеяло по пояс, засуетилась, как в армии, приподнялась и, свесив ноги с кровати, села. Бок больно закололо. Я сощурилась, приложив к нему руку. Ноги в высоких серых носках не дотягивались до пола. Судя по ощущениям, под широкой штаниной нога выше колена плотно перевязана. Запустив руку под свитер, обнаружила и на животе тугую повязку.

Реально кровать странная, какая-то уж очень высокая. До пола метра полтора, наверно. Неприятный сквозняк обдул ноги и распаренное тело. Мурашки побежали по спине. Тут же захотелось спрятаться обратно под одеяло. Окинула небольшую комнату туманным взглядом и потёрла глаза. Снова окинула, снова потёрла. Вздрогнула, поёжившись, и зябко обхватила плечи руками.

Я собралась слезть на пол, как вдруг уставилась на свою приподнятую над коленями руку. Ошарашенно расширила глаза и пошевелила пальцами. Словно раньше была осьминожкой, а тут рука с пятью пальцами. Что за… Нет, рука как рука. Только не моя! Офигеть, как так? Тут же приподняла вторую и повертела. Как будто если бы вторая оказалась моей, это успокоило бы. Я поморгала крайне изумлённо. Нет, не показалось ни капельки. Пальцы явно тоньше, ногти длинные и ухоженные. А мои были слегка обгрызенные. А может, всё-таки кажется в полумраке? Развернула их ладонями к лицу и не нашла привычной родинки. А ещё на кисти шрам с детства должен быть от гвоздя. Руки не мои. Не мои… А чьи тогда?!

Я мелко затрясла головой и нахмурилась. Бредовость ситуации уже перегружала мозг, и он не справлялся с анализом информации.

Теперь я ощупала лицо и опустила взгляд на грудь. Одета была в серебристый свитер крупной вязки и свободные серые штаны. И… локон на плече? Даже не сразу поняла, что это волосы, показалось, элемент одежды. Потому что мои волосы короткие… были… и я русая, а тут тёмно-каштановая прядь. Взяла её пальцами и подёргала. Больно. Не парик, растут, как родные, из башки. Приклеили их, что ли, на суперклей? Тёмно-каштановые длинные волосы с каким-то даже отливом в янтарный. Разыграть меня решили? На такое только Настя с Максом способны, хотя сомневаюсь, потому что это уже слишком.

В этот момент базовые потребности напомнили о себе. В животе заурчало; подумав об этом, я почувствовала, как сильно пересохло в горле. Воды бы. Хоть пару глотков.

Я облизала сухие губы и обернулась на окно, потом забегала глазами по комнате и глубоким теням, пляшущим у камина.

И тут – о ужас! – обнаружила в углу какого-то мужика!

Он неподвижно сидел в кресле и очень внимательно за мной наблюдал.

Ой. От неожиданности я замерла с нелепым выражением лица, приподняла брови, рефлекторно вжав голову в плечи.

«Вы кто?! Где я?» – хотела спросить, но из горла раздалось невнятное тихое мычание. Я шлёпнула по рту ладонью и, быстро прочистив горло, снова попыталась заговорить. Не понимаю, почему я говорить не могу, а мычу, как после инсульта. Вот что за приколы-то, реально!

И тут мужик что-то отметил про себя, поднялся и уверенно так шагнул к двери.

О нет! Вдруг он в скорую позвонит?! Скажет, шизанутая оклемалась, приезжайте. И заберут меня в дурку! Погоди, мужик, не надо никуда звонить. Я всё объясню. Вот только что я объясню, когда сама не врубаюсь? И, блин… реально не помню последние события.

Но что я адекватная, это сто процентов. И жизнь свою помню, и мозг нормально соображает. Так что никакая я не сумасшедшая!

Соскочив с кровати, я поздоровалась с полом больной ногой. Шикнула, пошатнулась и собралась шагнуть к двери, но обессиленно опёрлась рукой о край кровати. Ох. Значит, тот лес был реальным? Значит, я… Перед глазами на мгновение потемнело, голова закружилась, но это быстро прошло. Сделав неуверенный шаг, я запоздало заметила у камина огромную собаку, которая дремала, уложив морду на лапы. Присмотрелась: или это волк? Реально здоровенный шерстяной волчара. Отреагировав на мои передвижения, он резко поднял голову, навострил треугольные уши, оскалился и зарычал. Скорее не зло, а настороженно, предупреждая. Глаза при этом сверкнули, как две луны, в свете камина.

«Тихо, дружок», – хотела сказать я, но вспомнила, что не могу говорить, поэтому просто выставила руки перед собой, стараясь не двигаться резко.

От того, что произошло дальше, я вообще офигела.

Незнакомец вернулся в комнату со стаканом в руке и что-то мне сказал. Какая-то тарабарщина, язык незнакомый, даже близко не знаю какой. Но самое интересное, я поняла смысл. Сначала он обратился к волку, сказанное означало: «Спокойно, Скай, она не опасна», затем повернул голову, слегка наклонив её набок, приподнял бровь и обратился ко мне: «И куда ты собралась?»

Я растерялась окончательно и глупо заморгала, как девочка из аниме. А как же я смысл-то поняла, если язык не знаю? Бр-р…

Так, всё ясно. Я приняла не те таблетки. Это всё галлюцинации. Проклятье. Вот когда я успела так упороться? Больше не пойду с Настей и Максом в клуб. Вот теперь это точно был последний раз. Макс же баловался ЛСД, а потом доказывал, что соседский мопс читает его мысли. Вот и мне подсыпал, гад! И сижу я сейчас где-то в клубе со своими глюками, а все ржут надо мной. И снимают на ка…

Мне этот тип все мысли сбивает. Смотрит так пристально, будто насквозь.

Мужик хоть и глюк, но немного успокоило, что он, судя по всему, никуда не звонил. Я успела его рассмотреть. На вид лет сорока, высокий, худощавый, чёрные волосы собраны в хвост, одет в белую рубашку с широкими рукавами и чёрные штаны. Как-то не похоже это всё на галлюцинацию. Надеюсь, он нормальный. Но если бы это было похищение, то я бы, наверно, тут так просто не стояла… Да нет, вряд ли. Я просто переживаю и мыслю под влиянием эмоций. То есть он в курсе всей шизы, да? По лицу вижу, в курсе. Мне опасаться или радоваться?

Он снова заговорил на непонятном языке, и я снова поняла.

– Понимаешь меня?

Как же объяснить. Так. Я сначала отрицательно покачала головой, но быстро сменила на положительные кивки. По сути, так и есть. И да и нет.

– Говорить не можешь, что ли?

Я пожала плечами и развела руками, выражая искреннее недоумение, мол, сама в шоке от жизни. Мозг подвисал, но продолжал переводить смысл его слов с небольшими задержками.

Тут он внезапно шагнул ближе, и я рефлекторно дёрнулась назад.

– Вода… На, попей, – спокойно сказал он, снова шагнул ближе, в этот раз медленно, чтобы не пугать, и протянул стакан. – Ты два дня спала.

Я осторожно выцепила стакан из пальцев и покосилась на воду, затем на мужика. А это точно вода? Я параноик. Раз уж это реальность, надо быть крайне осторожной. Поднеся к губам, отпила немного, затем залпом осушила. И втянула воздуха через рот. Даже голова закружилась, но полегчало сразу.

Мужчина тем временем вернулся к креслу и по-хозяйски в него уселся. Волк протяжно зевнул и, уложив голову обратно на лапы, прикрыл глаза.

Я покосилась на стол у стены, на котором аккуратной стопкой лежали какие-то листы пергамента и пара толстых книг, тянущих на фолианты, стояла круглая чернильница с пером и серебряный кубок. Сверху на стене мрачный гобелен с мантикорой. Интерьер, конечно, очень странный. На музей похоже.

– Кстати, тебе должно быть интересно. Зеркало вон там, – перебил мои мысли вкрадчивый голос. Мужчина кивнул в угол. Я, проследив за его взглядом, обнаружила на стене большое квадратное зеркало в витиеватой металлической раме.

Смотреть было страшно. Почему-то казалось, что я вообще увижу там не человека, а что-то жуткое и искажённое. Подойдя к зеркалу, уставилась сначала в пол, нервно закусив губу, и потопталась, всё никак не решалась поднять взгляд. А когда подняла, увидела, что из отражения на меня таращится совершенно незнакомая девушка.

Я изумлённо расширила глаза и приоткрыла рот – отражение повторило.

Что за!

Так, а вот это уже не смешно…

Мне нужно вернуться домой! Из этого места, из… из тела этого. Срочно! Вот прямо сейчас, по магическому щелчку. Я забыла чайник выключить!

И утюг, кажется, тоже.

Конечно, мир трах-тибидох-тибидохать по моему велению не спешил и отправлять меня обратно тоже.

Когда ступор прошёл, я неверяще ощупала щёки и приблизила лицо настолько, что можно было рассмотреть поры. Коснулась зеркальной поверхности пальцами. Нос непривычно прямой, всегда такой хотела, серые глаза, а у меня были болотные. Волосы длинные, каштановые, слипшиеся, потому что грязные. Кто угодно, но не я. Теперь посмотрела серьёзно, но взгляд получился больше надменный. Телосложение худое, спортивное. Лицо бледное. Но симпатичное такое, утончённое, как у эльфийки какой-то. Только уши не острые. Хотя, если бы были острые, я бы, наверно, не удивилась уже.

С силой потыкала себя пальцем в скулу. Больно. Обалдеть! Что ты такое? Вернее, что я такое… Так же не бывает.

Окей. Я в другом теле. Если это не моё тело, то где моё тогда? Как вообще это произошло? Может, мозг пересадили? Одни вопросы, а озвучить не могу. Я обернулась, глядя на мужчину растерянно-вопросительно.

– Послушай, я вижу, ты не понимаешь, что происходит. Присядь, – всё тем же мягким, спокойным баритоном проговорил он и указал на кровать.

Нервно сглотнув, я вернулась и запрыгнула на край кровати. Страшно было услышать правду. Я притянула к себе одеяло. Вздрагивая от озноба, быстро укуталась и нервно вздохнула, шмыгнув носом. А мужчина тем временем продолжил:

– Нет, ты не сошла с ума. И это не сон. Просто другой мир и другое тело. А ты поменялась местами с хозяйкой. Не знаю, кто ты и откуда. Расскажешь потом, когда сможешь.

Звучало сверхбредово. Но по нему было видно, что не врёт и говорит совершенно серьёзно. У меня мурашки по коже пробежали. Хотя я же сама всегда верила, что всё возможно во вселенной, и переселение душ, и вот это. Вон в космосе сколько неизведанного. Но когда оно вот так взяло внезапно и с тобой произошло – это… Это. Просто жесть.

– Повезло тебе, что я мимо проходил. – Мужчина опустил взгляд на волка у своих ног. – Если бы Скай не учуял, лежать бы тебе сейчас костями в сугробе. Так что можешь сказать ему спасибо. – Он помолчал, задумчиво глядя в сторону. – Ты думаешь, как я понял, что с тобой? Мне кое-что известно про переселения. Это явление довольно редкое, но случается. – Он как-то безразлично вздохнул, словно каждый день находил таких вот переселенцев. Посидел ещё немного и поднялся. – Я сделаю тебе поесть. Можешь осмотреться, но всё же советую не вылезать из постели. На тебе лица нет. А камин не прогревает весь дом.

Его голос успокаивал, а шестое чувство подсказывало, что этому человеку можно доверять. Когда он вышел, я спрыгнула обратно на пол и скептически, с опаской покосилась на волка. Он теперь на меня внимания вообще не обращал. Ручной волк. Круто.

Прямо в тяжёлом одеяле, упрямо волоча его за собой, я прошла по деревянному полу и выглянула из комнаты. Узкий коридор с высоким потолком тянулся куда-то влево. В конце стоял столик, а на нём жестяной таз. Я подошла к окну. Близился вечер, и метель бушевала такая сильная, что, казалось, стены дрожали. Сложно разглядеть, что за стеклом вдалеке. Лес, кажется. Да, точно. Такой тёмно-серой полосой тянется. Интересно, а до города далеко? И какие тут города?

Я опустила взгляд на пыльный деревянный подоконник, вздохнула. Чувствуя, что тело ещё очень слабо и едва стою на ногах, вернулась в комнату, забросила одеяло на кровать и, приложив усилия, подтянулась сама. Раз уж я в другом мире, плюс-минус один день в неведении ничего не решит. Самочувствие всё ещё не очень. Совсем не очень… Спать хотелось, но есть всё же больше. Желудок страдальчески урчал, требуя еды. И я, рассматривая комнату, принялась ждать, пока человек кашеварил, позвякивая посудой за стеной.

Где-то через полчаса он принёс мне тарелку супа и ломоть хлеба и снова ушёл куда-то. Я поела и почувствовала себя немного лучше от приятной сытости. Снова попробовала заговорить. Не получилось, только опять мычание. Вскоре пурга закончилась. Уснуть не получалось из-за волнения, просто лежала и думала, думала, пока волк вдруг не подошёл к кровати. Встав на задние лапы, передние положил на край и, высунув розовый язык, шумно дышал, с любопытством уставившись на меня своими выразительными жёлтыми глазами.

Я хотела погладить его, протянула руку, но передумала. Смотрит как кот из Шрека, а потом оттяпает ещё руку по локоть, ну на фиг. Такая мощная челюсть с острыми зубами, лучше не рисковать.

– Скай, ко мне, – вдруг крикнул человек из-за стены, и волк по-звериному гибко вприпрыжку выбежал из комнаты. А потом они куда-то ушли. Я слышала, как хлопнула дверь. В доме повисла тишина, только поленья тихо потрескивали во мраке.

Почувствовав себя свободнее, я решила исследовать дом прямо в одеяле, раз уж уснуть не получалось. А оно реально тяжёлое, будто в шкуры камней понапихано. Тапок не было, но в носках, как успела проверить, не так уж холодно ходить по деревянному полу.

В другой комнате очертания предметов едва выделялись и бликовали во мраке. Бледный тусклый свет пробивался из-за штор на окнах. Я ощутила мягкое под ногами и опустила взгляд: здесь лежали медвежьи шкуры вместо ковров. Напрягая зрение, я рассматривала и ощупывала необычный интерьер. На стене оленьи рога, какие-то травы развешаны под потолком, прямо как у бабок в деревнях. Несколько сундуков, таких огромных, которые в играх открываются с божественным светом и звуком фортуны. На небольшом столе у окна даже валялась пищаль. Я взяла её в руки и подошла к окну, рассматривая. Тяжёлая, настоящая. У меня была такая газовая зажигалка, имитирующая старинное оружие, но настоящую никогда не видела.

Я всё искала что-то из знакомого мне мира, мобильник там или пачку сигарет. Но не находила. Ну хоть календарь где-то да должен висеть? Если это другой мир, то какой сейчас год?

Точно… Застыв, я покосилась на стол с тихим ужасом.

С чего я вообще взяла, что век двадцать первый? Вдруг тут вообще средневековье? Или, как в киберпанке, будущее. Хотя больше всё-таки на средневековье похоже. Обвела комнату внимательным взглядом. И правда, весь антураж соответствует.