Год первый

– Я никому не позволю причинить тебе вред.

– Хорошо. А я буду всеми силами защищать тебя.

– Давай сложим оставшиеся вещи. Возможно, придется какое-то время идти пешком, пока не наткнемся на подходящий транспорт. Я хочу выбраться из Нью-Йорка до темноты.

Когда они упаковывали рюкзаки, Макс заметил скатку с ножами и вопросительно приподнял брови:

– Ты собираешься взять все?

– Я не положила ни одной пары туфель от Маноло. Знаешь, как это тяжело? Ужасно!

Он поразмыслил минуту, затем выбрал бутылку из винной стойки и засунул в свой рюкзак.

– Кажется, так будет справедливо.

– Так и есть. У тебя тоже есть нож. Это ведь ножны на поясе?

– Это оружие. Ради предосторожности. – Заметив, что Лана ничего не ответила, Макс расстегнул передний карман рюкзака и достал пистолет с кобурой.

– О боже, только не это! – Она в ужасе отступила на шаг. – Мы же оба ненавидим огнестрельное оружие.

– Нас ждет неизведанная территория. И опасная к тому же. – Макс решительно закрепил кобуру на ремне. Затем взял Лану за руку и сжал пальцы. – Ты не выходила на улицу почти две недели. Поверь мне, пистолет – необходимость.

– Я верю тебе. Но очень хочу как можно быстрее выбраться из города и оказаться там, где оружие не потребуется. Идем, я готова.

Лана начала было натягивать голубое кашемировое пальто, которое подчеркивало цвет ее глаз, подарок Макса на Рождество, но он покачал головой, и она со вздохом сменила непрактичную вещицу на теплую зимнюю куртку. Но с вызовом намотала на шею кашемировый шарф. Никак не прокомментировав это, Макс помог ей надеть рюкзак.

– Не тяжело?

– Я горожанка, которая посещает спортзал. – Лана согнула в локте руку, демонстрируя бицепсы. – Вернее, посещала.

С этими словами она перекинула через грудь ремень сумочки.

– Лана, может, не стоит…

– Я бросаю кухонный комбайн, жаровню и один раз ношенные сапоги от Лабутена, но любимую сумочку не оставлю. – Поведя плечами, чтобы приспособиться к весу рюкзака, девушка кинула на собеседника упрямый, вызывающий взгляд. – Приговор или не Приговор, всему есть предел, Макс. Всему есть предел.

– Это те сапоги выше колен, которые ты надела в комплекте с моей рубашкой на голое тело?

– Точно. Значит, два раза ношенные.

– Я буду скучать по ним не меньше тебя.

Лана улыбнулась и порадовалась про себя, что даже в таких обстоятельствах они с Максом могут развеселить друг друга.

Он подхватил собранную ею сумку и открыл дверь.

– Нужно идти быстро. Будем двигаться на север, пока не найдем грузовик или внедорожник.

Вновь посерьезнев, Лана кивнула.

Они направились к лестнице, которая находилась в конце общего коридора. Дверь последней квартиры приоткрылась.

– Не ходите наружу.

– Не останавливайся, – велел Макс, когда девушка замедлила шаг.

В проем между створкой и косяком высунулась женщина по имени Мишель. Лана знала только, что соседка работала в рекламном отделе, недавно развелась и проматывала на вечеринках немаленькое семейное состояние.

Теперь же ее волосы висели грязными сосульками вокруг лица, шевелясь, словно от ветра. А по квартире за спиной женщины летали тарелки, стаканы, подушки и фотографии в рамках.

– Не ходите наружу, – повторила она. – На улицах царит смерть. – Затем Мишель безумно улыбнулась, помахав пальцами в воздухе. – Я не могу это контролировать! Просто не могу! Мы все сумасшедшие. Мы. Все. Сумасшедшие.

С диким хохотом она захлопнула дверь.

– Как думаешь, мы сумеем ей помочь? – спросила Лана Макса.

– Нужно идти, – ответил он, беря девушку за руку и подталкивая в сторону лестницы.

– Она такая же, как мы.

– Только вот некоторые не в состоянии справиться с проснувшимися способностями и сходят с ума, как эта женщина. Имеющая иммунитет к вирусу, но приговоренная к смерти. Такова нынешняя реальность, Лана. Не останавливайся.

Они молча спустились на три этажа и оказались в узком вестибюле.

Почтовые ящики щерились пустыми зевами, а оторванные дверцы казались дразнящими языками. Стены пестрели нецензурными надписями. В воздухе висел тяжелый запах застоявшейся мочи.

– Я не знала, что в здание кто-то сумел пробраться, – дрожащим голосом произнесла Лана.

– Вандалы испоганили весь первый этаж, – отозвался Макс. – Большинство жильцов уже давно унесли оттуда ноги. Не думаю, что в доме вообще осталось много людей.

Они шагнули за порог и очутились под яркими солнечными лучами и по-зимнему холодным ветром. До Ланы донеслись запахи дыма и гари, гнилой пищи и смерти.

Не останавливаясь, они торопливо шли через остатки прежней жизни. Весь их мир заключался в этом лабиринте улочек, магазинов и кафе. Теперь же здесь царили запустение и разрушение. На обезлюдевших дорогах громоздились брошенные или разбитые машины. В ужасной тишине шаги двух путников порождали оглушительное эхо.

Лана ощутила тоску по непрерывному шуму моторов, гудкам, голосам и другим звукам, которые сливались в симфонию этого города. Она скорбела по прежнему Нью-Йорку, оставляя за спиной его улицы.

– Макс, боже мой, в той машине остались тела.

– Некоторые люди были слишком больны, чтобы ехать в больницу, но все равно пытались. Каждый раз, как я выходил, таких несчастных становилось все больше. Нельзя останавливаться, любимая. Мы ничем не сумеем помочь.

– Но бросать их вот так тоже неправильно! Хотя что сейчас есть правильного? Даже если вакцину начнут распространять уже завтра… – Лана оборвала сама себя, услышав в молчании Макса ужасную правду, будто он высказал ее вслух. – Ты считаешь, что никакого лекарства не будет?

– Мне кажется, погибших гораздо больше, чем сообщают в новостях. И это еще не конец. Вряд ли ученые близки к созданию вакцины.

– Нельзя допускать такие мысли, Макс, нужно надеяться на лучшее…

Пока Лана говорила, перед ними из разбитой витрины магазина выпрыгнула девчонка не старше пятнадцати лет с набитым рюкзаком на спине.

Слова приветствия и ободрения так и не сорвались с языка Ланы, потому что незнакомка злобно ощерилась и выхватила нож.

– Бросайте пожитки, неудачники, и живо проваливайте. Может, тогда останетесь живы.

Лана отшатнулась, испытывая страх вперемешку с удивлением. Макс вышел вперед и заслонил ее.

– Сделай нам всем одолжение, – предложил он. – Разворачивайся и уходи.

Тощая девчонка с торчащими из-под шерстяной шапочки светлыми волосами со свистом разрезала ножом воздух.

– Твоя сучка уже не будет казаться миленькой с дырками по всему телу. Бросайте свои вещи, или пожалеете!

Когда девчонка сделала выпад, стараясь пырнуть ножом Макса, Лана инстинктивно вскинула руку, чувствуя, как в душе разрастается ужас.

Малолетняя грабительница отлетела на несколько футов назад, вопя от боли, и шлепнулась на тротуар, удивленно распахнув глаза. Это дало Максу время достать из кобуры пистолет.

– Держись от нас подальше. Убирайся отсюда!

– Так вы из этих, – с ненавистью процедила девчонка, глядя на Лану прищуренными глазами. – Уникумы. Это вы во всем виноваты. Мерзкие выродки. – Она сплюнула и убежала.

– Макс, как ты?..

– Быстрее, убираемся отсюда. Она может привести приятелей.

Они сорвались на бег. Макс при этом не выпускал пистолет из рук.

– Что она имела в виду под…

– Позже. Смотри, там внедорожник.

Лана заметила серебристый джип с помятым бампером. И почти сразу наткнулась на распростертые тела. Макс убрал пистолет и схватил ее за руку, заставив бежать быстрее.

– Подожди, там погибшие… – Их кровь уже засохла.

– Не обращай внимания. – Макс уже открыл дверь машины, и тут тишину нарушил взревевший вдалеке двигатель. – Быстро, забирайся внутрь!

Лане пришлось пройти по луже крови и переступить через тела, чтобы неловко заползти в салон внедорожника. Резкий звук выстрела заставил девушку подпрыгнуть и скорчиться, пока Макс торопливо запрыгивал в машину и забрасывал их вещи на пустое заднее сиденье. Потом он вытянул руку по направлению к стартеру.

Из-за угла вылетел мотоцикл и помчался в их сторону. Позади водителя с развевающимися черно-красными волосами сидела неудачливая грабительница.

– Поймай Уникумов! – визжала она. – Убей их!

Вслед за ними из-за угла вывалилась группа людей. Четверо или пятеро мужчин бросились к внедорожнику, стреляя на бегу.

– Ну же, давай! – сквозь стиснутые зубы шипел Макс, на его лице выступил пот.

Лана закрыла глаза, думая о несбывшихся мечтах и том будущем, которое могло бы наступить, если бы все удалось. Что ж, они с возлюбленным хотя бы умрут вместе.

В это время Макс радостно воскликнул, услышав звук заработавшего мотора, врубил первую передачу и надавил на газ.

– Держись, – предупредил парень, выкрутил руль, и машина рванула прочь от разъяренной толпы, взвизгнув шинами.

Лана вздрогнула, когда боковое зеркало с ее стороны разлетелось от пули, а внедорожник налетел на край обочины, отъехал назад и натолкнулся на другую машину, прежде чем Макс выровнял его.

Они понеслись по улице, стараясь оторваться от преследовавшего их мотоцикла.

Когда они приблизились к еще одному скоплению разбитых и брошенных автомобилей, Макс даже не сбросил скорость, лавируя между ними в опасной близости. Пару раз раздавался скрежет металла о металл, летели искры.

Лана осмелилась бросить взгляд назад.

– Мне кажется, они нас нагоняют. Макс, боже, у той девчонки пистолет. Она…

В воздухе раздался свист пуль. Послышался звук разбитого стекла.

– Наверное, попали в заднюю фару, – угрюмо пробормотал Макс, так резко сворачивая за угол Пятнадцатой улицы, что внедорожник едва не перевернулся, и направляя машину на восток. – Мне придется сбросить скорость, пока мы едем по городу, чтобы пробраться через заторы и брошенные автомобили. У наших преследователей маневренность гораздо выше. Лана, тебе придется повторить тот прием, который ты использовала на улице.

– Я и сама не понимаю, как это вышло! – выпалила она, с ужасом закрывая лицо руками. – Я была напугана.

Макс резко крутанул руль, потом вернул его в прежнее положение, наехав на уже расплющенный курьерский велосипед.

– Теперь страшно? Сбей мотоцикл! Опрокинь их, или мы сами можем погибнуть!

В этот раз пуля попала в заднее окно. Осколки стекла разлетелись в стороны. Лана обернулась и вскинула руку, вложив в удар весь свой страх.

Переднее колесо мотоцикла задралось вверх, а заднее приподнялось над землей. Девчонка завопила, слетела со своего места и врезалась в корпус брошенной машины. Крик резко оборвался. Мужчина удержался на сиденье, сражаясь с управлением. Однако вскоре потерял контроль, перевернулся вместе с мотоциклом и, кувыркаясь, покатился по дороге.

– Боже, я их убила! Я убила их, да?

– Ты спасла нас.

Макс немного сбросил скорость, прокладывая путь по городу. Пришлось свернуть к северу на Бродвее, так как скопление разбитых машин преграждало восточное направление. За ними виднелся Таймс-сквер: хаотичный и всегда многолюдный квартал теперь стоял пустым и молчаливым, как кладбище.

Притормаживая внедорожник на каждом перекрестке, Макс проверял, свободен ли путь. Наконец они свернули на восток.

Лана пыталась вспомнить, сколько раз она брала такси или садилась на метро, чтобы оказаться в центре города и отправиться по магазинам, в кафе или театр. Распродажи в «Барниз», главном супермаркете Нью-Йорка, незабываемое время покупок новой пары обуви на восьмом этаже в «Сакс», прогулки в Центральном парке с Максом – все это позади и стало лишь воспоминанием.

Последними признаками жизни были редкие прохожие, которые крадучись перебегали от здания к зданию. Резкий, деловой темп жителей мегаполиса тоже остался в прошлом. Как и туристы, с восторгом задиравшие головы, чтобы полюбоваться на небоскребы.

Теперь в центре города царила разруха: разбитые витрины, перевернутые мусорные баки, сломанные фонари. По одной из улиц в поисках еды бродила собака, настолько исхудавшая, что ребра выступали под шерстью. Лана задумалась, превратятся ли домашние питомцы в диких зверей, когда достаточно проголодаются. Станут ли они охотиться на людей?

– Ты знаешь количество жителей Нью-Йорка?

– Около девяти миллионов, – ответил Макс.

– Мы проехали почти пятьдесят кварталов, а прохожих видели гораздо меньше. Даже по одному человеку на квартал не наберется. – Лана глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и не заплакать. – Я не поверила, когда ты сказал, что погибших больше, чем утверждали по телевизору. Теперь верю. Почему та девочка желала нашей смерти? Зачем они гнались за нами и пытались убить?

– Давай сначала выберемся из города, а потом поговорим.

Макс свернул на Парк-авеню. Широкая дорога не означала более свободного передвижения, лишь давала больше пространства для брошенных и разбитых машин. Лана с ужасом представила, как из-за паники возникали пробки, как гнев побуждал водителей сталкиваться и переворачивать автобусы, как страх вынуждал обитателей домов заколачивать досками окна даже на шестых-седьмых этажах.

На перекрестке валялся продуктовый фургончик, разобранный почти до основания. Чуть дальше виднелся сгоревший дотла лимузин, над которым до сих пор поднимался дым. Брошенные краны раскачивались на ветру, напоминая огромные скелеты.

Макс вел джип через весь этот хаос, не отрывая рук от руля, а глаз от дороги.

– Стало немного посвободнее. Большинство водителей пытались прорваться через мосты и тоннели даже после того, как их перекрыли.

– Но город не утратил своей притягательности, – заметила Лана, едва проталкивая слова через ком в горле. – Старые кирпичные здания и особняки остались.

Несмотря на сорванные с петель двери и разбитые окна, красота упрямо цеплялась за строения.

Внимательно глядя по сторонам, Макс быстро вел машину по широкой и когда-то прекрасной улице.

– Все вернется на свои места, – заверил он. – Люди слишком упрямы, чтобы не отстроить заново, не восстановить такой город, как Нью-Йорк.

– А мы тоже попадаем под определение «люди»?

– Конечно, – заверил Макс и накрыл руки Ланы ладонью: отчасти чтобы успокоить ее, отчасти – себя самого. – Не позволяй страхам и подозрениям невежд и хулиганов заставлять тебя сомневаться. Мы выберемся с Манхэттена и будем ехать на север и северо-запад, пока не найдем способ пересечь реку. Чем дальше мы окажемся от густонаселенных районов, тем выше будут шансы. – Она молча кивнула, и Макс продолжил: – Если не получится переправиться, то поищем безопасное место, чтобы дождаться весны. Доверься мне, любимая.

– Я доверяю.

– Осталось меньше двадцати кварталов до железнодорожного моста. – Он кинул взгляд в зеркало заднего вида и нахмурился. – Нас догоняет какая-то машина.

Макс тоже увеличил скорость. Лана оглянулась.

– Мне кажется, это полицейские. Мигалки, и теперь вот еще сирены. Нужно свернуть на обочину.

– Прежние правила больше не действуют, – отозвался он, вместо этого разгоняясь еще сильнее. – Некоторые копы тоже охотятся на людей вроде нас.

– Я не слышала об этом в новостях. Макс, ты едешь слишком быстро!

– Не хочу испытывать судьбу. Я разговаривал с другими, чьи способности возросли после пандемии. Так вот, военные и полиция хватают и убивают подобных нам, когда представляется возможность. Та девчонка не единственная, кто винит во всем сверхъестественные силы. Мы почти добрались до моста.

– Но даже когда мы туда… – Лана осеклась и зажмурилась, когда Макс резко кинул джип влево, объезжая перевернутый грузовик.

– Замедли их!

– Я не…

– Сделай то же, что и с мотоциклом, но вложи меньше сил. Только чтобы копы от нас отстали.

Чувствуя, как бешено колотится сердце, Лана вскинула руку и попробовала представить, что машина преследователей наталкивается на невидимую стену, отъезжает назад.

Почти сразу полицейский автомобиль начал рыскать из стороны в сторону, а затем замедлился, словно по волшебству. Разве такое возможно? Еще несколько недель назад Лана едва справлялась с тем, чтобы зажечь одну свечу, а теперь… Теперь она сама пылала от разгорающегося внутри пламени.

– Молодец! Так и держи их. Нам нужно выиграть всего пару минут.

– Я боюсь, что… А вдруг получится как с мотоциклом? Я не хочу никому навредить.

– Просто продолжай удерживать копов на расстоянии. Впереди уже виден мост. Черт побери! Они развели мост. Я об этом не подумал, хотя и должен был.

Утратив концентрацию, Лана обернулась и с ужасом посмотрела на высоко поднятый пролет. Оценила пустое расстояние между двумя частями дороги.

– Тормози!

– Нет, нужно его опустить. – Макс схватил Лану за руку. – Вместе. Вдвоем у нас получится. Сосредоточься, любимая, как я тебя учил. Сфокусируй волю на том, чтобы вернуть на место пролет, или нам крышка!

Лана подумала, что Макс переоценивает ее способности и решимость, но сквозь их сцепленные руки почувствовала, как их силы объединяются и резонируют. А потом влила в него всю свою магию, вздрагивая от напряжения и ощущая, как что-то внутри растет и ширится. После резкого толчка, словно от задутой свечи, перекрытие моста поехало вниз.

– Получилось! – воскликнула Лана. – Только…

– Сосредоточься. Вместе мы справимся.

Но внедорожник мчался слишком быстро, а пролет опускался слишком медленно. Сзади завывали сирены.

«Вместе, – подумала Лана. – Выживем или умрем».

Закрыв глаза, она надавила сильнее. Затем услышала глухой стук, почувствовала, как машина подпрыгнула и затряслась.

– Поднимай! – закричал Макс.

Сквозь звон в ушах, эхом разносящийся по всему телу, Лана снова напрягла силы, в этот раз толкая пролет вверх. Потом открыла глаза. На секунду ей показалось, что внедорожник парит в воздухе. Она быстро обернулась и увидела, как пролет моста поднимается фут за футом. На другом краю пропасти машина преследователей резко остановилась, взвизгнув тормозами.

– Макс, откуда взялась эта сила? Как нам удается вытворять такое? Эта мощь пугает и…

– Опьяняет? Полагаю, дело в смещении мирового баланса, в заполнении пустоты. Не знаю, но разве ты не чувствуешь сама?

– Да, да, чувствую. – Она ощущала открывшиеся перспективы и много, много чего еще.

– Мы выбрались, – успокоил Лану Макс, поднося ее руку к губам, при этом не отводя взгляда от дороги и не снижая скорости, пока джип мчался по железнодорожным путям. – Мы найдем способ переправиться. А сейчас выпей воды, бутылка в рюкзаке. И дыши глубже, а то тебя трясет.

– Те люди… Те люди пытались убить нас.

– Мы им не позволим. – Макс повернулся к Лане, его серые глаза пылали яростью. – Нам предстоит долгий путь, но мы обязательно со всем справимся.

Она усилием воли расслабилась, откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и постаралась успокоить сердцебиение, очистить сознание от застившей его пелены страха.

– Это так странно, – пробормотала Лана спустя пару минут. – За все время жизни в Нью-Йорке я впервые оказалась в Бронксе.

– Что ж, чертовски веселая поездочка вышла. – Смех Макса, глубокий и искренний, приятно удивил девушку.