Мой единственный мужчина
Рафаэль Эрмер
Номер комнаты в общежитии мне скинул Ланс, когда я приземлился на стоянке флаеров, и уже через несколько минут я оказался в нужном крыле.
Приложил ладонь, позволяя системе защиты считать информацию, и, несмотря на доступ, который у меня имелся в академии в каждое помещение, пользоваться им не стал. Подождал пять минут, покосился на датчики, сообщавшие, что Гвендолин находится в комнате, но открывать почему-то не спешит. Осторожно постучал в дверь, гадая над причинами происходящего. Конечно, девушка может отправиться в душ, придется подождать, но что-то мне подсказывало, дело не в этом.
Наконец, допуск подтвердился, двери распахнулись.
Ее темно-карие глаза, старательно прятавшие ненормальную тревогу, ударили навылет. От неожиданных, ранее никогда не испытываемых ощущений, я замер, не сразу придя в себя.
Тихонько вдохнул, возвращая самообладание и рассматривая стройную, какую-то ненормально хрупкую в своем темно-сером с ассиметричными белыми и черными вставками космокобминезоне, Гвендолин. Мягкие черты лица, чуть растрепанные волосы, собранные в косу, которую она от волнения теребит, кусая при этом коралловые губы. Ни капли не изменилась с того мгновения, как я видел ее на выпускном сестры. От этой мысли почему-то захотелось улыбнуться, но я этого не сделал. Девчонка и так явно чем-то встревожена, не стоит добавлять лишних волнений.
Старательно подбирая слова, чтобы не сильно давить, спросил, где ей удобнее поговорить. Я не особо опасался слухов, обо мне их разве что ленивый не распускал. Да и, в конце концов, то, что я собираюсь ей предложить, выходит за многие рамки. И все же… выбор оставил за ней. Попросил лишь, когда она пригласила меня войти в комнату, включить защиту от подслушивания.
Бросил взгляд на обстановку, где царил безукоризненный порядок, никаких разбросанных вещей или пыли, и никаких милых вещиц, которые так любят девушки. Интересно, почему? И ведь не спросишь напрямую, хотя, почему-то именно этого хочется.
Гвендолин, предложившая мне присесть на единственный в комнате стул, явно чувствовала себя не в своей тарелке и держалась пусть и уверенно, но настороженно.
Я отсек все лишние мысли, сосредотачиваясь на предстоящем разговоре. Говорить придется прямо, по-другому я не умел.
– Я знаю, что у вас дар третьего уровня, нара Гвендолин.
Она сдержала все эмоции, которые у любого в подобной ситуации бы выплеснулись. Сверкнули только ее темные глаза.
Поразительно. Какое самообладание! Возможно, у меня даже больше шансов убедить ее принять мое предложение, чем я думал.
– И мне нужна ваша помощь, – добавил я.
Во взгляде в этот раз мелькнуло удивление, а после уже знакомая настороженность.
Интересно, откуда у нее мысли о шантаже и угрозах? Неужели уже кто-то пытался на нее надавить? Ведь умна же, понимает, что, если бы хотел сдать ее властям, давно это сделал. Значит, вырвалось непроизвольно, и явно непросто так. Проделки Мариуса Линца, ее отца? Пожалуй, задавать этот вопрос пока не к месту, все равно не ответит, но вернуться к нему, если что, придется.
Сейчас же я перешел на деловой тон, изложил суть дела, не вдаваясь в подробности. Гвендолин слушала внимательно и явно взвесила сказанное, иначе бы не уточняла, что значит стать моей парой. Ответил честно, без утаек, почему-то в этот момент ощущая разгорающийся шквал огня, который шел по позвоночнику. Так легко вдруг оказалось представить ее, эту хрупкую девушку в своих руках, и ее губы на моих, что захотелось встряхнуть головой. Я старался держаться отстраненно, но это оказалось сложнее, чем рассчитывал.
Глядя, как румянец заливает щеки Гвендолин, выдавая ее эмоции и делая девушку еще красивее, вдруг осознал, что в отношениях с мужчинами у нее опыта практически нет. Еще одна причина, по которой она может мне отказать.
Решил дать ей время все обдумать и вовсе не ожидал, что она окликнет меня и ответит согласием через считанные мгновения. И почти не удивился, когда в обмен она попросила защиту от отца.
Ее испуг, так тщательно скрываемый во время всего разговора, теперь я чувствовал едва ли не кожей. Похоже, сейчас она сдерживается с неимоверным трудом, чтобы не удариться в панику. Подрагивающие тонкие пальцы и вновь прикушенные губы делали Гвендолин совсем беззащитной, и я протянул ей стакан с водой. Она взяла его осторожно, избегая малейшего прикосновения, кажется, боясь этого больше всего на свете… Другая бы воспользовалась шансом разузнать мои тайны, найти точки давления, а этой пичужке такое, похоже, и в голову не пришло.
Пока я слушал ее немного сбивчивый рассказ, из которого Гвен старательно убирала все эмоции, внутри начала закипать чистая злость. Запугивание и угрозы я, в принципе, не терпел, но, узнав, что в мою студентку палили из бластера, провоцируя на использование силы… Этого я Мариусу и его охране точно с рук не спущу.
Проблему начал решать тут же. Связался с главой службы безопасности вверенной мне академии, отдавая четкие приказы, следом набрал брата, коротко обрисовывая ситуацию. Роберт обещал прислать стражей в течение получаса, даже не задав ни единого вопроса. Дальше я поднял на уши юристов, чтобы составили обвинение в нападении, и попросил Маркуса о помощи, зная, что он может считать мысли и на расстоянии, если в этом есть необходимость.
Меньше чем через час ситуация была разрешена. Охранники, которых подкупил Мариус Линц, арестованы, остальная служба безопасности проверена Маркусом, отец Гвендолин взят под стражу. Очень хотелось оформить обвинение – нападение на одаренного, а не просто на студентку, тогда бы арест продлился в разы дольше, а так этот гад отделается от силы лишь неделей и штрафом, но тогда информацию о способностях Гвен уже будет не утаить. А для девчонки это опасно. Она не умеет себя как следует защищать. Да и лишнее внимание ей ни к чему, а оно явно будет, если все вскроется прямо сейчас.
Пока я действовал, Гвендолин заметно успокоилась и я, догадываясь, что она знает не все о возможностях своего дара, рассказал про энергетический щит и предложил свою помощь. Защиту я ей в любом случае обеспечу, но так Гвендолин явно будет спокойнее. Я же не всегда буду рядом.
От этой мысли почему-то внутри кольнуло холодом, и я снова переключился на решение следующего вопроса, сказав, чтобы собирала вещи. И, судя по реакции, понял, что до конца она не осознала, на что согласилась. Похоже, в договоре придется прописывать все нюансы, чтобы не возникло сложностей.
Про то, что Гвен опасается проникнуть в мое прошлое, я успел забыть, а она искренне переживала. И в этом ее волнении было что-то очень доверчивое и невероятно светлое. Пришлось рассказать о своем даре, чтобы придать ей смелости.
Ее прикосновение было осторожным, едва ощутимым, но по телу искрами рассыпался огонь. А когда я заглянул в темные и глубокие глаза Гвен, на миг потерял себя.
С трудом взял чувства под контроль. Со мной подобного тысячу лет не происходило, и казалось странным наваждением. К ее вещам я прикасаться почти не боялся, уже догадывался, что не смогу прочесть, и не знал, испытываю от этого облегчение или сожаление.
Сделал шаг назад, расположился за столом, сосредоточившись на работе, пока Гвендолин собирала вещи. Но то и дело ловил себя на мысли, что хочется обернуться и посмотреть на девушку, но я себе не позволил.
Глава восьмая
Гвендолин Линц
– Я, конечно, не раз подписывал договора со странными условиями, но ваш, – тут Маркус посмотрел сначала на Рафаэля, сидевшего за столом с невозмутимым видом, а после перевел взгляд на меня, – явно превзошел их все.
Я прикусила губу и покосилась на молчавшего ректора, что еще несколько минут назад весьма деловым и серьезным тоном вписывал в наше соглашение пункт о поцелуях во всех возможных, как он выразился, приличных вариациях. Таких насчиталось двадцать, и, когда я читала и вникала в суть написанного, к щекам приливал жар, а коленки слабели. Все же, насчет приличного, это он погорячился.
– Нара Гвендолин, в данном пункте о поцелуях вам все понятно или нужны какие-то пояснения? – абсолютно спокойно, но с едва уловимыми, вкрадчивыми нотками, поинтересовался ректор Рафаэль, и тело снова окатил жар.
Мне бы сейчас ледяной душ не помешал или изматывающая тренировка, чтобы выкинуть все непрошенные мысли. Особенно те, что о поцелуях.
– Да, – выпалила я, делая глубокий вдох.
Маркус пронзил меня взглядом, в глазах у него мелькнуло знакомое веселье. Хмыкнул, откинулся на спинку кресла.
– Значит, с поцелуями мы разобрались, – подвел он итог. – Зачитываю тогда пункт, связанный с прикосновениями.
Звездочки ясные, как я вообще на все это безобразие согласилась? На объятия с незнакомым мужчиной, на «разрешить зарываться пальцами в мои волосы», на поглаживание обнаженной спины… Что?
Я едва ли не подскочила, когда услышала последнюю фразу.
– Хотите последнее вычеркнуть? – серьезным тоном поинтересовался Маркус, напрочь игнорируя смысл написанного, видимо, действительно, и не к такому привык, и мне захотелось побиться головой о стену.
– Оставь, – сказал Рафаэль и повернулся ко мне, окутывая взглядом. – Нара Гвендолин, вам необязательно при этом раздеваться.
Что? У нас и этот пункт в договоре имеется? Я что-то пропустила?
– И как вы себе это представляете? – поинтересовалась, скрещивая руки на груди.
– У меня дома бассейн есть, можно же поплавать вместе.
Даже так? Почему у меня ощущение, что этот мужчина не просто просчитал все возможные варианты, но еще и обладает невероятным коварством?
– И на свете существуют платья с открытой спиной, – невозмутимо добавил он, и его взгляд стал таким острым и пронзительным, будто он уже меня представил и в платье, и в купальнике.
– Так что, оставляем? – в голосе Маркуса слышалось что-то непередаваемое, словно владелец «Звездного ветра» хотел от души расхохотаться, но неимоверными усилиями сдерживался.
– Оставляем, – сдалась я, делая медленный вдох.
Маркус стал читать дальше, и вскоре я поняла, что в этом пункте, как и во всем договоре, похоже, есть один-единственный безобидный пункт – это держаться за руки, переплетая пальцы. И то не факт.
– Что-то еще в этой части подправить хотите? – уточнил уже ректор, касаясь моих пальцев, и меня словно ударило током.
Что я там говорила про безобидный пункт? Забудем.
– Нет, – выдохнула я.
Пусть за границы дозволенного Рафаэль и не перешел, как и обещал, но я все равно чувствовала подвох.
– Идем дальше, – Маркус снова взял деловой тон.
В договоре, раскрытом передо мной на голограмме, вспыхнули пункты, где ректор Рафаэль обязался обеспечить меня всем необходимым, от жилья и еды до нужного гардероба для выполнения работы. Кто бы теперь сомневался, что платья с открытой спиной и купальник у меня точно будут, от этого не отвертеться. Хорошо хоть все эти моменты согласовывались со мной. Но что-то подсказывало, если потребуется, этот мужчина обведет вокруг пальца, а я и не замечу.
Ну, очень коварный ариат, ректор моей академии, как выяснилось уже по пункту о поцелуях.
Информацию о моей защите я прочитала трижды. Способы существовали разные, и, уже не понаслышке зная о характере Рафаэля, можно было ожидать всего на свете. К моему облегчению, все моменты были в пределах нормы и ограничивали мою свободу лишь частично, когда того требовала ситуация. Я же, в свою очередь, обязана была сопровождать его на приемы с пустынниками и считывать информацию о них, прилагая все возможные усилия, чтобы найти браслет.
– Итак, вопросы есть? – спокойно поинтересовался нар Маркус и посмотрел на нас обоих.
Ректор покачал головой, повернулся ко мне, ожидая ответа.
– Нет, – в который раз отозвалась я.
– Тогда подписываем, – кивнул Маркус, по-прежнему сохраняя непроницаемое выражение лица.
Рафаэль приложил лиар первым, подтверждая соглашение, следом – я, и только после нар Маркус, выступающий гарантом сделки.
А ведь им обоим этот договор, по сути, без надобности. Каждый из них, если верить слухам о репутации обоих мужчин, сдержит слово и защитит меня, когда потребуется. Два часа для составления и обсуждения они потратили явно с целью моего спокойствия.
– Теперь давайте обговорим еще несколько важных моментов. В известность о произошедшем похищении драгоценности и вашем договоре я должен поставить Нарана.
Я вздрогнула, а Рафаэль никак не отреагировал, словно был к этому готов.
– Именно он подписывает разрешение на участие в дипломатических переговорах с пустынниками, которые начинаются через четыре, вернее уже три дня, и продлятся две недели.
Я, зная о тонкостях подобных встреч, прикинула, что будет три-четыре приема и не больше. Времени, чтобы найти семейную драгоценность Рафаэля, у нас совсем немного.
– Подробности Нарану рассказывать не стану, – тем временем продолжил Маркус, – но основное он будет знать. Это обеспечит вам не просто возможность проникнуть на территорию пустынников, но и определенную защиту. Вы ведь не желаете, чтобы о вашем даре узнали, нара Гвендолин, верно?
– Не желаю, – подтвердила я. – А нар Наран…
Я замерла, не зная, как поточнее сформулировать вопрос.
– На правительство вас заставлять работать он не будет, здесь вам опасаться нечего. В политике Ариаты в отношении одаренных есть изменения, о которых просто не все знают. Наран предпочитает, чтобы ариаты с третьим уровнем способностей не прятались, и дает выбор, работать на него или на меня, – пояснил нар Маркус.
– Дальше Нарана и нас все наши соглашения не уйдут, – сказал Рафаэль, похоже, пытаясь меня успокоить.
– Другой вопрос, это сами пустынники и прочие дипломаты. Первые, как вы уже оба знаете, сильные эмпаты и имеют особенность различать запахи. Вторые же… Среди них есть и шпионы, и психологи, и менталисты. И все они опытные и умеющие подмечать любые нюансы. Вы должны не просто сыграть свою роль, вы должны сделать так, чтобы вам поверили, – серьезно сказал Маркус, сверкая зеленью во взгляде.
– Опасаешься не только провала нашего плана, но и дипломатического скандала? – поинтересовался Рафаэль.
Он наклонил голову вбок, на мгновение задумался и пристально посмотрел на ректора. Судя по всему, что-то передавал ему мысленно, не желая делиться этим со мной. Ну, вот что за тайны-то?
– Я тебя понял, – кивнул Рафаэль.
– И это все, что ты скажешь? – удивился он.
– О чем идет речь? – не удержалась я, не дождавшись ответа ректора.
Оба мужчины промолчали.
– Здесь я ничего не могу обещать, кроме как выполнение условий договора, – отрезал Рафаэль, и в его голосе послышалась неуверенность.
– Ну, хотя бы ты, как всегда, честен, – кивнул Маркус. – Как будете искать браслет, есть идеи?
– Пока нет, – ответил ректор. – Хочешь что-то предложить?
– Хочу, – улыбнулся нар Маркус. – Нара Гвендолин, как вы смотрите на то, чтобы изобразить из себя малость неуклюжую девушку? К примеру, случайно оступиться и ухватиться за кого-то из пустынников рукой? Или уронить столовый прибор за столом и прикоснуться к ближайшему соседу?
– Это может сработать, – чуть задумчиво сказал Рафаэль, снова поворачиваясь ко мне. – Что думаешь, Гвен?
Я нервно сглотнула, осознав, что он после подписания договора легко перешел на «ты» и сократил мое имя так, как позволялось самым близким.
– Можно попробовать. Что насчет танцев?
– Как вариант возможен, если мужчина не женат. Те, у кого есть пара, приглашают либо ее, либо своих родственников, никак иначе. У пустынников с этим строго.
– А те, кто не связан семейными узами? – поинтересовалась я.
– Могут приглашать любую понравившуюся незамужнюю девушку.
– Именно незамужнюю? – уточнил Рафаэль.
– Да. Пустынники считают, что девушка еще свободна и имеет право передумать, пока не заключен брак. Помолвка для них весьма условное действие.
– Мне ждать, что Гвен попытаются отбить? – напрямую спросил Рафаэль, и я прикусила губу.
– Однозначно. Так что, рекомендую всюду держаться вместе, подчеркивать всеми доступными способами, что вы именно пара, собирающаяся вот-вот пожениться, чтобы не оставлять пустынникам и шанса, да и вашу легенду будет отлично подтверждать.
– И много пустынников, не обремененных семейными узами, прибыло на Ариату? – поинтересовалась я, чувствуя катастрофу.
– Думаю, больше половины. Главе делегации – Хашану это выгодно, учитывая ситуацию с женщинами на их планете. Упускать возможность заключить браки они не станут.
Значит, и среди наших тоже будут не женатые пары, и частично они отвлекут внимание на себя.
Нар Маркус потянулся к кружке с давно остывшим чаем, сделал глоток.
– Спасибо, Маркус, – сказал Рафаэль, поднимаясь.
– Пропуски и приглашения пришлю вам в течение двух дней.
Я встала, чувствуя себя малость выжатой, как после трудных переговоров.
– Нара Гвендолин, мои юристы к обеду закончат переоформление договора с аэрцами. Сможете завтра подъехать?
– Да. Часам к трем, нормально? Раньше у меня занятия, – пояснила я.
– Отлично. И не беспокойтесь, на территории «Звездного ветра» вам ничего не грозит. На стоянках новейшая система защиты, ее мои люди разрабатывали, без допуска сюда никто не попадет.
– А кто дает допуск? – поинтересовалась я.
– Только я, – хмыкнул Маркус.
На душе сразу стало как-то спокойнее.
– Тогда до завтра, – улыбнулась я.
– Нара Гвендолин, а ваша старшая сестра в курсе столь интересного соглашения?
Я замерла.
– Нет. С Тай пока нет связи, – нашлась я, гадая, как все это буду рассказывать сестре.
Маркус же явно не просто так поинтересовался. Если Тай или Рик свяжутся с ним и между делом поинтересуются моими делами, скрывать случившееся он не сможет.
– Расскажу, как появится возможность, – решила я, и мужчина кивнул.
Мы распрощались, направились к выходу. Едва вышли из приемной, как Рафаэль поймал мою руку, и от прикосновения в очередной раз едва ли не ударило током.
– Привыкай, – спокойно сказал он, утягивая меня следом за собой к лифту и так и не отпуская.
Расстояние больше, чем есть, впрочем, пока сократить не пытался, и всю дорогу до стоянки флаеров мы молчали.
Снаружи стал накрапывать дождик, и, оказавшись внутри транспортника, я поежилась. Рафаэль тут же включил обогрев, настроил маршрут до своего дома, и, когда флаер взлетел, щелкнул по сенсору. В выдвижной панели показался термос с парой кружек. Молча разлил ароматный напиток, протянул мне.
Я сделала глоток, наслаждаясь кисло-сладким вкусом.
– Нар Рафаэль, а как называются эти оранжевые ягоды? – не удержалась от любопытства.
– Гвен, на «ты», без обращения «нар» и просто по имени, – ответил он.
Эм…
– Давай, повтори вопрос с учетом этих изменений.
– Что, и наедине так к вам обращаться, не только ну… в посольстве? – поинтересовалась я.
– Разумеется. Иначе, как ты тогда привыкнешь? – невозмутимо заявил он, делая глоток и не сводя с меня глаз.
В небольшом пространстве флаера вдруг стало еще более тесно.
– Рафаэль, так как называются эти ягоды? – решилась я.
– Облепиха.
– Она растет на Ариате?
Вот нашла я о чем разговаривать с мужчиной!
– На Земле и в ее колониях, – ответил мужчина и снова нажал что-то на сенсорной панели.
В этот раз в ящике, в небольшом контейнере оказалось печенье с кусочками шоколада.
Какой, однако, запасливый мужчина.
Он нажал на один из камней на лиаре, и перчатки с его рук исчезли. Поймал мой любопытный взгляд, и к лицу прилила краска.
– Они из экранирующего материала с одной далекой планеты, – пояснил спокойно.
– А активируются только двумя способами?
Я видела, как он проводил по полоске ткани пальцами, сейчас использовал лиар.
– Тремя. Еще и голосовым приказом можно.
Расспрашивать его о перчатках и дальше, как бы спокойно Рафаэль к этому не относился, я не стала.
Он отломил кусочек и, вместо того, чтобы съесть, протянул руку к моим губам. Я замерла.
– Гвен, тебе надо привыкнуть к моим прикосновениям и начать смотреть на меня, как на своего мужчину. Учись видеть во мне не ректора академии.
По-моему, мне проще сбежать, чем выдержать подобную атаку. Помедлив, под пристальным взглядом мужчины, утянула из его рук печенье.
– Вот и правильно, иначе, как станем изображать горячую страсть?
Я тут же закашлялась от подобных слов, произнесенных самым серьезным тоном, и сделала глоток облепихового чая.
– А что, обязательно изображать именно ее? – выпалила я.
Рафаэль молча подлил в опустевшую кружку еще напитка, отломил очередной кусочек от печенья и со смешинками во взгляде посмотрел на меня. Нет, ему еще и весело от моего смущения!
Но от печенья отказываться не стала. Вкусное! Еще пара кусочков, и Рафаэль коснулся кончиками пальцев моих губ. Я замерла, ощущая, как от этого прикосновения внутри плеснуло лавой.
– Крошки, – невозмутимо заявил он, и я невольно прикрыла глаза, принимая еще один кусочек печенья.
– О чем ты так сосредоточенно думаешь? – спросил Рафаэль, спустя минуту.
– О том, что еще несколько часов назад не подозревала, что меня будет кормить с рук ректор академии, где я учусь, – нашлась я.
Не рассказывать же ему, насколько непривычно и странно, что меня касается мужчина, а я ощущаю только свои эмоции и чувства, а не чужие.
Он хмыкнул, снова стряхнул крошки с моего рта, провел пальцами по нижней губе. Я распахнула глаза, шумно выдохнула.
– Второе печенье мое, – заявил этот невозможный мужчина. – Рискнешь угостить или смелости не хватит?
Это он что же, назвал меня трусихой? Я хотела, было, возмутиться, но сдержалась. Вот же бездна, как я умудрилась во все это ввязаться? Эта мысль мелькнула и исчезла, когда я отломила первый кусочек печенья.
Дождь за окнами усилился, скрывая весь существующий мир. Шум работающего флаера, дыхание и бешено колотящееся сердце – вот и все звуки, что остались в полутьме транспортника.
Я кормила печеньем мужчину, который по-прежнему не сводил с меня глаз, и чувствовала, как все больше пропадаю в его силе и обаянии. И вроде бы же ничего запредельного не делаю, даже не касаюсь его, а внутри все горит. И это мы еще не дошли до пункта о поцелуях!
М-да, похоже, это будет самый сложный контракт в моей жизни. Что там до коварного ректора каким-то аэрцам?
Наконец, печенье, к моему счастью, закончилось. За это время Рафаэль вел себя вполне спокойно, даже не пытался перейти еще каких-нибудь границ, и я перестала нервничать.
– Какое вкусное печенье, – заметил невозмутимо, будто говорил о погоде. – Надо еще будет заказать.
Я часто заморгала. Все-таки реальность, где я только что кормила ректора Ариатской Звездной Академии вкусняшкой с рук, никак не укладывалась в моей голове.
К счастью, на лиар Рафаэля пришло сообщение, и я с облегчением выдохнула. Допила вкусный чай, вглядываясь в пелену дождя и размытые огни Хантума, немного успокоилась.
– Мы будем на месте минут через двадцать, – сказал Рафаэль, закрывая голограммы на лиаре. – Давай скину тебе подробную информацию о браслете и все, что удалось узнать о похищении.
– Давайте, – согласилась я.
Рафаэль с явной укоризной уставился на меня.
– Похоже, одного сеанса с печеньем нам явно недостаточно, чтобы кое-кто перешел на «ты», – заметил он.
– Давай, – тут же исправилась я, осознавая, что если у Рафаэля где-то еще припрятано печенье, то второго «сеанса», как он выразился, мои нервы сегодня просто не выдержат.
Мужчина едва заметно улыбнулся, защелкал по лиару, и я тут же открыла полученные от него файлы.
– Будут вопросы, спрашивай, – сказал он, переводя флаер на ручное управление.
Глава девятая
– Подлетаем, – сказал Рафаэль, когда я почти закончила читать следственный отчет и информацию, которую он скинул.
Вопросов не возникло, разве что так и хотелось спросить, кем приходится Рафаэлю Роберт Эрмер, который вел дело о похищении. Не удержалась от любопытства.
– Один из моих младших братьев, – отозвался мужчина.
– Их у вас… тебя несколько? – спросила я.
– Четверо. О своей семье расскажу за ужином.
Отлично! Информация мне пригодится. Будет странно, если в разговоре кто-то поинтересуется о родне моего жениха, а я растеряюсь и не буду знать самых элементарных вещей.
Флаер пошел на снижение. Дождь к этому моменту закончился, и я рассматривала многоэтажные дома, возвышающиеся среди деревьев.
Район, где находилась квартира ректора, мне был знаком. Здесь жила одна из моих одногруппниц, и как-то она устраивала вечеринку, на которую я рискнула заглянуть. Еще тогда отметила, сколько здесь зелени и какого-то особого очарования. Рафаэль, похоже, тоже любит нечто подобное, иначе бы выбрал жилье совсем в другом месте.