Золотая лилия

Глава восьмая

Но свидание пришлось отложить до самых выходных. И я, и Брэйден стремились к успехам в учебе, и, выбирая между походом в кафе в будний вечер и домашним заданием, мы оба отдавали предпочтение последнему. К тому же всю неделю я была очень занята делами нашей компании – от поездок для питания до экспериментов. Еще Эдди должен был как раз дать свою кровь на анализ… Только поэтому я решила исчезнуть на время, чтобы Соня снова в меня не вцепилась.

Брэйден хотел, чтобы свидание состоялось в субботу, но я обещала именно тогда отвезти Адриана в Сан-Диего. Мы сошлись на компромиссе – договорились, что встретимся перед дорогой и вместе позавтракаем. И мы отправились в ресторан, прилегающий к одному из многочисленных роскошных местных гольф-клубов. Хотя я предлагала заплатить за себя, Брэйден забрал счет и подвез меня на своем «Форде Мустанге». Когда он затормозил перед общежитием, то я глазам своим не поверила. Адриан со скучающим видом сидел на ска- мейке.

– Ой, фу! – вырвалось у меня.

– Что случилось? – спросил Брэйден.

– Здесь мой брат. – Я понимала, что такого не избежать. Адриан наверняка вцепился бы в бампер машины Брэйдена, если бы я попыталась избежать представления. – Я вас познакомлю.

Брэйден оставил мотор работать вхолостую и вышел, с беспокойством взглянув на знак «Парковка запрещена». Адриан вскочил с видом предельного удовлетворения.

– Мы договаривались, что я за тобой заеду!

– Соне срочно потребовалось авто, и она предложила закинуть меня сюда по пути, – объяснил Адриан. – Мы решили, так тебе будет меньше хлопот.

Адриан точно знал, чем у меня было занято утро, поэтому я не могла до конца поверить в бескорыстность его мотивов.

– Это Брэйден, – сообщила я. – Брэйден, это Адриан.

Адриан пожал парню руку:

– Я много слышал о вас.

– Не сомневаюсь. Но очень хотелось бы знать, от кого именно.

Тот дружески улыбнулся в ответ.

– А я, честно говоря, ничего о вас не знал. Оказывается, у Сидни есть братья?

– Ты никогда обо мне не упоминала? – Адриан уставился на меня с притворным страданием.

– К слову не пришлось, – сухо отозвалась я.

– Вы еще учитесь в школе? – спросил Адриан. Он кивком указал на «Мустанг». – И наверняка подрабатываете, чтобы платить за машину. Если, конечно, вы не из тех бездельников, которые тянут деньги с родителей.

Брэйден был уязвлен:

– Разумеется, нет! Я почти каждый день работаю в кофейне.

– В кофейне, – повторил Адриан, умудрившись вложить в интонацию глубочайшее неодобрение. – Ясно. – Он взглянул на меня: – Могло быть и хуже.

– Адриан!..

– Я не собираюсь оставаться там навсегда! – запротестовал Брэйден. – Я уже получил приглашения в университет Южной Калифорнии, Стэнфорд и Дартмур.

Адриан задумчиво кивнул:

– Думаю, варианты вполне респектабельные. Хотя я всегда полагал, в Дартмур поступают, если не могут попасть в Йель или Гарвард…

– Нам пора! – вклинилась я, хватая Адриана за руку. Я хотела потащить его к студенческой парковке, но не преуспела. – А то в пробку попадем!

Брэйден взглянул на мобильник:

– Дорога на запад обычно свободна, но сейчас выходной… Ситуация также может измениться из-за туристов, особенно с учетом многочисленных аттракционов Сан-Диего. Если рассматривать схемы движения применительно к теории хаоса…

– Именно! – перебила я. – Лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Я тебе напишу, когда вернусь, о’кей? Договоримся насчет конца недели.

Теперь мне не пришлось ломать голову над тем, пожимать ему руку или целоваться. Я сосредоточилась на том, чтобы Адриан отошел на безопасное расстояние прежде, чем он откроет рот и скажет нечто взрывоопасное. Брэйден, хотя и горячился в спорах на научные темы, как и в тех случаях, когда я с ним не соглашалась, во всем прочем держался спокойно и мягко. Он и сейчас не вышел из себя, но таким взволнованным я его еще не видела. Дай Адриану волю, и он спровоцирует самого покладистого человека.

– Что это такое?! – возмутилась я, добравшись наконец-то до салона «Латте». – Ты не мог просто сказать «приятно познакомиться» и остановиться?!

Адриан откинулся на пассажирское сиденье, устроившись настолько вальяжно, насколько позволял пристегнутый ремень.

– Я беспокоюсь о тебе, сестренка. Не хочу, чтобы ты связалась с халявщиком или неудачником. Поверь мне, я в этих вопросах – специалист.

– Ценю твое глубокое знание, но я как-нибудь разберусь сама, спасибо преогромное!

– Подумать только, бариста! Почему не студент?

– Мне нравится, что он бариста. От него всегда пахнет кофе.

Адриан опустил стекло, и ветер принялся трепать его волосы.

– Удивляюсь, что ты позволяешь ему подвозить себя, если учесть, как ты бесишься, если кто-нибудь прикоснется хоть к одной детали в твоей машине.

– Например, к окну? – едко поинтересовалась я. – Когда здесь работает кондиционер?

Адриан понял намек и поднял стекло.

– Он хочет подвозить меня. Потому я ему позволяю. Кроме того, мне нравится его «Форд».

– Да, тачка неплохая, – признал Адриан. – Кстати, мне бы и в голову не пришло, что ты из тех, кто тяготеет к символам статуса.

– Дело в другом. «Мустанг» – интересная машина с давней историей.

– Перевожу: символ статуса.

– Адриан! – Я вздохнула: – Нам далеко ехать.

Но мы неплохо провели время. Вопреки рассуждениям Брэйдена продвигались мы легко, и на середине пути я решила, что заслужила перерыв на кофе. Адриан взял мокко – «Видишь, что я пью, Сейдж?» – и почти всю дорогу поддерживал непринужденную беседу. Я невольно отметила, что, когда нам осталось ехать минут тридцать, он сделался серьезным и задумчивым. Шутки иссякли, и большую часть времени Адриан сидел, глядя в окно.

Полагаю, так на него подействовал приближающийся момент свидания с отцом. Я понимала его очень хорошо. Я бы точно так же нервничала, если бы мне предстояло встретиться с моим. Впрочем, вряд ли Адриан обрадовался бы общему сеансу психотерапии, и я принялась искать подходящую тему беседы, чтобы отвлечь парня от хандры.

– Ну как, удалось вам что-нибудь узнать из крови Эдди и Дмитрия? – поинтересовалась я.

Адриан посмотрел на меня с удивлением:

– Не думал, что ты об этом заговоришь.

– Послушай, мне интересна научная сторона дела. Но я не хочу участвовать в эксперименте.

Мое объяснение его устроило.

– Мы почти ничего не узнали – слишком мало времени для полноценного исследования. Ребята отослали образцы в лабораторию – думаю, в одну из ваших, проверить, есть ли между ними какая-нибудь разница на физическом уровне. Но мы с Соней заметили… ну, как бы это описать… Условно говоря, «гудение» духа в крови Беликова. Конечно, наличие магии в его крови само по себе неудивительно. Большинство людей считают магией все, что он делает.

– Брось! – возмутилась я. – Не слишком справедливое замечание.

– Да ну? Ты не замечаешь – Кастиль его боготворит? Он мечтает стать таким, как Беликов, когда вырастет. И хотя от имени нашей группы обычно говорит Соня, она летит как на крыльях, чтобы предварительно проконсультироваться у него. «Как ты считаешь, Дмитрий?», «Это хорошая идея, Дмитрий?», «Пожалуйста, благослови нас, чтобы мы могли пасть на колени и вознести тебе хвалу, Дмитрий!».

Я раздраженно покачала головой:

– И снова – несправедливо. Они ведут совместную работу. Естественно, ей требуется эксперт.

– С ним она советуется гораздо больше, чем со мной.

Возможно, все объяснялось тем, что Адриан во время экспериментов вечно сидел со скучающим видом, но я решила, что лучше об этом не упоминать.

– Они оба были стригоями. У них имеется уникальный взгляд на проблему изнутри.

Адриан помолчат.

– Ладно. Убедила. Но вспомни о Розе. Ты видела их вместе. У меня не было ни малейшего шанса в этом состязании. Я ни в какое сравнение с ним не шел.

– А с чего вдруг тебя надо было с ним сравнивать?

В глубине души мне хотелось поинтересоваться, а при чем здесь Роза, но Джилл много раз говорила, что для Адриана все сводится к Розе.

– Я желал ее, – ответил Адриан.

– А сейчас?

Ответа не последовало. Роза – крайне опасный вопрос. Я пожалела, что разговор свернул на такую щекотливую тему.

– Послушай, – сказала я. – Вы с Дмитрием – две разные личности. Тебе не следует сравнивать себя с ним. И не нужно пытаться быть таким, как он. Я не собираюсь перемывать ему косточки. Мне нравится Дмитрий. Он умен, предан делу, отчаянно храбр и силен. Он – хороший боец. И славный парень.

– Забыла добавить, что он еще весь такой неприступный суровый красавец, – насмешливо бросил Адриан.

– Ты тоже хорош собой, – решила поддразнить его я, напомнив его же собственные недавние слова. Но Адриан не улыбнулся. – Не надо себя недооценивать. Ты умен и способен заболтать кого угодно. Тебе не нужна магическая харизма.

– Пока я не заметил особой разницы между собой и мошенником, подвизающимся на ярмарках.

– Да хватит тебе! – не выдержала я. Адриан способен развеселить меня даже при серьезной беседе. – Ты понимаешь, что я имела в виду! И ты один из самых преданных людей, каких я только знаю, и заботливых, хотя стараешься изобразить обратное. Я вижу, как ты опекаешь Джилл. Не всякий отправился бы через всю страну, чтобы помочь ей. И почти никто не сделал бы то, что совершил ты, когда спасал ей жизнь.

Адриан помедлил, прежде чем ответить:

– Но какова настоящая цена верности?

– Для меня? Она бесценна.

На его вопрос я ответила без малейшего промедления. Я повидала в жизни слишком много вероломства и расчетливости. Мой собственный отец оценивал людей не по тому, кем они являются на самом деле, а исходя из того, что они могут сделать для него. Адриан же, при всей своей браваде и легкомысленности, пылко заботился об окружающих. Я видела, как он ради этого рисковал жизнью. Если учесть, что я лишила человека глаза, отомстив за сестру, то… В общем преданность я ценила.

До конца пути Адриан молчал, но, по крайней мере, у меня больше не возникало впечатления, что он предается грустным мыслям. Теперь он выглядел задумчивым, а не встревоженным. Но мне было слегка неуютно – я то и дело замечала, как он краем глаза изучает меня. Я мысленно прокручивала в голове свои слова, пытаясь понять, чем вызван столь пристальный интерес с его стороны.

Отец Адриана остановился в просторном отеле, схожем атмосферой с тем заведением, в котором мы с Брэйденом завтракали. Бизнесмены в деловых костюмах перемежались с искателями приключений в нарядах с тропическими расцветками и шлепанцах. Я чуть было не отправилась на утреннее свидание в джинсах, и теперь только порадовалась, что все-таки выбрала серую юбку и блузку с коротким рукавом и неярким голубоватым узором. Еще у нее был крохотный гофрированный воротничок, а у юбки – едва различимый рисунок «в елочку». Обычно я не ношу одновременно ткани с такой контрастной текстурой, но мне понравилось смелое сочетание. Я обратила на это внимание Джилл, когда уходила из общежития. Ей понадобилось некоторое время, чтобы обнаружить контраст, а когда она наконец поняла в чем дело, то закатила глаза: «Да, Сидни, ты настоящая мятежница!»

А Адриан был в своем типичном летнем наряде, джинсах и рубашке – разумеется, не заправленной и с закатанными рукавами. Несколько пуговиц сверху расстегнуты. Он одевался так постоянно и, несмотря на небрежность, выглядел модно и изящно. Но не сегодня. Сейчас на парне были самые потрепанные джинсы – на коленях назревали прорехи. Темно-зеленая рубашка, из хорошей ткани и подходящая под цвет глаз, но непостижимым образом измятая. Полагаю, чтобы довести одежду до такого состояния, ее надо скатать в мяч и хорошенько на ней посидеть. Если бы я заметила этот кошмар еще в Амбервуде (но я тогда думала только о том, чтобы утащить Адриана от Брэйдена), я бы строго попросила его выгладить рубашку.

Но Адриан и теперь был хорош собой. Состояние его одежды и взлохмаченные волосы не имели значения. Это было одно из тех свойств, что раздражали окружающих сильнее всего. Помятый вид придавал парню сходство с некоей грустящей европейской фотомоделью. Пока мы поднимались в лифте на второй этаж вестибюля, я осмотрела Адриана с ног до головы. В конце концов я решила – здесь не могло быть случайности. Почему именно в день встречи с отцом он настолько неаккуратен? Вот главный вопрос. Адриан жаловался, что отец всегда считает его виноватым. Похоже, одеваясь так, Адриан предоставлял ему еще одно обоснование.

Двери лифта открылись, и я ахнула. Дальняя стена вестибюля оказалась почти целиком стеклянной, и сквозь нее открывался эффектный вид на Тихий океан. Адриан усмехнулся при виде моей реакции и вытащил мобильник.

– Полюбуйся, пока я позвоню старику.

Ему не пришлось предлагать дважды. Я подошла к стеклу, с восхищением глядя на серо-голубой простор. В пасмурный день трудно сказать, где заканчивается небо и начинается океан. Сегодня же погода была великолепная, солнечная, на небосводе – ни облачка. По правую руку несколько дверей выходили из вестибюля на балкон средиземноморского стиля, где посетители наслаждались обедом на свежем воздухе. Внизу я заметила синий искрящийся бассейн, окруженный пальмами. В их тени расположились постояльцы. У меня не было жадной тяги к воде, как у пользователя магии вроде Джилл, но я почти два месяца прожила в пустыне. И увиденное меня потрясло.

Я настолько была поглощена окружающей красотой, что не заметила возвращения Адриана. На самом деле я даже не почувствовала, когда он остановился рядом со мной, пока какая-то женщина не стала звать дочку – тоже Сидни. Только тогда я оглянулась. И увидела Адриана, стоящего совсем рядом и весело на меня взирающего.

Я вздрогнула и отступила на шаг:

– Предупреждать надо!

Адриан улыбнулся:

– Не хотелось тебе мешать. Ты выглядела счастливой. Не похоже на тебя.

– Что? Я часто бываю счастливой!

Я хорошо знала Адриана, чтобы распознать приближение очередной колкости. Но в последнюю секунду он посерьезнел.

– Этот парень… Брендан…

– Брэйден.

– Брэйден делает тебя счастливой?

Я удивленно уставилась на Адриана. Подобные вопросы почти всегда таили подвох, но по его бесстрастному лицу трудно было догадаться, что им движет.

– Пожалуй, – ответила я после паузы. – Да. В смысле – он не делает меня несчастной.

Адриан снова заулыбался:

– Потрясающий ответ. А что тебе в нем нравится? Ну, помимо машины? И того, что от него пахнет кофе?

– Он умный, – произнесла я. – И рядом с ним мне не приходится помалкивать, притворяться и строить из себя дурочку.

Адриан нахмурился:

– А тебе часто приходится это делать?

Я рассмеялась с горечью, поразившей даже меня саму.

– Часто? Скажи лучше, постоянно! Самое, пожалуй, важное, чему я научилась в Амбервуде, – тому, что людям не нравятся те, кто много знает. А нам с Брэйденом не приходится фильтровать темы. Ну, например, сегодняшнее утро. Только что мы обсуждали костюмы на Хеллоуин и вдруг уже спорим об истоках демократии в древних Афинах.

– Я не претендую на звание гения, как же вы перескочили?

– Все дело в наших костюмах, – объяснила я. – Мы собрались нарядиться греками афинского периода.

– Ах, да, конечно, – откликнулся Адриан. Я приготовилась к очередной колкости. – Разве ты можешь нарядиться сексуальной кошечкой? Нет, тебе подойдет только самое пристойное феминистское одеяние.

Я покачала головой:

– Феминизм не про древних гречанок. Они настолько далеки от всего этого… Ладно, не важно.

Адриан оценивающе взглянул на меня:

– Это то, о чем я думаю?

Он подался ко мне, и я едва не отшатнулась… но напряжение в его взгляде удержало меня на месте.

– Что? – переспросила я.

Он ткнул в меня пальцем:

– Ты не договорила. Ты умолкла и решила не связываться со мной.

Поколебавшись, я созналась:

– Да, наверное.

– Почему?

– Но тебе не хочется слушать про древних афинян, так же как не хотелось бы узнать мнение Брэйдена про теорию хаоса.

– Тут совсем другое, – возразил Адриан. Он продолжал стоять очень близко ко мне, но меня это не напрягало. – Он нудный. А ты рассказываешь такие вещи интересно. Как детская популярная книжка или телепередача. Расскажи мне про этих… э-э… афинянок.

Я попыталась сдержать улыбку. Его замысел меня восхищал, хотя парню не было никакого дела до урока истории. Что за игру он ведет? Почему притворяется, что заинтересовался? Я попыталась составить ответ, который занял бы меньше минуты.

– Большинство афинянок росли необразованными. Они сидели дома, рожали детей и занимались домашним хозяйством. Самыми прогрессивными женщинами являлись гетеры. Они – нечто среднее между артистками и проститутками высшего класса. Могущественные мужчины женились, чтобы иметь детей, а потом развлекались с гетерами. – Я сделала паузу, проверить, усвоил ли Адриан информацию. – В общем, как я и сказала, это не важно.

– Ну, – задумчиво протянул Адриан. – Я полагаю, проститутки очень важны.

– Приятно видеть, что некоторые вещи не меняются, – вклинился в наш разговор новый участник.

Мы дружно вздрогнули и посмотрели на подошедшего к нам хмурого мужчину.

Прибыл отец Адриана.

Глава девятая

Опытные алхимики сразу узнавали мороя по бледной коже, высокому росту и поджарой фигуре. Но для большинства из людей такие особенности не служили признаком вампира. Просто подобная внешность считалась эффектной и необычной, ведь Лия сочла Джилл идеальной моделью для своего неземного показа. Не хотелось бы скатываться до стереотипов, но, оценив длинное мрачное лицо мистера Ивашкова, его характерную моройскую бледность и серебряные волосы, я невольно задумалась, часто ли мужчину принимают за вампира. Вряд ли. Скорее за гробовщика.