Конфедерат. Ветер с юга. Рождение нации
– Кто главный на вашей «станции»? Николсон?
– Нет, Джек Холт. Он… мёртв.
– Жаль, – покривился я. – Он мог бы быть полезен. Есть ли ещё ваши в городе?
Мотает головой из стороны в сторону. И пожалуй, что я ему поверю, слишком напуган. Но страх вот-вот пройдёт, едва только до него дойдёт, что прямо сейчас его вешать или расстреливать не собираются. Поэтому…
– Связаны ли вы с другими «станциями» «подземки»? С какими именно? Кто в них состоит? Сможешь ли на бумаге изложить все тебе известное?
– Не смей, Барни! А-а…
Что у нас там? Ах да, второй, тот, который пытался бежать незнамо куда и зачем, напомнил о себе, явно желая заткнуть рот своему сообщнику, напомнить о том, чтобы тот не смел сдавать подельников. Правда, тут же получил от О’Рурка очередное «вразумление», на сей раз непосредственно ногой.
И всё же даже такое сумбурное напоминание не просто нашло адресата, но и подействовало. Иначе не стал бы наш вроде как разговорившийся пленник пытаться играть в несознанку.
– Больше я ничего не знаю… Ничего.
– Врёт? – спрашиваю, а скорее уточняю, обращаясь к Джонни.
– Врёт. Слышал я о «подземке» от некоторых… заинтересованных денежно. Одна «станция» связана с несколькими другими. Все всех не знают – это да. Но «соседей» – знать обязаны. Только по доброй воле он тебе рассказывать это не хочет.
Тут я лишь усмехнулся. Да, время тут несколько другое, отличное от родного мне. Но термин «военное время» и всё, что с ним связано – это, знаете ли, не просто слова, а нечто куда более серьёзное. Интересно, понимает ли это наш пленник? Пленники… О, свежепобитый зашамкал опухшими губами, кровь и осколки зубов на пол выплевывая:
– Не говори им ничего, Барни, Они не имеют права. Они вломились к нам, стали стрелять, убили защищающих свой дом.
– Тупоголовый, – ласково произнес я. – Неужели ты серьёзно думаешь, что вас кто-нибудь услышит и прислушается. Давай я расскажу тебе и твоему дружку то, как это всё будет доложено, если вы не возьметесь за ум… В условиях военного времени нами были пойманы негры, пытающиеся бежать на север через реку Потомак, при которых найдена была ну совсем для их черномазых величеств непредставимая сумма – по сорок долларов на брата. О, конечно же, слово раба ничего не стоит и не может быть использовано как свидетельство, это мне хорошо известно. Зато я вполне мог отправить своих людей для того, чтобы мирно поговорить с мистером Николсоном, которого пытался оклеветать какой-то раб. Да, лейтенант?
– Несомненно, капитан. Так всё и было. Как сейчас это помню. И парни тоже это подтвердят. Вот хотя бы сержант О’Рурк.
Громила радостно закивал, разминая кисти рук, которые, как по мне, следовало хотя бы от крови оттереть. Впрочем, не к спеху.
– Он у меня памятливый. А потом, подойдя к вашему дому, обнаружилось, что в моих солдат под командованием лейтенанта Смита целятся из ружей и уже готовы выстрелить. В солдат, о прибытии которых знает вся Александрия, которых нельзя перепутать с обычными местными жителями.
– Этого не было! – взвыл пленник, пока остававшийся для меня человеком без имени. – Они сами вломились в дом, они…
– И кто ж тебе поверит-то? Аболиционисту. активному участнику «подземки», этой запрещённой организации… К тому же после того, как твой дружок Барни подпишет, а то и собственноручно напишет во всех подробностях о событиях сегодняшнего дня. То напишет, что ему скажут. Он ведь жить хочет. По глазам вижу, что хочет. Да и ты, неизвестный мне по имени аболиционист, я думаю, тоже хочешь хотя бы помереть не очень болезненно.
– Вы не посмеете…
– Джонни, мне кажется, что мистер Николсон тянется к припрятанному за поясом пистолету… Это нехорошо. Исправь это. Совсем!
Негромкий выстрел из «вулканика» хлопнул как-то даже буднично, поставив точку в жизни того, кому и так предстояло умереть. Своего рода «удар милосердия», потому как мучения от смертельного ранения в живот… лучше уж так, чем долгая агония. Да и в любом случае за шпионаж в пользу врага – петля или расстрел у ближайшей стенки. По всем понятиям так надо и так… правильно. Попался? Вот и не обессудь.
Ну а Джонни – человек с богатым прошлым и без комплексов, – присев рядом с телом на корточки, вложил тому в руку маленький однозарядный пистолетик. Такие носят обычно либо дамы, либо люди, стремящиеся иметь такой вот козырь в качестве «туза в рукаве».
– Вот и всё, капитан, – хмыкнул он, в то время как О’Рурк убедительно так рыкнул на попытавшихся было метнуться в комнату простых бойцов. Выстрел услышали, оно и понятно. – Застрелен при попытке выстрелить в вас. Может, и этого, разговорчивого? Хотя бы в ногу-руку парочку пуль, а?
– Как вести себя будут. Да, Барни? – подмигнул я «слабому звену» в оставшейся двойке. – Я шутить умею с фантазией, просто пулей у меня не всякий отделается. Вот помню, к примеру, наставления монахов средневековой инквизиции. Те самые, что для пыток подозреваемых в колдовстве предназначались. Так там такие необычные способы предлагались. Например…
– Скажи ты им, Джейкоб! – взвыл Барни, в глазах которого сейчас плескался исключительно страх. – Я тоже скажу! Этот капитан ненормальный, он будет нас медленно убивать… Ему же это понравится!
– Проверено в Чарльстонской гавани, – изобразил я ла-асковую такую улыбку. – Жаль, что там все быстро закончилось, очень жаль. А с вами можно ещё несколько часов вдумчиво пообщаться. Хотите? Или всё-таки напишем всё, что знаем, и отправимся в путешествие по городам?
Отправятся, теперь никакого сомнения. Я и так придавил их неслабым таким прессом по меркам нынешнего времени. Это для моего родного времени методы «полевого допроса» с пристреливанием наименее ценного из захваченных – дело обычное. Тут… иное. А ещё напоминание о том, что именно я отметился в пока еще единственном сражении этой войны, в Чарльстоне. Газеты, они ведь много что понаписали, создавая определённую репутацию «мистеру Виктору Станичу», ныне капитану войск КША.
Вот только перед собственно допросом этих двоих надо по разным помещениям развести. Хотя бы для того, чтобы получаемая от них информация не была искаженной. Давняя заповедь силовых ведомств, где допросы – дело естественное, будничная даже.
И пошла писанина. Дело крайне муторное, но при всём при том необходимое. Если уж довел допрашиваемого до «момента истины», то нельзя останавливаться. И покидать его тоже нельзя, иначе объект может начать вилять, как шлюха своей пышной задницей. У нас же объектов было аж две штуки.
Написали всё, что только могли вспомнить. Правда, того, который Джейкоб, пришлось несколько раз дополнительно мотивировать. Но уже не О’Рурку с его примитивными зуботычинами, а куда более тонко и менее кроваво. Ведь достаточно просто взять человека за плечо, надавить должным манером, а в результате – дикая боль, от которой на стенку полезешь. Заодно и на второго допрашиваемого стимулирующе действует.
Через час допросный материал был готов, причем в ассортименте: списки известных обоим членов «подземки», особенно на территории Конфедерации, показания насчет сегодняшних событий, признание в том, что они участвовали в попытке передать ценную информацию федеральному правительству. Собственноручно написано, подписано, а также заверено как мной в роли проводившего допрос, так и вторым лейтенантом Джоном Смитом с сержантом Стэнли О’Рурком в качестве свидетелей происходящего.
Зачем мне была нужна вся эта позорная бюрократия? Да хотя бы для того, чтобы местные чистоплюи не похоронили столь ценную информацию о «подземке». А ведь эта организация аболиционистов, она куда опаснее, чем могло показаться на первый взгляд. Это даже не просто агенты влияния, а самая настоящая, причем неплохо законспирированная, сеть шпионов. Контакты, явки, пароли. Налаженный трафик переправки людей, который можно использовать в самых разных целях. Плюс нехилое такое влияние на негров, которые охотно доложат всё, что творится в домах их хозяев.
Мля, тут что ни говори, а полная жопа с точки зрения безопасности. Многие из верхушки Конфедерации даже не задумываются о том, что в их собственных домах есть чужие уши, которые пусть и не блещут наличием мозга, но способны передавать ВСЁ услышанное за какой-то период времени. Передавать тем, у кого этот самый мозг присутствует, А умному человеку легко сделать выводы даже из случайных обмолвок. Я же вовсе не считаю сторонников Севера дураками, там и умных немало попадается. Врагов, но умных.
Именно поэтому после возвращения из рейда буду серьезно говорить как с генералом Борегаром, так и со всеми, с кем смогу выйти на контакт. И начать надо будет именно с «подземки», как с беды уже известной, а потому к этому аспекту сразу прислушаются. Что же до домашних рабов, которые могут и наверняка уже сливают информацию… Тут придется аккуратнее действовать, шаг за шагом. Ну да ничего, и тут извернёмся. Надеюсь.
Вот и пришлось двух этих красавцев, надёжно скованных, поручать паре солдат с чётким наказом морды не бить, но пресекать малейшие поползновения к побегу. Ценный, мать его, груз, который при отходе надо будет посадить в седло и беречь по возможности от всяких разных неприятностей.
Зачем, если они и так всё важное рассказали? Во-первых, их можно использовать как наживку для других членов «подземки». Во-вторых, если первое не получится – повесить при большом скоплении народа как первых представителей врага. В-третьих… даже и не знаю, может, и «в-третьих» найдется, просто сейчас особо разбирать перспективы недосуг, и так дел по горло. Хотя стоп! Точно найдется. Одно дело – форсированный допрос в условиях дефицита времени. Совсем другое – допросы вдумчивые, тщательные, которые можно начать, лишь ознакомившись с предварительной информацией. Не-ет, им ещё довольно долго предстоит быть полезными. Повесить же… всегда успеется.
Не опасаюсь ли я, что эти двое недобитых поднимут громкие вопли по поводу моих действий? Да пусть хоть до сорванного голоса вопят, слушать активных участников «подземки» и шпионов в пользу «федералов» никто особо не станет. А даже если кое-кто и пожелает что-то сказать в мой адрес – это легко можно будет опровергнуть. Их слово против моего и моих людей. Джонни вообще большой мастер плести любую хрень как просто, так и на официальном уровне. Прошлое налетчика и ганфайтера тому сильно способствует. Бывшие же в его отряде ирландцы и в особенности О’Рурк… Право слово, это даже не смешно! Ирландцы вообще сами по себе, и с людьми извне не особенно откровенничают. Ментальность у них такая. А ещё они очень не любят англичан как явление. Не отдельных англичан, а именно что всем скопом. Историческое это у них, можно сказать, что «генетическая память».
Я ведь для них как командир хорош еще и потому, что русский по крови – по духу тоже, но это им уже знать не особо надо. И несмотря на то, что тут, на Юге, отношение к ним куда лучше, чем там, на Севере, пока сие не слишком многое значит. Кельты народ не шибко доверчивый. И главное – от меня они ничего, кроме хорошего, не видели, да и в будущем я менять ситуацию не собирался. Так что выдавить из них хотя бы несколько слов – уже большой подвиг для любого человека со стороны. Остальное и вовсе фантастика.
Меж тем в самой Александрии всё шло так, как и требовалось. Были вывешены большие такие флаги Конфедерации – душевная провокация, на которую просто должна была клюнуть рыбка. После этого оставалось только ждать. Разумеется, не снижая бдительности и держа под контролем этот захудалый городок.
Городок и впрямь был местом сонным и малоинтересным. Вроде бы поддерживающих Конфедерацию было много, но вот активных сторонников, то есть готовых записаться в ополчение и с оружием в руках отстаивать свои убеждения… Их было маловато. Впрочем, посмотрим, что будет после того, как произойдут ожидаемые мной громкие события…
Глава 13
КША, штат Виргиния, Александрия,
апрель 1861 года
Люблю, когда противник предсказуем. Хотя… А чего иного следовало ожидать от «федералов», которые находились в самом начале процесса формирования армии? Уж точно не гениальных тактических ходов, особенно в области прифронтовой разведки. Полководцев вроде того же Гранта, не к ночи будет помянут, пока ещё нет и звать их никак. Сейчас главные «арии» у федералов должны исполнять «благонадежные выдвиженцы», у которых ума и талантов – мышонок наплакал. Впрочем, действовать я собираюсь в расчёте на то, что противостоять будет умный противник. Считать врага дураком – верный способ заполучить себе на голову массу проблем.
А началось всё с первыми лучами рассвета. Именно тогда в гостиницу, где мы с максимально возможным в данной ситуации комфортом расположились, прибыли двое из числа тех, кому было поручено следить за рекой. И вести были вполне в рамках ожидаемого. Федеральные войска засуетились, погружаясь на пароход. Нагло так, без особых предосторожностей, явно ничего не опасаясь. Меж тем за ними внимательно наблюдали… в подзорные трубы, потому как до биноклей приемлемых габаритов было еще очень и очень долго по временной оси. Впрочем, подзорная труба – это тоже неплохо, особенно если качественная. Хлама же я для своих солдат не закупал!
Понеслись события! Личный состав «в ружье», за исключением тех, кто находился в патрулях. Полная готовность в бою, но при всем при этом никакого там строя или, упаси боги, маршевых колонн под барабанную музыку. Нефиг-нафиг! Вместо этого – аккуратное выдвижение в сторону пристани и залегание на заранее выбранных и распределенных позициях. И самое главное – подрывникам особенное внимание. Им предстоит привести фугасы в действие в нужные моменты. Чуть раньше или позже – пропадет немалая часть эффективности.
И перед самым выдвижением в сторону пристани я напомнил как сержантам, так и рядовым о самом важном:
– Стрелять начинаем исключительно по команде! И уж никак не раньше первого взрыва. Вооруженные «спенсерами», к вам обращаюсь! Не стремитесь непременно попасть во вражеских офицеров, знаменосцев, даже сержантов. Просто грамотно распределяйте цели. Вас этому учили. Стреляете часто, патроны не жалеть. Вспомните учебу и всё у вас получится. Теперь те, у кого карабины Шарпса с оптикой… – выдержав паузу секунд в пять, я продолжил: – А вот для вас важнее не скорость стрельбы, а меткость. Цели – те самые офицеры, знаменосцы, сержанты, просто наиболее храбрые, пытающиеся воодушевить остальных, повести их в атаку или отступить не толпой, а в строю. Всем всё понятно?
Судя по виду – понятно. Ну а то, что и «премиальными» их не обделят – так то парни уже знают, лишний раз напоминать не требуется. Мои же друзья – разговор особый. Тут мотивация более сложная, но уж точно не нуждающаяся в «премиальных».
Выдвижение к месту и рассредоточение на местности прошло… планово. Особенно если учитывать тот факт, что здесь подобные «приятные сюрпризы» для врага не были сколь-либо серьезно распространены. Ждать таких коварных засад могли разве что от индейцев, но те с техническими достижениями… слабовато дружили.
Зато у меня с техникой было более чем нормально, особенно с пониманием эффективности оной для достижения победы. Не зря же я находился рядом с «подрывной машинкой». Она, надо отметить, была куда более громоздкой и грубой, чем виденные мной там, в родных временах. Впрочем, плевать на внешний вид, главное, что работоспособна. Провода тоже проверены. Искра нормально пройдет, а там и взрыв. Взрывы. Ещё подзорная труба, к которой я частенько прикладываюсь, наблюдая за большим таким речным пароходом, который медленно, но верно приближается к пристани.
Интересно, сколько внутри него вражеских солдат? Явно больше роты. Тут и сомневаться не приходится. Батальон? Или, кхм, полк… Полки местные, это, надо отметить, тот еще оксюморон! По всем понятиям полк должен был состоять из нескольких батальонов, но это именно что «должен». На деле же творилось демоны ведают что. Полк должен был насчитывать около тысячи человек в минимальной комплектации. На деле же… На деле редко когда в полку было более одного батальона, пусть и раздутого аж до восьми-десяти рот.
Почему так? Мирное время, ети его! Сокращался офицерский штат и соответственно необходимые расходы. И это вместо того, что в моём родном мире называлось «кадрированием», когда, напротив, сохранялся офицерский костяк, на который при нужде наращивалось чисто солдатское «мясо». Не зря говорят, что в Америке всё всегда через задницу. Ах да, и во главе этой самой задницы непременно стоят деньги.
Ну да сейчас не совсем о том. Просто попытка снять пенки с дерьма никогда ничем хорошим не заканчивается. Управлять в бою таким, с позволения сказать, полком – это будет той еще морокой. Сейчас с этим столкнуться не успели, а когда столкнутся… Да поздно будет, ведь на живую резать и сшивать во время разгоревшейся войны – то ещё удовольствие.
Признаться, когда я узнал об этом бедламе, то у меня глаза на лоб полезли. От глубокого офигения, а также от своего полного бессилия в данный момент хоть что-то изменить. Не будут слушать, ибо ведь до сей поры никаких претензий к системе не было. Работает, ну да и ладно. Сразу же пойдут ссылки на войны с Мексикой и индейцами, не беря в расчет то, что у противника ещё больший бардак творился. Да тот же Вилли, мать его Степлтон, когда я с ним поделился своими серьезными опасениями, изволил лишь отмахнуться. Он серьёзно не понимал суть сложившейся проблемы. И это он, который стремился ко всему новому. Что уж тут говорить о закостеневших в чувстве собственной непогрешимости генералов, точнее большей их части.
Мда, засада. Печально, но сделать тут можно немного… То есть показать на собственном опыте, что используемая система глубоко порочна и её надо коренным образом модернизировать. И своё воинское подразделение – на роте «Дикая стая» застывать точно не намерена – будет выстроено по куда более боеспособным шаблонам.
– Причаливают, – вздохнул Джонни, печально взирая на сигару в своей руке, которую периодически мусолил, но закурить не решался. Понимал, что по голове получит, причем больно. Ибо в засаде курить дело паршивое, ведущее к большим неприятностям. Это ж на уровне рефлекса должно быть. – Вилли и Фил со своими стрелками только и ждут, когда можно будет начать.
– Скоро, уже совсем скоро.
– Да вижу, не слепой. Сколько «федералов» на том пароходе, как думаешь?
– Батальон, может, два, – пожал я плечами. – Хотя у нас с этим дурным методом «полк из одного батальона»… Скорее всего, как раз один из этих добровольческих полков и загрузился. Опыта ноль, боевые качества тоже вряд ли блистают, да и не ждут они тут ничего этакого.
– То есть если мы их сейчас разобьём…
– Вместо одного полка вышлют сразу пять, а то и больше. И с разных направлений, чтоб наверняка, – с ходу погасил я оптимизм, наметившийся было у Джонни. – Не нашей роте эти места удерживать. Тут нужны несколько бригад, да не свежесколоченных, а уже опытных. Были бы они тут, я бы рискнул и до Вашингтона прогуляться. Но увы и ах. Сейчас это невозможно.
Джонни понимающе кивнул. Ну да, ко мне только-только начинают не то что прислушиваться, скорее просто замечать и запоминать сказанное, поступая после чисто по своему усмотрению. Пока я всего лишь юнец-выскочка. Пусть уже кое-что сделавший. Этого хватило, чтобы мне дали возможность здесь оказаться, но не более того. Зато если удастся тут как следует пошуметь и уйти не особо покусанными – это будет очередной ступенькой тщательно выстраиваемой репутации.
Ну вот пароход и у пристани. Видны люди на его палубе в очень яркой форме. Чересчур яркой для «федералов», я такой сроду не видел. Нечто подобное стоило ожидать где-нибудь в Турции или в Персии, но никак не тут, на берегах Потомака, близ Вашингтона.
Причаливают. Тупо, нагло, ничего не опасаясь. И уж точно не обращая особого внимания на надпись, специально оставленную нами. Ту самую, предупреждающую о смертельной опасности для всех солдат армии США. Однако выслать разведку на предмет обшарить саму пристань – на это соображалки хватило. Ничего и никого не нашли – ну так оно и неудивительно, ведь всех людей из обслуги мы оттуда заблаговременно удалили.
Высадка. Сходят на берег, сгружают амуницию и припасы, начинают готовиться к короткому маршу собственно к городу, к его центру. Туда. где реют флаги Конфедерации, те самые, что заставили «федералов» столь резво возбудиться. Да и по всем раскладам им нужно захватить телеграф, железнодорожную станцию, да и здание мэрии просто как знак своей полной власти над городом.
Ну же, я жду… Того самого момента, когда вы, судари мои нехорошие, окажетесь в зоне действия второго фугаса, что ближе к выходу с территории пристани. Первый-то можно хоть сейчас рвать.
Подозрительность? Ноль. Желание как следует разведать окрестности? Отсутствует. Зато присутствует стремление по скорее выполнить поставленную перед вами задачу по захвату города. Ну-ну!
Пора! Взмах рукой. И вот уже боец, сидящий у подрывной машинки, активирует её. Спустя какое-то мгновение до нас доносится звук неслабого такого взрыва, а следом ещё один, но уже через пару секунд. Это второй фугас, он же первый, который не у выхода с пристани, а на ней самой.
Звуковые эффекты, визуальные эффекты. А главное – эффективность подрывов, которую я мог наблюдать через подзорную трубу. Часть солдат, которые оказались в эпицентрах, порвало на составные части. О них и говорить нечего, если они кого теперь и будут заботить, то исключительно гробовщиков. Много раненых, которые катаются по земле и истошно кричат. Кто-то вот-вот помрет, кто-то, может, и выживет, но лишь при получении квалифицированной медицинской помощи. Впрочем… тут оную точно ждать не приходится. Есть просто раненые, но не так чтобы сильно. Контуженые, что просто сидят на земле, ошалело мотая головой. Другие стоят на ногах, но при попытке сделать шаг бедняг мотает из стороны в сторону. И уж точно не приходится говорить о том, что сохранилось управление этим недавно вполне грозным отрядом.
И первый залп, который внес дополнительную толику хаоса в и так творящееся безумие. А за ним второй, третий и так далее. Винтовки Спенсера работали, как им и полагается, то есть позволяли вести стрельбу с высокой скоростью и довольно неплохой точностью. Что же до особой точности, так на то «шарпсы», оптикой оснащённые. Тот ещё девайс, доложу я вам! Нынешний оптический прицел не чета привычному для меня: длинный, чем-то напоминающий подзорную трубу в миниатюре, да к тому же капризный до ёжиков. И всё-таки даже подобная его разновидность лучше, чем ничего. Да и пристреляны были карабины с оптикой, чего уж там.
– Они отходят к пароходу, – подметил Джонни, тоже наблюдающий за боем, а точнее избиением «федералов». Некоторые прямо в воду и вплавь до него добираются, там им веревки с палубы сбрасывают. А часть отстреливается, наших стрелков им видно. Дым от пороха днем на стрелка сразу указывает. Без потерь не обойдемся!
– У них все равно куда больше мертвецов ожидается, – хмыкнул я. – Бобби, Теренс, пулей к лейтенантам Степлтону и Мак-Грегору! Передайте, чтобы даже не думали переходить в атаку. Только обстрел. Только с закрытых позиций. И про пароход не забывайте. Мостик-то у него открытый, надо бы проредить морячков!
Чего у моих ирландцев не отнять, так это дисциплины. Она не сама по себе возникла, вбивалась бесконечными тренировками, но ведь результат налицо. Никто не попытался рвануться вперед, поддавшись азарту. Все продолжали делать то, что им было велено – вести стрельбу из укрытий. А укрытий хватало. Частью естественные вроде стен или густого кустарника. Частью искусственные, а именно вырытые окопы. Таковых было не столь много, но они всё же присутствовали. Замаскированные, конечно, ветками или чем-либо ещё, чтобы в глаза не бросались до поры.
Были ли шансы у «федералов»? Даже и не знаю, что тут можно сказать. По моим прикидкам их высадилось что-то вроде семи или восьми сотен, то есть именно полк. Полк обычный, со стрелковым оружием, без поддержки артиллерии. Два подорванных среди боевых порядков полка фугаса уже нанесли нехилый материальный и огромный психологический урон. Кадровые, обстрелянные бойцы при таком раскладе попробовали бы атаковать, ориентируясь на демаскирующие стрелков дымки от сгоревшего пороха. Он тут дымный, другого нема. И тогда противник мог бы достичь определенных результатов, чего уж там скрывать. Не разгромить нас, но заставить свернуться и отступить. Вот только эти… необстрелянные. У их офицеров явно не было наработанных схем, они не знали, как именно реагировать на подобное, а импровизация… тоже не была их коньком. К тому же не стоило забывать о стрелках, вооруженных «шарпсами» с оптикой. Им ведь было приказано отстреливать всех, кто выделяется на общем фоне. Вот они и старались.
Хорошо старались! Я при всем желании не мог разглядеть кого-то из офицерского состава. А ведь сначала были, не затронутые взрывами. Были… да сплыли. Отстрелены. Вот он какой, дебют снайперов, пусть пока название они покамест не получили. Зато результат уже налицо.