Хроники Нарнии. Вся история Нарнии в 7 повестях
Вот что увидели ребята. А Эдмунд углядел ещё кое-что. Немного дальше, вниз по реке, в неё впадал приток, что мог бы течь по другой небольшой лощине. Взглянув туда, Эдмунд приметил два холма и понял, что это те самые, про которые ему говорила Белая колдунья, когда прощалась с ним у фонарного столба. «Значит, между этими холмами, всего в полумиле отсюда, стоит её замок». Он вспомнил о рахат-лукуме и о том, что станет королём. «Интересно, как это понравится Питеру?» И тут в голову ему пришли ужасные мысли.
– Ну вот и добрались, – сказал бобёр. – Похоже, что миссис Бобриха уже поджидает нас. Идите за мной. Будьте осторожны, не поскользнитесь.
Верх плотины был достаточно широк, чтобы по нему идти, но удовольствия это не доставляло, поскольку дорога шла по льду, и хотя замёрзшая заводь с одной стороны была на одном уровне с плотиной, с другой её очерчивал крутой обрыв. Так вот они и шли гуськом за бобром, пока не добрались до середины плотины, откуда можно было посмотреть далеко-далеко вверх и далеко-далеко вниз по реке. И когда добрались до середины, они оказались у дверей бобриной хатки.
– Вот мы и дома, миссис Бобриха, – сказал мистер Бобёр. – Я нашёл их. Вот они – сыновья и дочери Адама и Евы.
Когда ребята вошли в дверь, первое, что услышала Люси, было негромкое стрекотание, а первое, что увидела, – добродушную бобриху, которая сидела, прикусив зубами нитку, и что-то строчила на швейной машине. От этой-то машины и шёл стрёкот. Как только все оказались в комнате, бобриха перестала шить, поднялась с места и воскликнула, протягивая им морщинистые старые лапы:
– Наконец-то вы появились! Подумать только: я дожила до этого дня! Картошка кипит, чайник уже запел свою песню, и… мистер Бобёр, будьте так добры, достаньте-ка нам рыбки.
– С удовольствием! – отозвался бобёр и, взяв ведро, вышел из хатки.
Питер пошёл следом. Они направились по ледяному покрову заводи к небольшой полынье, которую бобёр каждый день заново разбивал топориком. Усевшись у края полыньи – холод был ему, видно, нипочём, – он уставился на воду. Внезапно он опустил лапу, и Питер ахнуть не успел, как тот вытащил превосходную форель. Затем ещё и ещё, пока у них не набралось полное ведро рыбы.
Тем временем девочки помогали миссис Бобрихе: заварили чай, накрыли на стол, нарезали хлеб, поставили тарелки в духовку, чтобы согрелись, нацедили огромную кружку пива для мистера Бобра из бочки, стоявшей у стены, поставили на огонь сковороду и растопили сало. Люси подумала, что у бобров очень уютный домик, хотя совсем не похож на пещерку мистера Тумнуса. В комнате не было ни книг, ни картин. Вместо кроватей – встроенные в стену койки, как на корабле. С потолка свисали окорока и вязки лука, вдоль стен выстроились резиновые сапоги, висели на крючках клеёнчатые плащи, лежали топоры, лопаты, мастерок, стояли удочки и корыто для приготовления цемента, валялись сети и мешки. И скатерть на столе, хотя и безукоризненно чистая, была из грубого полотна.
В тот самый момент, как сало на сковородке начало весело скворчать, в комнату вошли Питер и мистер Бобёр с уже выпотрошенной и почищенной рыбой. Можете представить, как вкусно пахла, жарясь, только что выловленная форель и как текли слюнки у голодных ребят, которые от всех этих приготовлений почувствовали себя ещё голоднее. Но вот наконец мистер Бобёр сказал:
– Сейчас будет готово.
Сьюзен слила картошку и поставила кастрюлю на край плиты, чтобы подсушить, а Люси помогла миссис Бобрихе подать рыбу на стол. Через минуту все придвинули табуретки к столу – в комнате, кроме личной качалки миссис Бобрихи, были только трёхногие табуретки – и приготовились наслаждаться едой. Посредине стола стоял кувшин с густым молоком для ребят – мистер Бобёр остался верен пиву – и лежал огромный кусок жёлтого сливочного масла – бери его к картофелю сколько угодно. А что на свете может быть вкуснее, думали ребята – и я вполне с ними согласен, – речной рыбы, если всего полчаса назад она была выловлена и только минуту назад сошла со сковороды. Когда они покончили с рыбой, миссис Бобриха – вот сюрприз так сюрприз! – вынула из духовки огромный, пышущий жаром рулет с повидлом и тут же подвинула к огню чайник, так что, когда они покончили с рулетом, можно было разливать чай. Получив свою чашку, каждый отодвинул от стола табурет, чтобы прислониться спиной к стене и испустить глубокий вздох удовлетворения.
– А теперь, – сказал мистер Бобёр, поставив на стол пустую кружку из-под пива и придвигая к себе чашку с чаем, – если вы подождёте, пока я зажгу трубку и дам ей как следует разгореться… Что ж, теперь можно приступить к делам. Опять пошёл снег… Тем лучше: не будет нежданных гостей, а если кто-нибудь и хотел нас поймать, то теперь наших следов не найдёт.
Глава восьмая. Что было после обеда
– Теперь, – повторила за ним Люси, – пожалуйста, будьте так добры, расскажите нам, что случилось с мистером Тумнусом.
– Ах, – вздохнул мистер Бобёр и покачал головой. – Очень печальная история. Его забрала полиция, тут нет никаких сомнений. Мне сообщила об этом птица, при которой это произошло.
– Забрали? Куда? – спросила Люси.
– Они направлялись на север, когда их видели в последний раз, а мы все знаем, что это значит.
– Вы знаете, но мы-то нет, – возразила Сьюзен.
Мистер Бобёр снова мрачно покачал головой:
– Боюсь, это значит, что его увели в её замок.
– А что с ним там сделают? – взволнованно спросила Люси.
– Ну, нельзя сказать наверняка… Но из тех, кого туда увели, мало кого видели снова. Статуи. Говорят, там полно статуй – во дворе, на парадной лестнице, в зале. Живые существа, которых она обратила, – здесь бобёр аж вздрогнул, – в камень.
– Ах, мистер Бобёр! – воскликнула Люси. – Не можем ли мы… я хочу сказать, мы обязательно должны спасти мистера Тумнуса. Это же ужасно… И всё из-за меня.
– Не сомневаюсь, что ты спасла бы его, милочка, если бы могла, – сказала миссис Бобриха, – но попасть в замок вопреки её воле и выйти оттуда целым и невредимым… на это нечего и надеяться.
– А если придумать какую-нибудь хитрость? – предложил Питер. – Я хочу сказать, переодеться в кого-нибудь, притвориться, что мы… например, бродячие торговцы или ещё кто-нибудь… или спрятаться и подождать, пока она куда-нибудь уйдёт… или… ну должен же быть какой-то выход! Этот фавн спас нашу сестру с риском для собственной жизни, мистер Бобёр. Мы просто не можем покинуть его, чтобы он… чтобы она сделала это с ним.
– Бесполезно, сын Адама, даже и пытаться не стоит, особенно вам четверым. Но теперь, когда Аслан уже в пути…
– О да! Расскажите нам об Аслане! – раздалось сразу несколько голосов, и снова ребят охватило то же странное чувство – словно в воздухе запахло весной, словно их ждала нечаянная радость.
– Кто такой Аслан? – спросила Сьюзен.
– Аслан? – повторил мистер Бобёр. – Разве вы не знаете? Властитель леса. Но он не часто бывает в Нарнии: не появлялся ни при мне, ни при моём отце. К нам пришла весточка, что он вернулся и сейчас здесь. Только лев сумеет разделаться с Белой колдуньей и спасти мистера Тумнуса.
– А его она не обратит в камень? – спросил Эдмунд.
– Наивный вопрос! – воскликнул мистер Бобёр и громко расхохотался. – Его обратить в камень! Хорошо, если она не свалится от страха и сможет выдержать его взгляд. Большего от неё и ждать нельзя. Я, во всяком случае, не жду. Аслан здесь наведёт порядок. В старинном предсказании говорится:
Справедливость возродится –стоит Аслану явиться.Он издаст рычание –победит отчаяние.Он оскалит зубы –зима пойдёт на убыль.Гривой он тряхнёт –нам весну вернёт.Вы сами всё поймёте, когда его увидите.
– А мы увидим его? – спросила Сьюзен.
– А для чего же я вас всех сюда привёл? Мне велено отвести вас туда, где вы должны с ним встретиться, – сказал мистер Бобёр.
– А он… он человек? – спросила Люси.
– Аслан человек?! – сердито вскричал мистер Бобёр. – Конечно, нет. Я же говорю вам: он Лесной царь. Разве вы не знаете, кто царь зверей? Аслан – Великий лев, именно так, с большой буквы.
– О-о-о, – протянула Сьюзен. – Я думала, он человек. А он… не опасен? Мне… мне страшно встречаться со львом.
– Конечно, страшно, милочка, как же иначе, – сказала миссис Бобриха. – Тот, у кого при виде Аслана не дрожат поджилки, или храбрее всех на свете, или просто глуп.
– Значит, он опасен? – спросила Люси.
– Опасен? – повторил мистер Бобёр. – Разве ты не слышала, что сказала миссис Бобриха? Кто говорит о безопасности? Конечно же, он опасен, но в то же время добр, хоть и царь зверей, я же тебе сказал.
– Я очень, очень хочу его увидеть! – воскликнул Питер. – Даже если у меня при этом душа уйдёт в пятки.
– Правильно, сын Адама и Евы! – Бобёр так хлопнул лапой по столу, что зазвенели все блюдца и чашки. – И ты его увидишь. Мне прислали весточку, что вам четверым назначено встретить его завтра у Каменного Стола.
– Где это? – спросила Люси.
– Я вам покажу, – сказал мистер Бобёр. – Вниз по реке, довольно далеко отсюда. Я вас туда отведу.
– А что же будет с бедненьким мистером Тумнусом? – спросила Люси.
– Самый верный способ ему помочь – встретиться поскорее с Асланом, – сказал мистер Бобёр. – Как только он будет с нами, мы начнём действовать. Но и без вас тоже не обойтись. Потому что существует ещё одно предсказание:
Когда начнёт людское племяВ Кэр-Паравале править всеми,Счастливое наступит время.Так что теперь, когда вы здесь и Аслан здесь, дело, видно, подходит к концу. Рассказывают, что Аслан и раньше бывал в наших краях… давным-давно, в незапамятные времена. Но дети Адама и Евы никогда ещё не бывали здесь.
– Вот этого я и не понимаю, мистер Бобёр, – сказал Питер. – Разве сама великая колдунья не человек?
– Она хотела бы, чтобы мы в это верили, и именно поэтому претендует на королевский престол. Но она не дочь Адама и Евы и произошла от вашего праотца Адама и его первой жены Лилит, которая была джиншей. Вот какие у неё предки с одной стороны, а с другой – это великаны. Нет, в колдунье мало настоящей человеческой крови.
– Потому-то она такая злая, – добавила миссис Бобриха, – от кончиков волос до кончиков ногтей.
– Истинная правда, – подтвердил мистер Бобёр. – Насчёт людей может быть два мнения – не в обиду будь сказано всем присутствующим, – но насчёт тех, кто по виду человек, а на самом деле нет, двух мнений быть не может…
– Я знавала хороших гномов, – сказала миссис Бобриха.
– Я тоже, если уж о том зашла речь, – отозвался её муж, – но только немногих, и как раз из тех, кто был меньше всего похож на людей. А вообще послушайтесь моего совета: если вы встретите кого-нибудь, кто собирается стать человеком, но ещё им не стал, или был человеком раньше, но перестал им быть, или должен был бы быть человеком, но не человек, – не спускайте с него глаз и держите под рукой боевой топорик. Вот потому-то, что колдунья получеловек, она всё время настороже: как бы в Нарнии не появились настоящие люди. Она поджидала вас все эти годы. А если бы ей стало известно, что вас четверо, вы оказались бы в ещё большей опасности.
– А при чём тут – сколько нас? – спросил Питер.
– Об этом говорится в третьем предсказании, – сказал мистер Бобёр. – Там, в Кэр-Паравале – это замок на берегу моря, у самого устья реки, который был бы столицей Нарнии, если бы всё шло так, как надо, – стоят четыре трона, а у нас с незапамятных времён существует поверье, что, когда на эти троны сядут две дочери и два сына Адама и Евы, наступит конец не только царствованию Белой колдуньи, но и самой её жизни. Потому-то нам пришлось с такой оглядкой пробираться сюда: если бы она узнала, что вас четверо, я бы не отдал за вашу жизнь и волоска из моих усов.
Ребята были так поглощены рассказом мистера Бобра, что не замечали ничего вокруг. Когда он закончил, все погрузились в молчание, которое прервала Люси, вдруг воскликнув:
– Послушайте… где Эдмунд?
Они с ужасом поглядели друг на друга, и тут же посыпались вопросы:
– Кто видел его последним?
– Когда он исчез?
– Он, наверное, вышел?
Ребята кинулись к дверям и выглянули наружу. Все это время не переставая валил густой снег, и ледяная запруда покрылась толстым белым одеялом. С того места посредине плотины, где стояла хатка бобров, не было видно ни правого, ни левого берега. Все трое выскочили за дверь, ноги их по щиколотку погрузились в мягкий, нетронутый снег. Ребята бегали вокруг хатки, выкрикивали имя брата, пока не охрипли. Бесшумно падавший снег приглушал их голоса, и даже эхо не звучало в ответ.
– Как всё это ужасно! – сказала Сьюзен, когда наконец, отчаявшись найти брата, они вернулись в дом. – Ах, лучше бы мы никогда не попадали в эту страну!
– Не представляю, что нам теперь делать, мистер Бобёр, – сказал Питер.
– Делать? – отозвался тот, успев к этому времени надеть валенки. – Делать? Немедленно уходить отсюда. У нас нет ни секунды времени!
– Может быть, лучше разделиться на группы, – сказал Питер, – и пойти в разные стороны? Кто первым его найдёт, сразу вернётся сюда и…
– На группы, сын Адама и Евы? – удивился мистер Бобёр. – Зачем?
– Чтобы искать Эдмунда, зачем же ещё?
– Нет смысла его искать!
– Как это нет смысла?! – воскликнула Сьюзен. – Он ведь где-то недалеко, и мы должны его найти. Почему вы говорите, что нет смысла его искать?
– По той простой причине, – сказал мистер Бобёр, – что мы уже знаем, куда он ушёл!
Все с удивлением взглянули на него.
– Неужели вы не понимаете? Он ушёл к ней, к Белой колдунье. Он предал нас.
– О, что вы!.. Что вы… Он не мог этого сделать! – воскликнула Сьюзен.
– Вы так думаете? – с сомнением произнёс мистер Бобёр и пристально поглядел на ребят.
Слова замерли у них на губах, потому что в глубине души каждый из них вдруг почувствовал, что так именно Эдмунд и поступил.
– Но как он найдёт дорогу к ней? – сказал Питер.
– А он был уже в Нарнии? – спросил мистер Бобёр. – И один?
– Да, – чуть слышно ответила Люси. – Кажется, да.
– А вам он рассказывал, что тут делал?
– Н-нет…
– Тогда попомните мои слова: он уже встречался с Белой колдуньей, встал на её сторону, и она показала, где её замок. Я не хотел упоминать об этом раньше, ведь он вам брат и всё такое, но как только увидел его, сказал себе: «На него нельзя положиться». Сразу было видно, что он встречался с колдуньей, отведал её угощение. Если долго поживёшь в Нарнии, это нетрудно определить по глазам…
– Всё верно, – с трудом проговорил Питер. – Всё равно мы должны пойти искать его. В конце концов, он наш брат, совсем ещё ребёнок, хотя и порядочная свинья.
– Пойти в замок к Белой колдунье? – удивилась миссис Бобриха. – Неужели ты не видишь, что ваш единственный шанс спасти его и спастись самим – держаться от неё подальше?
– Я не понимаю, – проговорила Люси.
– Ну как же? Ведь она ни на минуту не забывает о четырёх тронах в Кэр-Паравале. Стоит вам оказаться у неё в замке – и ваша песенка спета. Не успеете вы и глазом моргнуть, как в её коллекции появятся четыре новые статуи. Но она не тронет вашего брата, пока в её власти только он один, – попробует использовать его как приманку, чтобы поймать остальных.
– О, неужели нам никто не поможет? – расплакалась Люси.
– Только Аслан, – сказал мистер Бобёр. – Мы должны повидаться с ним. Вся наша надежда на него.
– Мне кажется, мои хорошие, – добавила миссис Бобриха, – очень важно выяснить, когда именно ваш братец выскользнул из дому. От того, сколько он здесь услышал, зависит, что он ей расскажет. Например, был ли он здесь, когда мы заговорили об Аслане? Если нет – всё ещё может обойтись благополучно, она не узнает, что Аслан вернулся в Нарнию и мы собираемся с ним встретиться. Если да – она ещё больше будет настороже.
– Мне кажется, его не было здесь, когда мы говорили об Аслане… – начал Питер, но Люси горестно прервала его:
– Нет, был, был… Разве ты не помнишь, он ещё спросил, не может ли колдунья и Аслана обратить в камень.
– Верно, клянусь честью, – промолвил Питер, – и это так похоже на него.
– Худо дело, – вздохнул мистер Бобёр. – И ещё один вопрос: был ли он здесь, когда я сказал, что встреча с Асланом назначена у Каменного Стола?
На это никто из них не мог дать ответа.
– Если был, – продолжил мистер Бобёр, – она просто отправится туда на санях, чтобы перехватить нас по дороге, и мы окажемся отрезанными от Аслана.
– Нет, сперва она сделает другое, – возразила миссис Бобриха. – Я знаю её повадки. В ту самую минуту, когда Эдмунд ей о нас расскажет, она кинется сюда, чтобы поймать нас на месте, и если он ушёл больше получаса назад, минут через двадцать будет здесь.
– Ты совершенно права, миссис Бобриха, – сказал её муж, – нам нужно отсюда выбираться, не теряя ни секунды.
Глава девятая. В доме колдуньи
Вы, конечно, хотите знать, что же случилось с Эдмундом. Он пообедал вместе со всеми, но обед не пришёлся ему по вкусу, как всем остальным ребятам, ведь он всё время думал о рахат-лукуме.
А что ещё может испортить вкус хорошей простой пищи, как не воспоминание о волшебном лакомстве? Он слышал рассказ мистера Бобра, и рассказ этот тоже не пришёлся ему по вкусу. Эдмунду всё время казалось, что на него нарочно не обращают внимания и неприветливо с ним разговаривают, хотя на самом деле ничего подобного не было.
Так вот, он сидел и слушал, но когда мистер Бобёр рассказал им об Аслане и о том, что они должны с ним встретиться у Каменного Стола, Эдмунд начал незаметно пробираться к двери, потому что при слове «Аслан» его, как и всех ребят, охватило непонятное чувство, но если другие почувствовали радость, Эдмунд почувствовал страх.
В ту самую минуту, когда мистер Бобёр произнёс: «Когда начнёт людское племя…» – Эдмунд тихонько повернул дверную ручку, а ещё через минуту – мистер Бобёр только начал рассказывать о том, что колдунья не человек, а наполовину джинша, наполовину великанша, – вышел из дома и осторожно прикрыл за собой дверь.
Вы не должны думать, будто Эдмунд был таким уж дурным мальчиком и желал, чтобы его брат и сёстры обратились в камень. Просто ему очень хотелось волшебного рахат-лукума, хотелось стать принцем, а потом королём, и отплатить Питеру за то, что тот обозвал его свиньёй. И вовсе не обязательно, чтобы колдунья была уж так любезна с Питером и девочками и поставила их на одну доску с ним, Эдмундом. Но он уговорил себя – вернее, заставил себя поверить, – что колдунья не сделает им ничего дурного. «Потому что, – сказал он себе, – все те, кто болтает о ней всякие гадости, – её враги, и, возможно, половина этой болтовни – враньё. Ко мне она отнеслась что надо, уж получше, чем все они. Я думаю, она законная королева. Во всяком случае, лучше она, чем этот ужасный Аслан». Так Эдмунд оправдывался перед самим собой. Но это было не очень честное оправдание, потому что в глубине души он знал, что Белая колдунья злая и жестокая.
Когда вышел за дверь, Эдмунд увидел, что идёт снег, и только тут вспомнил о шубе, которая осталась в доме. Понятно, нечего было и думать вернуться и забрать её. А ещё он увидел, что наступили сумерки: ведь они сели обедать около трёх часов дня, а зимние дни коротки. Он совсем не подумал об этом раньше, но что теперь можно было поделать? Эдмунд поднял воротник куртки и побрёл по плотине к дальнему берегу реки. К счастью, из-за выпавшего снега идти было не так скользко.
Когда он наконец добрался до берега, ему не стало легче. Напротив, с каждой минутой сумерки сгущались, глаза залепляли хлопья снега, и Эдмунд не мог ничего разглядеть на три шага вперёд. И дороги он тоже никакой не нашёл. Он увязал в высоких сугробах, скользил на замёрзших лужах, падал, зацепившись за поваленные стволы, проваливался в глубокие канавы, обдирал ноги о камни; он промок, озяб и был весь в синяках. А какая страшная стояла кругом тишина и как одиноко ему было! По правде говоря, я думаю, он вообще отказался бы от своего плана, вернулся обратно, признался во всём и помирился бы с сёстрами и братом, если бы вдруг ему не пришло в голову: «Когда я стану королём Нарнии, то первым делом велю построить приличные дороги». И, само собой, тут он размечтался, как будет королём и что ещё тогда сделает, и мечты сильно его приободрили. А к тому моменту, когда он окончательно решил, какой у него будет дворец, и сколько автомашин, и какой кинотеатр – только для него одного, – и где он проведёт железные дороги, и какие законы издаст против бобров и против плотин, когда до малейших подробностей обдумал, как помешать Питеру задирать перед ним нос, погода переменилась: перестал идти снег, поднялся ветер, и сделалось очень холодно. Небо расчистилось от туч, взошла полная луна, стало светло как днём, и только чёрные тени на белом-пребелом снегу его немного пугали.
Эдмунд ни за что не нашёл бы правильного пути, если бы не луна. Она взошла как раз тогда, когда он добрался до небольшой речушки, впадающей в бобриную реку ниже по течению… Вы помните, он приметил эту речушку и два холма за ней, когда они только пришли к бобрам. Эдмунд повернул и пошёл вдоль неё, но лощина, по которой она текла, куда круче поднималась вверх, была куда более скалистой и сильней заросла кустарником, чем та, которую только что покинул, и он вряд ли прошёл бы тут в темноте. На нём не осталось сухой нитки, потому что с низко нависших ветвей, под которыми он пробирался, на спину ему то и дело сваливались целые сугробы снега. И всякий раз, как это случалось, он всё с большей ненавистью думал о Питере, как будто Питер был во всём виноват!
Наконец подъём стал более пологим, и перед Эдмундом раскрылась широкая долина. И тут на противоположном берегу реки, совсем рядом, рукой подать, посреди небольшой поляны между двумя холмами перед ним возник замок. Конечно же, это был замок Белой колдуньи. Казалось, он состоит из одних башенок, украшенных высокими остроконечными шпилями. Башенки, похожие на волшебные колпаки, которые носят чародеи, сверкали в ярком лунном свете, их длинные тени таинственно чернели на снегу. Эдмунду стало страшно.
Но возвращаться было поздно. Он пересёк замёрзшую речушку и приблизился к замку. Кругом – ни движения, ни звука. Даже его собственные шаги приглушались глубоким свежевыпавшим снегом. Эдмунд пошёл вокруг замка – угол за углом, башенка за башенкой – в поисках входа и, наконец, в самой задней стене увидел большую арку. Громадные железные ворота были распахнуты настежь.
Эдмунд подкрался к арке и заглянул во двор, и тут сердце у него ушло в пятки. Сразу же за воротами, залитый лунным светом, стоял огромный лев, припав к земле, словно для прыжка. Эдмунд ни жив ни мёртв застыл в тени возле арки, не смея двинуться с места, и простоял так долго, что, если бы уже не трясся от страха, стал бы трястись от холода. Сколько времени он так простоял, я не знаю, но для самого Эдмунда это тянулось целую вечность.
Однако мало-помалу ему стало казаться странным, почему лев не двигается с места, – всё это время Эдмунд не спускал с него глаз, и зверь ни разу не пошевельнулся. Эдмунд, всё ещё держась в тени арки, осмелился подойти к нему чуть ближе и тут понял, что лев вовсе на него не смотрит. «Ну а если всё-таки повернёт голову?» Но смотрел лев совсем на другое, а именно – на гномика, стоявшего к нему спиной шагах в трёх-четырёх. «Ага, – решил Эдмунд, – пока он прыгает на гнома, я убегу». Но лев был по-прежнему недвижим, гном тоже. Только теперь Эдмунд вспомнил слова бобра о том, что колдунья может любое существо обратить в камень. Что, если это всего-навсего каменный лев? И только он так подумал, как заметил, что на спине и голове льва лежит снег. Конечно же, это просто статуя льва! Живой зверь обязательно отряхнулся бы от снега. Медленно-медленно Эдмунд подошёл ко льву. Сердце билось у него так, что готово было выскочить из груди. Даже теперь он не отважился дотронуться до зверя, но когда наконец решился протянуть руку… она коснулась холодного камня. Вот дурак! Испугался какой-то каменной фигуры.
Эдмунд почувствовал такое облегчение, что, несмотря на мороз, ему стало тепло, и в тот же миг пришла в голову расчудесная, как ему показалось, мысль: «А вдруг это и есть тот великий Аслан, о котором говорили бобры? Королева уже поймала его и обратила в камень. Вот чем кончились их великолепные планы! Ха, кому он теперь страшен, этот Аслан?!» Так Эдмунд стоял и радовался беде, постигшей льва, а затем позволил очень глупую и неуместную выходку: достал из кармана огрызок карандаша и нарисовал на каменной морде очки. «Ну, глупый старый Аслан, как тебе нравится быть камнем? Больше не будешь воображать себя невесть кем». Но, несмотря на очки, морда огромного каменного зверя, глядевшего незрячими глазами на луну, была такой грозной, печальной и гордой, что Эдмунд, не получив никакой радости от своей проделки, отвернулся от льва и пошёл по двору.