Красотки и оборотни
– Ну, гляди. Вон тот сарай – видишь, там, за изгородью, среди лопухов?
– Вижу.
– Это Клима сарай. Так вот, слушай – там мы запрем на ночь ягненка, сами на крышу влезем. Сарай хоть старый, но стены прочные, должны выдержать. Когда волк внутрь войдет, мы дверь захлопнем. Клим придумал, бечевку протянул на крышу. Там, в сарае, уж все приготовлено. Ягненка подальше от двери привяжем, чтобы волк наверняка не успел удрать. Вот и всех-то делов…
– А дальше? – поинтересовался колдун.
– А дальше – что? Пришибем волка. Ты не суйся вперед, но ежели чего – подсобишь, так?
Колдун нагнулся, сорвал травинку и принялся задумчиво ее жевать, искоса поглядывая на Кидина. Потом наконец спросил:
– А я тогда зачем нужен?
– Снова – здорово! – староста от досады даже пристукнул кулаком о ладонь. – Я тебе вчера целый день о чем толковал? Нам без чародея никак нельзя! Кто ж поверит, что мы с Климом и Руткой, три дурня сиволапых, оборотня сами одолели? Кто поверит, спрашиваю?
– А если со мной, значит, то поверят… – задумчиво протянул Томен. – Ох, темнишь ты что-то, староста… Ну ладно, по рукам ударили, значит и быть по-твоему. Пошли сарай посмотрим.
Сарай располагался на самом краю деревни, от ближайших строений и плетней его отделяло шагов сорок, не меньше. Окружали постройку буйные заросли переплетенных жестких стеблей, казавшиеся совершенно непроходимыми – где по пояс, а где и в рост человека. Ко входу в сарай вела тропа. Само сооружение выглядело довольно старым и обветшалым. Молодой чародей решил оглядеть его со всех сторон и двинулся в обход, продираясь сквозь густые заросли, из-под его ног прыскали кузнечики и еще какие-то насекомые, обеспокоенные вторжением человека в их исконные владения, в кустах возмущенно застрекотали птицы… По пути маг время от времени постукивал кулаком в стену сарая, проверяя, насколько надежны доски. Наконец, обойдя постройку, он вернулся ко входу, где его поджидал староста. Выдирая из пол обтрепанного балахона колючки, колдун заявил:
– Стены крепкие. Сейчас изнутри глянем, а?
– Гляди, чего ж… Прежде здесь Клим овец как раз и держал. Только два года назад появилась эта зверюга и… В общем, с тех пор сарайчиком никто не пользовался… Вот она, бечевка-то, гляди.
Томен подошел поближе, взялся за веревку, привязанную к дверной ручке, подергал, потом потянул сильнее – дверь легко закрывалась. Отпустил – под действием собственного веса перекошенная дверь со скрипом снова растворилась. Колдун хмыкнул, пожал плечами и прошел внутрь. В сарае было очень тихо, сыро, царил полумрак и пахло гнилью. Солнечные лучи проникал сюда через несколько узких прорех в крыше – словно световые столбы подпирали потолок, широкие, мутные, полупрозрачные у основания и как бы сходящиеся в узкий белый клинок под самой кровлей… В столбах играли, кружась, золотистые пылинки, закручивая спирали в медленном танце…
– Ну что, мастер чародей, нагляделся? – спросил Кидин. – Тогда идем.
– А чего, мы куда-то торопимся? – спросил маг, задумчиво погружая ладонь в ближний из столбов света и разглядывая собственные пальцы, залитые желтоватым маревом. – Мы должны еще что-то сделать до вечера?
– Я – так собираюсь топор наточить, – хмуро буркнул староста. – Да и торчать в сараюшке тоже ни к чему, вроде. Запах-то! Человеческим духом сарай наполнится, зверина и не пойдет сюда. Я так мыслю, запахи наши все ему известны, за версту узнает. А ты человек новый, он и не пойдет, если тебя учует. Хитрый зверь, непростой. Есть у тебя такое колдовство, чтобы запахи отбивать?
– Зачем колдовство? – прозвучал голос с порога.
Колдун обернулся. В дверях стоял Клим.
– Я лестницу принес, – пояснил крестьянин. – Зачем, говорю, колдовство? Дай ему, Кидин, кожух свой, пусть поносит после обеда. От твоего кожуха, небось, такой дух идет, что волк нового человека и не учует.
– Тоже верно, – согласился староста. – Ну что, пойдем, что ли?
* * *Клим остался в сарае доделать что-то для готовящейся ловушки, а староста повел колдуна обратно. По пути чародей наблюдал спокойную жизнь деревни.
Поразмыслив и сопоставив все увиденное здесь за два дня, колдун сообразил, что именно не давало ему покоя и что заставило сразу заподозрить у старосты какие-то скрытые мотивы. Деревня вовсе не выглядела напуганной. Жители спокойно занимались своими хозяйственными делами, маленькие дети возились в пыли, отгоняя время от времени любопытных кур… Ребята постарше – но недостаточно взрослые, чтобы их привлекли к крестьянскому труду – с визгом носились по улице, занятые какой-то своей игрой… Старики трудились в огородах за плетеными изгородями, где-то неподалеку стучал топор. Словом, деревня жила обычной жизнью – не было страха, не было чувства близкой опасности, какое непременно ощущалось бы, скрывайся в самом деле поблизости опасный оборотень. Никто здесь не выглядел подавленным или напуганным.
В годы ученичества чародею уже приходилось бывать с наставником в местах, где люди месяцами живут в ужасе перед близкой угрозой – там напряженность ощущается во всем, страх словно висит в воздухе, даже детям передается чувство всеобщей встревоженности и крошечные несмышленые малыши играют, озираясь украдкой по сторонам… Здесь не было ничего подобного, совершенно мирное поселение.
Придя домой, Кидин хмуро огляделся и строго спросил:
– Где Зиатка? Опять со своим?..
– Ага, сразу утром Астон позвал, и она к нему выскочила… – охотно принялась рассказывать младшая хохотушка. – Тогда он посадил Зиатку на коня перед собой, руками вот так ее за бока взял и…
Рассказ прервался звоном, старостиха уронила на пол что-то тяжелое – кажется, намеренно. Колдун почувствовал себя лишним и, пробурчав что-то насчет необходимости приготовиться к предстоящей охоте, поспешно вышел. Захлопывая входную дверь, он услыхал, резкий голос Кидина. Староста бранился.
Во дворе чародей огляделся, приметив кучу хвороста и распиленных бревен, подошел к ней, нагнулся и стал перебирать чурбаки и ветки. Через несколько минут он отыскал именно то, что требовалось – прямую палку длиной почти в свой рост. Врут, что чародей готовит себе посох лишь однажды на всю жизнь и вкладывает в него – до единого – все известные заклинания… Те, кто верит подобным сказкам, просто не понимают, что бедному колдуну постоянно приходится странствовать – и не только пешком, а часто верхом или на корабле. Тогда длинный шест превращается в неудобную поклажу. Колдуну приходится менять обличье, притворяться и скрывать свою профессию, приходится бывать в разных местах, в разных компаниях, подчас опасных и ненадежных. Случается порой ночевать среди таких людей, которые косо смотрят на чародеев и готовы на всякую подлость… И что же – таскать с собой здоровенную палку, которая выдаст тебя с головой, и которую к тому же легко украсть… Что тогда – прощай все заклинания и секреты?..
Верно, что в ответственные моменты чародей вооружается посохом – но таскать его с собой постоянно? Нет уж… А необходимый набор заклинаний можно хранить и в набалдашнике.
Маг выбрал подходящий ровно отпиленный чурбак, подкатил к дому и поставил. Удобно разместившись на деревяшке и прислонившись спиной к нагретой полуденным солнцем стене, чародей принялся готовить себе пресловутый посох. Ножом расщепил найденный среди хвороста шест с одного конца и вставил в трещину кусок плохо обработанного янтаря в медной оправе. Укрепил хорошенько и полез в карман за медной проволокой… До его слуха непрерывно доносились приглушенные стеной крики – староста выяснял отношения с домочадцами.
Хлопнула дверь – во двор вышел раскрасневшийся после спора Кидин с топором в руке. Хмуро поглядев на невозмутимого колдуна, староста прошагал мимо и скрылся в сарайчике. Вскоре оттуда донесся визгливый скрип и скрежет точильного круга – староста в самом деле готовил топор…
* * *К обеду возвратилась старшая дочь Кидина. Она пришла с дружком, следом за парочкой уныло брела лошадь… Зиата держала ухажера за руку и вся поза девушки выражала независимость и вызов.
– Эй, папаша! – нахально окликнул солдат.
Кидин выглянул из сарая с топором в руке. Лезвие ослепительно сверкало.
– Эй, папаша, к обеду не пригласишь?
– Заходи, чего же…
К удивлению чародея, Кидин выглядел совершенно спокойным и как-то странно равнодушным. Староста нагнулся, прислонил топор к дверному косяку сарая и пошел к калитке навстречу гостям.
– Заходи, говорю, что ли… на обед… – протянул он, распахивая калитку, чтобы впустить дочь и ее спутника. – И ты, чародей… тоже. Жена, небось, уже накрыла.
Затем, не глядя на незваного гостя, повернулся и побрел в дом. Зиата ухватила солдата за рукав и потащила следом. Тот, похоже, был удивлен – должно быть, собирался только подразнить отца девушки и не намеревался всерьез попасть к его столу. Колдун пристроился следом за парочкой.
В самом деле, хозяйка с младшей девушкой уже начали накрывать на стол. Энна, племянница, принялась было им помогать, но, завидев молодого латника, сразу же отложила принесённую посуду и подошла поближе к Астону.
– Вы, я вижу, не здешний. Скучаете, наверное, в деревне? – вдруг неожиданно обратилась она к солдату.
Тот выпучил на неё глаза, явно не зная, что ответить.
– Эй, сестрёнка, а ну давай на кухню, маменька зовёт! – вдруг, откуда ни возьмись, подскочила к ним Зиата.
И заметив, что кузина явно не торопится уходить, быстро всучила ей тяжелую миску с дымящимися тушёными овощами и бесцеремонно подтолкнула в сторону стола. Энна, тяжело вздохнув, поставила блюдо на только что постеленную скатерть и, покосившись на сестру, неохотно поплелась на кухню. Зиата сразу же вышла вслед за ней.
– Будешь на Астона пялиться, глаза повыцарапаю, – коротко бросила она, когда девушки вышли из комнаты и на короткое время оказались вдвоём.
– Ещё не хватало! Нужен мне больно какой-то солдат, – презрительно хмыкнула Энна. – За мною в городе такие мужчины увиваются. А этот твой латник двух слов связать не может, да и вообще…
Она явно собиралась добавить что-то ещё, но, заметив злобный взгляд не на шутку разгневанной кузины, поспешно замолчала и быстро юркнула на кухню. Старостиха как раз выходила ей навстречу с полным подносом еды. Зиата деловито подошла к плите и захлопотала по хозяйству.
Энне стало скучно. Она какое-то время с тоскою смотрела в окно, явно не зная чем заняться. Вскоре к ней робко подошла младшая дочка Кидина Юта и принялась восхищённо разглядывать сшитое по городской моде платье кузины. Потом робко поинтересовалась, как называется ткань. Энна мгновенно оживилась. Она снисходительно оглядела стоящую перед ней щуплую девчушку в потертом сером платьице, и, наклонившись, что-то быстро зашептала ей на ухо. Юта слабо охнула и чуть не выронила посуду. В её огромных широко распахнутых глазах читались попеременно то изумление, то неподдельный восторг. Энна с ухмылкой оглянулась на старшую родственницу и затарахтела еще энергичней.
Зиата вначале неодобрительно покосилась на девушек, но вскоре задумалась о чём-то своём и перестала обращать на них внимания. А чуть позже подхватила огромную миску с толсто нарезанными ломтями хлеба и вышла из кухни.
Глава 4
Как только за Зиатой захлопнулась дверь, Энна опять заскучала.
– Ладно, о чём с тобой толковать, пошли обедать, – снисходительно бросила она младшей сестрёнке и, поднявшись с места, неторопливо направилась к двери.
– Энна, постой! Расскажи что-нибудь ещё, – пытаясь её удержать, умоляюще воскликнула Юта.
– Отстань, в другой раз. Вот приедешь как-нибудь в город, научу тебя уму-разуму, – покровительственно ответила Энна. – Только ты уж меня не опозорь. Мне ведь родственники из глухой деревни тоже не к лицу. Когда познакомишься с настоящим рыцарем из замка, тут, главное, с первых же слов показать, что ты девушка городская, воспитанная. – Она немного помолчала и задумчиво оглядела Юту с ног до головы. – Поначалу тебе, конечно, не просто будет… Откуда ж хорошим-то манерам взяться? Кого ты здесь видишь кроме тёмных мужиков да солдат? Ну, ничего, со временем всё получится. Главное, слушай внимательно, как я разговариваю, да запоминай….
Девушка явно собиралась добавить что-то ещё, но в этот самый момент широко распахнулась дверь и на пороге опять показалась Зиата.
Энна, заметив сестру, тут же замолчала и быстро выскользнула из кухни. Юта поспешила за ней.
Вскоре все собрались в просторной светлой комнате, служившей в доме старосты столовой. Подошли трое работников, трудившихся на поле Кидина. Все расселись вокруг стола, женщины выставили исходящий сытным паром котел…
Зиата села на лавку рядом с Астоном и тот, ничуть не смущаясь, положил руку ей на плечо. В глазах Кидина блеснул нехороший огонёк. Он явно собирался что-то сказать нахальному парню, но, к удивлению всех собравшихся, почему-то сдержался.
Обедали в молчании. Работники смущались новой компании и пристальных взглядов городской гостьи, которыми та поочерёдно одаривала то одного, то другого мужика. Кидин был угрюмо-спокоен, а солдат из замка, хоть и держался независимо, все же не решался произнести ни слова. Даже девушки не хихикали. Наконец, когда трапеза подходила к концу, Кидин неожиданно заговорил:
– Ты, Астон, сватов ко мне зашлешь или как? Приданое будет за Зиаткой хорошее.
Солдат едва не поперхнулся от неожиданности, но, быстро справившись с удивлением, ответил:
– А что? И зашлю!
– Ладно, тогда не тяни долго, – заключил староста и вернулся к прерванной трапезе.
Работники уткнулись в свои тарелки и принялись жевать с удвоенной энергией, колдун тоже опустил глаза, чувствуя себя лишним за этим столом. Зато Зиата тут же развеселилась, ткнула младшую сестру локтем и принялась что-то шептать ей на ухо. Младшая девушка захихикала.
Покончив с едой, староста заявил:
– Слышь, что ли, Астон… Раз такое дело, что ты жених Зиатке нынче, так можешь еще с ней сегодня погулять. Господин-то тебя не хватится?
– До утра меня из замка отпустили… – торопливо отозвался новоявленный жених.
– Ну и ладно, – кивнул Кидин, – ты доел, мастер чародей? Тогда пойдем, займемся делом. Хоть до вечера еще далече, а еще кое-что подготовить надо. Мать, собери нам с собой пожрать, чего Гилфинг послал. К ужину не придем, должно быть.
С этими словами хозяин поднялся из-за стола. Колдун тоже встал и направился следом за старостой к выходу. Позади заелозили по полу скамьи – работники тоже торопились покинуть хозяйский дом. Должно быть, им казалось неприличным продолжать есть после того, как хозяин уже отобедал и покинул стол.
Маг, выходя из дома, уже собрался забрать посох, который совсем недавно оставил прислоненным в углу возле входной двери. И тут вдруг оказалось, что тот непостижимым образом исчез!
* * *Возле самого входа в дом стояла, переминаясь с ноги на ногу, младшая дочка Кидина Юта. Томен сразу заметил, что внешность девушки сильно изменилась. Теперь на ней было длинное зеленое платье, явно с чужого плеча. И маленькой щуплой девчушке приходилось всё время поддерживать подол, чтобы совсем в нём не утонуть.
Томен пристально посмотрел на девчонку, пытаясь понять, не она ли прихватила его посох. Но та упорно отворачивалась, стараясь не глядеть на колдуна. Когда же чародей, почувствовав в соседней комнате лёгкое дуновение магии, уже собрался направиться туда, Юта вдруг бросилась ему навстречу и решительно преградила путь.
– Скажите, вы скучаете в деревне? – неожиданно спросила она у слегка опешившего колдуна.
– Девочка, дай-ка пройти, тороплюсь, – пробурчал Томен.
– Здесь, конечно, не с кем поговорить. Я сама ведь в городе выросла. Вот недавно только приехала сюда и никак привыкнуть не могу, – скороговоркой продолжала Юта, подпирая дверь в соседнее помещение, где, как явственно чувствовал колдун, и находился сейчас его посох.
Томен постоял немного в раздумье, пригладил непослушные рыжие вихры. Девчонка искоса смотрела на него, явно чего-то ожидая.
– Ладно, – притворно вздохнул чародей, пряча ухмылку, – придётся на охоту без посоха идти. Нет без него никакой защиты от нечисти. Да, видать, ничего не поделать… Ох, чувствую, загрызёт меня оборотень…
С этими словами Томен тяжко вздохнул, решительно вышел из дома и зашагал прочь.
Расчёт оказался верным. Не успел маг дойти до середины двора, как сзади него раздались торопливые шаги. Юта, сопя и путаясь в длинном подоле волочащегося по земле платья, поспешно догоняла колдуна. В руках у девушки был посох. Чародей дождался, пока девочка приблизится, и протянул руку. Но Юта явно не спешила отдавать украденную вещь.
– Научи меня колдовать, пожалуйста! – вдруг неожиданно попросила она.
– Ещё чего, – сердито буркнул Томен.
– Иначе не отдам! – хитро глядя на чародея, заявила девчонка, и спрятала посох за спиной. Полированный набалдашник на полметра возвышался над ее головой, отсвечивая на солнце.
Маг почувствовал, что терпение его иссякло.
– Ну ладно, сама попросила. Смотри, это первый урок.
Томен вытащил из кармана какой-то амулет, зашептал заклинание. И тут вдруг поднялся сильный ветер. Широкое шёлковое платье Юты надулось как парус и взмыло вверх. Пытаясь его удержать, девчонка завертелась на месте и выпустила из рук посох. Чародей тут же подхватил его и, не оглядываясь, пошёл прочь.
– Подожди, научусь колдовать, всё тебе припомню, – дрожащим от обиды голосом кричала ему вслед Юта. Больше всего девушку расстроило безразличие мага к ее на миг приоткрывшимся прелестям.
Но Томен не обратил внимания на слова Юты – а может и вовсе не расслышал.
Кидин терпеливо поджидал чародея чуть в стороне от дома. А когда тот подошёл, сразу же поинтересовался вполголоса:
– Ну как? Видал этого наглеца Астона?
– Да, – согласился маг, – нахальный малый. А ты ж, мастер, поутру говорил, что мол, ни за что не выдашь дочку за этого…
– Говорил… – буркнул староста. – Погоди маленько. Скоро будет ясно, как оно обернется… Ты готов, что ли? Я гляжу, палку какую-то смастерил?
– Готов, готов!
– Ну и пойдем тогда к сараю. С Климом совет будем держать, оглядим все еще разок как следует… Да и на крыше затаимся. Волк – он хитрый, он с темнотой приходит, так мы уж наверху должны быть и сидеть тихонечко. По нужде сходи заранее, чтоб не приперло, когда не след. Смекаешь?
– Смекаю…
– Ну и пойдем тогда с гилфинговой помощью… Только бы волк явился нынче ночью…
– А чего именно нынче? Можно же и подождать…
– Да так уж, – глядя в сторону, буркнул староста, – выходит, что лучше бы нынче.
* * *Чародей со старостой и Климом затаились на крыше сарая и тихо лежали, стараясь не шевелиться. Солнце село, но ночь еще не наступила – продолговатые облака, медленно ползущие с западного края неба, отливали багровым, а опушка леса, дикие заросли вокруг сарая и близлежащие поля были серыми, словно обесцвеченными. Дневные краски покидали мир, ночная чернота еще не подоспела… Тишину нарушал только стрекот кузнечиков да внизу, в сарае, время от времени принималась жалобно блеять молодая овца – словно подозревала, для чего ее привязали здесь, в заброшенной халупе… Хотя, скорее всего, животное просто волновалось, потому что привыкло всегда находиться в стаде…
– Ну, так где же ваш пастух? – в десятый уже, наверное, раз шепотом поинтересовался колдун.
– Не бойся, он позже подоспеет, – устало ответил староста. – Когда придет время, будет Рутка здесь. Лежи себе спокойно.
– Да я не боюсь… Но ведь решили же, что вчетвером…
– Ежели что – мы и вдвоем с Климом управимся, – уже раздраженно отрезал Кидин.
– Да я ничего, я так… – примирительно протянул маг.
– Ну вот и лежи… так.
Чародей вздохнул и слегка пожал плечами под тяжеленным кожухом Кидина – мага все же заставили нарядиться в пропахшую потом и пылью овчину старосты. Раз он уже согласился подчиняться, так пусть все идет в этом неправильном приключении, как решил Кидин. Ждать – так ждать, втроем – так втроем… В овчине – так в овчине… В конце концов, если волк в самом деле обыкновенный, так чего бы и не справиться без пастуха… Снова потянулись минуты ожидания… Вдруг Клим негромко прошептал:
– Вот он.
– Ага-а… – протянул староста, – явился, Гангмар его разорви! Явился все же… Ну, теперь только бы полез в сарай. Вот что, мастера мои почтенные, теперь лежим тихо! Не сопеть, не кашлять и не пердеть!
Трое охотников замерли. Чародей напряженно всматривался в мешанину серых теней у опушки. Вроде какое-то движение. Почудилось или нет? В самом деле, что-то едва заметно перемещается среди кустов. Колдун вгляделся внимательно, как только мог – и теперь различил. Волк, стоящий у границы леса, время от времени поднимал голову и вынюхивал, что доносит ветерок. Какие запахи идут из сарая… Уже почти совсем стемнело, но когда зверь поднимал голову над зарослями – его было видно. Насколько можно было различить с крыши, глаза волка не блестели никаким светом – ни зеленым, ни желтым.
Наконец волк принял решение и осторожно двинулся сквозь кустарник к деревне. Похоже, он в самом деле направлялся точно к сараю, на крыше которого поджидали охотники.
– Башки не показывайте, – едва слышно прошелестел Кидин.
Овечка заблеяла совсем жалобно, возможно, она тоже учуяла хищника. Колдун положил голову на ладони и старался дышать медленно и размеренно, чтобы не выдать себя ничем. Шорох кустарника раздался, похоже, совсем рядом. Овца визжала уже непрерывно и металась, пытаясь порвать веревку, удерживающую ее на привязи. К крику примешивался теперь топот копыт. Снова потрескивание сучьев и шорох – кажется, у самого входа. Впрочем, различить эти звуки сквозь шум, поднятый овечкой, было почти невозможно. Колдун осторожно приподнял голову и покосился на Клима, сжимающего в руках веревку. Тот, скривив рот и высунув кончик языка, напряженно вслушивался. Еще минута… Еще…
Клим, крякнув, рванул бечеву, поднимаясь одновременно с рывком. Раздался резкий стук – захлопнулась дверь. Щелкнула задвижка. И тут же – мягкий удар по дереву, сопровождаемый новым стуком – попавший в ловушку хищник метнулся к выходу, но лишь налетел с разбегу на дверь. Колдун, различил хриплый приглушенный рык внизу и рядом – удовлетворенный голос старосты:
– Есть!
Глава 5
– Эй, маг, ну-ка, присвети! – скомандовал Кидин.
Этот момент был обговорен заранее, чародей пошептал заклинания, и навершие посоха засветилось довольно ярким холодным пламенем. Клим уже опустил лестницу и теперь заторопился вниз. Мягкие, но сильные удары о дверь звучали с пугающей равномерностью, перемежаясь хриплыми взрыкиваниями пойманного зверя. Овца верещала непрерывно на высокой ноте – она все еще была жива. Следом за Климом по лестнице неторопливо пополз староста. Топор он заткнул сзади за пояс.
Колдун выставил посох над срезом крыши, чтобы посветить толстяку, и разглядел, как внизу Клим подпирает дверь толстым бревном… Пастуха по-прежнему не было видно. При свете магического огня Клим со старостой быстро закончили возню с бревном – теперь зверь был в ловушке. Должно быть, волк тоже понял, что ему не удастся вырваться прежним путем, и затих, только овца визжала по-прежнему.
– Эй, колдун, слазь, что ли… – позвал Клим.
– Ну, слезу, – отозвался с крыши Томен, – а потом что? В дверь только по одному и войдешь. А я могу здесь крышу разворошить и того… сверху помочь. Нет, то есть, как скажете, конечно…
– Ну, может, сверху и лучше, – рассудил Кидин и скомандовал напарнику. – Приготовь-ка факел, что ли… Сейчас вот начнем… А ты, чародей, глянь-ка, что там волк?
Маг аккуратно положил посох, примостив его в ложбинке – так, чтобы не скатился ненароком вниз – и принялся отдирать доски, которыми была обшита крыша. Из-под рук посыпалась труха и мелкие обломки, в ответ из темноты донесся рык пойманного хищника. Расширив отверстие, маг опустил в дыру посох и заглянул следом – волк забился в угол и крупно дрожал, щеря здоровенные клыки – желтоватые даже в холодном свете колдовского амулета… Похоже, зверь был испуган не меньше, чем визжащая овечка, на которую он уже не обращал внимания. Овца перестала метаться и тоже забилась в свой угол, сжавшись там в тугой мохнатый комок. Клим разжег факел – маг разглядел сквозь щели рыжие отсветы за дверью.
Вроде бы послышался голос пастуха – колдун осторожно высунулся из прорехи в крыше и поглядел, что делается за дверью снаружи. В самом деле, к компании присоединился Рутка. Колдуну показалось, что, не доходя несколько шагов до сарая, здоровяк сгрузил в бурьян какой-то большой продолговатый сверток, но он не был уверен, что разглядел верно.
– Ну что у вас? – спросил Рутка.
– Заперли, – отозвался Кидин. – Эй, колдун, как там?
– Порядок. В углу, слева от вас. Сидит спокойно.
– Ну, тогда так… – староста поскреб затылок и взвесил в руке топор. – Клим, как я крикну, отворишь дверь, первым ты, Рутка, вскочишь. За тобой – я. Клим, ты третьим, да не забудь дверь-то за собой затворить… Чтобы не удрал, смекаешь? Эх, отвлечь бы зверя чем…