Навстречу рассвету
Я молча жду, и он затыкается.
Что ж, друзья у Рентона, когда дело доходит до драки, такое же трусливое дерьмо, как и он сам.
Не оборачиваясь, я слышу, как подходит Рони и становится позади меня. При всем его старании ладить со всеми – если понадобится, он будет на моей стороне, вот как сейчас.
– Дуглас, о чем ты? – натурально удивляется Салгато, сплевывая на пол слюну с кровью. – Только что ты видел мою задницу, когда напросился потереть мне спину. Ты что, забыл? Ну, даешь, чувак! Оказывается, у тебя такие нежные руки, что лучше держись от меня подальше, договорились?! Не обижайся, ты классный, но слишком волосатый. И потом, я предпочитаю девчонок, Мэт свидетель.
Отойдя к стене и включив душ, Рони смачивает полотенце под холодной водой и прикладывает его к своему носу. Вытерев кровь, с сочувствием обращается к Рентону:
– Черт, Шонни, ты случайно не заболел? Я еще на поле заметил, ты какой-то бледный и неловкий сегодня. Может, тебя отвести в медпункт? Хорошо, что ты упал на Мэтью, иначе мог покалечиться о кафель, а нам нужен здоровый капитан. Я бы подал тебе руку, но, понимаешь, твой друг Харт так нежно гладил меня по спине, что я не сдержался и передернул… У меня по жизни половое невоздержание, а когда я под душем – срабатывает рефлекс.
– Заткнись, Салгато! – рычит Рентон и встает. – Я вас обоих вышвырну из команды! Чертов ублюдок, – грозится, с ненавистью глядя в мое лицо, – я все равно узнаю, что ты задумал. Может, и Кейт подберешь после меня? Хочешь секрет, Палмер? – он неожиданно оскаливается, – она куда сговорчивее Эшли, тебе понравится!
Рони не успевает остановить меня, и Рентон не долго стоит на ногах. Я снова бью его плечом, заставляя осесть на задницу. Только на этот раз не стою над парнем, а приседаю рядом.
Мне надо, чтобы он хорошенько меня расслышал и запомнил мои слова:
– Забудь Эшли, Рентон! Забудь, как она выглядит, как улыбается и как смеется. Пока она захочет быть со мной, я буду рядом. И учти, я усвоил урок и ничего не забыл. В следующий раз, когда ты или твои друзья решите открыть рот, чтобы вывернуть наружу грязное белье… – Я делаю паузу, удерживая взгляд злых глаз – таких же недобрых, как и мои: – Сначала вспомни, что я – Палмер, и что обо мне говорят. Я ничего не забываю и не прощаю. Никому!
Эшли
Я влюбилась. Теперь это для меня так же очевидно, как то, что день сменяет ночь, солнце встает с востока, а люди поднимаются в небо подобно птицам, вопреки всем законам природы, каждый день доказывая, что человек рожден чтобы не только дышать, но и чувствовать.
Я чувствую. Мне кажется, чувствую каждой клеточкой души и тела то, как откликается мое сердце, едва я вижу Мэтью или слышу его голос. Он у него разный – спокойный, дерзкий, уверенный, но всегда совершенно особенный. Не похожий на голоса других парней.
И мне все равно, что сегодня в школе о нас говорят все, кому не лень, ни капли этого не стесняясь. Словно я зашла за грань, за которой на меня не действуют общие правила, и стала невидимкой…
– Уилсон встречается с Палмером? Она с ума сошла? Он же социально опасен! Его братья состоят в банде, и один из них уже сидит в тюрьме! Да там вся семья на учете у полиции!
– Нет, у них это несерьезно, девочки. Я не верю, что она ему нравится. Такие парни ни с кем долго не встречаются и не умеют любить. Вот увидите, он ее бросит уже через неделю!
– Мэтью симпатичный. Он офигенный, я бы с ним встречалась. Да и ты тоже, Келли, хотя и строишь тут из себя правильную. А сама в «Лихорадке» на него слюнки пускала!
– Я согласна с Риной. Мне кажется, что Эшли – хорошая девчонка. Ну давайте, напомните, с кем еще встречался Палмер? Что-то я не припомню.
– Зато Уилсон раньше встречалась с Рентоном. И, кстати, в то время, когда Палмер его избил. А все потому, что сам хотел стать капитаном!
– Ну и что из этого. Мэтью действительно играет лучше. Скажешь, нет? Мой папа не пропускает ни один матч «Беркутов» и сказал, что этого парня любой университет с руками оторвет! А Рентон на последних играх что-то неважно выглядит. Наверное, Кейт Хардинг из него всю кровь высосала, заставляя себе соответствовать. Вот уж кто богатая и циничная сучка! Как по мне, так они нашли друг друга.
– А если бы Палмер его покалечил?
– Ты шутишь или серьезно, Келли? Парни всегда выясняют отношения, это не новость. Лучше признайся, что ты завидуешь Уилсон, вот и все!
– Пфф! Было бы чему. Я не хочу, чтобы мой парень однажды меня подсадил на наркотики или угнал мою машину!
Это обидные слова, но они не ранят. Еще два месяца назад эти же девчонки тоже меня обсуждали и, возможно, будут обсуждать через месяц. Людям нельзя запретить обмениваться мыслями и говорить о том, что их не касается. Поэтому я опускаю голову и смотрю в тетрадь. Закусываю губы, чтобы не улыбаться без причины, уставившись в никуда. Потому что у меня весь день перед глазами стоит Мэтью.
Я знаю, что он по вечерам допоздна работает с братом и отцом в гараже, выполняя частные заказы и ремонтируя машины. С его отцом все непросто, Лукас часто отсутствует, и Мэтью приходится следить за семейным бизнесом в меру своих сил. Он говорит мне об этом, как есть, и я ему верю. Не спрашиваю об Утесе и его опасных друзьях, просто желаю хорошего вечера и обещаю позвонить перед сном.
Конечно же, мы целуемся – прежде, чем я ухожу, и это выходит само собой. Просто в какой-то миг мы не замечаем ни тренера, ни девчонок-чирлидерш из «Красных лисиц», ни других любопытных вокруг и притягиваемся друг к другу.
У Мэтью смелые губы. Мягкие и вместе с тем решительные. Я поддаюсь им, и сама отвечаю. После его поцелуев я даже не помню неловкие поцелуи с Шоном. Да и были ли они?.. Нет, не было.
Хм, как удивительно устроена жизнь. Только чувствуя ее, ты узнаешь и видишь то, чего мог никогда не увидеть. Только повернувшись к человеку лицом, ты можешь рассмотреть его без искажений и фильтра чужих мнений.
Я все еще немного смущаюсь, но прощаясь с Мэтью, глядя в его красивые, теплые глаза, обещаю себе, что обязательно буду смелой и распробую его губы по-настоящему. И буду скучать. Теперь всегда, когда его не будет рядом.
В редакции «Ellison News» как всегда кипит жизнь, и готовится к сдаче в печать свежий номер.
Мы с Закари сидим перед большим рабочим монитором и пересматриваем снимки с прошедшего матча и сегодняшней тренировки «Беркутов». Подписывая и сортируя их в папки для сайта школы, отбираем лучшие для газеты.
За соседним столом сидят Фиби с Роаном и спорят о том, какую колонку добавить в статус постоянной на тыльную страницу новостей – кулинарную или «Школьная ябеда». «Ябеда» нравится всем, и в конце концов, мы все дружно за нее голосуем, решив разместить на школьном сайте анонимный почтовый ящик для сплетников.
Напротив нас у окна в наушниках сидит сосредоточенная Эмбер и усердно работает над интервью, переключаясь с диктофона на ноутбук и в паузах поглядывая в потолок. На минуту оторвавшись, она подходит к нам, чтобы выбрать нужный снимок к одной из коротких статей, и снова возвращается за свое рабочее место, пока я помогаю Заку закончить оформление выпуска.
Когда номер уже готов к верстке, мы с Бейкером переглядываемся и, не сдержавшись, отпускаем шуточку в сторону Коуч, которая сегодня превзошла саму себя.
Фиби тоже, собираясь домой, прыскает смехом.
На главной странице нового номера наряду с Мэтью Палмером – лучшим игроком «Беркутов» по результатам дневного школьного голосования, появилась новая надежда школы, будущий ученый-физик и гордость нашего города – Брюс Броуди. Замечательный парень и настоящий друг! Невероятно умный и отзывчивый старшеклассник школы «Эллисон», который всегда и любому готов прийти на помощь. Даже отстоять в драке с негодяями честь таинственной девушки. А называется статья «Коротко о наших лучших учениках» – как всегда просто и гениально от Эмбер Коуч.
На фотографии Брюс в темных очках, словно проваливший явку шпион, напуганный звуком выстрела. Но именно таким мы с Эмби и поймали парня на последнем уроке и, похоже, мою довольную собой подругу его вид нисколечко не смутил. Как и то, что, кажется, Брюс так и не понял, чего же мы от него хотели.
– Эмбер, что происходит? – Зак, как всегда, корректно прямолинеен, и в своем кресле шеф-редактора, худощавый и подтянутый, смотрится строго и деловито.
– Расскажи, о чем Броуди хотел с тобой поговорить? – я тоже не деликатничаю. Фиби с Роаном уже ушли, а Бейкер нам обеим уже давно больше, чем просто шеф.
Эмбер неожиданно краснеет, но отвечает:
– Вы не поверите, но Брюс извинился.
– За что? – удивляемся мы с Закари в один голос, заставляя девушку вздохнуть и подняться на ноги.
– Он невероятный! Только не смейтесь, но, представляете, он жалеет о том, как обошелся со мной на вечеринке.
– О том, что тебя поцеловал? – догадываюсь я. – О, Эмби, не слушай его! Вот же трус!
– Да нет, Эшли, – протестует Эмбер, отмахнувшись рукой. – Я тоже сначала так подумала. Но оказывается, об этом он как раз-таки и не жалеет. Ему стыдно, что после поцелуя он растерялся и сразу же ушел, оставив меня одну с идиотом Хью и Рентоном.
Вот это новость. Совершенно неожиданно и не похоже на Броуди. Во всяком случае, на того Брюса, которого я знаю. Но он уже успел удивить всех нас, поэтому, подумав, я признаюсь:
– Знаешь, Эмби, мне кажется, я его понимаю.
– А мне кажется, что завтра в нашей школе станет на одного героя больше, – устало предполагает Закари, и мы обе киваем.
– Ладно, команда, – сдается парень. – Так и быть. Сейчас все ждут отчета по игре и Хэллоуину, так что немного интриги с Броуди нам не помешает, чтобы номер разошелся на ура.
– Только, Эмби, добавь к статье, что Брюс симпатичный, – предлагаю я.
– Зачем это?
– Чтобы не пожалеть о том, что тебе в первый раз не хватило смелости!
***
Я возвращаюсь домой на машине отца, задержавшись в школе на два часа дольше обычного времени. Поднявшись к себе, переодеваюсь в домашний халат, разбираю рюкзак, распускаю волосы, освобождая голову от надоевшей резинки, и спускаюсь вниз.
Когда вхожу на кухню, там никого нет. Но когда включаю кофемашину и открываю холодильник, в кухню из холла заходит Кейт.
Надо же, она тоже надела халат – такой же, как у меня. Подарок на прошлое рождество от ее матери. И так же после тренировки распустила свои светлые волосы. Вид у нее усталый и угрюмый, но интересоваться друг у друга самочувствием, как и здороваться, мы не привыкли, поэтому я молча выкладываю из холодильника продукты на стол, собираясь сделать себе к кофе горячий сэндвич.
Я бы и дальше ее не замечала, но Кейт останавливается по другую сторону стола-острова и сердито смотрит на меня.
– Если хочешь что-то сказать – говори, – ровно замечаю я, не выдержав пристального взгляда ее голубых глаз. – А смотреть на меня не надо – дыру протрешь!
– Думаешь, что утерла мне нос, чертова Симба? Придумала, как отомстить, да?
Я даже не удивляюсь этим словам. У дочери Патриции всегда сквозило в голове, но не мне закрывать в ней двери.
– А разве есть за что? – спрашиваю в ответ, наливая себе кофе. – Ты же невинный ангелок, мисс Ядовитый плющ. За что мне тебе мстить?
– Не прикидывайся! Лучше признайся, вы с Палмером нарочно сговорились, чтобы унизить меня перед всеми в «Лихорадке»?
Как это на нее похоже – не думать ни о ком, кроме себя. Даже о своем парне не вспомнила, хотя старательно замазала его засос на шее.
– Не представляю, о чем ты говоришь. Остальное тебя не касается.
– Лгунья бесстыжая! – горячится Кейт, подходя ближе к столу. – Уже все видели это грязное видео!
Я только что села на стул, но тут же встаю, чтобы резко ей возразить:
– Оно не грязное! Не смей так отзываться!
– Я говорю о нас с Шоном, а не о вашем с Палмером пошлом стриптизе. Это твои друзья придумали – бросить в нас яйцами? Ты знаешь, сколько стоило мое платье, деревенщина? А теперь мне его испортили!
Что? Ну, ладно. Один раз. Всего один раз я попробую, ради Пэйт, быть терпимой с ее избалованной дочерью и ответить по-человечески, хотя она этого и не заслуживает.
– Послушай, Кэтрин, – говорю спокойно, заставляя себя остыть, – два месяца назад мне было больно от вашего с Шоном предательства. Это правда и глупо отрицать. Но я решила, если он выбрал тебя, значит наши отношения для него ничего не значили, и успокоилась. А сейчас я тебе даже благодарна. Если бы не ты, я бы потратила часть своей жизни на человека, который рано или поздно, но все равно бы меня предал. И никогда бы не познакомилась с Мэтью Палмером. Можешь верить, а можешь нет, но ты настолько мне безразлична, что я совершенно о тебе не думаю. И уж, конечно, ничего не подстраиваю. Просто не замечай меня и дальше, а я – не буду замечать тебя. Вашу светлость Занудную Задницу! Ты сделала то, что сделала. Так почему же сейчас, когда тебе больше не нужен Рентон и ты несчастна, ты винишь в этом меня?!
– Я говорила, что терпеть тебя не могу?
– Говорила.
– Лучше бы у меня никогда не было сводной сестры. Наглая выскочка!
– Взаимно, Кукла. И я – не деревенщина!
– Палмер тебя бросит!
– Слышала уже. Половина школы об этом говорят. У тебя есть еще варианты развития событий? Только придумай что-нибудь оригинальное.
Вариантов у Кейт нет. Она тоже вслед за мной делает себе кофе, сэндвич, и садится за стол. Так мы и сидим полчаса на кухне, сердито косясь друг на друга, пока домой не возвращаются родители.
А вечером, как обещала, закрывшись в своей комнате, я звоню Мэтью. Минуты до одиннадцати тянутся, как резиновые, но он сразу же отвечает мне и говорит:
– Привет, мисс Улыбка!
Глава 6
Школьная неделя пролетела незаметно. Сегодня суббота, почти час дня, и я уже два часа собираюсь на свое по-настоящему первое свидание с Палмером.
Мы виделись с Мэтью вчера вечером после школы и договорились провести вместе выходной день. Съездить в соседний городок на осеннюю ярмарку и сходить в кино.
Сегодня мне хочется выглядеть как можно лучше, и я тщательно выглаживаю свои тяжелые волосы утюжком, оставив их распущенными по спине до талии, наношу на лицо аккуратный макияж, а на шею духи. Трижды переодеваюсь, но все никак не могу решить, что же лучше надеть.
Первый раз со мной такое!
В конце концов выбираю короткое шелковое платье в мелкий рисунок, теплый бежевый джемпер-оверсайз, легинсы и высокие ботинки на шнуровке. К этому наряду беру маленькую сумочку на длинном ремешке и фотокамеру.
Вид у меня скорее, как у девчонки-сорванца, но учитывая, как тщательно я подвела каждую ресничку и уложила свои непослушные волосы, такая одежда поможет мне чувствовать себя хоть немного расслабленно.
Мэтью подъезжает к дому Патриции на стареньком «Додже». Останавливает машину у обочины, выходит из нее и ждет, опершись бедрами о капот, когда я подойду. Увидев меня, делает шаг навстречу и присвистывает, доставая руки из карманов.
– Вау! Вот это да…
– Ну… как?
– Ты настоящая красотка, Эшли!
На нем синие джинсы, светлая рубашка и короткая черная кожаная куртка. Темные волосы высоко на затылке стянуты в короткий хвост, отчего загорелое лицо с красивыми скулами и ртом еще больше притягивает взгляд.
Я подхожу ближе, касаюсь его губ своими и говорю:
– Поехали?
И он с пониманием улыбается в ответ. Открывает мне дверь в салон «Доджа» и не сводит с меня глаз, пока я сажусь в машину.
До соседнего городка полчаса пути и все это время я сижу повернутая к Мэтью лицом и ничего не могу поделать со своей улыбкой. Рассказываю парню что-то о конкурсе фотографии, в котором мне остался последний этап. О том, куда хочу пойти учиться, и о том, что следующим летом планирую попасть в Аризону – посмотреть Гранд-каньон и долину Монументов. Засмотревшись на его красивый профиль, спрашиваю неожиданно для себя, не входит ли и в его планы похожая поездка?
В какой-то момент Мэтью тормозит машину на обочине, поворачивается и притягивает меня к себе, чтобы медленно и с чувством поцеловать, после чего продолжает путь, пока я восстанавливаю дыхание и прогоняю румянец со щек.
Ярмарка в этом году многолюдная, шумная и выпала на теплые дни ноября. Вся Северная Каролина раскрашена зелено-желто-красными цветами осени, и по-солнечному золотиста. Я еще не видела штата красивее, и мое настроение просто лучится радостью, а глаза впитывают увиденное, пока мы с Мэтью, держась за руки, гуляем по большой территории, на которой размещены выставочные павильоны, крытые навесы, сувенирные палатки и огромный Луна-парк с аттракционами.
Все вокруг украшено снопами кукурузы, корзинами с яблоками, ярко-оранжевыми тыквами, фонариками и желтыми хризантемами. У передвижных баров и кафе пахнет горячей выпечкой, кофе, жареным мясом и попкорном. Играют музыканты, бегают дети, и зазывалы приглашают людей принять участие в различных конкурсах.
Конечно, я фотографирую. И нас с Мэтью тоже. Время пробегает незаметно, здесь все притягивает внимание, и когда, насмеявшись на фермерском конкурсе «Пощекочи поросенка», в котором три участника в течение трех минут соревнуются за право поймать в загоне одного поросенка и не передраться, мы попадаем на кулинарный – я замечаю, как у Мэтью в глазах загорается интерес и предлагаю:
– Главное условие конкурса – успеть приготовить яблочный пирог за три четверти часа. Ты приготовил потрясающий ужин вдвое быстрее этого времени! Мэтью, давай попробуешь? Ну, пожалуйста! Смотри, им не хватает еще одного участника!
– Ты правда этого хочешь, Эш? – теплые и блестящие глаза парня находят меня, и я широко им улыбаюсь.
– Очень!
Приз конкурса – осенняя корона из красивых алых бусин, искусственных груш, тыковок, кленовых листьев и гроздей кизила. Она торжественно лежит на подушке из сена, на возвышении из кукурузных початков, и Мэтью обещает, снимая с себя куртку и передавая ее мне в руки:
– Тогда будь уверена, я выиграю ее для тебя!
Красивый темноволосый парень, он закатывает рукава рубашки по локоть, открывая крепкие запястья, надевает передник участника и подмигивает мне, уверенно занимая место у стола. И, конечно, сразу же привлекает к себе внимание.
Я первый раз вижу, как он готовит, и засматриваюсь на него. Его длинные пальцы не делают ни одного лишнего движения, и под конец конкурса уже не только я болею за него, но и большая часть собравшихся вокруг зевак выкрикивают его имя. Однако корона и самый лакомый кусок потрясающе вкусной шарлотки с корицей, листиками мяты, апельсиновой цедрой и карамельными яблочными дольками – достаются мне одной. Как и поцелуй Мэтью.
– Народ, смотрите, какая у нас рыжая королева!
– Парень, даже если бы ты захотел, ты не смог бы найти девчонку лучше этой!
– Я знаю.
– Ах-ха-ха!
– Приезжайте к нам еще!
– Обязательно!
Когда мы остаемся одни, я признаюсь ему:
– Я говорила, что ты один такой замечательный?
– Эшли, это не так.
– Так, поверь! Эта ярмарка – лучшая в моей жизни!
Мы проводим вместе замечательный день и к позднему вечеру совершенно не помним содержание фильма. Зато сердца стучат так, что расстаться кажется невозможно. И оторваться друг от друга тоже.
Когда «Додж» Мэтью поднимает на холм по улице «Трех кленов», возвращая меня домой, я замечаю, что в начале подъездной аллейки к нашему дому стоит отец. Он звонил мне не так давно, и я ответила, что скоро буду, но я совершенно не обратила внимание на сухость его голоса. Однако сейчас по замершей высокой фигуре и натянутым плечам офицера Уилсона догадываюсь, что он сердит.
И понимаю, что это замечает и Мэтью.
До отца остается метров тридцать, и я прошу парня:
– Мэтью, останови здесь. Дальше я дойду сама.
Не остановит. Его руки уже тоже напряжены, и он подвозит меня к дому. Заглушив двигатель, вместе со мной выходит из машины.
– Пап, привет. А почему ты здесь, а не с Пэйт на вечеринке у Рубенсов?
Парень стоит со мной рядом, и отец сразу же сканирует его тяжелым взглядом. Отвечает неприветливо и холодно, словно чужой:
– Мы вернулись раньше. Иди в дом, Эшли. Сейчас же!
– Что?
– Я сказал, иди в дом!
Я не привыкла к такому тону отца и тем более к таким командам в присутствии постороннего человека, и от неожиданности растерянно спрашиваю:
– Пап, что с тобой? Это Мэтью, я говорила тебе о нем. Познакомься…
– Говорила? Хм! Не ожидал от тебя, дочь, что ты станешь мне лгать!
Что?!
Я вижу, как застывает лицо у Мэтью, и чувствую, как бледнеет мое собственное. Но брошенное обвинение слишком серьезное и несправедливое, чтобы я просто проглотила его и ушла.
Я спрашиваю отца по-прежнему ровно, хотя и встревожено:
– Не узнаю тебя, папа. В чем я тебе солгала? Что с тобой произошло, пока меня не было?
На скулах отца гневно натягиваются желваки и сцепляются губы, но я его дочь, и ему приходится взять себя в руки. Однако взгляд, каким он смотрит на нас, по-новому неприятен и незнаком.
– Эшли, ты сказала, что проведешь вечер с парнем из вашей школы.
– Это так.
– Что он играет за команду «Беркуты».
– Но это правда!
– Что лучшего парня ты не встречала и целиком ему доверяешь…
Последнее звучит слишком откровенно для ушей Мэтью, но я не собираюсь отрицать.
– Да.
– Что с тобой, Эшли? – отец протягивает ко мне руки, меняясь в лице. Вдруг становясь собой прежним. – Где твои глаза и голова? Где моя умная девочка? Этого парня я сам арестовал в вашей школе за то, что он устроил жестокую драку, и сам отвез в участок. Я говорил с ним, и скажу, что он не раскаивался. Такие сукины дети никогда не раскаиваются. Ни в чем!
Отец поворачивается и вновь застывает камнем, обращаясь к моему спутнику ледяным тоном:
– Что тебе нужно от моей дочери, Мэтью Палмер? Зачем ты к ней подобрался? Я поднял всю информацию по твоей семье. Угоны, воровство, сбыт наркотиков и посредничество в продаже краденного. Не все доказано, но подозрений достаточно, чтобы я понял, с кем имею дело. Где здесь пункт подходящий под «лучший парень»? Может, ты и затуманил мозги моей Эшли, но я еще в своем уме, чтобы держать тебя на расстоянии. Подойдешь к ней – пожалеешь! Ты все понял?!
– Да, сэр.
– И чтобы я тебя здесь никогда больше не видел! Мое оружие всегда заряжено, учти это!
– Папа, ты… с ума сошел? – кровь и вовсе отливает от моего лица. Еще никому и никогда он не угрожал в моем присутствии. – Я не верю, что это говоришь… ты!
Я делаю шаг назад и упираюсь в грудь Палмера. Я и сама не заметила, как встала между ними.
– Живо в дом, Эшли! Немедленно! – командует отец. – Не вынуждай меня применять силу!
– Иди, Эш.
– Но, Мэтью…
Господи, какая ужасная ситуация! После такого замечательного дня просто чудовищная! Я поворачиваюсь к парню, чтобы извиниться перед ним, и еще успеваю заметить боль в светло-карих глазах, прежде чем его взгляд становится непроницаемым. Словно что-то каменное опускается на лицо, отдаляя его от меня.
– Я знал, что этот разговор будет, Эшли, – произносит Мэтью. – Иди домой, тебе пора!
– Ты позвонишь?
– Только посмей ей морочить голову и звонить, Палмер! Эшли, сегодня же отдашь мне телефон! Кэтрин все рассказала нам с Патрицией, и мы оба расстроены. Как ты могла подвести наше доверие? Я был первым, кто тебе всегда доверял!
Это невозможно! Все, что сейчас происходит – несправедливо и неправильно, и мои обида и удивление настолько велики, что горло перехватывает немота, а на глазах выступают слезы.
Мне приходится уйти, чтобы прекратить это унижение Мэтью перед моим отцом и закончить их ужасную встречу. И чтобы не разреветься в присутствии парня. Он внешне спокоен и холоден, но я никогда не поверю, что он оглох.
Отец вновь подгоняет меня и, задохнувшись, я убегаю в дом.
В холле сидят Патриция с Кейт, и если мачеха при виде меня встает навстречу, то ее дочь остается сидеть. Только отворачивается, чтобы не встретиться со мной взглядом.
Я знаю, кто во всем виноват, и тут же подхожу к ней.
– Это ты! Что я тебе сделала? Ненавижу тебя, слышишь?! Ты хуже всех! Ты такая же мерзкая и черствая, как… как твой отец! И если думаешь, что будешь счастливой, делая другим подлости – ты ошибаешься!
Патриция вскрикивает от изумления, а я убегаю к себе, не желая их видеть. Чувствуя, как в эту самую секунду что-то безоговорочно рушится между всеми нами, но не хочу это останавливать.
Закрывшись в своей комнате, подбегаю к окну, отодвигаю жалюзи и вижу, как Мэтью садится в машину и уезжает. Сорвавшись с места, исчезает из поля зрения на своем старом «Додже» так же быстро, как ветерок счастья улетучивается из моего сердца.