[Изменения процентной ставки всегда меньше, чем изменения цен, отстают от них. А если цены проваливаются в дефляцию, то ставка не может составить меньше 1 % для краткосрочных ссуд, да и то, только для доверенных «своих» клиентов.]
Кейнс пишет: «Германия недавно показала пример того, в какой невероятной степени может повышаться денежный процент, если он стремиться идти рука об руку реальной процентной ставкой, когда цены быстро растут в течение долгого времени и у каждого, оправдано или неоправданно, появляется уверенность в дальнейшем их повышении. Но и здесь денежные [номинальные] процентные ставки не успевают за повышением цен. Осенью 1922 года стало сказываться влияние истекшего длительного периода, когда реальный процент в Германии достиг значительной отрицательной цифры. Это значит, что каждый, получивший ссуду и обративший ее в товар, по истечение определенного времени мог убедиться, что стоимость товара в марках значительно выше процентов, уплачиваемых им за кредит. Таким путем на почве общей нужды создавались большие состояний; и больше всего нажились те, которые первыми поняли, что единственный путь для присвоения разницы между реальной и денежной ставкой – это кредит, кредит и кредит.» [1, c. 99]
«При официальной ставке процента Имперского банка в 8 % годовых, за деньги при обеспечении ценными бумагами платили 22 %. В течение первой половины 1923-го учетный процент Имперского банка возрос до 24 % в год, затем до 30 % и, наконец, до 108 %, между тем как на «черном» рынке процент доходил до 3 % в неделю. В момент окончательного крушения денежного обращения, с июля по сентябрь 1923-го ставки «черного» рынка достигли 100 % в месяц. Но по сравнению со степенью обесценения денег даже эти цифры были недостаточны, и тот, кто имел возможность их взять, все-таки наживался.»
«С другой стороны, если средние годовые цены падают на 30-40 %, как это было в Англии и Соединенных Штатах в 1921, то даже банковский процент в 1 % является помехой для сделок, ибо он соответствует высокой реальной процентной ставке. Каждый, кто мог хоть частично предвидеть подобное движение цен, выиграл бы, если бы распродал все запасы и воздержался временно от дальнейших дел.»
«Понятно, что предпринимателю не позволяли сохранять чрезмерные выгоды, извлекаемые им в периоды подъема. Огромное количество «целительных» средств напрасно пускались в ход, чтобы излечить «болезнь времени, средств, которые (как например, борьба против высоких цен и высокой заработной платы, преследование за спекуляцию, налог на сверхприбыль) сами причиняли не меньше зла.» [1, c. 100]
«В дальнейшем приходит депрессия с падающими ценами, которая влияет на положение обладателей товаров в направлении, как раз обратном повышению цен. Чрезмерные потери, абсолютно не соответствующие рентабельности дела, сменяют [прежние] конъюнктурные выгоды; стремление каждого свести к минимуму запасы товаров точно так же приводит промышленность к застою, как прежде стремление к увеличению запасов – к бурному развитию промышленности.»
III. ПОЛУЧАТЕЛИ ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЫ
«Общим местом всех учебников политической экономии является положение, что заработная плата имеет тенденцию отставать от цен, то есть реальный доход получающего заработную плату уменьшается в период повышения цен. Это часто бывало в прошлом и может повторяться сейчас у известных категорий трудящихся, которые попали в неблагоприятную ситуацию или плохо организованы для того, чтобы улучшить свое положение. Однако в Англии, а также в Соединенных Штатах значительные группы рабочих не только смогли воспользоваться своим положением для получения заработной платы, соответствующей прежней ее покупательской силы, но обеспечили себе реальные улучшения, связав его с сокращением рабочего времени.» [1, c. 101]
Железнодорожные служащие, горно-промышленные рабочие, рабочие на верфях, коллективными действиями и твердой организацией повышения заработной платы. «В армии, пожалуй в первый раз в военной истории, во многих отношениях повысился уровень потребностей – солдат был лучше одет, обут и часто лучше питался, чем рабочий, а его жена, получавшая во время войны пособие, в связи с открывшимися новыми возможностями заработка также расширила круг своих потребностей.»
«Тот факт, что предприниматель, помимо обычной прибыли, часто получал значительные конъюнктурные барыши делало его более восприимчивым к требованиям рабочих.» [Да и дефицит рабочей силы в связи с призывом в армию.]
«В этих условиях страна может, не сознавая того, израсходовать в текущем потреблении сбережения, предназначенные для будущего, и может даже «проесть» свой капитал или же не восстанавливать его при прогрессирующем уменьшении его стоимости… Одно из зол обесценения валюты заключается в том, что общество может проживать свой капитал, не замечая этого.» [1, c. 102]
«Период депрессии сказался на рабочем классе скорее в форме безработицы, чем уменьшения реальной заработной платы, но государственная помощь безработным существенно смягчила это зло. Денежная [номинальная] заработная плата следовала за падением цен.»
3.2. Влияние изменения стоимости денег на производство.
[ 1.2. книги 3]
Кейнс обобщает. «Инфляция приводит к перераспределению имуществ, которое очень неблагоприятно для получения ренты, очень выгодно для предпринимателей и при современных промышленных условиях в целом благоприятно для рабочих. Ее очевидное влияние – это несправедливость по отношению к тем, кто предпочел свои сбережения поместить в денежной форме, а не обратил их в материальные ценности.» [1, c. 103]
«Указанное выше свидетельствует о том, что сокращение производства благ, наблюдающееся в Европе со времени войны, в значительной мере связано не с увеличением потребления какого-либо класса, а сокращением накопления капитала… Кроме того, инфляция не только уменьшила склонность рантье к сбережениям, она уничтожила и атмосферу доверия, являющуюся необходимой предпосылкой готовности к сбережениям… Чтобы поддерживать возрастающее количество рабочей силы на прежнем уровне жизни, необходимы не только новые рынки, но и увеличение капитала.»
«С другой стороны, дефляция угрожает в период существования огромного национального долга, выраженного в законных деньгах, нарушением равновесия в пользу класса рантье в такой степени, что бремя налогов для созидающих классов общества окажется нестерпимым.»
«Когда деловой мир правильно или ошибочно находится в ожидании падения цен, производство имеет тенденцию к сокращению, а когда ждут поднятия цен, производство имеет тенденцию к оживлению.» [1, c. 104]
Если ожидается понижение цен, то для предпринимателей выгодно сокращать производство, хотя такая вынужденная бездеятельность обедняет общество в целом. Если же ожидается повышение цен, то выгодно расширять кредит и выводить производство за те пределы, при которых реальный доход является достаточным лишь для возмещения обществу в целом его трудовых затрат.
«Риск связан с недостаточной устойчивостью денежной единицы. В процессе производства необходимы расходы в денежной форме, поскольку выплата заработной платы и производственные затраты осуществляются в денежной форме, и эти суммы через некоторое время возвращаются при обмене готового продукта на деньги. Следовательно предприниматели всегда при повышении цен выигрывают, а при понижении – теряют.» [1, c. 106]
Опасение падения цен вынуждает предпринимателя затормозить производственный процесс, сокращая производство. При этом ожидание изменения цен, если оно всеми разделяется, имеет тенденцию влиять кумулятивно. Когда ожидают повышения цен, то хозяйственная жизнь реагирует на это повышением активности и некоторым повышением цен, а когда ожидания оправдываются, повышение еще более усиливаются. То же и при ожидании падения цен. Относительно слабый толчок часто вызывает значительное понижение.
Кейнс отмечает, что три поколения экономистов признавали, что одни причины вызывают прогрессивное и длительное изменение стоимости денег, другие – колебательные движения в пределах первых. Но изучение периодических колебаний денежной единицы ограничивалось изучением причин, которые вызывают первый толчок. Одни экономисты исходили из того, что причина одна. А другие (и Кейнс представляет это более правдоподобным) придерживались взгляда, что в одних случаях действуют одни причины, а в других – другие.
[Даже в инфляции ее уровень может превышать исходные причины, что задает предпосылку ее будущего снижения, когда рынок осознает свой просчет.]
[Связано это прежде всего с влиянием спекулятивной составляющей, которая формирует разрыв между объемом продаж и объемом потребления, его относительным насыщением относительно завышенных цен. Благоразумные спекулянты начинают сокращать и сбрасывать свои резервы товаров, не дожидаясь резкого разворота тенденций. Неблагоразумные спекулянты, запаздывая, теряют часть своих доходов на понижении цен, вынуждены «сбрасывать» запасы и усиливают тем самым понижающую тенденцию. Но об этом Кейнс умалчивает, лишь намекая всем предшествующим материалом, чтобы не получить обвинения в «социалистических» наклонностях и покушении на свободу рынка.]
«Одна из главных задач настоящего труда состоит в том, чтобы добиться признания, что наилучший метод лечения этой смертельной болезни индивидуалистического строя заключается в том, чтобы устранить саму возможность появления случайного ожидания повышения или понижения цен, а при наступлении такого изменения цен во избежания риска не допустить того, чтобы оно приняло значительно большие размеры…Если бы даже подобная политика и не имела полного успеха ни в пресечении ожидания, ни в избежании действительных изменений, то все же это было бы шагом вперед по сравнению с политикой полного невмешательства…» [1, c. 107]
Кейнс блестяще показал, «что как повышающиеся, так и падающие цены имеют свои специфические недостатки. Инфляция, вызывающая повышение цен, означает несправедливость по отношению к отдельным индивидам и к целым классам, в особенности к получателям ренты, и является неблагоприятной для сбережений. Дефляция, обуславливающее падение цен, неразлучна с обнищанием рабочего класса и потерями для предпринимателя, поскольку она толкает последнего в его стремлении избежать потерь к сокращению производства и является поэтому губительной для рынка рабочей силы… Дефляция не щадит должников, а инфляция ведет к промышленной гипертрофии… Инфляция является несправедливой, а дефляция – стесняющей хозяйственную жизнь…Из двух зол худшим является дефляция, если оставить в стороне гиперинфляцию, как , например, в Германии, ибо для обедневшего мира вызвать безработицу вреднее, чем разочаровать класс рантье.»
«Легче согласиться с тем, что обе представляют зло, которого нужно избегать. Индивидуалистический капитализм сегодняшнего дня (именно потому, что он отдал накопление на откуп индивидуальному раньте, а производство – индивидуальному предпринимателю) основан на предпосылке устойчивой денежной единицы и без нее не может преуспевать, а может быть, даже и существовать.» [1, c. 108]
Глава 4. Государственные финансы и изменение стоимости денег
[Глава 2 книги 3]
[Кейнс продолжает свою публичную просветительскую лекцию и сразу берет «быка за рога». То, что обычно прячут пятым пунктом как малосущественное дополнение, Кейнс ставит в центр рассмотрения.]
4.1. Инфляция как средство обложения [ 2.1. книги 3 ]
Любое правительство, даже германское или русское [в 1923], может существовать долгое время, просто печатая бумажные деньги. Оно будет получить так в свое распоряжение ресурсы столь же реальные, как и те, которые поступают налоговым путем. Результативность этого средства в известных пределах несомненна, хотя средство это дискредитировано. Оно представляет собой ту форму налогового обложения, уклониться от которой невозможно и которая доступна самому слабому правительству. Такая прогрессирующая инфляция наблюдалась в центральных и восточно-европейских странах в отличие от ограниченной и колеблющейся инфляции в Великобритании и Соединенных Штатах.
Закрепив важнейший вывод, Кейнс резко меняет аспект рассмотрения той же самой проблемы: Количественная теория денег утверждает, что количество наличных денег, в котором нуждается общество, зависит от величины товарных цен. И если производство и потребление товаров остаются неизменными, то три увеличение вдвое цен и заработных плат для оборота потребуется двойная денежная наличность. С другой стороны, увеличение вдвое денежной массы приводит к увеличению вдвое цен и заработных плат.
Кейнс делает замечание, что было бы глупо оспаривать истинность теоретического положения при условии правильной его формулировки и введенных ограничений.
Например, в обращении находятся 9 млн. фунтов стерлингов, которые представляют стоимость 36 млн. зол. долларов. Допустим, что правительство выпустило дополнительно 3 млн. ф. ст. и общая сумма составила 12. Согласно количественной теории денег 12 млн. ф. ст. должны иметь ту же стоимость, т.е. 36 млн. долл. В результате 9 млн., бывших у населения, стали иметь стоимость 27 млн. долл. вместо прежних 36. Таким путем правительство, отпечатав дополнительно 3 млн. фунтов, получило от населения сумму, равную стоимости 9 млн. долл. Инфляция свелась к налогу в 25% на всех обладателей денег.
Тяжесть налога распределена, от него нельзя уклониться, он не сопряжен с расходами по взиманию и поражает свою жертву сообразно богатству. Нет ничего удивительного в том, что поверхностные преимущества этого налога так очаровывают министров финансов. При этом в течение некоторого времени подобный налог приносит правительству даже больше, чем следовало ожидать согласно приведенному расчету. Вначале новые бумажные деньги принимаются по той же самой цене, как если бы все еще имелось в обращении лишь 9 млн. банкнот. Только когда новые бумажки появляются в обращении и их начинают расходовать, [только тогда проявляется товарный дефицит и цены начинают расти,] только тогда люди замечают, что стоимость бумажек меньше, чем прежде. Что же может заставить правительство отказаться от повторения этого процесса?
«Как и другие виды налогов, это обложение, если оно чрезмерно и не соизмеряется с богатством общества, должно уменьшить благосостояние общества и понизить уровень его жизни.» [1, c. 110]
Кейнс риторически восклицает: «Но разве у населения нет никаких путей, чтобы защитить себя от такого грубого грабежа? У него остается только один выход – изменить свои привычки в пользовании денег.»
Население довольно медленно уясняет подлинное положение вещей и не сразу находит из него выход. Первоначально оно вообще убеждено в твердости денег и просто сберегают их, откладывая на будущие покупки. Иностранцы также полагают, что падение курса является временным и скупают валюту, ожидая изменения конъюнктуры и повышения курса денег.
«Вторая фаза наступает, когда население начинает осознавать, что держатели наличности несут особый налог и покрывают правительственные расходы. Население начинает изменять свои привычки и старается свести к минимуму свою бумажную наличность. Это достигается различными способами: (1) вместо хранения неприкосновенной части своих резервов в денежной форме, население помещает их в различные устойчивые предметы, например драгоценности или предметы домашнего обихода; (2) население может сократить время, в течение которого эти суммы расходуются, часто даже ценой больших личных неудобств.» [1, c. 111]
Кейнс приводит почти анекдотичный случай из Москвы: как только торговец распродавал головку сыра, то тут же мчался на центральный рынок, чтобы незамедлительно пополнить запас товара и избавиться от денег.
Во многих сделках, где естественнее и удобней было бы пользоваться отечественной валютой, начинают прибегать к иностранной валюте.
[Все это высвобождает наличные деньги и это подстегивает инфляцию выше того уровня, который получается из простого денежного исчисления инфляции.]
При этом во время быстрого обесценения денег наблюдалось наступление повторяющихся периодов острого недостатка в платежных средствах, так как население в своем рвении избавиться от денег забывало запастись тем минимумом, в котором оно действительно нуждалось. Ставки кредита росла, стремясь к предполагаемому обесценению денег.
Кейнс цитирует проф. Кеннана (EconomicJournal, 1921), что «общее допущение, что «эластичность спроса на деньги постоянна», равнозначно утверждению, что одно только изменение количества денег не влияет на готовность и привычки населения обретать покупательную силу в форме наличности. Но при резко выраженных изменениях это допущение не оправдывается; иначе та сумма, которую правительство могло бы извлекать из населения путем инфляции, была бы безгранична.» [1, c. 112]
Чудовищный рост скорости обращения оказывал на повышение цен и ухудшение валютных курсов такое же или даже большее влияние, чем сам рост бумажного обращения. Органы, выпускающие бумажные деньги, иногда жаловались на несправедливость и ненормальность того факта, что деньги по своей стоимости упали ниже, чем это соответствовало бы увеличению бумажного обложения.
Но население вынуждено платить инфляционный налог, чем совсем отказаться от употребления денег.
«Если стоимость денег падает за год наполовину и если зарплата выдается на руки еженедельно и деньги находятся в кармане, в среднем, полнедели, то средства обращаются за год 100 раз, а налог с инфляции как бы будет равен налогу с оборота в 0,5 % с каждой сделки. Даже если стоимость денег падает вдвое за месяц, а деньги будут обращаться раз в день, инфляционный налог составит 2% с каждой сделки.» [1, c. 113]
В такой ситуации, естественно, деньги перестают быть средством сбережения.
«Опыт Германии, Австрии и России являются иллюстрацией ко всему сказанному.» (табл. 5-7) [1, c. 114]
