Лекарство для генерала
– Я в полном порядке, – изображая самую уверенную из своих улыбок, возразила, поправляя мантилью, чтобы та не сползла с головы в самый неподходящий момент.– Меня к обеду не ждите, хочу заглянуть к мэтру.
– Думаете, он сумел так быстро найти что-то новое?
– Если не спросить – не узнаем, – изображая беспечность, я вышла под жаркое солнце Сигеры.
Город стоял на самом берегу моря, и даже в такие солнечные, знойные дни, это не давало его жителям растечься по мостовым, словно выброшенные на берег медузы. Подставив лицо солнцу, так и замерев на верхней ступени, я прикрыла глаза, пытаясь напитаться этим светом. Он не спасал, но позволял не терять надежды на лучшее самыми темными и тихими ночами, когда кроме звона цикад не было слышно ни скрипа корабельных снастей, ни песен моряков.
– Доброго дня, донья Милора!
Открыв глаза, я улыбнулась проходящей мимо пожилой паре. Седовласый мужчина и его грузная, неуклюжая жена всегда были добры к нам с сестрой и первое время после войны очень поддерживали, помогая встать на ноги.
– И вам доброго дня.
Спустившись и раскланявшись с соседями, быстрым шагом, который явно не одобрила бы мама, двинулась в сторону рынка. Ветер приносил аромат фруктов причудливо, но привычно смешивавшийся с запахом рыбы. Мимо шли парами молодые женщины, укрытые от солнца кружевными зонтами, о чем-то тихо переговариваясь с компаньонками. На их фоне я выглядела ошибкой, но последнее время это волновало меня меньше всего. Эн не могла меня больше сопровождать, а то, что девушкам не полагается гулять по одной, больше ничего не значило. Если кто-то и захотел бы прислать сватов в наш дом, все намерения разбились бы вдребезги о состояние Диары.
– О, Милора, ты принесла заказ? – хозяйка швейной лавки, которая покупала у нас все кружево вне очереди, приветливо улыбнулась.
– Почти. Осталась только та тесьма, с узором «веера», – я выудила со дна корзинки сверток и, чтобы шелк не соскользнул на пол, осторожно развернула.
– Милая, надеюсь, ты не задержишь его слишком надолго? Платье почти готово, мне осталось подшить только подол, – с легким недовольством проговорила швея, расправляя в руках тонкие узоры. Рука прошлась по плотному плетению, и женщина удовлетворенно кивнула. – Замечательное качество. Плотное и ровное кружево. Ничуть не хуже, чем выходило у твоей мамы. Не могу не отметить, что за последний год ты многому научилась.
– Спасибо, – я знала, что улыбка вышла кривой, но ничего не могла с этим поделать. Каждый раз, когда кто-то сравнивал меня с мамой, сердце все еще болезненно сжималось. Словно с тех пор не прошло уже три года.
– Так, когда будет готова тесьма? – отсчитывая монеты, спросила портниха, убрав кружево под стол.
– Завтра. Крайний срок – послезавтра, – пообещала, чувствуя, что меня ждет еще одна бессонная ночь.
– Хорошо. Так и договоримся.
– Что-то еще будет?
– Пока нет, – женщина с печалью посмотрела на меня, пододвигая деньги в мою сторону. – Сама знаешь, скоро праздник, и все, кто могли, заказали наряды заранее. Теперь ближайшие две недели будут экономить и собирать деньги на угощение.
– Ничего, – я сгребла серебро в кошель, стараясь выглядеть беспечной. На жизнь денег нам хватало, даже какие-то запасы были. Но если придется нанимать кого-то для дальней дороги… Никакие заказы меня не спасут в короткой перспективе.
– Если что-то будет, ты же знаешь, я непременно тебе сообщу.
– Спасибо, и хорошего дня.
После сумрака швейной мастерской солнце слепило, и я немного постояла, привыкая к яркости дня. Все будет хорошо. Только бы у мэтра были добрые новости.
**
Лавка мэтра находилась чуть дальше по улице. Стоило пройти мимо нескольких дверей, как в нос ударил аромат пряностей и трав, перебивающий все остальные запахи города.
– Донья Милора? Вы рано, – мэтр выглядел усталым, словно на нас опять опустилась какая-то эпидемия. – Я ждал вас к закату.
– Вы не успели посоветоваться с коллегами? – тихо спросила, чувствуя, как внутри все опускается.
– Я отправил письма еще несколько дней назад, но в ответ пришло пока только одно.
Словно бы чувствуя свою вину за состояние сестры, мэтр замолчал. Проведя по лицу рукой, исписанной от запястья до закатанных локтей золотыми символами, лекарь посмотрел на меня печально.
– И? – незнание было хуже плохих новостей. Если решение есть, я могла хоть что-то делать. А так, пребывая в неизвестности, только изводила себя тревогами.
– Ответ все тот же, только ледяные лилии или умельцы из Долин могут помочь вашей сестре, – еще тише, но вполне уверенно проговорил лекарь.
– Но Долина закрыта для нас. Эйолы не ведут с нами дел после окончания войны, – тихо напомнила то, о чем сам мэтр прекрасно знал.
– Простите, донья. Но это все, что я могу вам сказать сейчас. Если не достать нужного лекарства или не найти лекаря, вашей сестре осталось три, может, четыре месяца. Очень тяжелых четыре месяца. Простите, Милора.
– Это не ваша вина, – севшим голосом, едва сдерживая слезы, произнесла я.
– Приготовил для вашей сестры кое-что, что должно будет облегчить ее состояние, но это опять же временное…
Мэтр замолчал, глядя на кого-то за моей спиной, а затем низко, с непривычным почтением, поклонился.
– Я ждал вас. Если вы подождете немного, пока отпущу донью…
– Не торопитесь, мэтр Иваньер.
Я сперва не поняла, почему по спине прошла холодной волной дрожь. И даже повернувшись, не сразу сообразила. Пока темные, наполненные странным, трепещущим пламенем, глаза нового посетителя не сосредоточились на мне.
Не узнала бы его ни за что, если бы не это свечение и голос. Передо мной стоял мужчина с аккуратно подстриженной бородой, с волосами, по военной моде, выбритыми на висках и забранными в хвост. Строгий, аккуратный, собранный. Даже камзол на нем был такой, что не оставалось сомнений – с деньгами у этого человека все в порядке. Как и со всем остальным. Этот горожанин весьма высокого сословия был совершенно не похож на того грязного и неопрятного разбойника, с которым я разговаривала ночью в одном из самых мрачных заведений города.
– Донья, – не опуская глаз, мужчина чуть склонил голову в приветствии.
– Доброго дня, – я не знала, стоит ли назвать мужчину доном, но сейчас он производил впечатление вполне соответствующее этому обращению.
– Как ваш вопрос? Вы нашли кого-то, способного помочь? – неожиданно решил обозначить наше вчерашнее знакомство этот человек, чем изрядно меня удивил.
– Боюсь, что нет. Вопрос слишком сложен, чтобы с ним было так просто справиться.
– Донья, ваши лекарства, – нехотя, словно зачарованная, оторвала взгляд от неожиданного посетителя, повернувшись к лекарю. В моей голове все никак не складывалось одно с другим: вчерашняя встреча и то место, где она произошла, и сегодняшний, невероятно благонадежный и респектабельный вид того, кого величали Огоньком.
– Как ими пользовать? – я выложила на прилавок часть того серебра, что выручила за свое кружево, и рассматривала бумажные свертки с названиями лекарств.
– Все внутри написано. Только, донья Милора, это крайняя мера. Пока ваша сестра может переносить приступы без помощи лекарств – старайтесь ими не злоупотреблять. Я навещу вас завтра, ближе к вечеру.
– Спасибо, мэтр, – укладывая свертки и чувствуя колючий взгляд между лопаток, кивнула я. Мужчина, который стоял за моей спиной… даже в прохладном помещении лавки мне казалось, что спина начинает гореть.
Стараясь двигаться естественно, но быстро, я развернулась к выходу, намереваясь уйти. Только Огонек так и стоял в дверном проходе, отсекая дневное солнце, делая помещение еще более темным, чем обычно. И не позволяя мне выскользнуть, не задевая мужчину.
После минутного молчания, весьма неловкого, я переступила с ноги на ногу и все же подняла голову. Пламя никуда не пропало из этих темных глаз, а кажется, наоборот, разгорелось ярче. Что за странная игра света?
– Вы загораживаете мне выход, дон, – я не решилась обратиться к нему, как к простому городскому сеньору. Слишком прямая спина и самоуверенный вид был у мужчины.
– Знаю, – спокойно, рассматривая меня, словно в сегодняшнем облике было что-то интересное, отозвался этот непонятный человека. Я задохнулась, от такой прямоты. Разве мне на самом деле нужно озвучить просьбу вот так, прямо, чтобы быть понятой? Это не было принято среди нашего городского сообщества. И все же, чем дольше я здесь стояла, тем нелепее и многозначнее становилась ситуация, ставя меня в еще более неловкое положение.
– Разрешите мне пройти, – несколько более резко, вспомнив, что именно этот человека мне вчера отказал, потребовала я.
И, о чудо, улыбнувшись одной стороной губ, мужчина отступил, склонив голову в легком поклоне. Стараясь не смотреть на него, чувствуя себя странно, словно не одета по всем правилам, а стою здесь едва ли не голая, без нижних юбок и белья, быстрее выскользнула на улицу. Я потратила столько времени на поиски этого человека, а тут встречаю его (случайно!) в лавке мэтра, к которому хожу каждые три дня.
Сердце колотилось в груди. Я не верила в совпадения, но не знала, к чему это было сейчас. Может, этот Огонек на самом деле единственный, кто способен помочь сестре? Может, я просто приложила недостаточно усилий? Но тот человек, с которым я разговаривала прошлым вечером, был весьма прямолинеен и резок. А этот… благородный дон, которым он предстал передо мной сейчас, ни за что не оставил бы девицу в беде. Нет. Ему бы этого не позволили ни воспитание, ни принципы настоящего мужчины.
– Ты слишком наивна, Милора. Не все люди следуют тем правилам, что тебе привила мама, – тихо пробурчала под нос и, вскинув голову, быстрее направилась в дальнюю часть рыночной площади. Туда, где держали свои лавки колдуны и ведьмы. Вот только облик мужчины, его новый и совершенно неожиданный вид, никак не желали выходить из головы.
**
Жар
Я выспался и чувствовал себя почти отменно. Оставалось привести себя в порядок после долгого путешествия, и можно было наведаться к местным знатокам. Проверив, на месте ли шкатулка с тем, что мне было так непросто достать, выглянул в коридор.
– Терн! – голос разнесся по всему дому. Мрачноватый, словно не жилой, он был почти лишен мебели и ковров, отчего эхо гуляло по коридорам, словно бы усиленное чарами. Это позволяло тратить не так много времени на наведение порядка, хотя я бы с удовольствием променял удобства городского особняка на лагерь. Если бы там было так же шумно и многолюдно, как раньше.
– Я здесь, мой генерал, – внизу лестница появилась голова одного из моих подчиненных, немногих из тех, кто сумел избежать подлой ловушки эйолов.
– Не зови меня так, – в тысячный, кажется, раз потребовал я, кривясь.
– Пока ваша армия там стоит, вы все еще их генерал. Как и мой. До тех пор, пока мы не сдались, – спокойно, явно не опасаясь наказания, возразил Терн. – Что хотел-то, Жар?
– Приготовь лошадей. Нужно навестить того лекаря. Пока меня не было, он уже должен был достать нужные составляющие.
– Думаешь, он все же общается с эйолами? Эти бледные твари, говорят, закрыли границы своей Долины насовсем.
– Если они так сделали, то, как на рынки Сигеры попадает порошок из крыльев Сумеречных бабочек и Гулкие травы? Нет, дружище. Контрабандисты все равно ходят со своими товарами туда обратно. Может, просто то, что нужно нам, добыть сложнее, чем все остальное и может привлечь слишком много внимания. Вот товаров и нет в доступе.
Приведя себя в порядок, поправив бороду, ставшую за пару недель косматой, как щетка, и собрав волосы, я быстрым шагом спустился по лестнице. Приняв из рук Терна немного бодрящего тоника, оглядел холл.
– Где наш длинный друг?
– Рубер отнекивается за тебя перед бургомистром. Мужику опять пришло в голову, что тебя можно привлечь к его делам, – фыркнул друг, бывший почти на голову выше меня ростом и вполовину шире в плечах. – Уж не знаю, что по этому поводу думает наша славная королева, но до тех пор, пока она не шлет своих надушенных писем, Рубер справится с этим государственником, не переживай, Жар.
– И не думал. Ее Величество знает, чем мы заняты. И, кажется, верит в успех даже больше, чем мы сами. В противном случае она давно бы позволила своим советникам отгрызть мою голову. Они спят и видят этот момент в своих эротических фантазиях.
– То, что мы все же добились тогда мира, во многом сыграло свою роль. Они бы не посмели открыто на тебя нападать перед Ее Величеством.
– Мир, при котором эйолы даже послов не принимают? Это больше похоже на молчаливое противостояние, а не на мир.
– Но ты не можешь отрицать, что только благодаря этому мы остались живы. И имеем шанс спасти остальных. Если бы война продолжалась, если эйолы и дальше использовали свои шары, кто знает, чем бы все обернулось. А так у нас есть шанс…
Я ничего не ответил. С каждым днем, с каждой неудачей моя вера в успех таяла. Последние полгода стали почти невыносимыми, и я держался на одном упрямстве. А еще на чувстве долга перед теми, кого так подвел.
Глава 3
В лавке лекаря какая-то девушка грустным голосом что-то обсуждала с мэтром Иваньером. Болезнь сестры? Я задумчиво хмыкнул и откинул эту мысль как ненужную, только отметив, что данный вопрос всплывает при мне второй раз подряд. Была бы у меня сестренка, вполне можно было бы принять это за предупреждение от богов. А так не стоило и задумываться.
Заметив меня в дверях, лекарь поклонился, обращая внимание посетительницы на постороннее присутствие. Девушка обернулась, и я едва не отшатнулся от удивления: вчерашняя гостья, что так пыталась изобразить простую горожанку и просила помощи, стояла передо мной в облике благородной доньи. И этот образ, нужно было признать, шел ей куда больше.
Я не ожидал ее здесь увидеть.
Невысокая фигурка выглядела фарфоровой статуэткой в темноте лавки. Светлое платье, темная кружевная мантилья на голове поверх черепахового гребня. Тонкая, перетянутая лентой, талия. Смуглая, поцелованная солнцем кожа, гладкая и чистая. Темные волосы, уходящие под кружево. И большие, распахнутые в удивлении от узнавания глаза. Девушка была диво, как хороша! Особенно ее пышная, поднимающаяся при каждом дыхании грудь в вырезе платья притягивала взгляд. Но я сдержался, пытаясь угадать мысли этой особы, так быстро сменяющиеся в темных глазах.
Зачем я перегородил ей дорогу? И сам не знаю. Мне просто казалось, что судьба так бы не озаботилась нашей повторной встречей, если в этом не было какого-то смысла. Ничего не бывает просто так. Понять бы только, что именно проведение хотело до меня донести.
И все же мне пришлось отступить. Я самолично отказал этой красавице вчера, и пока не было ни малейшего основания менять собственное решение сейчас.
Проследив за тем, как донья стремительно вышла на улицу, заслонив от света маленькой ладошкой глаза, прикусил губу. Я что-то упускал, но понять, что именно, никак не удавалось.
– Я ожидал вас еще позавчера, – тихо проговорил мэтр после того, как девушка оставила его лавку.
– Дела, – пожал плечом, не придавая этому особого значения. Даже если в этот раз я достиг успеха, то день-два на фоне трех лет ожидания не имели значения.
Выудив из кармана шкатулку, я поставил ее на стол перед лекарем. Если все верно, то именно это должно помочь.
– Вы ее достали? – с придыханием, словно речь шла о чем-то действительно невыполнимом, спросил мэтр, боясь коснуться шкатулки.
– Да. И было это не так сложно, как я предполагал. Хотя и не так просто.
Лекарь все же справился с собой и откинул крышку деревянного ларца. На темном бархате лежала небольшая жемчужина странного зеленого цвета. Подрагивающей рукой старик медленно вынул грушевидный камень, взвесив на ладони.
– Этого хватит?
– Сперва проверим, поможет ли. Я никогда не пытался вернуть к жизни таких, как ваши товарищи, и могу только предполагать, что именно подействует. Исключительно на основании старых записей и знаний, накопленных годами. Если бы у нас был доступ к эйолам…
– Но его нет. Как вы сами только что напомнили донье, что вышла из вашей лавки, – несколько более резко, чем следовало, перебил я. «Если бы» меня не устраивало. Так как оно никоим образом не влияло на ситуацию нынешнюю.
– Да, вы совершенно правы, Жар, – старик кивнул и поманил меня свободной рукой вглубь помещения.
Там, в куда более светлой комнате с несколькими столами и койкой для срочной помощи, работали несколько учеников мэтра, которым он махнул рукой при нашем появлении.
– Подождите в лавке, оболтусы. Мы будем немного заняты здесь.
Мальчишки, совсем подростки, но серьезные, словно это могло им гарантировать светлое будущее на лекарском поприще, почти синхронно кивнули и, оставив свои дела, вышли в переднюю комнату. Мэтр же выбрал небольшой столик под самыми окнами, осторожно опустив жемчужину в керамическую плошку.
– Сперва мы попробуем совсем маленькую часть, нет смысла сразу все разводить, – припомнив видно, что я предпочитаю понимать процесс, взволнованно проговорил лекарь, прежде чем взять тонкий, отменно заточенный скальпель. Поймав жемчужину щипцами, не позволяя ей выскользнуть, старик принялся осторожно, с небольшим нажимом, соскабливать с жемчужины верхний слой зеленого перламутра.
Не отрываясь от своего дела, мэтр, на чьем лбу выступили капли пота, обратился ко мне:
– Там в углу шкаф. На третьей полке в шкатулке красного дерева есть еще пробный материал. Принесите мне одну, будьте так любезны.
Я прекрасно знал, где хранятся привезенные мной для опытов образцы, так что без затруднений нашел нужную шкатулку. На дне, не касаясь стенок, выложенных тонкими пластинами хрусталя, лежало несколько прозрачных фигурок. Улитки, так похожие на тот самый хрусталь, что не давал им растаять, выглядели настолько искусной работой, что было невозможно не выразить свое восхищение мастерством. Если бы только это действительно были куски камня.
Запустив руку в шкатулку, я осторожно за панцирь вытянул одну из фигурок, тут же поморщившись от жуткого, колючего холода, опалившего пальцы. Но мороз, словно наткнувшись на пламя, тут же отступил. Только самые подушечки пальцев побелели. Быстрее захлопнув шкатулку, чтобы с остальными ледяными фигурками ничего не произошло, я вернулся к столу, за которым работал мэтр. Старик Иваньер уже закончил скрести жемчужину и теперь смешивал ее порошок с каким-то едким, красно-коричневым веществом. Сморщенные, но умелые руки мэтра заметно подрагивали.
– Поставьте фигурку в эту большую плошку.
Выполнив, что велел лекарь, я внимательно следил за тем, как смесь в его ступке из бурой становится сперва белой, а затем ультрамариновой, синей. Сердце, кажется, вовсе перестало стучать от волнения. А если получится? Если это окажется верным средством?
Я тряхнул головой, запрещая себе думать об этом. Столько вариантов испробовано, что каждая новая неудача казалась еще большим ударом, чем сама трагедия.
– Отступите, дон, – попросил старик, когда его полностью устроил вид содержимого ступки. – Я никогда не пользовался этим средством, но судя по записям, эффект может быть невероятно сильным.
Моих сил хватило только на то, чтобы сделать от стола не больше чем полшага. Я просто не мог отступить дальше. А старик Иваньер, набрав на пестик каплю синей жидкости, осторожно поднял ее над оледеневшей, прозрачной как стекло улиткой. Темная капля, мучительно медленно набухая, вдруг сорвалась вниз и упала на скрученный панцирь. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем по прозрачной фигурке прошла волной заметная дрожь.
**
Темная жидкость разлилась до самого дна плошки, укрыв фигурку полностью, а затем схлынула, словно бы и не было. И на месте ледяной улитки сидело живое, совершенно нормальное существо! Пошевелив длинными рожками, словно они затекли от длительного бездействия, улитка вытянулась вверх, стараясь заползти на край плошки.
– Получилось, мэтр, – тихо, не слыша собственных слов, произнес я. На глаза навернулись слезы, но не обращал на них внимания. Это было неважно и не стыдно. Все было неважно, если у меня есть решение для этой проблемы. Я могу, могу вернуть к жизни своих людей!
– Кажется, что так, – так же тихо, едва дыша, произнес лекарь, в дрожащих руках удерживая емкость с раствором. – Я знал, что Слеза Лесного Бога – сильный артефакт, но никогда не думал, что мне удастся воспользоваться его силой.
Я протянул руку в сторону улитки, желая коснуться, чтобы окончательно поверить, но так и не успел. Миг – и маленькое существо пошло рябью, задрожало… а затем расплылось серой, быстро теряющей цвет, лужицей.
Я отшатнулся от стола, не в силах поверить. Все же получилось! Все шло как надо! Мы сумели ее вернуть из состояния льдинки! Почему тогда она расплылась, и сейчас от живого существа осталась только горсть воды?
– Почему? – сдерживаясь изо всех сил, я сжал ладони на кромке стола, в который врезался спиной. Мне стоило огромных усилий, чтобы не схватить лекаря за шиворот и не встряхнуть пару раз. Я достал демонову жемчужину! И она сработала! – Почему не вышло?
– Я не… – старик дрожал. Кажется, еще немного и он просто потеряет сознание, глядя на меня так, словно вот-вот вытяну из-под камзола кинжал и брошусь на него. – Я не знаю. Но! Но постараюсь все выяснить. Слеза подействовала, а значит, мы на верном пути! Все получится!
Отставив в сторону дзинькнувшую емкость, старик бросился к стеллажам, уставленным книгами. Схватив сразу стопку, едва не падая и спотыкаясь обо все, что попадалось на пути. Мэтр раскидал книги по столу и принялся листать страницы сразу у нескольких. Желтоватые листы фолиантов шуршали в подрагивающих пальцах лекаря, а я медленно успокаивался. Мэтр не виноват. Это вовсе и не его проблема, никто до нас не пытался ее решить. И он был прав: то, чего мы сегодня добились – уже огромный прогресс, недоступный никому ранее. Так что стоило быть немного осмотрительнее со словами. И более терпеливым.
– … не стабильно, скорее всего, – проводя длинным узловатым пальцем по распахнутой странице, бормотал мэтр, не зная, какие мысли меня тревожат. – Жемчужный порошок подействовал, но почти сразу случился откат. Значит, реакция нестабильна. Нам нужно что-то, что сумеет ее зафиксировать. Какой-то стабилизатор…
Старик замер, и мне показалось, что слышу звук распахнувшейся шкатулки. Я – не я, если только что в светлую голову старика не пришла какая-то идея. Словно никак не мог оправиться от шока, старик поднял на меня взгляд. Огромные, широко распахнутые глаза смотрели с удивлением и неверием.
– Что вы вспомнили, мэтр? – я наклонился ближе, всматриваясь в лицо лекаря. Сейчас было важно. Чтобы мысль, даже если она не оформилась окончательно, не ускользнула.
– Это магия эйолов. Их чары.
– Д-да, – медленно, подталкивая старика к нужному ответу, тихо подтвердил. Ну же, думай, Иваньер. Ты достаточно умен и многоопытен, чтобы поймать за хвост то, что только что возникло в твоей голове.
– Их сила содержится в крови, – спихнув в сторону все крупные книги, старик вдруг резко нагнулся и вынул из шуфлядки небольшую темную записную книжицу. Стоило развязать кожаные тесемки, как из записной книги полетели листы. Исписанные чернилами разных цветов, разным почерком и иногда даже разными языками, они больше походили на какую-то тарабарщину, чем на что-то полезное. Но мэтр медленно, как величайшую ценность развернул переплет и принялся медленно перебирать содержимое, откладывая ненужные листки в сторону:
– Мой отец, тоже лекарь, когда-то давно, еще до моего рождения, бывал в Долине Тысячи Звезд и общался с местным чародеем. Недолго, всего пару дней. Где-то тут, в его записях это было… вот оно, – один из листов был заляпан чем-то зеленым, и часть чернил растеклась, но текст все еще оставался читабельным. – Никогда не думал, что мне могут понадобиться его путевые заметки, ведь все, что относилось к лекарскому делу, он перенес в каталоги и рецептуарии.
– И что же вы хотите найти? – я не понимал языка, но видел картинку. Нарисованная не самой умелой рукой в виде схемы, она была похожа на переплетение капель и стрелочек, идущей одна от другой, замыкая какое-то кольцо.
– Вот эта схема, – мэтр повел пальцем от одной точки по линии вверх до второй точки и так далее, пока круг не замкнулся. – Вся их магия основана на крови. А такая сильная, как Ледяной Туман – уж непременно. И я уверен, что в каждом из шаров, наполненных этой заразой, есть хоть одна капля эйольской крови.
– И что нам с этого?
– А то, что только их кровь может помочь восстановить баланс. Закрепить тот эффект, который дает зеленая жемчужина. Без этого Слеза Лесного Бога не сработает.
– Но где мне взять кровь эйола? Вы пошутили? Долина Тысячи Звезд недоступна. Меня пристрелят далеко на подходе к их территориям.