Амалия. Перекроить судьбу
Я подтолкнула молчавшего Васила в спину, потому что он словно прирос к земле. А я не могла позволить ему уйти. Не могла… По глазам Милары было видно, как она надеется! Надеется, что папа не откажется зайти в гости, хотя бы просто поговорить.
Васил молча прошёл вперёд, зашёл в распахнутую Миларой дверь, сделал пару шагов вперёд и застыл.
– Ой, а вы кто? – раздался удивлённый детский голос.
Милара поманила меня в дом и закрыла дверь. Я отыскала источник голоса и улыбнулась. Мальчику было лет пять. Светловолосый, со светлыми голубыми глазами. Он с таким живым интересом разглядывал гостя, что было понятно: его не обижают – слишком смело себя ведёт с незнакомцами.
Рядом топталась такая же светловолосая малышка. Совсем кроха, ещё неуверенно стоящая на ногах. Она держалась за руку брата и грызла пряник передними зубками.
– Альп, это ваш дедушка, – представила Васила Милара, беря крошку на руки. – Папа, это Альп и Лили, твои внуки.
Неуверенность матери передалась девочке, она нахмурила бровки и скривила губки, собираясь расплакаться.
– А это Итан, – влезла я, показывая Лили малыша, спящего в корзине. – А меня зовут Амалия.
– Ама? – удивлённо переспросила Лили и протянула мне пряник. – Ня!
Васил не выдержал. Нахмурившись, он шагнул к дочери и крепко обнял, стараясь не навредить малышке. Я отвернулась, смахивая непрошенные слёзы. Неужели они помирятся и наконец будут большой и счастливой семьёй?
Тихий всхлип дал понять, что Милара тоже не смогла сдержать чувств.
В холл вышла женщина лет сорока в белом переднике.
– Здравствуйте, – поздоровалась она и внимательно посмотрела сначала на обнимающуюся пару, а затем на меня. И вот тут её глаза расширились, а на лице проскользнула гримаса презрения.
Что же, этого следовало ожидать. Я удивлена, что Милара не кинулась отгонять меня от своего дома, но этому хотя бы есть объяснение – всё же её воспитывал Васил, которому нет дела до метки.
Васил отстранился от плачущей дочери, вытер лицо рукавом и присел перед Альпом.
– Ну, здравствуй, – улыбнувшись, поздоровался мужчина.
– Здрасте, а вы и правда мой дедушка? Вы папа моей мамы? – любознательность мальчишки била через край.
– Правда, – усмехнулся Васил.
– А вы добрый? – прищурившись, спросил Альп.
– Надеюсь, что да, – кивнул новоиспечённый дед.
– Кру-у-уто, теперь у меня есть два добрых дедушки, – восхитился мальчишка.
Это восклицание разрядило обстановку. Мы не смогли сдержать смех, даже малышка Лили хихикнула.
А вот я, несмотря на комичность ситуации, заострила внимание на необычном словечке, которого никак не могло здесь быть.
Круто… Здесь так не говорят. Это слово из моего мира, молодёжный сленг. Но тогда как?
– Альп, а где ты услышал это слово? – аккуратно поинтересовалась я. – Круто.
– Так говорит мамина подруга – Анья, – честно признался Альп. – Она ещё много других слов говорит, но я все не помню. А иногда она тихо говорит странные слова, но просит не повторять. Говорит, что они плохие. Наверное, это какие-то заклинания!
Под конец мальчик шептал, сделав большие глаза. Словно он рассказывал важную тайну.
– Вам знакомо это слово? – заинтересовалась Милара. – Впрочем, негоже приставать к гостям с расспросами, даже не угостив чаем. Проходите в гостиную, сейчас я прикажу подать чай.
– Прикажу! – тихо фыркнул мужчина, когда мы остались в гостиной одни. – У моей девочки слуги есть!
– Да и несчастной она не выглядит, – заметила я. – И дети славные.
– Да, – кивнул Васил и разом сник. Помолчав, заговорил вновь: – Права ты была, Амалька, надо было не ерепениться, а сразу к дочери ехать. Дурак старый, не принял её решения, столько упустил. Вон – и дед хороший есть, а я так, незнакомый дядька.
Ответить я не успела. В гостиную вошла Милара с детьми, а следом та женщина, что вышла в холл. На этот раз она несла поднос с чашками.
– Папа, расскажи, как там, дома? – попросила девушка, присаживаясь рядом.
– Хорошо всё дома, – улыбнулся Васил. – Ты лучше расскажи, как у тебя дела.
Девушка не ответила, потому что послышался хлопок двери и весёлое:
– Я дома!
Я напряглась, помня, как Васил не любит магов.
“Пересиль себя ради дочери, пожалуйста”, – молила я про себя, неотрывно глядя на мужчину.
Послышался звук шагов, а затем в гостиную вошёл высокий светловолосый парень лет двадцати пяти от роду. Интересно, они примерно одного возраста с женой?
– Грэм, познакомься. Это мой отец, – подскочив с дивана, воскликнула Милара, встревоженно переводя взгляд с отца на мужа.
Мужчина внимательно посмотрел на жену, ища признаки обиды или горечи.
Не найдя оных, он шагнул к Василу и протянул руку.
– Рад познакомиться.
– Не стоит, – Васил поднялся навстречу, но руки не подал. Я затаила дыхание – неужели не примет? Но Васил договорил: – Я знаю, как маги берегут руки.
Мы с Миларой переглянулись и синхронно выдохнули. Пронесло…
– А это Амалия, – представила меня девушка, – знакомая папы.
– Здравствуй, Амалия, – меня также наградили внимательным взглядом. Странно, хоть и выглядел мужчина молодо, казалось, что ему намного больше лет.
– Папа вернулся! – закричал Альп, забегая в гостиную.
Грэм развернулся и подхватил смеющегося мальчишку на руки, подкидывая в воздухе.
Отвлёк меня Итан. Малыш заворочался в корзине и требовательно захныкал. Я растерянно посмотрела на Милару. Не могу же я прямо здесь оголить грудь.
– Идём, я провожу тебя, – шепнула Милара. – И, если не против, составлю тебе компанию. Лили тоже уже голодна. Да и хочется, чтобы папа и Грэм поговорили.
Милара привела меня в гостевую спальню на втором этаже, по пути подхватив дочь на руки. Я заняла кресло, прикрывшись пелёночкой, а Милара села на кровать, уговаривая дочь покушать.
Стоило нам наконец начать кормление, как Милара спросила:
– А как вы познакомились с папой?
– Он нашёл меня под стогом сена и предложил крышу над головой за приготовленный ужин, – призналась я с улыбкой, вспоминая тот день.
– А что ты делала там? – девушка смешно округлила глаза и, казалось, затаила дыхание в ожидании моего ответа.
– Я ходила в поисках места, где переночевать, но никто не соглашался брать падшую в дом, а одна даже толкнула сильно, – не сдержавшись, пожаловалась.
– Да, в Листянках не любят меченых, – поджав губы, Милара нахмурилась. Затем немного помолчала, словно гадала, задавать ли вопрос, но всё же решилась. – А как ты получила её? Наверное, какая-то романтичная история с подлецом?
– Романтичная? – я горько усмехнулась. – Нет, романтики там не было, зато подлец – как раз-таки да. Я служила в богатом доме горничной и попала на глаза лорду. Вот… Лорд взял, что хотел. Меня спрятали в охотничьем домике, а после рождения Итана приказали уехать.
– Но как? – Милара возмущённо дёрнулась, но вовремя вспомнила, что на руках дочь. Успокаивающе погладив дочь, она сбавила тон, но возмущения в голосе было полно. – Ты должна сообщить об этом страже!
– Мне заплатили за молчание, – я не стала говорить, что понятия не имела о незаконности поступка графа. – Я решила, что это нужнее, чем судебные тяжбы.
– Ты не права, – нахмурилась девушка. – Знать наказывают за такие проступки сильнее, чем простой народ. Считается, что лорду нарушение закона спускаться с рук не должно. Они должны подавать пример. Однажды уже был такой случай. Герцог совратил юную девушку и после бросил. Девушка обратилась к стражам, а те уже к магам. Маги провели расследование и сказали, что герцог виновен. Его лишили земель и отправили в ссылку куда-то на границу, а девушке досталась часть имущества герцога. После рождения ребёнка титул перешёл ему вместе с землями. Амалия, надо рассказать Грэму, он поможет.
– Я не могу, – опустив взгляд, призналась. – Есть ещё кое-что, о чём я не могу рассказать, извини.
Рассказать… Было бы идеально, ведь тогда графский сынок получит по заслугам. Но что получу я? Насилия надо мной не было, а настоящая Амалия не пережила рождение сына. Зато у графа могут быть друзья, которые захотят отомстить за друга. Есть родители, которые не простят такого. Нет, нельзя говорить.
– Милара, а расскажи мне о своей подруге, Анье, – попросила я. – О которой упоминал Альп.
– Анья… – девушка улыбнулась, вспоминая подругу. – Я познакомилась с ней не так давно. Она немного необычная, со странными словечками и поступками, но хорошая. Не знаю, могу ли я говорить, откуда она.
– А ты можешь нас познакомить? – я затаила дыхание. А вдруг? Вдруг мне повезёт встретить соотечественницу?
– Я бы с радостью, но Анья уехала из Лирха пару месяцев назад к себе в поместье. Собиралась начать, м-м-м, путешествовать, – было видно, что Милара недоговаривает что-то, но чтобы подтолкнуть её к рассказу, я должна рассказать свою историю. Нет, не готова пока, слишком опасно.
– Жаль, – вздохнула я и сменила тему. – А твой муж, Грэм, не будет против моего присутствия здесь? Всё же многие относятся к падшим с откровенной ненавистью.
– На этот счёт можешь не переживать, – девушка улыбнулась. – Маги иначе относятся к меченым, будь то падшие или проклятые. Они слишком долго живут, чтобы обращать внимания на такие мелочи. Только представь, что маг будет ждать свадьбы как минимум сто лет.
– Сто лет? – сдавленно пискнула. – Это сколько же живут маги?
– Ты совсем о них не знаешь? – рассмеялась Милара. – Ах, ну да, в деревнях маги редкость. Ну, слушай тогда. Обычно магия просыпается в раннем детстве и развивается до ста лет. Детей начинают учить сразу же, как только выявили дар, и учат до самого окончания роста магии. Сначала гувернантки, затем наставники, после – академия магии. И только после ста лет маг может самостоятельно и безнадзорно применять магию. Никакой задержки в развитии у мага нет, он взрослеет, как обычный человек, примерно до двадцати лет, потом останавливается и начинает медленно стареть уже после ста лет. Вот и получается, что в восемьдесят лет маг вроде вполне взрослый, но до брака не дорос.
– Как интересно, – покачала я головой. – А сколько Грэму? Он же уже не студент?
– Грэму сто двадцать один, – девушка рассказывала о муже с любовью. – Уже как два года служит в Лирхе главным магом. А до этого служил в службе стражей, расследовал преступления с помощью магии.
– А у Альпа и Лили есть магия?
– У Альпа просыпается понемногу, но мы запрещаем использовать силу вне учебного класса. А у Лили ещё не проявилась.
Мы ещё переговаривались какое-то время, пока дети дремали на руках. Я рассказала, как мы с Василом добрались до Лирха, Милара рассказывала о знакомстве с Грэмом, и как они вообще решились быть вместе. Девушка рассказала, как ей было страшно идти против воли отца, и как поддержал муж. А я ещё раз удостоверилась, что совершенно не зря уговорила Васила помириться с дочерью.
Глава 5
Милара уговорила нас остаться на ужин. Точнее, меня, Васил был занят. Он держал на руках Альпа и о чём-то беседовал с Грэмом.
– Милара, скажи, а в какую стоимость здесь дома или квартиры? – спросила, пока ждали ужин.
– Ты хочешь здесь остаться? – заинтересовалась девушка. – Если честно, я не интересовалась намеренно, но вот леди Мариэлла продаёт свой дом всего за двадцать золотых. Он в пяти домах отсюда, ближе к ярмарке.
– Правда, а почему она продаёт его? – заинтересовалась я.
– Возраст, – Милара пожала плечами. – Леди была швеёй, но зрение начало подводить. Поэтому продаёт всё, что есть, и уезжает к дочке. Дочь живёт где-то под Даларосом, в небольшом поместье, что на берегу Линявки.
– Швеёй, говоришь, – заинтересовалась я.
– Да, там даже оборудование есть. Швейный стол, манекен, всякие ткани, – принялась перечислять девушка.
А я вот задумалась…
Может, это знак? Может, купить домик и начать шить одежду? Нет, я понимаю, что мои изделия вряд ли кому-то подойдут, но даже для себя или вон – для малышей Милары. А может, кто и купит что-то, будет небольшой доход.
– Милара, а ты можешь мне показать, где именно живёт эта женщина? – попросила я.
– Давай завтра сходим? – предложила она. – Как раз мне хочется попрощаться с леди Мариэллой. Она очень хорошая и наряды её тоже. Так что, завтра прямо с утра и пойдём, как проснёмся, верно?
– Проснёмся? – я слегка обалдела. – В каком смысле?
– Но… – девушка растерялась. – Я так надеялась, что вы останетесь у нас. Хотя бы сегодня, а вообще – чем дольше, тем лучше. Правда, Грэм?
– Угу, – кивнул мужчина и дальше продолжил беседовать с Василом. Сомневаюсь, что он вообще что-то услышал или понял из сказанного.
– Милара, я действительно благодарна тебе за приглашение, но пойми, пожалуйста, и не обижайся, – медленно подбирая слова, я старалась отказать максимально корректно. – На постоялом дворе все мои вещи, сушится одежда, да и заплатили уже. И мне неловко вот так оставаться. Твой отец, скорее всего, останется. Но я не могу. Лучше приду завтра.
– Жаль, – погрустнела девушка. – Но ты приходи обязательно!
После сытного ужина я засобиралась в гостиницу. Васил хотел было ехать со мной, но я отказалась. Видно же, что хочет остаться с дочерью, а мне сопровождающие не нужны, тем более до постоялого двора меня довезёт карета.
Уже на постоялом дворе, искупавшись и покормив Итана, я вывернула оба мешочка на стол. Итак, что мы имеем… Стоит дом двадцать золотых, ещё пару оставляем на всякие вещи типа оформления. Не знаю, нужно оно или нет, но пригодится. Амалия успела накопить всего два золотых и четыре серебрушки, что немало для горничной, но катастрофически мало для покупки дома. Но у меня есть ещё монеты графской семьи, значит, даже с учетом покупки того дома, плюс налог или иные расходы…
Остаётся тридцать золотых и четыре серебрушки! Хм, серебрушек хватит как раз на то, чтобы оплатить ночёвку, если не получится завтра-послезавтра перебраться в своё жильё.
Питание здесь недорогое, даже на постоялом дворе, а значит, если готовить самой, то вообще копейки. Мне много не надо…
Хм-м… А ведь возле домика должна быть земля, а значит, я таки смогу посадить пару грядок овощей. Но нужно учесть, есть ли в этом смысл.
И работа! Мне срочно нужно начинать работать, потому что запас в несколько золотых – это хорошо, но он не бесконечен, и лучше уж позаботиться о себе заранее. Но да ладно, для начала жильё.
Я легла на кровать и укрылась одеялом, обняв Итана, постаралась уснуть, но из-за сегодняшних приключений выходило из ряда вон плохо. Мне не давала покоя некая Анья, которая, по рассказам Милары, была очень похожа на землянку. А вдруг??? Вдруг я не одна такая! Жаль, что она уехала, я бы хотела поговорить.
А что если попросить Милару написать письмо своей подруге? Хотя… Что она ей напишет? Что с ней хочет связаться падшая из глубокой деревни? Глупость несусветная! Но и рассказать… А что если и правда рассказать? Вдруг ничего страшного не произойдёт? Вряд ли попаданок отправляют на опыты или ещё куда-нибудь. Но страшно. Боги, как же страшно навредить себе! Ладно, если наша зарождающаяся дружба с Миларой продлится дольше, то я открою тайну.
Первое, о чём я подумала с утра: как же мне повезло с сыном! Малыш прекрасно спал, просыпаясь за ночь всего пару раз. И тут же засыпал обратно. Вспоминая своих подруг, которые после рождения напоминали скорее зомби, а не человека, я благодарила Итана за столь спокойный нрав. А ещё благодарила местную экологию, присутствие молока в груди и беспроблемный послеродовой период.
Не знаю, как тут лечат маги, но и повитуха справилась на отлично. Или же Амалия сама оказалась достаточно вынослива, раз пережила ночь с Адамсоном-младшим. Я старалась не вспоминать ту ужасную ночь, относилась как к просмотренному ужастику, который хочется скорее забыть. Но если вспомнить досконально…
Генри действительно не в себе. Не просто избалованный сынок богатых родителей, а психически больной человек. В прошлый его приезд пострадали две девушки чуть старше Амалии. И нет, им не повезло родить и стать меченой. Тела их пропали, как ненужные улики.
Что же было потом? После смерти девушек и долгого отсутствия графа? В поместье сменили горничных. Теперь это были не юные красавицы, а взрослые женщины, в большинстве случаев имеющие свои семьи в деревне неподалёку, а то и вовсе служившие вместе с супругом. Только с Амалией что-то пошло не так. Сначала была слишком юна – Генри такие не нравились, а затем, когда уже выросла… Я не знаю, почему Амалию не уволили, почему не защитили, ведь знали, что стоит графу появиться, как единственная девушка в поместье попадёт в его лапы. Но случилось то, что случилось. Ужасная ночь, избиение, а затем он просто отпустил девушку.
Я задумалась над таким странным поведением. Почему не убил? Может, его лечили? Договорились с целителями, с магами и лечили непутёвого сыночка, которого, по-хорошему, надо вообще изолировать от людей. Может, в этот раз лечение немного помогло?
Жизнь научила меня испытывать жалость к тем, кто болен. Научила относиться с пониманием и сочувствием даже к тем, кто совершает ужасные поступки. Шизофренику не объяснишь, что он не прав. Человек болен, ему нужна помощь. Но вот родственников я понять не в состоянии. Жаль родного человека? Безусловно, жаль! Но окружающие не виноваты, они не должны пострадать от неразумных действий человека, который даже не осознаёт, что не в себе.
Но да ладно, это всё лирика. Что до Генри и его разоблачения – заманчиво настолько, что хочется пойти к Грэму и рассказать ему всё, попросить о помощи. Но я – душа, случайно попавшая в это тело. Или не случайно, но в любом случае пока потерплю. Но для себя выясню, имеет ли данное преступление срок давности.
Полежав ещё немного в кровати, я всё же встала и принялась собираться. До встречи с Миларой мне бы хотелось прогуляться по городу. Немного боязно, учитывая татуировку, которую я даже не вижу, но надо учиться выживать самой.
Посмотрев на корзину Итана, я поморщилась. Неудобно будет с ней ходить, но и на руках сложно. Вес сына хоть и маленький, не больше трёх с половиной килограмм, таскать весь день будет очень неудобно. А вот если придумать слинг… Только вот ни большого и широкого шарфа, ни любой другой похожей вещи просто не было. Сделав себе заметку, что нужно купить отрез ткани и смастерить слинг, я всё же положила малыша в корзину и вышла из комнаты. На первом этаже меня вкусно накормили завтраком, состоящим из глазуньи с колбаской. А вместо чая подали вкусный морс. Ела я неспешно, разглядывая людей за соседними столами. Удивительно, но на меня особого внимания никто не обращал, лишь пара женщин кинули презрительные взгляды, и один мужик похотливо ухмыльнулся. Он хотел ко мне подойти, но был остановлен взглядом владельца постоялого двора.
Или это заслуга кулака, которым владелец помахал… Не знаю. Было жуть как интересно спросить, почему же он пустил меня и не даёт обижать. Но страх пересиливал любопытство, поэтому спрошу попозже, когда перееду в своё жильё. Мало ли что! А вдруг он не видит меток и после моего вопроса не пустит больше на порог?
Я уже доедала, как хлопнула дверь, и в помещение вошёл Васил. Увидев меня, он широко улыбнулся и направился ко мне.
– Встала уже! Это хорошо. Доедай и поехали, – радостно принялся командовать мужчина.
– А вы что здесь делаете? – удивилась я, дожевывая колбаску. – По делам или вещи забрать?
– За тобой приехал. Миларка отправила, – отчитался мужчина.
– Так я не планировала так рано ехать, – растерянно пробормотала. – Думала, ближе к обеду.
– Милка сказала, чтобы вёз тебя скорее, потому что та леди хочет с тобой встретиться. Ты вчера уехала, а Милка моя, никак ей на месте не сидится, сбегала к той бабке и поговорила насчёт тебя. Дескать, ищет девушка дом. Вот и согласилась она с тобой встретиться.
– Ого, – только и смогла выговорить. – Тогда едем.
Я парой глотков допила морс и подхватила сумку. Ну что же, прогулка отменяется, но может, дом получится купить.
– А что Милара про меня рассказала? – поинтересовалась, пока шли к экипажу.
– Да рассказала, что ты пострадала от рук сволочи и теперь с малышом жильё ищешь.
Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Ну, Милара! Я не думала, что она всё расскажет, да ещё и посторонней женщине.
Мы проехали дом Милары, а вскоре остановились около маленького домишки. Да, именно так и можно охарактеризовать продаваемое жильё – домишка. Маленький, аккуратный, в два этажа. Навскидку один этаж занимал всего квадратов тридцать, а второй этаж мансардный. Зато перед домом был настоящий цветник. Между кустами роз, камелии и сирени пролегали узкие дорожки из брусчатки, а крыльцо дома и козырёк над входом украшали розы фиолетового цвета. Кажется, этот вид цветка называется плетистым, но утверждать не буду – слишком далека от ботаники.
– Милара уже у неё, так что идём, – поманил меня за собой Васил. – И ничего не бойся, я в обиду не дам.
Вот после таких слов обычно и становится очень страшно, но, сделав пару глубоких вдохов, я, переборов панику, последовала за мужчиной прямо к белоснежной двери.
Дверь нам открыла женщина лет восьмидесяти. Хрупкая старушка снаружи, но в глазах виднеется стальной стержень. Она ещё долго прожила одна, да и выглядит очень даже неплохо.
– Я – леди Мариэлла, – представилась женщина, окинув меня внимательным взглядом. – Проходите. Плащ повесьте на вешалку и проходите в гостиную, а я пока приготовлю чай.
Да, помимо волевого характера, женщина очень интеллигентна. То, как она двигается – заслуживает уважения. Не каждая бабушка может себе позволить иметь такую осанку, обычно в этом возрасте спина начинает болеть. Моя бабуля в таком же возрасте с трудом ходила, не то что делала чай и принимала гостей.
В гостиной уже сидела Милара. Увидев девушку, я укоризненно покачала головой, давая понять, что такие сюрпризы мне не по душе. В принципе не люблю сюрпризы, да и мало я видела хороших, добрых. Обычно внезапно случалось только плохое.
– Прости, – пискнула девушка, улыбаясь. – Просто я переживала, что дом купит кто-то другой. А леди Мариэлла очень добрая и понимающая женщина.
– Ничего, – отмахнулась я. Злиться на Милару просто невозможно. Девушка казалась очень доверчивой, ведомой, внушаемой. Ей очень повезло, что на пути встретился такой мужчина, как Грэм, и что любовь их взаимна.
А может, не права я, привыкшая волком смотреть на мир? Может, если бы не метка, не было бы мне настолько сложно в этом мире? Нет, чтобы делать сравнительные анализы, стоит пообщаться с кем-то ещё, и не с одним человеком, а со многими.
– Итак, чай готов, – в гостиную вошла хозяйка дома, неся поднос. – По правде говоря, дом уже пытались купить, и не раз. Но я не продаю, хочу отдать его в хорошие руки – в благодарность за заботу обо мне. Знаете, именно здесь, в гостиной, родилась моя Бетти. А в мастерской я сшила своё первое платье. Амалия, вы умеете шить?
– Умею, – чуть помедлив, ответила я. Единственное, чего я не учла, что шила я на старенькой, но более современной машинке. А здешние не видела ни разу. Смогу ли? Впрочем, нетрудно научиться, хоть и придётся пару ночей посидеть да испортить несколько лоскутков ткани.
– Это хорошо, что умеете, – кивнула женщина. – Знаете, как я открыла свою лавку? У моего Альфреда, покойного мужа, были проблемы на службе. Мы потеряли доход, а ведь только родилась Бертруда. Альфред, конечно, кое-что получал, подрабатывая извозчиком, но этого было мало. Уж на одежду точно не хватало, лишь на простенькую еду. Именно тогда я начала шить. Сначала себе платья, ведь хотелось выглядеть красиво, после – мужу одежду. Но шила я не обычные наряды, а с выдумкой. Люди начали интересоваться, где я покупаю такое, вот и созналась, что сама шью. Сначала приятельницы заказывать начали, а после и остальные. Слава побежала вперёд меня. Альфред потом устроился на службу к достойному лорду, но я уже не смогла бросить шитьё. Если вы, Амалия, хорошо шьёте, то и у вас будут покупатели.
– Не думаю, что ко мне будут часто захаживать, если будут, – смутилась я.
– Вы про это? – женщина коснулась своей шеи. – Глупости! Сделайте цены чуть ниже, и отбоя от посетителей не будет. Поверьте, все эти предрассудки заканчиваются ровно там, где начинается выгода. Была бы я знаменита, если бы падших не обслуживала? Мои первые платья покупали девушки из дома мадам Роз, за что меня, конечно же, осуждало общество кумушек, но когда они узнавали, что шью я дешевле, чем остальные мастера, то мигом забыли про осуждения. Так что, если есть талант, не пропадёте. Хотя таланта мало, нужны ещё мозги. Если голова не пустая, то добиться можно небывалых высот, и неважно, проклятый ты или падшая, или ещё чего.
– Спасибо вам, – с улыбкой поблагодарила женщину, которая действительно помогла мне не бояться.