Александра. Превратности судьбы

– Молюсь, святой отец, – поцеловав перстень на его руке, скромно потупилась. – Благодарна буду, если вы мне поможете.

– Помогу, как не помочь, это моя обязанность, – серьёзно кивнул мужчина. – Только вот молиться нам теперь негде. Без господнего дома мы остались.

– Соболезную вашей потере, – предельно жалостливо сообщила я. – Беда пришла, откуда не ждали.

– Меня радует, что ваше сердце открыто для веры. Надеюсь, не оставите господний дом без помощи.

– Ни в коем случае, – чуть не заскрежетала я зубами. Какова тварь… Видит же, что хаос творится вокруг. Люди без крова остались, мужчин нет, земли буквально заново восстанавливать надо. А он денег клянчит на церковь новую.

– Я помолюсь за вас, баронесса. И непременно замолвлю словечко перед святыми отцами, когда буду в столице.

Я лишь скромно потупилась, чтобы этот жулик не разглядел в моём взгляде злость. Плохо, что я мало времени уделила изучению соседнего королевства. Так бы знала, кому поклоняется Ставрос. Хоть бы Ктулуху какому! Чтобы можно было вполне законно вышвырнуть эту сволочь с наших земель.

Но вместо проклятий я лишь скромно предложила:

– Разделите с нами пищу, святой отец. Не откажите в милости.

Авось подавишься…

Я носилась по замку, чувствуя себя всё хуже и хуже. Надо проследить, чтобы места хватило всем. Раненым мужчинам, которым повезло выжить, я предложила старую одежду Августа. Священник, наблюдая за тем, как я управляюсь с делами, хмурился. Этот старый пень вообще в курсе, что, если я буду рыдать и молиться, все эти люди погибнут?

В бальном зале устроили лазарет, предварительно натаскав тюфяков и матрасов. Увы, кроватей в таком количестве не было. Но это лучше, чем умирать под открытым небом, не дождавшись помощи.

– Капитан, мне не обойтись без вашей помощи, – тихо позвала мужчину, который заполнял какой-то журнал. – Можно ли кого-то отправить на поиски выживших? Боюсь, что к нам смогли прийти не все.

– Миледи, я могу выделить двух человек, но долго заниматься поисками нет времени. Сегодня в полночь я должен вернуться на земли Каризоля, таково требование. Ни одного действующего солдата не должно остаться на землях Ставроса.

– В моих владениях всего три деревни, – развела я руками. – До темноты ещё семь часов, думаю, этого вполне хватит, чтобы прокатиться до последней деревни и посмотреть, в каком она состоянии. И забрать раненых, естественно.

– Хорошо, уговорили, – усмехнулся капитан. – Я помогу вам, хотя бы потому что обязан хоть как-то отплатить за то, что вы делаете.

– Ничего особенного, – покачала я головой. – Это моя обязанность.

– Только Бафорты сбежали, как только услышали о нападении. Сейчас там основная часть моего гарнизона, пытаются хоть чем-то помочь людям.

– А Лестеры? – спросила о вторых соседях, ничуть не удивившись трусости Бафортов.

– Демьяну Лестеру моя помощь не потребовалась. Они сами смогли защититься и даже почти не пострадали.

– Я знакома с баронессой Лестер, она довольно добрая женщина. Думаю, она сможет уговорить мужа помочь тем, кто остался без покровителя. Кстати, вы сказали, что Август мёртв, а тело где забирать? Стоит похоронить барона с почестями.

– Его доставят вам, как только завершат дела на землях Бафортов.

– Хорошо, – кивнула я. – Тогда сегодня стоит рассказать людям, что у нас произошли грандиозные перемены.

Капитан замешкался, словно не решаясь. Но всё же осмелел:

– Миледи, я всё же спрошу. Насколько я знаю, вы и люди, которые находились в замке, не пострадали. Тогда откуда? – мужчина провёл пальцем по своему лицу, имея в виду разбитую губу.

– Иногда опасность подстерегает нас совсем рядом, в собственном доме. Это, – я коснулась раны, – мне на память оставил муж. Я была неосмотрительна в беседе.

Капитан молча опустил глаза, а я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. Бравому солдату неприятно смотреть на раны, нанесённые не в бою. Август тоже сетовал, что моё лицо пострадало. Ему ничего не скажут, но за спиной будут обсуждать, что барон несдержан настолько, что портит товарный вид супруги.

– Капитан, извините, но мне пора идти. Прошу вас, прикажите своим людям проверить деревни.

Я не стала ждать ответа. Мне следовало посмотреть, как дела у Марии. Лекарь скоро закончит с ранеными, надо бы накормить их. Да и я с удовольствием перекусила бы.

Заглянув на кухню, удовлетворенно кивнула. Мария уже приготовила наваристый бульон, а из мяса сделала второе блюдо, потушив с овощами. За что я люблю нашу кухарку, так это за возможность приготовить быстро, много, вкусно… И при этом сэкономить. Вот последнее качество сейчас очень нам полезно.

– Миледи, скоро будет готово, – сообщила кухарка, как только увидела меня. – Я медок достала. С белым хлебом да маслом, к чаю.

– Хорошо, Мария, продолжай, – кивнула женщине, а сама решила проведать Юлианну.

Девочка послушно сидела в покоях, да вот только времени уже прошло много, а она даже нос не высунула.

Приоткрыв дверь в детскую, я заглянула внутрь. Юля, как я называла её про себя, крепко спала, укутавшись в одеяло. Задёрнув шторы, я вышла в коридор и плотно прикрыла дверь. Теперь мне нужно к себе… Совсем скоро придётся сообщить о смерти барона, так что следует быть “при параде”, точнее, в траурных цветах. Если бы не святой отец, чтобы его господь к себе прибрал, я бы и дальше ходила как есть. Да только правила… Вдова страдать должна.

Я переоделась с трудом, не стала отвлекать Аннет от дел. Спина уже практически не болела, а вот температура… Меня всё так же продолжало лихорадить, хотелось свернуться клубочком и уснуть, но только никак. Пока не могу, вот дождусь вечера.

Пожалев, что у меня нет никакого обезболивающего, я кое-как затянула корсет и надела мягкие домашние туфли. Криво улыбнувшись своему отражению, поспешила назад. Пора собирать народ на обед.

Только сил хватило дойти до последней ступени, а дальше сознание покинуло меня. Я лишь успела услышать крик Марии:

– Помогите! Миледи плохо!

– Миледи, вы совершенно себя не бережете, – укоризненно заметил врач, когда я пришла в себя. – Такие ранения коварны. Хоть крови вы потеряли мало, но успели занести грязь, отчего раны воспалились. Я вскрыл и очистил нагноения, а сверху наложил обеззараживающую мазь. Если будете менять повязку регулярно, два-три раза в сутки, то заражение дальше не пойдёт. Но вот шрамы останутся. На лице, к сожалению, тоже.

– Это не столь важно, – отмахнулась я, чувствуя себя намного лучше. – Сколько времени я пробыла без сознания?

– Около часа, – прикинув, ответил врач и хитро улыбнулся. – Уже готовы встать и бежать?

– Не готова, но надо, – усмехнулась я.

– Миледи, даже солдаты не идут сразу в бой, а отлёживаются в лазарете. И вам бы хоть пару дней, – покачав головой, мужчина не сдержал укоризненного вздоха.

– Обещаю, я ненадолго, – улыбнулась я, радуясь заботе. – Проверю, как устроились люди, и сразу в кровать. А пока… Расскажите мне, много тяжелых пострадавших?

– Если говорить о ранах… Среди женщин не много – трое. И двое детей, у остальных небольшие ссадины, ожоги. Психическое здоровье пострадало сильнее, но я не специалист в этом профиле. Мужчины ранены серьёзнее. Пятеро лежачих, ранения глубокие, но не опасные. У троих сломаны конечности, но передвигаться вполне в состоянии, как и обслуживать себя. А вот двое… Леди, они не жильцы. Слишком большая кровопотеря, да и состояние их стремительно ухудшается. Миледи, дайте им спокойно умереть, не выгоняйте.

– Вы в своём уме? – оторопела я от возмущения. – Я и не собиралась выгонять. Мужчинам и так жить осталось недолго, пусть умрут в окружении заботы.

– Это я и ожидал услышать, но попросить обязан был, – кивнул мужчина. – И ещё – вы справитесь сами, но на всякий случай я бы порекомендовал вам нанять врача в замок. Увы, я остаться не смогу. По долгу службы отбуду со своей командой.

– Если бы это было так просто, – вздохнула я. – Средства на оплату услуг я найду, да только поедет ли врач сюда? Сейчас, когда мы фактически принадлежим другому королевству? А как найти специалиста в Ставросе, не представляю.

– Я поинтересуюсь у коллег, может, кто-то согласится, – пообещал мужчина. – А пока, раз вы отказываетесь лежать, выпейте вот это. Средство придаст вам сил и снимет боль. Но постарайтесь не перетруждаться и максимум через три часа ложитесь обратно в постель.

– Благодарю, – искренне отозвалась, выпивая лекарство. – Трёх часов мне должно хватить.

Когда врач ушел, я поднялась с кровати и повела плечами. Спину чуть саднило, но обезболивающее делало свою работу. Отлично, значит, пара часов у меня есть, пора приступать.

Спустившись вниз, я обнаружила всех в столовой. Они уже отобедали и спокойно пили чай, переговариваясь.

– Не вставайте, – протянув руку, попросила я. – Сидите. Аннет, принеси мне приборы и бульон.

Я встала возле стола и громко, чтобы все слышали, произнесла:

– В наш дом пришла беда. Барон Вассерат скончался в бою за свои земли. Мы потеряли не только нашего защитника, но и прекрасного человека. Умоляю, молитесь за него, молитесь за его душу, – я замолчала, переводя дух. Боги, я смогла… Скрыла радость, даже голос немного дрожал, словно от непролитых слёз. Ай да я, ай да актриса! Мельком глянула на священника. Сидит, чай пьёт, бутербродом с ветчиной закусывает да одобрительно кивает. Мол, молодец вдова, всё правильно делает, по-церковному.

– Как же мы теперь? – всхлипнула незнакомая женщина, растерянно поглаживая по спинке малыша лет трёх, сидящего у неё на коленях.

– Справимся, – твёрдо отозвалась я. Мне только паники не хватало. – Со всем справимся. Но это не все известия. Его Величество выдаёт свою дочь за повелителя Ставроса, а наши земли являются её приданым. Отныне мы жители не Каризоля, а Ставроса.

На несколько минут над столом повисла тишина, а затем громыхнуло. Гвалт голосов был настолько громкий, что я даже не пыталась перекричать.

Я ждала… Ждала, когда у людей пройдёт шок. Сейчас они всеми силами пытаются противиться, но вскоре наступит понимание, что происходящего не изменить.

– Нас продали, – глухо произнёс Никифор. – Как ненужный скот.

– Если кто-то захочет уехать, я удерживать не стану, – посчитала нужным сообщить. – Пока у вас есть возможность покинуть земли – до полуночи. Если капитан согласится, то можете присоединиться к его гарнизону и дойти до земель своего королевства.

– А вы? – нахмурился Борс. – Вы уедете?

– Здесь моя земля, Борс. Мой дом, – улыбнулась я. – Я не могу его бросить. Уж лучше останусь и буду ждать вердикта нового правителя.

– В таком случае в ваших интересах настоять на сохранении церкви, – важно сообщил отец Алексий. – Важно, чтобы вы могли прийти и помолиться за сохранность своей души. Ставросы еретики, верующие в какое-то несуразное божество.

Я ахнула и закачала головой. Ой какой кошмар! Ужас! Неужели мне предоставится шанс избавиться от Алексия? Но это лишь в том случае, если решат, что южане будут обязаны сменить веру.

Могут ведь и оставить, чтобы не злить людей ещё сильнее. Правда, жаловаться Алексию будет некому, зато он вполне в состоянии настроить людей против предавшей церковь баронессы. М-да, проблема… Если со святыми отцами ещё можно договориться, то с толпой – нет. И плевать на прошлые заслуги.

За столом живо обсуждали перемены, а я молча обедала, наблюдая за людьми и их настроем.

– Миледи, привезли ещё раненых и вашего мужа, – тихо произнёс капитан, подходя ко мне. – Врач осмотрит пострадавших.

– Капитан, прошу вас, прикажите, чтобы Августа отнесли в его покои, – умоляюще произнесла я. – Я сейчас подойду.

Капитан ушел, а я ещё пару минут сидела и смотрела в одну точку.

– Миледи, мы вас не покинем! – внезапно воскликнул молодой мужчина, придерживая сломанную руку. – Мы останемся с вами и дадим отпор захватчикам!

Я тяжело вздохнула и едва не застонала. Додумались-таки…

– Тихо, – рявкнула я, ударяя по столу ладонями. – То, что вы предложили, закончится очень плохо. Хотите нарушать королевские указы? Пожалуйста, неволить я не могу, но на своей земле я запрещаю это делать. Нас никто не спросил, хотим ли мы стать частью Ставроса, но мы стали. Теперь нам остаётся либо бросить земли и убраться в Каризоль, либо остаться здесь и попробовать жить.

– Но как же, миледи! – ахнула одна из женщин. – Наши мужья, отцы, сыновья… Неужели они погибали просто так?

– А вот так, – развела я руками. – Наши родные погибли, сражаясь за своё королевство. Нас не отвоевали, нас…

– Миледи, – громко позвал меня капитан, пригвоздив взглядом.

Осознав, что чуть не ляпнула непоправимое, тихо выдохнула и только затем продолжила, обводя взглядом притихшую толпу:

– Наши родные – герои, а мы станем преступниками в обоих королевствах. Отступниками, как те, что пришли в наш дом вчера. Оглянитесь, каждый из вас потерял кого-то, но сейчас мы в безопасности. Посмотрите на детей. Вы хотите, чтобы их убили солдаты, когда придут за отступниками?

– Вы предлагаете сдаться! – выпалил бойкий мужчина со сломанной рукой.

– Я предлагаю жить. Хранить юг и помнить свою историю.

– Кланяться ставросам не буду, – хмуро отозвался Борс. – Но и вас, миледи, не брошу. Южане знают, что такое верность. А Каризолю наша верность больше не нужна. Продали! Как есть продали!

– Надеюсь, что Его Величество Сервин не станет менять наши земли под себя. Да, наши земли многие годы были спорными, но сейчас всё изменилось. Давайте поддержим Её Высочество Луизу, напомним ей, что она не одна в чужом королевстве. А теперь… Я прошу прощения, но мне необходимо уйти наверх. Привезли тело моего мужа, хочу попрощаться. Пейте чай, а после вам предоставят место, где вы сможете переночевать. Следующие два дня будут отведены для захоронения. Предадим тела наших родных земле, вспомним их и поблагодарим. А после будем думать, как нам восстановить наш дом.

Я вышла из столовой, не оглядываясь, за спиной царила тишина. Знаю, люди наблюдают за мной. Наблюдают, не сломлена ли их миледи, можно ли в неё верить, стоит ли… Несколько часов назад они все были напуганы, но сейчас, когда страх немного отступил, они будут думать. Подданные привыкли, что их жизни в руках барона, но теперь барона нет, есть баронесса. Хрупкая, слабая женщина, которая всю жизнь занималась лишь благотворительностью. Будь настоящая Александра жива, так оно и было бы. Запуганная и бледная, не способная даже за собакой приглядывать, не то что взять управление целым баронством в свои руки.

Я тоже не способна, только выбора нет, а стержень внутри есть.

Поднявшись наверх, я немного замешкалась, но всё же толкнула дверь в покои барона. Прислуга зажгла свечи, так что темно не было. Да и об Августе позаботились, накрыли покрывалом до самого подбородка, положив руки на покрывало.

Я не боялась трупов. Ни там, на Земле, ни в этом мире. Потому к кровати подошла без сомнений, слегка улыбаясь. Склонив голову, заметила едва уловимый блеск на руке Августа.

– Это теперь моё, – усмехнулась, стягивая печатку – символ власти – с холодного пальца. – И всё же несправедливо. Ты должен был мучиться и умирать самой постыдной смертью, но никак не героем. Хотя… Это для меня ты навсегда останешься садистом-убийцей, но для своих людей ты сделал многое.

Барон действительно не был самодуром в вопросах управления. Несмотря на жестокость по отношению к семье, подданные всегда были уверены, что судить их будут справедливо. Август любил свой дом. Богатые урожаем поля, южное солнце, опаляющее чёрную, словно смоль, землю. Это была его отдушина, и никто не смел нарушить порядок.

– Миледи, – окликнул капитан, бесшумно заходя в комнату. – Время, оговоренное с врачом, уже давно закончилось.

– Да, уже иду, – кивнула я. – Просто не могла не зайти.

– Мне кажется, или вы не горюете, утратив мужа? – неожиданно спросил мужчина.

– Капитан, это бестактный вопрос, и на него я отвечать не буду, – укоризненно взглянув на мужчину, произнесла я.

– Да, конечно,– капитан опустил взгляд, а потом заговорил вновь. – Нам пора уезжать. Раненые осмотрены и теперь ужинают. Густав напишет рекомендации, как и за кем ухаживать. Ещё оставит лекарства.

– Много людей выжило? – тихо спросила я, страшась услышать ответ.

– Деревня почти не пострадала, многие остались там. Мы забрали лишь раненых и сирот. Дома целые, как и мельница, а вот урожай безвозвратно утрачен практически весь. Стада будут искать, но найдут ли… Миледи, мне действительно жаль. Если бы я мог…

– Вы не можете, – я успокаивающе похлопала мужчину по плечу. – Не корите себя за то, что сделать не в силах. Мы постараемся справиться.

Я вернулась к себе и тут же позвала Аннет. Девушка, следуя указаниям, сменила повязку и дала лекарство. Теперь можно и поспать, только сон не шел. Я смотрела в потолок и думала, как теперь быть. Отвлёк скрип двери и тихие шаги. Подняв голову, увидела крадущуюся Юлианну.

– Мама, ты спишь? – дрожащим голосом позвала девочка.

– Нет ещё, – отозвалась я. – Что-то случилось?

– Мне страшно, – всхлипнула падчерица, садясь на край кровати.

– А знаешь, забирайся ко мне, – я откинула край одеяла и похлопала по кровати. – Вместе нам страшно не будет.

Обняв девочку, я глубоко втянула воздух. От Юлианны пахло по-другому, но если на миг представить… Анютка тоже иногда так прибегала. В основном из-за грозы, но бывали и более серьёзные причины: получила незаслуженную “пару”, поругалась с подружкой. Тогда она прибегала к нам и вот так прижималась, ища тепла и поддержки. Димка смеялся, что она и после замужества так прибегать будет.

Не будет… Теперь уже не к кому.

Я уткнулась Юле в плечо и прикрыла глаза. Боль в сердце навсегда со мной, но не зря я сюда попала, значит здесь нуждаются во мне. Взять хотя бы Юлю.

Я уснула, прислушиваясь к мерному дыханию девочки, а затем резко очнулась, понимая, что меня кто-то будит. И очень настойчиво.

– Миледи, миленькая, проснитесь, – шептала Аннет, боясь разбудить Юлю. – Там Липу очень плохо. Горит весь. Не знаем, что делать.

– Иду, – шепнула я и тут же поднялась с кровати, решив потом разобраться, кто такой Лип и что с ним произошло.

Липом оказался мальчишка-сирота, которого подобрали в Савках неравнодушные селяни. Мать малыша погибла в пожаре, а отца убили ставросы. Пятилетний ребёнок чудом остался жив, спрятавшись за сараем. Только вот нападение произошло вечером, а малец просидел всю ночь на улице в одной ночной рубахе до колен.

– Что тут у нас? – спросила я, присаживаясь на край кровати и дотрагиваясь до лба спящего мальчишки.

– Миледи, а почему он не просыпается? – с тревогой спросила женщина, стоящая рядом. – Я хотела отвар дать, но разбудить не смогла.

Я потрясла мальчика за плечо, но тот лишь застонал. Плохо дело… Здесь нет ни градусников, ни жаропонижающих хороших, ни антибиотиков. Люди лечились травами да лекарствами, которые изготавливали врачи.

Врач! Точно! Да, сам полевой доктор уехал, но он же оставил мне лекарства, справедливо рассудив, что в гарнизоне пополнит запас, а вот мне взять негде будет.

– Как тебя зовут? – спросила у женщины, что так переживала о мальчике.

– Айка, миледи.

– Айка, иди на кухню и скажи, чтобы подогрели воду. Горячая не нужна. Еле тёплая должна быть, понятно? И тряпки чистые нужны, можно полотенца, – дождавшись кивка, обратилась к Аннет. – Беги ко мне в спальню и принеси коробку, которая на столе стоит. И смотри не разбей ничего.

Аннет убежала, а я стянула с ребёнка одеяло и накинула сверху простынку. Помню, как лечила Анютку, когда та была крохой. Только возможностей было куда больше. И скорая, и аптеки круглосуточные, и больницы с анализами. А вот Лип… Из-за простуды у него такое заболевание или же какая-то инфекция попала? Не хочу, чтобы умирали дети. Это больно, даже когда дело касается чужих детей.

– Вот, миледи, я принесла, – Аннет протянула коробку и послушно замерла рядом.

Откинув крышку, я принялась рассматривать флакончики, мешочки и баночки. Всё с названиями, но настолько простыми… “От кашля”, “От лихорадки”, От болезней живота”.

Вот и пойми, это при боли в животе или от поноса? Но лучше так, чем вообще без ничего. Прав капитан, нам просто необходим врач, только где бы его взять?

Лекарство от лихорадки было в каплях. Взрослому десять капель, малышу… Не знаю, дам пять на всякий случай. Только для начала разбудить надо, а для этого снизить температуру хоть на градус. К счастью, воду подогрели быстро, так что, раздев ребёнка, я принялась обтирать его влажным полотенцем, периодически смачивая его в воде. На лоб Липа положила ещё одно полотенце, приказав Айке почаще его смачивать.

– А я своего самогоном дедовским обтирала, – подала голос женщина, которую устроили тут же, в комнате, на тахте. – Быстро лихорадка уходит. Да только хворь всё равно забрала.

Я лишь головой покачала. Этот метод известен и в моём мире, и даже активно используется в некоторых семьях. Да вот только запрещено так делать, особенно с детьми. Но стоит ли говорить пожилой женщине, что смерть могла наступить и из-за её неправильных действий? Нет, на такое я не пойду. Слишком жестоко.

Спустя минут двадцать ребёнок проснулся. Он был вялым, но хотя бы в сознании.

– Где мама? – первым делом спросил Лип, медленно осматриваясь. – Где я? Где папа?

– Тише, милый, тебе нельзя вставать, – шепнула я, мягко придерживая мальчонку. – Выпей лекарство, тебе станет лучше.

– Где мама? – упорно твердил ребёнок, отворачиваясь.

– Лип, не перечь миледи, – строго произнесла Айка, хмурясь. – Ишь ты, непослушный какой.

Я бросила недовольный взгляд на женщину. Ребёнку страшно и плохо, а тут ещё ругают. Нельзя так. Но результат от её слов был, мальчик затих, испуганно глядя на меня.

– Вот, выпей, – я дала кружку с разведённым лекарством. – Надо всё выпить, до конца.

Мальчишка кивнул и, немного приподнявшись, выпил всё до капли, морщась от горечи.

– Хорошо, а теперь засыпай, – забрав кружку, я укрыла малыша простыней. – Тебе надо скорее поправиться.

– Тогда я увижу маму? – тихо, едва не шепотом спросил мальчишка.

– Да нет твоей мамки, и тятьки нет, – не выдержала тётка с кушетки. – Сирота ты теперь. Сирота! Скажи спасибо…

– Замолкни! – грубо приказала, пригвоздив женщину взглядом, и посмотрела на мальчишку. Он всё понял… Сначала натянул простыню по самую шею, а после и вовсе укрылся с головой, поворачиваясь на бок. Плечи его мелко затряслись.

Тяжело вздохнув, я погладила малыша и повернулась к Аннет.

– Аннет, женщину в бальный зал перемести. Есть там место?

– Есть, миледи, да только мужчины там лежат, – растерялась служанка.

– Ничего, ей полезно будет, – жестко усмехнулась, глядя на притихшую тётку. – В следующий раз не будет рот открывать, когда я разговариваю. Всё ясно?

Кивнули обе, на что я удовлетворённо кивнула. Ну какая дрянь, а! Выгнать бы её, да только нельзя так. Она, может, и злая, но всё равно моя подопечная. Просто надо быстрее восстановить деревни и спровадить всех по домам.

Кстати… восстановление.

– Аннет, а отец Алексий здесь ещё? – поинтересовалась я.

– Нет, миледи, отбыл, – отчиталась девушка. – Окорок взял, хлеб, молоко и ушел.

– Ясно, – со вздохом отозвалась я. Вот паскудный человечишка! Как бы… Как бы отвязаться от него? Но только не всё так просто. Людям нужна вера и место, куда можно прийти. Храм – лучшее решение. В нынешней обстановке людей нельзя лишать священника, иначе я бы уже придумала, что с ним делать. Но второго я не найду. У ставросов другое вероисповедание, а в Каризоль ехать как-то не хочется. Может, написать соседям? Может, их священник сможет принять и наши деревни? А от этого избавимся.

Я тихонько усмехнулась. Надо же, думаю, как избавиться от человека! Это власть так действует или всё же я всегда была жестока? Хотя какая тут власть, только нервотрёпка. Я же никогда не руководила людьми. Работала в офисе, заполняла документы и печатала сертификаты. Ничего особо сложного, скорее работа для души. И когда сюда попала, руководить особо некем было, всем заправлял Август. Но это и к лучшему, свободное время я тратила на изучение мира и обстановки вокруг. Увы, у меня не было доступа к документам и амбарным книгам, но я точно могла сказать, сколько еды у нас осталось. И эта цифра меня расстраивала. Баронство приносило доход. Небольшой, но его вполне хватало на безбедную жизнь. Замок содержался прекрасно, не страдали и деревни. Что уж, Август действительно был прекрасным управленцем. Смогу ли я так же? Осилю ли?

Поняв, что я точно не усну, решила нарушить указание врача и заняться работой. Для этого я ушла в кабинет, чтобы хоть немного прибрать там и посмотреть документы. Самым важным сейчас было найти право на владение этими землями. Не знаю, поможет ли оно, когда сюда придут ставросы. Мне остаётся лишь надеяться, не более.