Песнь бича

Глава 7

Человек, прибывший с севера, был настоящим обитателем пустынь: тощий, иссушенный солнцем, с глубокими морщинами вокруг глаз. Ресницы его выгорели до такой степени, что стали почти белыми. Он стоял перед Рубрисом, а тот взволнованно расхаживал по комнате, сверкая глазами то на посланца, то на Хулио Меркадо, который примостился возле окна, тревожно подергивая головой.

Наконец Рубрис произнес:

– Советую тебе держать язык за зубами. Кроме меня и Меркадо – никому ни слова. А самое главное – Эль-Киду.

Взмахом руки велев посланцу убираться, Рубрис повернулся к Хулио:

– Если Эль-Кид узнает, что твою мать били – пусть даже не сильно, – он голубем полетит на север, во владения Лерраса. И угодит прямо в пекло. Именно в пекло. Ни одна живая душа не сможет подобраться к поместью и остаться при этом в живых. Они поставили под ружье несколько сотен человек и охраняют каждую тропинку на пятьдесят миль вокруг. Им просто не терпится распять Эль-Кида, да еще содрать с него кожу, чтобы он каким-нибудь чудом не уцелел… Ты понимаешь меня, Хулио?

– Понимаю, – моргая, ответил тот.

– А чуть позже, – продолжал Рубрис, – я возьму своих ребят и найду способ вытащить ее оттуда. Но только не сейчас, а когда все немного поутихнет. А она… Ведь она крепкая старушка, не так ли? Ну конечно, она именно такая! Вот и хорошо. Пусть немного потерпит. Отдохнет в тюрьме. А чуть погодя я вызволю твою мать, живую и невредимую. Ты меня слышишь?

– Да, сеньор.

– Ты мне веришь?

– Да, сеньор.

– Тогда пошел с моих глаз долой. Ты доставляешь мне слишком большие неприятности. Значительно большие, чем стоишь… И если до ушей Эль-Кида дойдет хотя бы одно слово… Я сдеру с тебя шкуру, как с козла!

А празднование в честь возвращения Эль-Кида все продолжалось. И пока легендарный герой был с ними и пока не иссякли запасы говядины, баранины и козлятины, казалось, что веселому застолью не будет конца.

На этот раз к ужину подали особое блюдо – зажаренного целиком кабана, которого водрузили прямо перед Рубрисом. Разделывая его на порции, Матео действовал с необыкновенной ловкостью. Он разрубал кости топориком с широким лезвием, а здоровенным охотничьим ножом рассекал мясо на огромные куски, которые затем передавал всем собравшимся за столом. Стол этот заслуживал особого внимания, поскольку именно ему была обязана своим существованием сама хижина. На этом месте когда-то давным-давно ураган повалил могучую сосну, своими гигантскими размерами поразившую воображение Рубриса. И пока часть его людей возводила вокруг ствола дерева стены бревенчатой хижины, остальные под его руководством, вооружившись топорами и теслами, обрабатывали поваленную громадину.

Сначала они обтесали верхнюю часть ствола, получив плоскую столешницу восьми футов диаметром, весившую не менее нескольких тонн. Потом занялись обработкой нижней его части, которую обрубали до тех пор, пока не образовалось достаточно места, чтобы туда поместились не только колени, но и вытянутые ноги. Так бревно приобрело форму стола. В одном его конце выдолбили специальную выемку для самого Рубриса, а в другом – точно такую же для другого места, которое обычно оставалось незанятым. Но этой ночью там восседал Монтана. Торцы бревна обровняли, придав им форму сердца. Получился стол сорока футов длиной; ствол сосны был огромным и практически не сужался по длине, из-за чего создавалось впечатление бесконечности. За таким столом свободно умещалось более двадцати человек. В центре его были вырезаны инициалы или имена разбойников. Таким образом, огромный сосновый ствол здорово походил на «Круглый стол» короля Артура с начертанными на нем именами рыцарей.

Большинство пирующих были молоды. При том разбойничьем образе жизни, который они вели, человек уже после двух лет набегов и перестрелок становился ветераном, а если ему удавалось прожить лет пять, то его можно было считать счастливчиком. Однако немалое число этих молодцов пробыло в банде Матео Рубриса уже более пяти лет – и все благодаря тому, что тот обладал особым талантом выводить своих парней из самых невероятных переделок с минимальными потерями.

Все собравшиеся в эту ночь за столом, за исключением новичка, Хулио Меркадо, были людьми прославившимися. Взять хотя бы Вильяхена, знаменитого своим виртуозным искусством владеть ножом.

Это он спустился с гор и в одиночку выступил против генерала Папантла и его тысячи солдат. Под покровом ночи этот смельчак пробрался в лагерь генерала. В тишине раздался лишь свист рассекаемого воздуха; удар достиг цели и здоровенный нож пронзил грудь генерала. А когда труп обнаружили и извлекли из него нож, то на рукоятке увидели надпись: «Счастливого пути, дорогой генерал. С наилучшими пожеланиями. Вильяхен».

Солдаты бросились на поиски убийцы, но Вильяхен словно растворился в той самой темноте, под покровом которой проник в лагерь.

Круглолицый человечек с наивной улыбкой, по имени Колоньяс, больше походил на деревенскую девушку, чем на головореза, но при этом отличался необыкновенной изобретательностью в вытягивании секретов из самых стойких людей.

Паредон когда-то был знаменитым карманником, изворотливым как змея. Поговаривали, будто он способен, стоя на коленях и получая у епископа благословение, незаметно срезать с его мантии золотые кисти.

Роблес не мог жить без своих ружей. Постоянно под рукой у него находилась парочка отличнейших дробовиков. Это был тихий, спокойный парень, пока дело не касалось опасного задания. Тут он становился настоящим маньяком, который мог с легкостью отнять чужую жизнь лишь ради удовольствия убивать.

Ороско оказался тем самым бандитом, который, не долго думая, отправился прямиком в Мехико-Сити только потому, что увидел в газете фотографию великолепных лошадей президента республики. Он украл этих красавцев и вернулся с ними обратно, на север.

За каждым из сидевших за столом тянулась целая история, долгая и увлекательная. Это были настоящие головорезы, однако Рубрису удавалось железной рукой сдерживать их буйный нрав. И сейчас он, с потным, сияющим от счастья лицом, восседал во главе стола, одаривая благосклонностью всех присутствующих. Он передавал им огромные дымящиеся куски свинины, стопки вкуснейших маисовых лепешек, приготовленную тремя различными способами горячую фасоль, караваи свежеиспеченного хлеба, початки молодой кукурузы, хорошо прожаренной, необычайно нежной и сладкой… Все эти яства запивались целыми реками красного вина. Но вот в самый разгар веселья дверь неожиданно распахнулась и в комнате появилась громадная фигура брата Паскуаля.

Все пирующие с радостным ревом поднялись на ноги. Рубрис вскочил на кресло и, как был босым, бросился прямо по столу к дверям. Спрыгнув на пол, он очутился в медвежьих объятиях улыбающегося монаха. Восторженно вопя и поднимая чаши с вином, разбойники сгрудились вокруг прибывшего гостя.

Один только Монтана не спешил. Он выжидал, пока монаха не обступили плотным кольцом, ведь каждый старался пробиться как можно ближе, чтобы поднести ему чашу вина первым. Затем несколькими шагами достиг края толпы и, оттолкнувшись от плеча ближайшего парня, взлетел над бандитами, приземлился прямо перед носом брата Паскуаля.

Раздался громкий восторженный вопль. Вне себя от радости при виде Монтаны, монах схватил его обеими ручищами, поднял высоко над головой и двинулся по направлению к столу, неся вырывающуюся и брыкающуюся ношу.

Увидев славного героя в столь беспомощном положении, молодцы Рубриса пришли в неистовый восторг. А Монтане, так и не сумевшему освободиться, пришлось с улыбкой покориться своей участи. Когда здоровенный монах снова опустил героя на ноги, лицо его полыхало как маков цвет.

Рядом возник повар с огромным кубком, в который вмещалось не меньше кварты вина. Для того чтобы наполнить его до краев, понадобилось опустошить в него несколько чаш поменьше.

Брат Паскуаль поднял богатырский кубок и, воздев глаза к небесам, провозгласил:

– Господь Всемогущий, обрати свой взор с небес на этих нехристей и постарайся разглядеть в их сердцах только хорошее. Аминь!

Прочитав молитву, он уселся за стол между двумя разбойниками, готовыми ради него перерезать всех остальных. Но и другие не пожелали оставаться в стороне. Они сгрудились вокруг, похлопывая брата Паскуаля по спине, щупая его могучие мускулы и посмеиваясь, будто брат истощал и стал худым, как подросток.

Вдруг монах вскочил с места и воскликнул:

– Матео! Матео! Я чуть не забыл о самом главном… Ты помнишь танцовщицу Розиту? Она, как и я, догадалась, что Эль-Кид у тебя, и пришла вместе со мной. Как только услышала о событиях в поместье Лерраса, так сразу и догадалась. Можно ей войти?

Но тут от двери донесся голос:

– Это кто собирается ввести девушку в мужскую компанию? Кому тут понадобилась женщина?

Все разом повернули головы к говорившему и увидели высокую стройную фигуру Ричарда Лэвери. Рассмеявшись, юноша добавил:

– И что это за охрана, когда кто угодно может совершенно спокойно проехать по ущелью вслед за толстым монахом?

Из глоток тех, кто не забыл, как многие годы в их банде жил и воспитывался похищенный мальчишка, считавшийся сыном Рубриса, вырвался крик: «Тонио!» Но затем сразу же повисла напряженная тишина. Никто из них не мог бы сказать, каковы теперь отношения между «отцом» и «сыном», поскольку всем было известно, что Тонио умыкнули от них, и не без содействия Монтаны.

Бандиты с тревогой смотрели на Рубриса. При виде приближающегося гостя на лице атамана отразилась целая гамма чувств. Он уже поставил ногу на кресло, собираясь броситься приветствовать Тонио, как это было при встрече монаха, но затем передумал. Опустив ногу на пол, Матео гордо выпрямился в ожидании. Его красная шапочка сбилась набок. Тяжело дыша, он напряженно следил за медленно приближающимся Ричардом Лэвери. Но и сам Тонио был напряжен не меньше «отца». Он побледнел. Голова его надменно вскинулась вверх. Не доходя до Рубриса пару шагов, юноша остановился. Присутствующие затаили дыхание. Наконец Тонио, внезапно поддавшись прежним сыновним чувствам, широко раскинул руки и заключил Рубриса в объятия. Тот в ответ с такой силой сжал «сына», что едва не выпустил из него весь дух. Он так обрадовался, что по его безобразному лицу потекли слезы радости.

– Пусть все будут свидетелями! – восторженно проревел Рубрис. – Дружба крепче, чем женская любовь или любовь Господа. Видите, стоило появиться Эль-Киду, как за ним последовали и остальные. Совсем недавно я был наедине со своими мошенниками, и вот я уже окружен самыми преданными друзьями! Господи! Да теперь я с большей легкостью готов отдать мою кровь, чем когда-либо проливал чужую…

– Но ты забыл о девушке, Матео! – прогромыхал бас монаха. – Как быть с Розитой?

– Я выйду к ней, – нахмурившись, произнес Монтана. – Ей следовало быть более благоразумной.

Но тут Вильяхен, виртуоз кинжала, вскочил с воинственным индейским кличем.

– Завяжем ей глаза и приведем сюда, – воскликнул он. – И если она узнает Эль-Кида в темноте, лишь при помощи рук, то она – его. В противном случае она будет принадлежать тому, кого выберет.

Со всех сторон послышались возбужденные боевые выкрики.

– Позови ее, брат Паскуаль, – велел Рубрис.

– Нет! – возразил Монтана, но его протест потонул в реве толпы.

Хохочущий от души Рубрис хлопнул Кида по плечу:

– Успокойся! Или ты настолько сильно любишь эту девушку, что готов жениться на ней?

– Сам не знаю, – признался Монтана.

– А если не знаешь, то тебе и не о чем беспокоиться. Предоставь это дело мне. Все будет так, как ты захочешь.

Монах подошел к двери и громко крикнул в темноту. За ним последовало с полдюжины бандитов, которые, обогнав монаха, схватили девушку. Ее испуганный вскрик заставил Кида вскочить, но Рубрис успел поймать его могучими ручищами.

– Спокойно! Спокойно! – произнес он. – Если девушка оказалась настолько глупа, что пришла сюда, то теперь ей придется играть в наши игры и по нашим правилам. Ты знаешь, мои ребята не уважают законы, они просто придумывают свои. Однако сам все увидишь. Ничего с ней не случится.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Пеон – в Латинской Америке батрак, поденщик, крепостной. (Здесь и далее примеч. перев.)

2

Мескаль – мексиканская кактусовая водка.

3

Патио – внутренний дворик.

4

Пульке – мексиканский хмельной напиток из агавы.

5

Тортилла – плоская маисовая лепешка.