Одиночка Джек

Глава 1

Стальной человек

Медленно текли темные воды Ист-Ривер, и «Нэнси Лу», покачиваясь, приподнималась и опускалась на волне. Ночь была тихая, лунная, и двое мужчин на палубе дремали под легкий плеск воды. На реке стояла такая тишь, какой не бывает в городе. Гул Манхэттена никогда не стихает, и где-то за спиной бормочет Бруклин, но все эти звуки были сейчас далеко. Ближе и тревожней – буксиры, пыхтящие на пути к острову Блэкуэлл; а вот пассажирское судно из Бостона, видение из света и теней, проходит мимо, и глубоко внутри его урчат машины. Но в целом река спокойна, только издали доносится слабый городской шум.

У тех двоих, что расположились на широком полуюте яхточки, была бутылка охлажденного вина и сигары, чтобы продлить тепло вечера, прежде чем придет ночная прохлада. Они лишь изредка шевелились, перебрасываясь обрывками фраз. Но собака, прикованная короткой цепью к крышке люка, ни минуты не сидела на месте. Иногда, насколько позволяла цепь, она бросалась к борту яхты или принималась царапать когтями палубу. Снова и снова пес поднимал массивную голову, ощетинивая густую шерсть на загривке и торчком ставя короткие острые угли – как на голове волка, – и из его глотки вырывался низкий, дикий вой, разносившийся над рекой.

– Уйми его! – попросил Дэвид Эпперли, младший из двоих братьев. – Уйми же его наконец, Эндрю. У меня кровь стынет, когда я его слышу.

– Да пусть Команч поет. – Второй брат хмыкнул. – Бедный чертяка не развлекался с тех самых пор, как я его поймал.

– А как он развлекался?

– Он сожрал семь собак из моих двенадцати; ясно, это для него развлечение.

– Семь из двенадцати! Ты что, натравил на него шелудивых дворняжек?

– Я тебе скажу, что это были за псы. Здоровенные дьяволы! Старые, матерые волкодавы. Быстрые, как борзые, а хватка, как у мастиффов. Вдвоем-втроем они брали любого волка. А вот Команча взять не смогли. Это была свалка, доложу я тебе! Я до смерти был рад, когда мы заарканили его! Бог ты мой, Дэйв, он разодрал два ремня, будто у него не зубы, а стальные клинки!

– Веревка, наверное, была гнилая.

– Веревка, говоришь? Сыромятные ремни! Точно гибкая сталь. Но его зубы – тоже закаленная сталь! Заткнись же, Команч!

Эндрю прикрикнул на волкоподобного пса, огромное тело которого сотрясалось от воя. Пес оборвал вой и внезапно прыгнул на обидчика, сколько позволила цепь. Широкий ошейник дернул его назад, зубы щелкнули, глаза вспыхнули зеленым огнем ненависти, когда он пытался дотянуться до хозяина.

– Ну разве не милашка? – спросил Эндрю Эпперли.

– В один прекрасный день он оборвет эту ржавую цепь. И прикончит тебя, Энди.

Брат кивнул.

– Я завтра же заменю ее!

– Замени лучше волка. Ларкин его не возьмет. Ты обещал мне, что уберешь этого четвероногого убийцу, если Ларкин не сможет его укротить. Ларкин приручал и пантер, и тигров, но считает, что с этой тварью он ничего не может поделать.

– В общем-то скверный пес, – согласился старший брат. – Но думаю, подберу ключик к его сердцу. Хочется думать, что он полюбит меня так же сильно, как сейчас ненавидит. Ну, скажи, псина, правда?

– Чего ради, Эндрю? Даже если тебе удастся то, чего не удавалось еще никому?

– Чего ради, спрашиваешь ты? Это же лучший в мире телохранитель. Нам на Западе понадобятся телохранители. Я знаю с дюжину деловых ребят, которые будут счастливы всадить мне пулю между лопаток. А такая собачка…

– Собачка? Не путай, Эндрю, на нем прямо-таки написано, что он волк!

– Взгляни на него повнимательней! Дикие волки ниже. И потом, он коричневого окраса. Вообще его шкура красивей, чем у волка. А главное, когда я взвесил его, – Команч был тощий, хуже, чем сейчас, – он потянул на сто пятьдесят фунтов. Дикие волки никогда не бывают такими здоровенными. Нет, Дэйв, в нем, несомненно, течет собачья кровь, может быть, даже сенбернара.

– Не буду с тобой спорить, – проворчал Дэвид Эпперли. – Не хочу! Ты ждешь, что в нем проснутся собачьи инстинкты, но, согласись, собаки так не воют. Они лают и скулят. А этот зверь только воет и рычит. – Дэвид откинулся в кресле, продолжая бормотать: – И не хочу заставлять тебя оправдываться. У каждого человека свои слабости. А кроме того, личный волк – это здорово смотрится.

– Не язви. На самом деле я так не думаю. Но он нейдет у меня с ума. Он как картина, которую хочется разглядывать и разглядывать. Потому что он герой, Дэйв. Ах, парень, если бы ты видел, как он прокладывал себе путь через свору моих собак, ты бы полюбил его! Я уже взял его на мушку. И он прекрасно понимал, что ему конец, но вместо того, чтобы убраться прочь, поджав хвост, он поднял голову и смело посмотрел мне в глаза, как не знаю кто, и плевал на то, что я хотел сделать в ту минуту. И я не смог его убить. Я и сейчас не могу его убить, и он возвращается со мной в мои края…

– В твои края? – холодно отозвался Дэйв.

В разговоре возникла короткая пауза. Братья были родом из старинной семьи с традициями, много поколений которой жили в Нью-Йорке. Семья росла и богатела вместе с городом. Но Эндрю решил попытать счастья на Западе. Как-то случайная охотничья поездка открыла ему те края, и он решил там остаться. А нынешнее путешествие на Восток предпринял только для того, чтобы пригласить младшего брата поехать вместе с ним, но для Дэвида оставить Нью-Йорк было чем-то вроде предательства, и он смотрел на смену фамильного местожительства примерно так же как на смену гражданства. Это была больная тема, и уже немало горьких слов сказали они друг другу. Так что сейчас они молчали.

– Короче говоря, – наконец сказал Дэвид, – ты энтузиаст, старик. Ты веришь в ту страну, потому что разбогател там.

– Ничего подобного! Я верю в ту страну, потому что она стоит того, чтоб в нее верили!

– Пол-унции культуры на квадратную милю.

– А может, и еще меньше. Но культура для меня – роскошь, а не то, без чего жить невозможно. Если в тебе течет та же кровь, ты согласишься со мной! Однако не собираюсь уговаривать тебя ехать со мной на Запад, так же как не уговариваю поверить, что Команч – не чистокровный волк!

Дэвид коротко рассмеялся.

– Скажу тебе, что я сделаю, – заявил он. – Даю слово поехать с тобой на Запад, на твое ранчо, и попытаюсь полюбить тамошнюю дикую жизнь. Однако это произойдет не ранее, чем я увижу храбреца, который положит руку на голову Команча – когда пес будет без намордника!

Опять наступило молчание. Команч притих. Но вдруг из большого квадратного строения на острове Блэкуэлл раздался внезапный взрыв криков. Братья знали, что это тюрьма.

Эхо залпов повторилось несколько раз.

До них доносились далекие голоса, отдающие приказы, и короткие ответы. Потом по черной глади Ист-Ривер заскользил огромный слепящий глаз прожектора.

– Кто-то сбежал, – сказал Эндрю Эпперли. – Какой-то бедняга сумел вырваться оттуда и сейчас уже на воле. Вон идет один из сторожевых катеров!

Они увидели длинный темный корпус, вспарывающий воду. Множество искр рассыпалось вокруг трубы быстро идущего судна, и позади него шлейфом белела пенная дорожка.

– У охранников достаточно всего, чтобы бедолаге очень скоро стало жарко, – заметил Дэвид, когда они с братом подошли к борту яхточки. – Там впереди что, пулемет Гатлинга?

– Да, и еще один сзади.

– И они могут стрелять быстрее и точнее, чем ваши западные головорезы?

– Не знаю, – спокойно ответил Эндрю. – Я видел парня, который орудовал парой кольтов так, что от начала до конца слышен был только один сплошной треск. Эй, смотри-ка, они что, засекли его?

Сторожевой катер резко развернулся и пошел против течения, вздымая по бокам высокие острые волны. Братья видели, что люди в форме, с блестящими винтовками в руках столпились на носу быстроходного катера.

В то же время прожектор на судне и прожектор на тюремной вышке сошлись в одной точке на поверхности реки, и два наблюдателя на яхточке отчетливо увидели голову пловца, с трудом преодолевающего течение.

– Они его засекли, – сказал Эндрю Эпперли.

– Вот рисковый малый! – восхищенно воскликнул Дэвид. – Он не сдается. Слушай, Энди, он что, плывет прямиком вон к тому пассажирскому кораблю?

Громада Бостонского пассажирского скользила по течению, и, к восторгу братьев, пловец повернул и устремился наперерез курсу быстроходного корабля.

– Он или вырвется, или умрет! – воскликнул Эндрю. – У этого парня стальная воля, Дэйв. Смотри, катер его догнал! Команч, спокойно!

Огромный пес издал яростный вой и бешено рванулся, оборвав цепь. В тот же миг беглый заключенный нырнул прямо под скоростной катер, и большой корабль прошел мимо него.

Глава 2

Собачья кровь и волчья кровь

– Он погиб! – воскликнул Эндрю Эпперли. – Жуткое зрелище, брат!

– Скорее всего, это убийца, – спокойно сказал Дэвид. – Он собственной рукой совершил ту кару, которую не пожелал принять от закона. Нам не стоит расточать сожаления по поводу такого человека, каким он, наверное, был. Посмотри, как суетится сторожевик: наверное, желает убедиться, что беглец и вправду погиб!

Пассажирский корабль тем временем прошел мимо, и высокая кильватерная волна от него подбрасывала яхту братьев вверх-вниз, а сторожевой катер все еще сновал и сновал по реке, разыскивая смельчака. Но явно безуспешно. И слепящий луч тюремного прожектора заметался еще быстрей, направляя временами яркий свет прямо в глаза братьев.

– Почему вдруг притих Команч? – спросил наконец Дэвид, прислушиваясь к воцарившейся на яхте тишине.

– Кстати, где же пес? Господи, он оборвал цепь!

Цепь лежала тут же, на палубе, как дохлая змея. Видимо, она порвалась прямо у ошейника, когда здоровенный зверь натянул ее и рванулся к свободе.

– Осмотри палубу! – быстро сказал Эндрю Эпперли.

Он поспешно сбежал вниз. Но почти сразу вернулся; лицо его было мрачно.

– Команч, должно быть, уже добрался до берега, – предположил Эндрю.

– Мы видели его в последний раз. Он промчится сквозь город как молния и выскочит на простор. Говорю тебе, Дэйв, лучше потерять десять тысяч долларов, чем этого монстра. Сдается мне, что мы его никогда больше не увидим!

– Вот и слава Богу, – ответил Дэвид. – Но не лучше ли нам будет сообщить о его побеге на берег? Дикий бешеный волк несется по улицам…

– Слишком поздно! Куда бы он ни летел, он мчится что есть духу, а я знаю, как он умеет бегать. Постой-ка, что это?

Эндрю, вытянув руку, показывал на темную гладь реки, и Дэвид, всмотревшись, увидел, как что-то медленно плывет против приливного течения. Секунду спустя он посмотрел опять, и ему показалось, что там, на водной глади, маячат две фигуры. Они подплыли на яхте ближе, и теперь четче стала видна не только большая голова и торчащие уши Команча, но и тело мужчины, которого он волок за собой.

– Ты видишь? Ты видишь? – выдохнул Эндрю Эпперли. – Что ты теперь скажешь, брат, насчет волка? Ты когда-нибудь слышал, чтобы волк прыгнул в реку и вытащил тонущего человека? Есть в нем собачья кровь или нет?

Они перебежали на нос судна, потому что именно к носу продвигался по воде Команч, продвигался с трудом, хотя было ясно, что он отличный пловец и, конечно, преодолеет силу приливного течения.

Эндрю Эпперли подскочил к швартовым и, насколько мог, вытянул вниз руку, пытаясь ухватить Команча за густую шерсть на загривке. В этот момент река поднесла животное ближе к яхте и он потащил собаку из воды. Понадобилась не только вся сила Эндрю, но и помощь Дэвида, чтобы поднять измученного пса на палубу.

Вытащить мужчину, который вцепился в Команча, оказалось несколько легче, потому что надо было торопиться: подгоняли шум и гам, доносившиеся с Блэкуэлла, мелькание прожекторов и суета на сторожевом катере, поднявшаяся из-за худощавого парня, которому на вид оказалось не больше двадцати. Эндрю передал его Дэвиду, и тот выволок парня в полубессознательном состоянии на палубу. Но в следующее мгновение он вскочил с испуганным воплем.

– Эндрю! Этот чертов волк чуть меня не цапнул, а сейчас приканчивает парня из реки… держи его… пресвятые небеса!

Он замолчал, и старший брат, вскарабкавшись на палубу, застал странную картину.

Спасенный лежал, вытянувшись во весь рост, повернув лицо к звездам, и из его груди вырывалось хриплое дыхание. Над его головой сидел Команч, его лапы дрожали от слабости, но к нему на глазах возвращались ярость и злоба.

– Пресвятые небеса! – воскликнул Эндрю. – Да он о нем заботится!

– Просигналь сторожевику, – сказал Дэвид.

– Ни за что! Вернуть этого беднягу в лапы закона, после того как Команч вытащил его из воды?! Даже и не думай, что я это сделаю, Дэйв. Но как оказать ему помощь, пока эта тварь торчит над ним?

– Не знаю! Страннее я еще ничего не видывал в жизни! Этот зверь меня совершенно с толку сбил. Что стряслось с его башкой?

– Собачья кровь, Дэйв, собачья кровь. Не ты, не прочие знатоки, а я оказался прав! Это не чистопородный волк! Но наш приятель из речки, похоже, начинает приходить в себя. Он выкарабкается. Как же ему, однако, удалось не угодить под корабль? Тот, казалось, прошел прямиком через него!

– Он, должно быть, нырнул и плыл под днищем, пока оно не кончилось.

Беглец приподнялся и сел, его покачивало, а Команч зарычал, не открывая рта, и притиснулся к нему поближе.

– Осторожно! – предупредил Эндрю Эпперли. – Эта собака опасна, дружок.

– Эта собака опасна? – переспросил человек, выуженный из реки. Тут он негромко засмеялся, и его рука обвилась вокруг шеи Команча. – Опасна? – повторил беглец.

А Команч повернулся и лизнул лицо спасенного им человека. Братья от удивления и восторженного ужаса не могли вымолвить ни слова.

– Я бы передал вам кое-что, – сказал наконец Эндрю, – если б смог пронести это мимо Команча.

– Вы уже достаточно дали мне, – заверил беглец. – Через минуту я буду на ногах, а потом смоюсь на берег.

– Каким образом вам удалось не угодить под корабль?

– Счастливый случай. Они были прямо у меня над головой и орали, что будут палить из «гатлинга», если я не остановлюсь и не сдамся им в руки. Но мне нужно было добраться до большого корабля, и я делал для этого все возможное, а потом нырнул.

Он закрыл глаза. Его ноздри затрепетали, и он глубоко вздохнул.

– Плавать – не мое призвание, – проговорил он все еще с закрытыми глазами.

Потом, сделав над собой усилие, стал подниматься на ноги. Шагнул к поручням того борта, где был берег, но было видно, что его ноги подкашивались.

Легко было догадаться, что помешало ему исполнить задуманное, потому что капитан сторожевого катера, очевидно, догадался, что произошло, и внезапно направился прямиком к яхте.

– Вам знакомо мое лицо? – быстро спросил беглец.

– Нет, – ответил Дэвид Эпперли.

– Вы когда-нибудь слышали имя Джек Димз?

– Нет.

– Подумайте хорошенько!

– Погоди-ка! Это Одиночка Джек Димз?

– Это вас напугало?

Братья молчали.

– Я спущусь вниз в каюту, – сказал беглец. – Когда они захотят обыскать яхту, может быть, вы сможете их не впустить… Если так случится, вы спасете мне жизнь. Правда, весьма возможно, вы не пожелаете связываться с ними. В таком случае я получу то, что мне положено. Так или иначе, я буду ждать внизу.

Как ни был измучен беглец, как ни были истощены его физические силы, разум, вне всякого сомнения, все воспринимал ясно и четко. Он овладел своим голосом, прежде чем объяснить все это. Но когда стал спускаться в маленький люк, его сильно шатало. Команч с рычанием сопровождал его и исчез следом за ним.

В тот же миг слепящий луч прожектора со сторожевого катера упал на лица братьев.

– Ну что, Дэйв, – сказал старший, – что будем делать? Попытаемся его спасти?

– Черта с два! Мне, Энди, это не нравится. Кого угодно, только не Одиночку Джека!

– Я никогда не слышал о нем прежде.

– Не слышал? Да, правда, ведь он объявился лет семь или восемь назад, а ты уехал отсюда раньше. Одиночка Джек! Говорю тебе, для него убить человека – все равно что для нас с тобой зарезать цыпленка!

– Да ну! Семь-восемь лет, говоришь? Ему ведь не больше двадцати двух!

– Он начал заниматься этим сызмальства. А вот и катер. Слава тебе Господи, сейчас мы избавимся от него и умоем руки.

– Как Пилат?

– Что ты городишь, Энди? При чем тут Пилат?

– Дэйв, признаю, что я не в ладах с логикой. Но говорю тебе, я не собираюсь сдавать этого юного паршивца, когда в состоянии ему помочь. Что-то в нем есть такое, что меня очень привлекает.

– Вроде собачьей крови в твоем волке, – саркастически выдавил из себя Дэйв. – А в этом молодце, уверен, есть волчья кровь. Ладно, Энди, можешь говорить что хочешь, но я не собираюсь в это ввязываться. Одиночка Джек Димз заслуживает виселицы, и всякий порядочный гражданин должен помочь накинуть на него петлю!

– А я не порядочный гражданин, братец, – ответил Эндрю. – Я просто человек. Во имя неба, Дэйв, если парень способен так приручить пса, как этот приручил Команча, значит, в нем есть что-то необыкновенное, а этого не так уж и мало! Он обнимал его за глею, ты видел?

– Очень трогательно! – буркнул Дэвид. – Ну, не буду вмешиваться, выпутывайся сам, как знаешь!

Бросившись в шезлонг, Дэвид откусил кончик сигары и сердито сжал ее в зубах.

Эндрю с сомнением поглядел на спину брата, в раздумье пожал плечами. Много лет он был для этого юноши наполовину братом, наполовину отцом, но никогда еще тот так не раздражал его, как в эту ночь.

Еще раз взглянув на темное отверстие люка, Эндрю повернулся, чтобы встретить лицом к лицу дотошных тюремщиков со сторожевого катера, который мягко скользил к борту яхты.

Глава 3

Охотник на людей

– Эй, на яхте!

– Слышу вас, на катере.

– Мы швартуемся к вам. Быстро багры!

Низко сидящее быстроходное судно остановилось рядом, его машины урчали со сдержанной силой.

– Кто здесь главный?

– Я, – ответил Эндрю Эпперли.

– Минуту назад одному из наших людей показалось, что он видел сбежавшего заключенного, плывущего к вашей посудине. Мог он добраться до вас и спрятаться внизу?

– Исключено, – твердо ответил Эндрю. – Здесь нет иллюминаторов, через которые можно пробраться внутрь. Если бы он поднялся на борт, ему пришлось бы пересечь палубу, а мы не покидали ее с тех пор, как началась погоня.

– Как ваше имя, простите?

– Эндрю Эпперли. А это Дэвид Эпперли, мой брат.

– Дэвид Эпперли! О, он не из тех, кто ввязывается в такие игры. Я читал о вас, мистер Эпперли!

Человек с уважением кивнул Дэвиду.

– Только, – продолжил он, – тип, за которым мы гонимся, пострашнее любого тигра или льва, с которым вы имели дело, мистер Эпперли! Это Одиночка Джек Димз – вы наверняка о таком слыхали!

– Я знаю о нем, но только из газет. А пресса, как известно, живет дутыми сенсациями.

– Им нечего раздувать насчет Димза. Он как будто нарочно родился для того, чтобы служить пищей для газет.

– За какое преступление он попал на Блэкуэлл?

– Никто точно не знает, но кажется, что там было что-то вроде подлога, а еще скандал с иммигрантами. За этим стоят люди куда повыше Димза.

– Его допрашивали?

– Пытались. Точно с таким успехом можно допрашивать змею или ящерицу. Выяснить, что у Одиночки Джека в голове, может разве что пуля! Теперь он опять выскользнул из рук. Надзирателя за это уж точно уволят с работы!

– А раньше он сбегал?

– Его ни разу еще не удалось додержать до суда. Он всегда сматывался по-быстрому. Его ловили пять раз до этого; нынче, если поймают, это будет шестой. Все думают, что у него есть кто-то наверху, уж слишком хорошо удаются ему побеги. Но точно никто не знает, как все это у него получается. Скользкий дьявол!

Полицейский сержант – командир катера – который ходил взад-вперед по палубе, остановился у крышки люка.

– Конечно, – сказал он, – Одиночка Джек может превратиться в невидимку. Он может проскользнуть по палубе, пока вы на секунду отвернулись в другую сторону, вполне может быть сейчас внизу и подслушивать наш разговор…

Собственное предположение заставило его поспешно отступить от отверстия люка.

– Ищите, где хотите, – махнул рукой Эндрю Эпперли, – но не могу вас не предостеречь: если вы спуститесь в каюту, вы сильно рискуете.

– Рискуем? – рявкнул сержант, резко изменив голос. – Петерс, Свейн, быстро сюда. Спуститесь вниз, обшарьте каюту и выясните, что там такое. Да живей поворачивайтесь!

Эндрю Эпперли пожал плечами, а Дэвид прошептал, все более тревожась:

– Что будет, если они найдут там Димза? Они подумают, что мы его укрываем! У нас обоих будут неприятности, Энди!

– Заткнись, Дэвид! Доведем дело до конца, раз уж начали. Но думаю, все обойдется!

В это время бравые Свейн и Петерс начали спускаться один за другим по узкому трапу. Вдруг из глубины кабины раздался жуткий рык и угрожающее ворчание.

Свейн и Петерс быстро вылетели обратно на палубу.

– Мы ищем человека. А там внизу лев или что-то вроде того! – сказал один из них.

– Что там, Эпперли? – потребовал сержант, чьи подозрения еще более усилились.

– Ничего особенного, – сказал Эндрю, – кроме опасности, о которой я попытался вас предупредить, да вы не стали слушать. Я хочу сказать, что там, внизу, моя собака. Пес оборвал цепь и сбежал вниз. Он слишком дикий, чтоб с ним поладить, поэтому мы морим его голодом и ждем, когда сможем с ним как-то управиться. Это бешеный дьявол, сержант!

– Ах, дьявол? Дьявол?! – прорычал сержант с угрозой в голосе. – Ну вот что, Эпперли! Никто не держит собаку, которая не отзывается на собственную кличку. Позовите-ка этого вашего пса, и мы наконец обыщем эту каюту.

– Команч! Ко мне, песик! – послушно позвал Эндрю.

В ответ из темной глубины под крышкой люка раздалось такое душераздирающее рычание, что вздрогнул даже хладнокровный сержант.

– Хотел бы я взглянуть на эту собаку, – пробормотал он.

– Это скорее волк, чем собака, – сказал Эндрю. – И силач, каких мало. Вот цепь, которую он оборвал, прежде чем шмыгнуть в каюту.

Сержант подобрал обрывки и проверил прочность звеньев, потом осмотрел сломанное звено, острые края которого отливали сталью.

– Я бы сказал, – заметил он, – что не всякая лошадь справится с такой цепью. И что, ее порвал пес?

– Вот именно. Пес, который весит столько, сколько я.

Сержант был поражен. В глубине души он всегда оставался простым охотником, и лишь по стечению обстоятельств объектом его преследования стали не звери, а люди.

Теперь все его охотничьи инстинкты взыграли в нем и взяли верх над осторожностью.

– Я хочу увидеть это чудовище, – заявил он. – Я вернусь сюда днем и взгляну на него. Да, видимо, зверюга вроде этой не лучшая компания для любого чужака, который окажется рядом.

Эндрю Эпперли спокойно сказал:

– Я видел, как Команч покончил однажды с мастиффом одним ударом лапы.

– Ну да? Тогда какие шансы у человека, который проберется к нему в темноте?

– Думаю, ни единого!

Казалось, Эндрю уже выиграл схватку, и сержант повернулся было к поручням яхты. Но вдруг он как-то неловко затоптался.

– Вот что я вам скажу, – пробормотал он. – У меня есть кое-что, что, скорее всего, поможет вам справиться с Команчем. По крайней мере, он появится у выхода, уж будьте уверены. Это такая маленькая вонючая бомбочка. Разрушений не будет, но в одну минуту кабина наполнится дымом, и Команч захочет глотнуть свежего воздуха. Таким образом он наверняка попадет к вам в руки. Петерс, Лорен, Грегг, вы и еще шестеро встаньте здесь с веревками. Свейн, принеси мне дымовую шашку. Один из вас откроет дверь каюты…

– Чтоб этот дьявол-волк на меня набросился? – проворчал Свейн, на которого указал сержант.

– Ну так я сам это сделаю! – возбужденно проговорил сержант.

– Останови его! – выдохнул Дэвид Эпперли.

Но Эндрю оставался холоден как сталь.

– Он использует свой шанс. Это его профессия. Кроме того, не думаю, что Одиночка Джек принадлежит к тому сорту людей, которых убивают в темноте, когда есть возможность избежать этого.

– Но что же можно сделать?

– Тихо! Вот он пошел. Бедняга сержант! Команч разорвет его горло! Я не в состоянии его остановить!

Эндрю подбежал к сержанту.

– Этот пес вас разорвет, предупреждаю!

– Что ж, любой человек когда-нибудь умирает! – бодро сказал сержант.

Он распахнул дверь каюты и быстро выпрыгнул на палубу, сжимая в руке револьвер и готовый встретить любую неожиданность.

Но в глубине каюты никто не шевелился. Все было тихо. Огромный зверь не издавал ни звука.

– Может быть, он сейчас подкрадывается к вам, сержант! – предостерег Эндрю Эпперли.

– Ничего, мы скоро получим малыша, – ответил сержант. – Вот бомба. Когда я швырну ее в люк, вам покажется, что оттуда вырвался огонь. Но не беспокойтесь. От нее бывает только дым. Вам не придется спасаться! Вы позволите, Эпперли?