Асы шпионажа
Аллен Даллес
Асы шпионажа
Предисловие
Читателю, желающему иметь более полное представление о наиболее известных подлинных шпионских историях, хотелось бы, видимо, знать, в результате чего тот или иной агент получил широкую известность. Я, например, подразделяю их на два типа. К первому у меня относятся шпионы, которые добывают столь важную информацию, которая при определенных условиях может решить исход сражения или даже судьбу страны. Причем они, как правило, не совершают каких-то умопомрачительных поступков и даже не подвергают опасности собственную жизнь. Будучи выдающимися профессионалами, они для окружающих остаются обычными людьми, не привлекающими к себе ничьего внимания. Взять хотя бы Клауса Фукса[1], личность которого вообще-то не представляет собой ничего особенного. А ведь передача им американских атомных секретов Советам наложила громадный отпечаток на весь ход истории.
Ко второму типу принадлежат шпионы, являющиеся выдающимися личностями, совершившими героические поступки, связанные с захватывающими дух приключениями, независимо от важности добытой ими информации. К их числу относятся и такие, кто порой и вовсе-то не выполнил своего задания, но держался стойко и достойно. Герой-шпион американской революции Натан Хейл[2], истинный патриот своей Родины, проявил во время своей казни такое благородство и мужество, что навсегда остался в памяти потомков. К сожалению, следует признать, что он не обладал специальными знаниями, был плохо подготовлен и вообще не был подходящим человеком для выполнения своего задания.
Идеальный шпион – это личность, обладающая высокими человеческими качествами и профессиональным мастерством.
В предлагаемых ниже отобранных мною историях и рассказах не повествуется, смею думать, ни об одном из шпионов, не обладавших этими свойствами.
В наше время многие шпионы пользуются всемирной славой, хотя остается неясным, многого ли они достигли. Советский разведчик экстра-класса Рудольф Абель[3] – яркий тому пример. В 1957 году он был арестован ФБР по доносу его напарника, сбежавшего на Запад. При аресте на его квартире в Нью-Йорке были обнаружены коды, радиопередатчик и различные реквизиты, явно свидетельствовавшие об интенсивной агентурной работе. Никаких показаний, однако, о своей шпионской деятельности он не дал, поэтому до сих пор трудно судить о ее реальных результатах. Его процесс и обмен на американского пилота со сбитого У-2 Гери Пауэрса[4] в 1962 году привлекли пристальное внимание прессы. Об Абеле написано довольно много статей и книг, но почерпнуть из них что-либо конкретное о круге его шпионских интересов практически невозможно: все изложенное, увы, не более чем предположения.
Вероятно, меня упрекнут в том, что я не публикую в этой книге ничего о пресловутой Мата Хари[5], одной из самых известных шпионок. Дело в том, что ни в мотивах ее действий, ни в применявшихся ею методах, да и в достигнутых результатах – насколько об этом известно из исторических источников, – я не нашел ничего выдающегося. Вызывает обоснованное сомнение даже тот факт, а стоила ли полученная от воздыхателей информация, изложенная ею на бумаге, самой исписанной бумаги. Я не сомневаюсь, что при компетентном руководстве эта ловкая женщина могла бы достичь большего: ведь она была одиночкой. Ее драматичная казнь является, по сути дела, тем, что сохраняет ее в памяти людей. Она стала жертвой общественного мнения и давления, оказанного на французские власти в 1917 году, в результате поднявшейся волны шпиономании и необходимости показать решительность принимаемых ими мер против шпионов. Поскольку она, согласимся, не была подлинной шпионкой, я решил показать вместо нее Казанову[6], которого читатель вряд ли ожидал встретить в этом обществе, а между тем его деятельность вообще хорошо характеризует поведение шпиона.
Решение о важности и значении того или иного агента является, скорее всего, делом личного порядка, поскольку и историки могут ошибаться, да и насколько достоверны источники, на которые они опираются?
Недавно в Англии выпущена официальная книга, раскрывающая агентурную работу англичан во Франции во время Второй мировой войны, куда их переправляли на катерах или сбрасывали на парашютах с самолетов с заданием по организации и поддержке подпольного движения местного населения – «чтобы разжечь огонь в оккупированной Европе», как выразился Черчилль.
Появление этой книги вызвало ажиотаж и даже неприязнь не только в британском парламенте, но и среди бывших непосредственных участников событий, их друзей и помощников, поскольку героические деяния этих людей, о которых в свое время много писали и говорили взахлеб, были представлены в ней сухо и на основе только тех фактов, которые уже можно было опубликовать, исходя из соображений безопасности. Истина-то ведь всегда бледнеет в сравнении с бытующими легендами.
Вначале я хотел было включить в этот сборник шпионские истории периода Гражданской войны в Америке, например о Пинкертоне[7], основателе всемирно известного детективного бюро; шефе секретной службы Макклелане или Лафайетте Бейкере, вышедшем на след убийц Линкольна. Были тогда и женщины: Белла Бойд, шпионившая для Стонуола Джексона; Элизабет ван Лью, работавшая на Гранта, да и другие красавицы, переходившие границу с секретными документами, спрятанными на груди.
Однако, к своему сожалению, вынужден был отказаться от этой задумки, так как лишь немногие из широко распространенных в свое время историй соответствовали реалиям, появившимся после войны на потребу публике, жаждавшей романтики.
Самыми секретными сведениями являются данные о личности самого агента. Даже через сорок лет после окончания Войны за независимость Джон Дей отказался назвать имя агента Джеймсу Фенимору Куперу, хотя и рассказал ему подробно о его геройских делах, что вдохновило писателя на роман «Шпион». Начальник контрразведки Вашингтона упоминает в своих мемуарах всего в нескольких строчках о неком Самуэле Калпере, который только в 1939 году был идентифицирован историками на основании сличения почерков как Роберт Таунсенд[8].
Теперь, по прошествии более ста лет, историкам удалось установить по данным секретного доклада Вашингтона континентальному конгрессу, что им на расходы секретной службы было выдано 17 тысяч долларов.
Одним из самых необычных путей, по которому те или иные шпионские истории становятся достоянием общественности, являются иски агентов, предъявляемые правительствам за неоплаченные им услуги. В качестве истцов выступают иногда и их наследники. Правительства слишком забывчивы и даже неблагодарны, когда речь идет об оплате труда агентов. Об агентурной деятельности Эдварда Банкрофта[9] – одного из парижских секретарей Бенджамина Франклина[10], состоявшего на службе английского короля Георга III, вероятно, ничего не было бы известно, если бы он сам не напомнил в 1784 году британскому казначею, что им недополучены деньги за оказанные англичанам услуги, упомянув конкретно за какие именно. Это письмо, долго пролежавшее в британских архивах, выплыло на свет только в 1889 году. Вполне возможно, что Франклин знал об этой стороне деятельности Банкрофта, но сознательно не мешал ему, преследуя свои собственные интересы.
Традиционная скрытность властей различных государств в области агентурной деятельности по различным причинам была в последнее время нарушена, свидетельство чему – публикация многих материалов по шпионажу, что и позволило подготовить данную книгу.
На Западе как следствие «холодной войны» был открыт доступ к трем источникам надежной информации по современному шпионажу: публичные процессы над изобличенными агентами противника, официальные сообщения о нелегальных операциях противоборствующих держав и откровения перебежчиков. Следует подчеркнуть, что речь в них шла не о деятельности собственных секретных служб, а преимущественно об усилиях противной стороны.
Одним из важнейших документов в этом плане стала «Белая книга» канадской государственной комиссии, в которой были оглашены сведения о советском атомном шпионаже в Канаде во время Второй мировой войны. Вслед за ней появились публикации о судебных процессах в Англии, в частности, по делу Вассала[11], Австралии – по делу тайного агента Петрова (август 1955 года) и Швеции – по делу Веннерстрёма[12]. Были, естественно, и американские публикации, и, в частности, по материалам работы комиссий, назначавшихся конгрессом.
В отличие от целого ряда писателей, специализировавшихся в области шпионажа, таких, например, как Ребекка Уэст и Алан Мурхед, отдававших в основном предпочтение воображению, материалы комиссий были абсолютно достоверными.
К сообщениям советской стороны о своих агентах следовало, однако, подходить весьма осторожно, чтобы отличить пропаганду от истины. Сам факт, что Советы, долго и упорно хранившие молчание по вопросам шпионажа, вдруг открыли зеленую улицу в своей прессе публикациям об этом, стал для нас полной неожиданностью. Характерный пример – история выдающегося советского разведчика Рихарда Зорге.
Когда Зорге в конце 1941 года был арестован японцами, русские и пальцем не пошевелили, чтобы как-то ему помочь. А ведь он предоставил Сталину информацию, в корне изменившую тогдашнюю стратегию советского руководства, о том, что японцы не планировали нападение на Советский Союз в 1941 году.
Только в 1964 году, через двадцать лет после его казни и абсолютного молчания о нем советской прессы, Зорге был «реабилитирован». Была издана его биография, прославлены подвиги, и даже выпущена почтовая марка. Зорге посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Причиной этого послужило, скорее всего, то обстоятельство, что в послевоенное время было столь много случаев провала агентуры, что потребовалась популяризация героев невидимого фронта.
Была ли его личность столь важна для советской стороны или нет, имя его, во всяком случае, дало ей возможность сыграть на эмоциях людей.
Ныне отмечается значительный рост числа секретных служб и усовершенствование методов шпионской работы, что вызвано необходимостью защиты демократий от тоталитарных режимов, с одной стороны, и воздействием результатов научно-технической революции – с другой. Более двух третей приведенных в данном сборнике материалов относятся к периоду Второй мировой войны и времен «холодной войны», поскольку секретные службы играли в них особенно заметную роль. В некоторых рассказах затрагивается проблема «железного занавеса», и это понятно – его существование затрудняло сбор материалов, их вывоз за пределы той или иной страны и контакты с агентурой.
В публикациях, помещенных в книге, я не ограничился только понятиями шпионажа и секретных служб, но и старался показать суть их деятельности во всех аспектах. Случаи, приведенные в некоторых из них, воспринимаются зачастую как провалы в работе секретных служб, но это не совсем верно. Ведь главное – способность человека использовать правильно и целеустремленно те вспомогательные технические средства, которыми его снабжают современные наука и техника.
Я, конечно, не могу поручиться за точность отдельных высказываний и оценок, даваемых авторами рассказов и историй, ибо это находится в первую очередь на их совести и характере восприятий. Но все они имели возможность ознакомиться с материалами по тому или иному делу – в качестве то ли участника событий, то ли наблюдателя или же исследователя. Во многих случаях мне пришлось, выделяя главное, сокращать тексты для экономии места.
Выпуском этого сборника я отнюдь не намеревался позабавить читателя развлекательными рассказами, порой авантюрного плана, а преследовал прежде всего цель раскрыть характер и особенности работы современных секретных служб, используя опубликованные в разное время и в различных странах материалы. Исходя из этих соображений, я разместил приведенные в книге истории по определенным категориям профессиональной агентурной деятельности. Каждая из них освещает тот или иной характерный аспект, на что я обращаю внимание читателя как в начале соответствующей главы, так и публикуемого рассказа.
Приношу благодарность всем авторам и лицам, которые предоставили в мое распоряжение материалы и оказали мне помощь в подготовке и издании данного сборника.
А. Даллес[13]
Глава 1
Внедрение агентуры
Если секретная служба намерена иметь сведения не только о численности вооруженных сил противника и их оснащении, но и о его планах и намерениях, недостаточно отсиживаться в кустах или подглядывать через заборы; не обеспечит нужной полноты информации даже использование воздушной и космической разведок. Необходимо проникнуть, попросту говоря, в логово противника и разобраться во всем изнутри, овладев его важнейшими планами и документами.
Секретная операция, цель которой – вербовка агентов на территории противника или проникновение туда собственной агентуры, определяется понятием «внедрение». Проблема эта весьма непростая, и агентам в целом ряде случаев приходится оставаться «на месте» длительное время, чтобы получить необходимые сведения. К этому добавляется и сложность их передачи в Центр, не говоря уже о необходимости соблюдать меры безопасности.
Ныне на всех важных объектах мира мероприятия по соблюдению секретности и контршпионажу столь сложны, что попасть туда постороннему человеку практически невозможно, даже если он придумает правдоподобную историю, будет безукоризненно владеть языком страны и сможет сойти за местного жителя. Гораздо большими возможностями обладают агенты, родившиеся в стране и хорошо знакомые с местными условиями, а возможно, и с самим объектом. В большинстве приведенных мной рассказов речь как раз идет о лицах, находившихся в нужное время в нужном месте и уже там завербованных.
По собственной практике могу судить, что лучшие агенты – это добровольцы, то есть люди, которых не удовлетворяют условия их жизни и работы и которые ненавидят существующую в стране политическую систему. Некоторые их них сотрудничают с разведкой и по материальным соображениям. Особую сложность при этом представляет возможность установить такими лицами контакты с секретной службой иностранного государства, которой они предлагают свои услуги. Ведь кроме всего прочего у них должны быть доказательства того, что они не являются так называемыми «подсадными утками» и не собираются вести двойную игру.
Один из моих лучших агентов периода Второй мировой войны, работник министерства иностранных дел Германии, о котором будет рассказано ниже, был воспринят Вашингтоном с очень большим недоверием при его первоначальном появлении. Нам стало известно, что немцы чрезвычайно заинтересованы в том, чтобы иметь свою агентуру в моем ведомстве, поэтому самый вероятный способ, каким они могли воспользоваться, – попытаться подослать ко мне человека, который представился бы противником нацизма и предложил нам свое сотрудничество. Когда же я убедился, что информация, полученная им в министерстве иностранных дел и доставленная через границу с риском для собственной жизни, представляет для западных стран исключительную стратегическую и политическую ценность, я твердо поверил в его надежность. Немцы конечно же не стали бы использовать сведения, которые могли нанести им колоссальный урон, в игре с целью внедрить к нам своего агента.
Ричард Колье
Похищение секретного плана
Поскольку в 1943 году немецкое руководство стало считаться с реальной возможностью вторжения войск союзников в Европу, оно приняло решение о срочном строительстве оборонительных укреплений на Атлантическом побережье Франции, получивших название Атлантический вал[14]. Сооружение его было поручено так называемой «организации Тодта»[15], которая использовала для этого местную рабочую силу. Этим-то и решило воспользоваться французское движение Сопротивления. Его участники, нанявшись на строительные работы, получали возможность знакомиться с сооружаемыми объектами немцев. В представлявшейся ими информации речь шла, естественно, о сведениях местного характера. О получении чрезвычайно важной информации, чему способствовал счастливый случай, – наш рассказ. Следует подчеркнуть, что доставить ее затем командованию союзников в Англии было делом не только сложным, но и опасным.
В начале мая на доске объявлений мэрии Кан появилось сообщение, отпечатанное черным шрифтом на желтом листе бумаги. Когда оно было вывешено, точно неизвестно. Во всяком случае, перед обедом 7 мая, в четверг, Рене Душе, подъехавший к мэрии на своем стареньком грузовичке, заметил его и прочитал. В нем говорилось, что «организации Тодта требуются маляры для проведения небольших ремонтных работ», и предлагалось желающим подработать записаться в мэрии. Конечный срок записи завершался в семнадцать часов прошедшего дня.
Другой на его месте никаких шагов предпринимать не стал бы – ведь опоздал. Но Душе, слывший пустомелей, был на самом деле, как говорится, себе на уме. Он прекрасно понимал, что в этой организации можно получить сведения, представляющие интерес для его товарищей. Ему тут же вспомнились жаркие солнечные дни в оккупированной немцами Лотарингии, когда он мальчишкой сидел в Нанси на пороге отцовского дома, а здоровенные блондины – немецкие солдаты – остановились, чтобы поболтать с ним. Смышленый парнишка немного понимал разговорную речь, а постепенно усвоил в определенной степени и чужой язык. Душе знал, что организация Тодта занималась строительством «вала», и из разговоров немцев между собой можно было бы извлечь много интересного.
Возможно, у него была и другая причина для действий. Позднее Арсен скажет про Душе:
– Более всего он гордился тем, что мог водить немцев за нос, а те ничего не замечали.
«Попав к немцам, почему бы не подложить им какую-нибудь свинью, о чем затем можно рассказывать друзьям за рюмкой кальвадоса – во всяком случае, попытаться стоит», – так или примерно так рассудил Душе.
В мрачном вестибюле мэрии, выложенном метлахской плиткой, он навел необходимые справки, в результате чего обратился к некоему Постелю, начальнику отдела по гражданским делам. Тот пожевал губами и произнес:
– Вы пришли поздновато. Заявки следовало представить до исхода вчерашнего дня. – Немного подумав, добавил: – Хотя, собственно, это еще ничего не значит. Вы можете обратиться туда и непосредственно.
По рассказам самого Душе, далее произошло следующее.
Поскольку чиновник не мог ему сказать, к кому конкретно следует обратиться, Душе сел в свою автомашину и поехал на авеню де Богатель, свернув влево на первом же перекрестке. «Строительное управление» организации Тодта в Кане являлось филиалом главного управления этой организации в Сен-Мало и располагалось в трех зданиях в центре города. В двух находились различные административные отделы, а в третьем – технический отдел, занимавшийся изготовлением карт и схем, а также заключением договоров на поставку необходимых строительных материалов и осуществление работ. Душе, направлявшийся как раз к этому четырехэтажному массивному зданию с окнами, обрамленными каменными пилястрами, не знал, что оно было самым важным.
В пятидесяти метрах от главного входа в здание улица была ограждена забором из колючей проволоки. Около него Душе припарковал свою машину и вылез, дружески улыбаясь. Из постовой будки, окрашенной черными и белыми полосами, вышел часовой и, взяв винтовку на изготовку, крикнул: «Стой!» Душе, продолжая широко улыбаться, направился к нему. Часовой, сунув дуло винтовки ему в бок, крикнул еще раз: «Стой! Пропуск!»
Душе объяснил, что он пришел по объявлению устраиваться на работу, но часовой не понял его ломаного немецкого языка и дал знак убираться. Заинтересовавшись этой сценкой, к ним подошел другой часовой, стоявший у входа, дабы посмотреть, что происходит. Чтобы пояснить свое намерение, Душе, как в театре, стал изображать движения маляра, воспользовавшись стенкой будки. О том, чем обернется его выдумка, он не мог себе и представить. Сначала он получил такую оплеуху, что едва устоял на ногах, а затем его пинками сопроводили в комнату находившуюся прямо у входа на первом этаже.
Там на него обрушилась гневная словесная лавина по-немецки, из которой он не смог ничего понять, так как говорили очень быстро. Появившийся в комнате какой-то начальник – обербауфюрер с моноклем в глазу, довольно сносно изъяснявшийся по-французски, – спросил ледяным тоном, понимает ли он, какому наказанию его могут подвергнуть за шарж на фюрера[16]. Душе недоуменно посмотрел на того, пока, наконец, до него не дошел смысл сказанного. Взяв себя в руки, он попытался объяснить, что у него и на уме-то не было никакого намерения нанести оскорбление немецкому фюреру и что он – маляр, пришедший сюда, чтобы устроиться на работу. Рассмеявшийся немец отослал часовых и вызвал офицера, занимавшегося ремонтными работами.
Тот повел его по неустланной ковром лестнице двумя этажами выше. В мирное время это был жилой дом преуспевающего коммерсанта. Появившиеся в нем железные шкафы для документов, щелканье каблуками сапог и лающие возгласы «Хайль Гитлер!» составляли грубый и гнетущий контраст с изящными фресками и колоннами. Господин обербауфюрер объяснил Душе, что речь идет о несложной работе, а именно о переклеивании обоев в двух служебных помещениях на втором этаже. Может ли Душе представить смету расходов?
В голове Душе торопливо завертелись шарики. Он соображал, какой примерно счет могли представить его возможные конкуренты. Так как работа была небольшая, а ремесленники, хорошо себя зарекомендовавшие, могли рассчитывать на получение новых заказов, то, скорее всего, они запросили небольшую сумму. За просто спасибо работать они, конечно, тоже не согласились.
Учитывая эти соображения и надеясь на возможность получить информацию, полезную для подпольщиков, Душе, осмотрев помещения, назвал сумму в двенадцать тысяч франков, что наверняка должно было быть на добрую треть менее суммы, запрошенной вероятными конкурентами. Прежде чем молодой офицер открыл рот для ответа, Душе понял, что получит этот заказ.
– Представьтесь господину Шнеддереру, производителю работ, – сказал офицер.
Душе ни тогда, ни позже так и не понял, какой интерес представлял лично для Шнеддерера ремонт этих помещений. Некоторые события в последующем привели его, однако, к мысли, что производитель работ, по всей видимости, считал себя в душе непризнанным архитектором по интерьеру. Это был неуклюжий человек с большой лысиной на голове и глубоким шрамом на правой щеке. В форме организации Тодта с украшенным серебром воротом и повязкой со свастикой на рукаве, он принял нашего маляра в своем служебном кабинете на втором этаже. Разговор пошел об оформлении стен рисунками с изображением голубых всадников на желтом фоне или серебряных орудий на голубом косогоре.
Найти подходящие обои и все необходимое было чрезвычайно трудно, но Душе пообещал уже завтра принести соответствующие образцы Остаток дня он провел за изучением каталогов, а вечером в кафе для туристов встретился с небольшого росточка человеком по фамилии Дюме, бывшим владельцем гаража, и красноволосым Дешамбре, жестянщиком, которым рассказал о полученной работе в организации Тодта и представляющейся возможности извлечь из этого определенную пользу.
Дюме отнесся к его сообщению с восторгом, но попросил быть осторожным. Душе с пляшущими чертиками в глазах возразил:
– Послушай-ка, дорогой друг, ведь я – Душе и могу проделать с немцами такие штуки, на которые никто другой не способен. А почему? Да просто потому, что они будут принимать меня за законченного идиота и вести между собой разговоры, не обращая на меня никакого внимания. И должен заметить, что они довольно болтливы.
Сидя в уголке за рюмкой коньяка, Душе заметил Альберта и вежливо кивнул ему. Альберт был пожилым немецким капитаном, настоящего имени которого никто не знал. Он был единственным немцем, посещавшим это кафе. Подпольщики поначалу его побаивались и обходили кафе стороной, однако целый ряд проверок показал, что он не говорил ни слова по-французски и ни бельмеса не понимал.
Как это ни прозвучит странно и даже вопреки здравому смыслу, однако Душе и его товарищи были даже рады появлениям Альберта в кафе. Его присутствие служило своеобразным прикрытием, и подпольщики, собравшись, обсуждали свои дела беспрепятственно. Несколько застенчивый и уже немолодой немец, казалось, в свою очередь находил определенное удовлетворение, находясь в обществе французов – мелких торговцев и ремесленников, собирающихся поболтать за бокалом «ординарного».
В пятницу 8 мая игра началась.
Вскоре после десяти часов утра Душе прибыл в здание организации Тодта. На этот раз его пропустили без проволочек и провели к Шнеддереру. Тот сразу же занялся каталогами, а когда ему попадалось что-либо по его вкусу, издавал довольное мычание. Душе почтительно стоял около его большого письменного стола, на котором лежали ворохи различных бумаг. Когда Шнеддерер стал обсуждать с ним достоинства и недостатки двух отобранных им образцов, в дверь постучали. Продолжая перелистывать страницы каталога, производитель работ крикнул: «Войдите!»