Хроники Чеггорра – 2. Лабиринты космоcа

Запись 3

На экране снова сверкал далеко не пустой разноцветный Космос. «Андромаха» продвигалась вперед, к далекой цели экспедиции.

Наступила очередная вахта. Перемигивались между собой огоньки приборов Рубки Управления. Полет протекал в автоматическом режиме.

Внезапно мне захотелось просто прокрутиться на кресле. В любое другое время я бы, наверное, и не решилась на подобное ребячество, но тут… Украдкой оглядевшись по сторонам: вдруг Джордж меня застукает, как в конце первой вахты, я оттолкнулась… Многочисленные огоньки, как в Рубке, так и на ЭНН слились в неровные мерцающие линии.

Ух! Здорово!

Воровато оглянувшись, я повторила эксперимент.

Стоп! Хватит!

Я остановила раскрутившееся кресло. На столешнице под пультом управления ЭНН мне вдруг показалось нечто не совсем соответствующее обстановке. Цилиндрик библиотеки для личного пользования, подключенный к компьютеру Управления. Надо же – Вайс Миллер во время вахты занимался чем-то посторонним, и до того увлекся, что даже забыл отключить свой прибор.

Интересно, чем это он таким занимался. Вот бы проверить.

Хотя, нет. Нехорошо лесть в чужие дела. Не стану я это смотреть. Я решительно отвернулась к ЭНН.

Но меня продолжало раздирать любопытство.

– Я только чуть-чуть, – уговаривала я сама себя, – Немного посмотрю…

С характерным шипением включился монитор.

Оп-па! Как это я забыл о современной электронике, управляемой просто голосом.

На экране крутился шар неизвестной планеты…

Может выключить?

Почему же я не стала произносить этого вслух? Боялась, что отключится?

Взгляд мой словно сам собой обратился к часам. Надо же, а с начала вахты прошло всего чуть больше полутора часов. Я думала, что сейчас гораздо больше времени. Странно, но до этой вахты время летело стремительней. Теперь же все словно подталкивала меня внимательней всмотреться в материалы Миллера.

Нет, только не здесь.

Я со страхом оглянулась на дверь. Вдруг кто-нибудь да заглянет. Хотя, кого я пытаюсь обмануть? Я боялась именно Вайса. Вот он придет и заберет свои материалы. А мне так хотелось ознакомиться с ними более внимательно. Вдруг да найдется хоть что-нибудь, подходящее к навязанной мне научной теме. Впрочем, я не знаю, можно ли ее в прямом смысле считать научной. При первом же особенно пристальном прочтении тема эта показалась мне просто нелепостью. Конечно, гипотеза эта совершенно не стыкуется с общепринятой теорией такой науки как астрономия.

Я снова украдкой оглянулась на вход. Рука моя вытащила из кармана мой собственный цилиндрик библиотеки. Еле заметное движение соединило цилиндрики в единое целое.

Жаль, но для карманной библиотеки не разработана еще программа, позволяющая управлять ей на расстоянии. Пришлось заняться копированием, что называется, вручную. Мне некогда было выбирать. Поэтому скачала все.

Как же горели уши.

Хорошо еще, что никто не видел.

А как теперь мне самой-то быть?

В сомнении я крутила в пальцах цилиндр, усыпанный разноцветными клавишами.

Стереть! Немедленно стереть! Рука дернулась было к переключателю.

Но зачем же я все-таки скопировала информацию Миллера?

Что-то шевельнулось у меня за спиной. Я испуганно оглянулась – мало ли, что может быть. В открывшихся с еле слышным шелестом дверях показался Джордж.

– Привет, практикантка! Можешь уже отдыхать…

Я украдкой взглянула на часы. Да, что такое, в самом деле? Надо же, мое дежурство благополучно завершилось.

– Как дела? – проговорил Джордж, усаживаясь в соседнее кресло, – мне тут Вайс сообщил, что он в рубке нечто оставил.

– Оставил, – непроизвольно я тяжело вздохнула, протягивая Петерсу карманную библиотеку Миллера.

Джордж, как мне показалось подозрительно, посмотрел мне в глаза. В первый раз я смогла различить глаза нашего капитана. Они оказались на удивление темно-карими. Почему-то до этого момента я считала, что цвет глаз Джорджа серо-стальной.

Вот бы понять, почему? Уж не потому ли, что он – наш командир?

– Уже посмотрела? – с преувеличенной заинтересованностью спросил Петерс.

Я почувствовала, как уши мои ярко запылали. Хоть печь затапливай, как говаривал дедушка.

Хорошо, хоть под волосами не видно.

– Конечно, нет, – поспешно ответила я.

В принципе, я и не соврала. Ведь я и в самом деле еще не видела материалы Миллера в полном объеме. Хотя, моей заслуги в этом как бы и нет. Я просто не успела бы. Но, в то же время я собиралась ознакомиться с ними поздней, в каюте.

– Держи, – словно подслушав мои мысли, Джордж вложил мне в ладонь цилиндр библиотеки, – потом рассмотришь…

В каюте я сразу же подключила библиотеку Вайса к персональному компьютеру. Пол экрану монитора снова поплыл шар планеты.

– Хм! Интересно…

Я перевела изображение в режим голограммы. Благо, конструкция цилиндра это позволяла.

Над медленно вращающейся в пространстве проекцией планеты проплывали редкие облака, временами перекрывая планетный рельеф. Рядом разворачивалось нечто вроде планетной системы. По круговым орбитам катилось несколько планетных шариков.

Что бы это могло значить?

Снизу голограммы стремительно побежали светящиеся буквы и цифры:

В значение циферок я особенно не всматривалась. И так все становилось предельно ясно. Стандартные параметры какой-то планеты. Рука потянулась к очередной клавише.

Шар планеты на голограмме слегка дернулся, разворачиваясь в карту полушарий. Ярко вспыхнуло непонятное кодовое название.

И это все? Не может быть.

Под пальцем завертелось колесико прокрутки.

Передо мной появилась следующая голограмма. На этот раз планета оказалась значительно больше, да еще и с несколькими спутниками…

Снова крутнулось колесико.

Еще одна планета…

Еще…

И еще…

Да тут у него целая коллекция. Надо же – еще один коллекционер. Велниньш собирал фантастику. Ну так ведь он электронщик. Кому, как не ему этим интересоваться. А Вайс Миллер как-никак планетолог. Вот и увлечение ему под стать. Только вот где они, все эти планеты?

Завибрировал вызов браслета.

– Ну, что просмотрела, – голос Джорджа показался мне невероятно жизнерадостным.

– Посмотрела, конечно, – в тон ему отозвалась я.

– Ну и как?

Интересно, что он имел в виду? Как я отношусь к коллекции незнакомых планет? А может они, как и у Велниньша – фантастические. Что-то не замечалось между ними большой дружбы, а склонности почти одинаковые.

– Это фантастика? – осторожно спросила я, – Вот эти планеты?

– Да, нет, – проговорил Петерс, – это все так называемые экзопланеты.

Экзопланеты? Помнится, нам говорили о них на лекциях по космографии. К моменту старта нашей экспедиции таких псевдопригодных для жизни планет уже насчитывалось тысячи.

– Там, в конце еще и огромное количество расчетов.

– Расчетов? Неужели он планирует и туда добраться?

– Ну, а ты как думала? – в словах Петерса послышались мечтательные нотки, – Вот вернемся с Каллисто…

Внезапно я представила выражение лица Джорджа. Явно восторженное…

– И начнем планировать более дальние перелеты, – закончил мысль Петерс…

Запись 4

Весь следующий день я находилась под впечатлением от коллекции Вайса. Мысли мои находились достаточно далеко. Всей душой я стремилась к ЭНН. Появилось плохо преодолимое желание подсоединить один из телескопов Наружного Наблюдения к бортовому компьютеру. Может тогда удастся проанализировать планетарные данные Миллера. Именно в этот момент я вдруг пожалела, что не выбрала планетологию или космологию своей специализацией. Коллекция Вайса чем-то определенно меня зацепила. Мало того, но ведь и, можно сказать, навязанная мне научная тема Велниньша об Облаке Оорта в чем-то перекликается с интересами нашего планетолога.

Конечно, работа в лаборатории и оранжерее продолжалась своим чередом. Под чутким руководством Азаровой все эксперименты медленно, но верно продвигались к логическому завершению. Быстрых результатов все равно не добиться. Дай Бог, если к концу путешествия удастся получить желаемый результат. Но ничего не поделаешь, не лететь, же несколько лет сложа руки.

Вот и приходилось мне выполнять некоторые виды ежедневных работ, что называется чисто автоматически. Ну, например, отслеживать прорастание семян и рост проклюнувшихся всходов в многочисленных, установленных вдоль всего Большого кольца, специальных ящиках оранжереи.

Нет, все-таки я не променяю свою биологию ни на что другое. Это точно.

Разве можно с чем-то сравнить радость от постепенно разворачивающихся нежных, будто восковых, листочков новых растений. А они ведь такие разные. Есть бледно-зеленые. Есть, наоборот крайне темные. А у некоторых растений молодые листочки вообще розоватые.

Азарова уверена, что еще на подлете к Марсу, вернее марсианской орбите, мы сможет получить первый урожай. Что ж, вполне возможно. Времени будет предостаточно. Почти год по времени «Андромахи». Всяко должно вырасти…

Впрочем, все равно не совсем понимаю необходимость присутствия в экспедиции биолога. Неужто, лишь для того, чтобы за какие-то несколько лет вырастить пару-другую космических урожаев? Или кто-то всерьез рассчитывает найти на спутниках Юпитера биологическую жизнь. Вот бы спросить у Инвара. Что об этом писали в древней фантастике. Может, подойти с этим к нашему Агарку? Он у Велниньша бы спросил…

Характерно, что работа наша построена особенным образом. Так как в течение суток каждому приходилось три часа корабельного времени отдавать вахте, остальное рабочее время планировалось с учетом этого обстоятельства. Таким образом, все это никак не укладывается в традиционный трудовой график. Получается, что всем членам экипажа приходилось трудиться практически в разное время. Но, в целом, у каждого рабочий день длился около семи-восьми часов. За вычетом обязательного восьмичасового сна оставалось примерно столько же на свободное время. Именно этот отрезок и планировалось использовать для занятия научной работой, не включенной в общий регламент.

Я уединилась в каюте. Я вывела на монитор одну из планет коллекции Миллера. HD 40307 gБледный шар завис посреди экрана.

Этого явно мало для анализа. Пришлось сдвинуть планету HD 40307 gв угол.

Защелкали клавиши компьютера.

Рядом с изображением планеты появился огромный шар Облака Оорта. Пальцы снова забегали по клавиатуре. По экрану поплыли многочисленные цифирки и буковки программы…

…Компьютер отключился. Сверкнув яркой звездочкой на экране, погас монитор.

Бесшумно выдвинулась койка. Я блаженно вытянулась на простынке…

***

…Перед глазами простиралась абсолютная тьма. Внезапно по черной непонятной поверхности пробежала светлая изломанная черта. По ушам ударил неожиданно громкий пронзительный хруст. Вверху словно отвалился зазубренный кусок. Во всяком случае, именно такой формы светлая заплатка появилась над головой. Я осторожно высунула голову в открывшееся отверстие. Перед глазами виднелись гладкие, словно полированные коричневые колонные стволов. Над ними медленно покачивались широкие пальмовые листья странного лилового цвета. В редких просветах между ними виднелись светло-золотистые небеса.

В уши хлынул поток разнообразных звуков.

Я двинула руками. Снова раздался хруст. На э тот раз не такой уж и громкий.

Что там такое?

Опущенный взгляд не увидел обычных рук. Вместо них на глаза попалось нечто, напоминающее скрюченные птичьи лапы, цепляющиеся за скорлупу огромного яйца.

Что бы это могло значить?

Я попыталась что-то сказать. Но вместо слов изо рта вырвалось что-то вроде клекота.

– Ифрюрбаз! – прозвучал незнакомый голос.

Слово показалось мне совершенно незнакомым. Что это за язык?

Я повернула голову в направлении звука. Взгляд мой встретился с темными глазами смуглолицей женщины, сидевшей неподалеку на пестрой шкуре. От расставленных на шкуре расписных чашек распространялся аромат незнакомой пищи.

– Ифрюрбаз! – снова воскликнула женщина, явно кого-то подзывая, – Опл обтизыгдяф ефшадек!

Заросли густой травы за спиной женщины раздвинулись. Из чащи вышел статный человек в блестящих одеждах – нет, в доспехах.…

***

…Откуда все это?

Тряхнув головой, я села на смятой постели. Я вроде бы и не спала совсем. Но это же явно был сон. А может что-то другое?

Глюки?

Что-то подобное я слышала о космонавтов начала космической эры. На лекциях по Истории Космонавтики, помнится, Оксана Николаевна нам рассказывала о видениях первых космонавтов. Кстати, именно она преподавала у нас не только космографию, но и собственно Историю Освоения Космического Пространства. Один из советских космонавтов явно слышал абсолютно незнакомую музыку, явно неземного происхождения. Другой смог в мельчайших подробностях разглядеть с околоземной орбиты свой собственный дом. Другой рассказывал:

«Во время полёта при сближении с орбитальной станцией управлявший кораблём командир никак не мог выйти на расчётную траекторию, чтобы произвести стыковку. Запас энергоносителя для манёвров у корабля ограничен. Его оставалось, как говорится, всего ничего. Если бы ещё одна коррекция не удалась, мы пролетели бы мимо станции и вернулись бы на Землю, не выполнив задания.

Помочь я ничем не мог, поскольку управление кораблём является исключительной прерогативой командира. Вдруг в какой-то момент в голове у меня раздалась команда: «Возьми управление на себя!» Позднее, анализируя случившееся, я так и не смог точно определить, был ли это чей-то голос или нет. Просто я воспринял чужой мысленный приказ, не выполнить который почему-то не мог. И что совсем уж удивительно: командир, не возражая, передал мне управление кораблём. Потом он сказал, что никаких команд не слышал, а только вдруг осознал, что должен вести себя именно так, хотя это шло вразрез со всеми «железными» инструкциями.

Сознания я не терял, но находился словно бы в каком-то трансе и послушно выполнял команды, возникавшие в моей голове. Только благодаря им стыковка была успешно произведена».

Еще один космонавт превращался в животное и при этом перемещался в соответствующую окружающую среду. В дальнейшем он ощущал себя уже в преобразованном виде. Например, пребывание его, что называется, в шкуре динозавра. Он чувствовал себя животным, перемещающимся по поверхности неведомой планеты, перешагивающим через овраги, пропасти, какие-то физические преграды. Слияние его с биологической сущностью древнего ящера было настолько полным, что все ощущения воспринимались им как его собственные. Кожей спины он чувствовал, как вздыбливаются роговые пластины на хребте. О пронзительном крике, вырвавшемся из пасти, он мог сказать: «Это был мой крик…»

Один из космонавтов вёл личные дневниковые записи, в которых описываются и его видения. Казалось бы, уникальный документ! Тем не менее, на предложения и просьбы опубликовать его или хотя бы пообщаться с учёными, занятыми проблемами живого вещества, космонавт ответил категорическим отказом, полагая, что это ещё преждевременно.

Так вот, и мои глюки почти в точности воспроизводили нечто подобное. Я выглядела словно ящер, только-только вылупившийся из яйца. Вот только при чем тут какие-то люди. Ведь не могут же он существовать одновременно…

Я тщательно умылась, отгоняя от себя остатки непонятного видения.

Непонятного еще и по такой простой причине, что все эти случаи происходили вблизи планеты. Ведь космонавты тогда еще не удалялись дальше Луны. Была, правда, некоторое время назад экспедиция на Марс. Программы «Арес» тогда еще даже в проекте не существовало. Та древняя экспедиция окончилась неудачей. Корабль на подлете к Марсу столкнулся с астероидом и взорвался. Видели ли участники той экспедиции что-то особенное – неизвестно. Никакой информации об этом обнаружить так и не удалось.

Мы же успешно миновали околоземную орбиту – и ничего. Может, это из-за того, что мы стартовали все-таки с МКС и пронзили пузырь ноосферы, практически его не заметив.

Интересно, а на «Ариадне»такие видения тоже наблюдали? Они-то как раз сейчас всего лишь подлетают к Луне. Может, хоть они-то зацепят. Потом можно будет поделиться с ними впечатлениями…

Запись 5

Мы уже значительно отдалились и от Земли, и от Луны. И теперь находились почти на полпути к Марсу. Но впереди по-прежнему еще месяцы полета. И это только до орбиты красной планеты. А потом еще годы и годы…

Сегодня Оксана Николаевна объявила общий выходной. В кое-то время мы почти все собрались в кают-компании. Разве только вахтенный оставался в РУ.

Странная, вообще-то, традиция – называть части космического корабля морскими терминами. Впрочем, я и сама-то назвала нашу «Андромаху» кораблем.

Так что, как любила приговаривать бабушка: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива…»

Агарок вывел на мониторы кают-компании все данные с ЭНН.

Вот только, почему он не мог этого сделать раньше? Может и проблем бы с вахтами не стало. Несли бы вахту прямо тут. Хотя, впрочем, что уж такого особенного – три часа в сутки контролировать движение корабля, сверяясь с показаниями приборов?..

Главное, что от остальных плановых работ мы в этот день оказались освобождены.

Освобождены?

Но, то один, то другой участник экспедиции срывался с места, чтобы что-то проверить или исправить в проводимых опытах.

Зато Вайс всю работу притащил прямо в кают-компанию. Он рассыпал по столу целую кипу табличек с планетами. Я никак не ожидала, что он окажется таким старомодным, особенно если учитывать его основную специализацию. Я осторожно протянула руку к ближайшей табличке. Какого же было мое удивление, когда вместо коллекции Миллера на пластинке мелькнуло изображение конечной цели нашей экспедиции – Каллисто. Надо же!

Тут же появилась и Азарова с цветочными горшками. И откуда она только их приволокла? Уж не из своей ли каюты?

Тут мне на память пришла бабушка Велниньша с ее тропическим уголком. Инвар как-томежду прочим рассказывал о нем. Когда-то я и сама мечтала вырастить в квартире подобный сад. Я даже название придумала. Не тропически уголок, а джунгли. Или, нет – когда-то младший брат Мишка говорил ДЖУНГЛЯ…

Людмила занялась цветами. Глядишь, к концу путешествия у нас тут будет цветочный рай. Точно – ДЖУНГЛЯ!

Это может оказаться вполне подходящей темой для живописи. И впрямь, стоит мне наконец-то и рисованием заняться?

Я быстренько метнулась к себе в каюту. Прихватив холст, краски, палитру я вернулась в кают-компанию. При виде моего снаряжения губы Андрэ искривились.

– Сейчас всю кают-компанию провоняет.– процедил он сквозь зубы.

Что тут возразить? Разве только то, что современная технология изготовления красок давно уже привела к отсутствию запахов. Впрочем, сейчас можно даже заказывать любой аромат для красок…

– Ты, что, с ума спрыгнул? – неожиданно встал на мою защиту не кто-нибудь, а наш капитан – Джордж, – эти краски совершенно не пахнут…

Спасибо ему, конечно, но с какой бы стати?

– Ну, ну, – еле слышно пробурчал Андрэ, спрятавшись за страницами книги, – увидим…

…Так вот только что бы изобразить? Может мое недавнее видение…

Итак, в чем же именно оно заключалось?

Я во всех красках и оттенках представила замысловатый, явно не земной, пейзаж. Перед глазами снова колыхались лиловые пальмовые листья на гладких, словно полированных стволах. В глубоком золотистом небе порхали невидимые птицы, оглашавшие окрестности замысловатым пением, не похожим ни на что земное.

Интересно, а как я сама-то выглядела со стороны? Я ж себя никак не могла видеть.

– Вот, послушайте, – снова заговорил Джордж, – я тут в память о Земле стишок накропал:

Выступление Джорджа присутствующие встретили унылым молчанием. Я, конечно, понимаю, что стихи Петерса оказались достаточно простенькими. В принципе, наверное, этого следовало ожидать. По общему представлению, наш капитан все-таки типичный технарь. Хотя, положа руку на сердце, строки получились образными. Я прямо-таки ярко представила эти поникшие под дождем ветви.

– Ну, как? – несколько напряженно спросил Джордж.

Но именно в этот самый момент прозвучал условный сигнал. Пора идти вахту нести. К сожалению, снова наступила моя очередь.

Я, тяжело вздохнув, посмотрела на подготовленный холст.

– Оставь, – посоветовала Азарова. А я думала, что Людмила не обращала на меня внимания, – вернешься – продолжишь.

Я медленно поплелась менять нашу вторую Анну – Лузину…

– —

Передо мной переливался всевозможными оттенками Космос. Равнодушно покачивались стрелки. Хаотично подмигивали огоньки цифр. Полет протекал в плановом режиме.

Жаль, что я так и не узнаю мнение спутников о стихах Джорджа. Лично у меня отношение к ним, как я уже писала выше, довольно неоднозначное.

Полузвон-полускрежет внезапно наполнил небольшое помещение Рубки.