Падение мисс Кэмерон

Глава 3

Лорд Кэмерон сурово посмотрел на дочь. Он не знал, какие обстоятельства заставили ее влезть в постель полковника, и не хотел их знать, но, если лорд Фитцуоринг не женится на Дельфине, как оскорбленный отец, он должен будет придать дело огласке. В этом случае скандал предстоит такой громкий, что полковник, его дочь, да и вся семья будут опозорены и в обществе их перестанут принимать. Конечно, и сам Фитцуоринг подвергнется бесчестью, его карьера будет разрушена. Ему придется покинуть армию, а он на это не пойдет, в силу этих обстоятельств он безусловно предпочтет брак. Но надо предупредить Дельфину, чтобы она вела себя благоразумно и прекратила бесить полковника, как делает это сейчас. Лорд Кэмерон сразу понял, что этот Фитцуоринг – твердый орешек, человек с сильным характером, он привык командовать. Он не станет долго терпеть ее строптивость и стремление задеть его самолюбие.

– Полковник Фитцуоринг подтвердил, что у вас была… э… э… э… связь в гостинице «Голубой вепрь» прошлой ночью; как человек чести, я сначала должен был удостовериться в этом факте, прежде чем просить его исправить свою ошибку.

Склонив голову набок, она насмешливо спросила:

– А вы что скажете, полковник Фитцуоринг? Вы действительно хотите исправить свою ошибку?

Она опять бросала вызов, не хотела подчиниться той власти, которую он уже имел над ней.

– Разумеется. Ваш отец и я обсудили дело, и мы примем меры, чтобы позаботиться о вас.

– Вот как? – Она горько рассмеялась. – Я могу понять участие отца в моей судьбе, но когда вспоминаю ваше поведение, отнюдь не джентльмена, то, как вы обошлись со мной, то, простите, сомневаюсь в ваших добрых намерениях, милорд. Вы думаете, мне очень приятно умолять о спасении мужчину, который лишил меня невинности? Поступайте как хотите, но не надейтесь, что ваша совесть после этого будет передо мной чиста, полковник.

Его лицо посуровело, а взгляд стал угрожающим.

– Я бы посоветовал вам быть осторожнее и выбирать выражения. – Он наклонился, пристально глядя ей прямо в глаза. – Я вообще мог не являться сюда сегодня. Мог отрицать, что встречался с вами, сказать вашему отцу, что он ошибся.

Его слова так рассердили ее, что она отбросила дипломатию и перешла в атаку.

– Ваш мозг действительно был затуманен алкоголем, зато я помню, например, оригинальное родимое пятно у вас на…

– Довольно, – прервал он грозно.

Она видела, он взбешен и с трудом сдерживается, чтобы не оскорбить ее.

Но он быстро опомнился. Тон снова стал спокойным.

– Теперь, когда прошлого не вернуть, все, что я могу сделать, – это жениться на вас. О чем и просил ваш отец. Я сказал, что готов жениться, и заверил, что к вам будут относиться, как того заслуживает девушка вашего положения и воспитания.

Она не могла сдержать горькой усмешки. Причина его ярости была очевидна – его вынуждают жениться, шантажируя, против его воли.

– Необыкновенно благородно с вашей стороны, лорд Фитцуоринг.

– Довольно, Дельфина, – прервал ее отец, – ты слишком дерзка. Следи за своими манерами. Ты сама виновата, что оказалась в этой неприятной для всех ситуации, потому что пренебрегала правилами, предписанными для молодой леди светом. Ты хоть можешь понять, что теперь являешь собой испорченный фрукт? По светским неписаным законам ты обесчещена. Если твоя связь с лордом Фитцуорингом станет известна, двери всех домов в Лондоне захлопнутся перед тобой.

Дельфина возмутилась:

– Папа, не было никакой связи!..

– Молчать! Мы с твоей матерью всегда знали, что с твоим образом жизни, твоим непослушанием в любой момент можно ждать неприятностей. Из-за тебя я переступил через свою гордость, когда просил полковника повести тебя к алтарю.

Ее переполняли чувства унижения и обиды. Ее отец не спрашивал ее согласия, ему была безразлична ее судьба, он лишь не хотел скандала. А ведь она еще ничего не видела в жизни, не встречалась ни с одним молодым человеком. Лишь несколько балов и гости матери. Она не вращалась в светском обществе, как ее сестры, и могла сравнивать Стивена только с мужьями своих старших сестер и женихами близнецов – Роуз и Ферн. Все они казались скучными и пустыми и не нравились ей даже внешне; надо было признать, что Стивен Фитцуоринг выгодно отличался от них.

– Но я совсем не хочу выходить за лорда Фитцуоринга.

– Обсуждение закончено. Он согласен, хотя одному Богу известно, что я готов был обломать об него свой кнут. Если бы он не согласился, тебя подвергли бы публичному позору и наше имя навсегда было запятнано, жизнь всей семьи разрушена. Вот почему не позднее чем через два дня, по специальной лицензии, вы будете обвенчаны. Она отшатнулась в испуге:

– Почему так скоро?

Стивен насмешливо приподнял идеальную бровь.

– Мой долг призывает меня незамедлительно отбыть в Испанию, – холодно сообщил он.

– Вот как? – Она тряхнула головой. – Не скажу, что разочарована.

Он прищурил глаза, что означало крайнее раздражение.

– Вы разговариваете со мной неуважительно и грубо. Я изменю это, когда стану вашим мужем.

Она лишь дерзко улыбнулась ему в лицо и отвернулась, вспомнив, что так всегда поступал отец, когда хотел кого-то вывести из себя.

– Надеюсь, что война с Францией продлится так долго, что ваш военный долг навсегда оставит вас в Испании. А до тех пор я обещаю, что, как только ваше обращение со мной станет цивилизованным, я отвечу тем же. Я всегда приветствую приличные манеры, предпочитая их грубости солдафона.

– Хватит, Дельфина, – снова прервал отец, – нам еще надо обсудить детали.

– Разумеется. После свадьбы Дельфина останется у вас, пока я буду в Испании. А когда вернусь, отвезу ее в свое имение в Корнуолл.

– О нет, сэр, так не пойдет. Ваша будущая жена, моя дочь, будет жить в вашем доме. И сразу же после церемонии вы отвезете ее туда, я рассчитываю, что вы не задержитесь надолго в Испании.

Стивен устремил холодный взгляд на будущего тестя:

– И разумеется, вы станете на этом настаивать.

Его лордство ответил таким же немигающим взглядом:

– Вот именно.

У полковника на щеке нервно дернулся мускул.

– Очень хорошо, но предупреждаю, я вынужден буду отбыть в полк немедленно, и у меня не будет времени хорошо устроить вашу дочь. Я и сам там давно не был, боюсь, что дом не в надлежащем порядке.

– Я думаю, что справлюсь сама, смею уверить, – сказала Дельфина.

Он взглянул на будущую жену:

– Я понимаю, что брака со мной хочет ваш отец, а не вы, но тем не менее не забывайте, что этот брак на всю жизнь свяжет вас со мной.

– А вы не забыли, что едете на войну, милорд? На войне иногда убивают, поэтому не загадывайте.

Он прорычал:

– На это не рассчитывайте, Дельфина, у меня нет желания покинуть вас так скоро.

– Надо обсудить приданое, – поспешно вмешался лорд Кэмерон, – прежде чем приступать к организации венчания.

– Оставьте его себе, мне ничего не надо.

Дельфина не сдержала удивленного возгласа. А лорд воззрился на полковника:

– Я правильно вас расслышал, сэр?

– Абсолютно, – подтвердил тот. – Мне не нужно платить за невесту и будущую жену.

– Но… Это нормальная практика.

– Я ее не одобряю. Я имею возможности содержать Дельфину подобающим образом, лорд Кэмерон.

– О, я не стану для вас обузой, полковник. Ни в финансовом, ни в любом другом смысле. Таким образом, может быть, соберу хотя бы остатки собственного достоинства.

Он посмотрел на нее. Взгляд у него был тяжелый.

– Как моя жена, вы едва ли будете вести отдельную жизнь от меня. Это невозможно, и скоро вы это поймете.

С этими словами он слегка наклонил голову и направился к двери. Она успела увидеть его разгневанный аристократический профиль, и, пообещав на прощание, что не опоздает на церемонию, он удалился.

Все было кончено. Она теперь жена лорда Фитцуоринга и собиралась вместе с ним покинуть Лондон. Только что завершилось спешное венчание. Жених с невестой покидали церковь. Дельфина была бледна, ее сердце ныло при мысли, что ее родители так откровенно избавились от нее. Лорд и леди Кэмерон торопились сбыть с рук недостойную дочь.

Не было ни красивого свадебного наряда, ни подружек невесты, зато рядом теперь стоял муж, который ненавидел ее за то, что его вынудили жениться на ней против воли. Они произнесли свои клятвы перед алтарем и обменялись кольцами, церемония традиционно завершилась поцелуем, скреплявшим обет, но поцелуй был холодным.

Когда церемония завершилась, он откинул назад голову и рассмеялся. Она почувствовала себя оскорбленной, кровь бросилась ей в голову.

– Если бы я была мужчиной, вы бы поплатились за это.

Он улыбнулся иронически и сказал тихо, чтобы слышала только она одна:

– Вы бы не оказались тогда в подобной ситуации, любовь моя.

Она хотела вырвать руку, но он сжал ее пальцы, как тисками, не давая выразить свое негодование. Потом наклонился так близко, что она ощутила его теплое дыхание на своем лице.

– Вам уже не удастся вырваться от меня, Дельфина. Я натура деспотичная, вы теперь моя, и навсегда, так что постарайтесь улыбаться и делать вид, что счастливы.

Ее щеки пылали, она понимала, что лишена всего. А главное – прежней независимости, и теперь она всецело зависит от этого мужчины.

– Вы самый отвратительный из всех грубиянов, с которыми мне приходилось когда-либо встречаться, – прошипела она.

Он и не подумал обидеться, только приподнял удивленно брови и произнес насмешливо:

– Это запоминающийся момент. Меня и раньше награждали неласковыми словами, но никто еще не называл отвратительным и грубияном. – И с этими словами повел ее к выходу.

После короткого свадебного ужина жених с невестой должны были сразу отправиться в Корнуолл. Дельфина стояла в холле, и все ей казалось кошмарным сном. На церемонии присутствовали только две сестры, незамужние близнецы – Роуз и Ферн, она почти не видела их после той ночи, когда вернулась утром из «Голубого вепря» и призналась в своем грехопадении матери. Дельфина подозревала, что мать специально изолировала их от нее, чтобы не запачкать своих драгоценных доченек общением с особой, лишенной морали, совершившей немыслимый поступок, грозивший бесчестьем не только ей самой, но и всей семье. Две старших сестры жили далеко от Лондона и не смогли бы прибыть на свадьбу за такой короткий срок. У близнецов был совершенно ошарашенный вид, они не могли понять, каким образом их младшая сестра, нигде не бывая и не имея поклонников, вдруг выскочила замуж за блестящего и необыкновенно красивого офицера. Обе белокурых младших сестры были на церемонии – красивые той утонченной красотой, которая ценится в свете; настоящие леди – с бело-розовой кожей, голубыми, как небо, глазами, светскими манерами, одетые в одинаковые бледно-голубого цвета платья, – они были воплощением всего, чего не хватало Дельфине. Обе через два месяца выйдут замуж за таких же светских женихов.

Лорд и леди Кэмерон обожали близнецов. Дельфина всю жизнь умирала от желания, чтобы на нее хоть раз взглянули с такой же любовью. И теперь, когда они с такой поспешностью буквально вытолкнули ее из дома, ее сердце разрывалось от боли. Она попрощалась со слугами и немногочисленными родственниками, которые собрались проводить новобрачных, некоторые, к ее удивлению, даже плакали и благословляли ее. С особой печалью Дельфина распрощалась с тетей Селией, которая заверила, что будет скучать и ей будет не хватать племянницы в работе с сиротами. Обычно тетя Селия была сдержанна и не поддавалась эмоциям, но на этот раз она прослезилась.

– Бог да благословит тебя, дитя мое, – она обняла племянницу, – я буду скучать по тебе, и знай, я всегда гордилась тобой.

– Неужели? Я же всех опозорила.

Легкая улыбка появилась на губах тети Селии.

– Нонсенс, дорогая. Иногда девушка не может противостоять обстоятельствам и становится их жертвой.

– Скорее жертвой не обстоятельств, а грубого солдафона, – пробормотала Дельфина.

Селия засмеялась:

– Верно. Но, по крайней мере, полковник Фитцуоринг – красивый офицер и совсем не солдафон. Когда твой отец рассказал мне твою историю, заявив, что виной является офицер армии Веллингтона, я забеспокоилась. Представила себе старого безобразного грубияна и с облегчением узнала, что это не так. И, дорогая, он просто необыкновенно хорош собой. А его пожертвование сиротам было очень и очень внушительным.

Дельфина удивилась. Она и не ждала, что он выполнит обещание.

– О, я не знала, но мне стыдно подумать о причине такой щедрости.

– Не думай об этом. Все позади, и жизнь продолжается. – Селия еще раз обняла ее. – А теперь тебе пора. Впереди длительное путешествие. Обещай, что напишешь мне сразу, как приедешь в Корнуолл. Я хочу все знать о тебе.

– Я обещаю, и ты мне пиши о детях. Ты ведь будешь хорошенько присматривать за малюткой Мэйзи? Обещай, тетя Селия.

– Обещаю, дорогая.

– И если у тебя будут неприятные, угрожающие ей обстоятельства, ты мне сообщи.

– Конечно. Но там, где ты будешь жить, наверняка тоже найдется где применить свои силы, бедные души найдутся и в Корнуолле, и им понадобится твоя помощь, Дельфина.

Дельфина с трудом сдерживала слезы. Грудь стеснило, когда она простилась с сестрами и родителями, у которых было каменное выражение лица. Они даже не обняли ее на прощание и не сказали, что любят ее и желают счастья. Торопливо попрощавшись, она поспешила уйти, чувствуя, что сейчас разрыдается, если еще останется на минуту. Это было выше ее сил.

Карета ехала очень быстро. Наверное, не желая быть запертым наедине с молодой женой в карете, Стивен предпочел поездку верхом в компании мистера Оакли, на огромном черном жеребце, игравшем мощными мускулами под лоснившейся шкурой.

Спустя несколько часов пути колеса загрохотали по мощеному двору гостиницы, где они должны были заночевать. Стивен спешился и, бросая поводья груму, командным голосом велел кучеру быть готовым двинуться в путь завтра утром, в половине восьмого.

– Я вижу, – заметила Дельфина мистеру Оакли, который помог ей выйти из кареты, – что мой муж не в духе. Не сомневаюсь, что он винит меня за то, что помешала ему немедленно отправиться в Плимут. Каким же неприятным препятствием в его глазах я являюсь, хотя, – она бросила на мистера Оакли многозначительный взгляд, – если мы оба начнем искать виновного, скорее всего, увидим его в вашем лице. Вы согласны, мистер Оакли?

Человек, глубоко преданный своему хозяину, сдержанный, которого нелегко выбить из седла, сейчас Оакли покорно склонил голову, ведя ее к входу в гостиницу.

– Боюсь, что это так, миледи. Назовите это ошибкой, но я полностью был дезориентирован всей ситуацией, а главное, местом, где мы встретились, и признаю свою вину. Мне только и остается, что просить вас о прощении, если я невольно причинил вам страдания.

Она улыбнулась. Невозможно было злиться на мистера Оакли, во всех отношениях приятного и дружелюбного человека, преданного своему господину.

– Я прощаю вас, мистер Оакли. А вот прощу ли я своего мужа – это вопрос. Он ведь не занимается специально оскорблением женщин?

– Он никому не желает зла, миледи. За многие годы я узнал, что женщины играют незначительную роль в его жизни. Хотя те женщины, с которыми он встречался, всегда были от него без ума, и это понятно, еще бы не восхищаться – красавец и такой щедрый блестящий офицер.

– Но их восхищение, вероятно, оставило его равнодушным, – холодно предположила Дельфина, глядя на прямую спину своего супруга, который уже входил в гостиницу.

– Боюсь, что да. Мой господин прежде всего солдат, и, как солдат, он не имеет времени и терпения на галантное ухаживание, а его истинные чувства трудно понять, он отлично умеет их скрывать. Его стихия – военная служба, он преображается, когда его страна стоит на пороге войны или, как сейчас, находится в состоянии войны с Бонапартом. Весь день он проводит в седле, проверяет готовность своей части, дает инструкции, он всегда должен знать все, что там происходит, чтобы принять срочные меры, если понадобится. После объезда пишет приказы командирам или составляет новые стратегии. Он встает с рассветом и на ногах до глубокой ночи, пока сон не свалит его.

– Ваша верность ему делает вам честь, мистер Оакли. Но я еще не готова быть снисходительной. Возможно, что его темп жизни и усталость от войны вынуждают его быть грубым, портят характер, поэтому иногда он ведет себя как раненый медведь. Впадает в ярость и набрасывается на женщин…

Она остановилась у входа и взглянула на своего спутника. Он ответил умным взглядом и доброжелательной улыбкой.

– Вы очень гордитесь моим мужем, я вижу это.

– Как я уже говорил, миледи, мы с ним были вместе многие годы и видели и хорошее и плохое, но смею заверить, что господин прежде всего человек чести, что бы ни говорили о нем. Он любит активную жизнь, любит движение, ненавидит застой, поэтому нашел себя в армии. Он с юных лет знает, что ему нужно, и упорно следует своей линии.

– За счет всего остального, из чего состоит жизнь, – например, жена, семья, дом. А теперь, неожиданно женившись, готов бросить молодую жену и поскорее вернуться в Испанию. – Она с трудом сдержалась, чтобы не добавить: «К своей прекрасной сеньорите». Но горечь в ее голосе не осталась не замеченной ее проницательным собеседником.

– Боюсь, что это истинная правда, миледи, но… – в его глазах мелькнул загадочный огонек, – но, мне кажется, что вы скоро измените его жизнь.

Она не смогла ответить на это странное замечание, потому что в этот момент рядом возник сам полковник. Она вдруг вспомнила, что скоро окажется в одной комнате с ним ночью, и ее щеки загорелись от волнения. Она до сих пор не отдавала себе отчета в том, что сегодня их первая брачная ночь и она должна будет разделить с ним постель.

Но волнение сопровождалось не лишенным приятности чувством ожидания. Она не была невинной невестой, которая не знает, что ей предстоит. У нее не было страха, и она знала, чего ждать от него и от себя тоже. Тот опыт, который она получила, позволял ей надеяться разделить с ним страсть, уже на законных основаниях. И ее предательское тело уже ликовало в предвкушении, и приходилось усилием воли подавлять в себе низменные желания, потому что если она не справится с ними, то рискует полюбить без ответа и потерять не только свободу, но и свое сердце.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.