Месяц в деревне

Спать хочется

Дама с розовым зонтиком шла не прогулочным, а торопливым шагом.

– А вы сегодня позже, чем обычно, – прокомментировала Юля из-за забора.

– Опаздываю! Осталось четыре минуты.

– До чего?

– Да итальянский же! Урок по телевизору. Всю жизнь мечтала выучить этот язык, – не сбавляя скорости, проговорила дама.

– Вот это да. – Юля поискала взглядом деда. – И эта – на урок! Итальянский. Обалдеть. Я думала, ТАКИЕ только мыльные серики смотрят.

– Ну, не такая уж она и старая, – слегка обиделся дед. – В нашем возрасте как раз полезно усваивать новую информацию: учить стихи, запоминать иностранные слова. В Доме культуры, я слышал, даже университет для пожилых открылся. Лекции о здоровье читают, о садово-огородных делах, есть компьютерные курсы…

– А ты туда ходишь?

– Я? Нет.

– А что тогда об этом говорить?

Юля устроилась на веранде, собираясь перехватить Таню сразу после урока. Из открытого окна доносились математические монологи Пифагора. Голоса новой подружки было не слыхать. Вспомнилась детская книжка с картинками: орел выклевывает Прометею печень, тот страдальчески терпит. Когда дед удалился, предложив ученице решить что-то самостоятельно, Юля через окно заглянула в комнату:

– Ну что?

– Ничего. Опять чуть не уснула. Сейчас он вернется, сам решит и начнет объяснять по новой.

Юля посмотрела на уравнение. Таня беспокойно оглянулась на дверь и зашептала:

– Ну, будет опять икс равен нулю. Я понимаю, ЧТО для этого нужно проделать, но только пока мне объясняют, а потом сразу же забываю. Я не понимаю, ЗАЧЕМ это нужно. Зачем все упрощать и что-то к чему-то приравнивать? Зачем сводить к нулю?

– Затем, – объяснила Юля, быстро записывая в столбик решение, – чтобы все это закончилось, и мы пошли гулять.

– А дело-то идет на лад, – похвалился дед, проводив ученицу. – Совершенно правильно решила, а какая слабенькая вначале была! Мне даже казалось, что она просто сидит и ждет, когда урок кончится – неловко было деньги брать у ее матушки…

Юля раскрыла учебник по алгебре. На первой странице крупно подписано: «NikBer».

– Это Таня оставила?

– Это? Нет, у меня куча старых книжек, от бывших учеников.

– А эта чья?

– А я и не помню.

Юля побежала догонять Таню и наткнулась на плачущего ребенка в комбинезончике – не разобрать, мальчика или девочку.

– Фусси! Фуська! Фусенька! – взывало дитя непонятно к кому.

– Ты что, потерялся? – притормозила Юля.

– Нет, это Фуська потерялся! Я его ищу.

Ни кошек, ни собак поблизости не было видно, и Юля помчалась дальше.

Муму

– Я, наверно, сама виновата, – оправдывалась Таня, когда они вместе шагали по длинной дачной улице. – Я, наверно, не умею учиться. Когда я была маленькая, к старшей сестре ходили разные учителя, а я сидела в ее комнате, играла и все слышала. И потом получалось, что я все уже знаю, и читать умею, и писать, и английский… А еще я любила потихоньку копаться в ее книжках и учебниках, когда ее дома не было, и из взрослых шкафов книги таскала. А в школе потом сидела и ждала, когда все кончится. Было неинтересно – ничего нового. Но если начинали объяснять что-то незнакомое, я ничего не понимала – мне, чтобы понять, надо куда-нибудь спрятаться и получить знание как будто через щелку или самой где-нибудь откопать, тогда оно станет моим. А если его передают напрямую, то это как кувалдой по голове, и чем больше напрягаешься, тем меньше толку.

– А по-моему, напрямую – как раз проще.

– Ну вот видишь, – развела руками Таня, – я и говорю, что не умею учиться, особенно при всех. Бывают люди, которые есть при всех не могут, для них это слишком интимный процесс.

– А может, тебе просто математика на фиг не нужна? – предположила Юля.

– Мне очень много чего не нужно, – призналась Таня, – даже страшно становится. Родители отдавали меня в разные престижные школы – в школу благородных девиц, например. В ней я возненавидела рукоделие и музыку. В школе с оздоровительным уклоном – физкультуру. Математика – само собой, я везде ее ненавидела. Более-менее было в английской школе… А что мне нужно – я не знаю.

Я люблю просто сидеть и мечтать. Но мне же никто не даст этим заниматься.

– Почему? – возразила Юля. – Если тебе так надо, никого не спрашивай – сиди и занимайся.

Таня засмеялась. Юля хотела было пояснить, что не шутит, как им обеим пришлось отскочить к забору: в облаке пыли пронеслись два квадроцикла, унося с собой хохот веселой компании.

– Придурки, – проворчала Юля. – Смотри, а вон там – городок гномов.

Они свернули на улицу, где стояли маленькие, как игрушечные, совершенно одинаковые коттеджики.

– Улица Научная, – прочитала Таня надпись на табличке. – Наверное, это и есть твой наукоград.

Квадроциклы опять проревели, обгоняя их, только на этот раз один затормозил, и Егор прокричал оттуда:

– Таня, привет! – как будто Юли рядом не было.

Юля тут же осведомилась, где его паровоз и почему он сегодня на нем не катается. Мальчишка скорчил рожу и врубил песню: «В стрёмных телках море позитива!» Его приятель начал усиленно приглашать девочек в свою повозку, хотя все места были заняты. Таня ограничилась тем, что поздоровалась с Егором, а Юля прокомментировала его музыкальный вкус и посоветовала купить прицеп.

– Или ты хотела прокатиться? – покосилась она на Таню, когда компания умчалась с ветерком.

Та замотала головой:

– Нет, меня бы это напрягало. Я бы не знала, о чем с ними разговаривать. Вот моя сестра – светский человек и получает от всего этого удовольствие. Она старше на пять лет. Когда я пошла в школу, ей было уже двенадцать. Мне этот возраст казался магическим. Казалось, как только и мне исполнится двенадцать, я стану такой же, как она – популярной, общительной. Пойму, в чем радость жизни. Вообще превращусь в другого человека. Пойдем дальше?

Впереди был парк. Аллеи с цветниками расходились веером и исчезали в зеленом море.

– Пойдем. И как, не превратилась?

– Не превратилась. Уже и тринадцать исполнилось, и четырнадцать, и пятнадцать. Я, наверно, много ерунды наговорила, – спохватилась Таня, – потому что не умею с людьми разговаривать. Я обо всем этом вообще-то обычно молчу. В моих школах принято говорить только о шмотках и о мальчиках…

– Это не только в твоих, – заверила Юля. – Нормально ты разговариваешь, расслабься. А мальчики что? Они у тебя хоть были?

Аллея подвела их к смотровой площадке с разломанными перилами. Вниз круто уходил обрыв. Кудрявые вершины деревьев спускались к озеру. А вот и двойная береза, увешанная ленточками, и скамейка под ней. Юля узнала место встречи с НЕхудожницей.

– Нет, не было. Я понимаю, это может показаться ненормальным, – говорила Таня, отойдя подальше от края. – Но я живу в замкнутом мире. Меня обычно возят, родители или домашний шофер – в школу, из школы. А все остальное время я дома. Там я сама по себе и занимаюсь чем угодно, но никуда не выхожу, потому что пока не вожу машину. А из коттеджного поселка иначе не выберешься. Сейчас мы переехали в Москву, но это мало что меняет.

– Ты что, просто по улицам никогда не ходишь? – не поверила Юля.

– Ну да. Мама только здесь расслабилась, потому что репетитор в двух шагах от дома. Теперь ты понимаешь, почему я так люблю бродить по Белогорску? Очень необычное ощущение себя в пространстве… Какая же тут может быть личная жизнь? А у тебя она есть?

– Нет, – созналась Юля. – Я пробовала встречаться с одним парнем, просто потому, что все девчонки уже с кем-то встречаются. Типа если у тебя никого нет, значит, ты никому не нужна. А потом узнала, что он провожает меня и идет еще к кому-то. Параллельщик такой. Я сказала, чтобы он это прекратил – или пусть отваливает.

– И что?

– Отвалил. Нет уж, мне такая муть не нужна, даже для галочки. А с одноклассниками ты что, не общаешься?

– Когда была помладше, меня возили на всякие дни рождения…

– И ты там ждала, когда все кончится? – со смехом подхватила Юля.

– В общем, да. А потом, я же в благородных девицах пробыла несколько лет, там мальчиков вообще не было. Но ты не думай, меня это не напрягает. Напрягает, когда на тебя начинают смотреть, как эти мальчишки с квадроцикла, как будто твои руки-ноги – это и есть ты.

Юля критично оглядела ее:

– Нормальные у тебя руки-ноги. Еще получше, чем у других.

– Ну, ты же понимаешь, о чем я. Мы один раз с сестрой гадали с зеркалом, там должен был кто-то появиться. И вот после этого у меня долго оставалось странное ощущение, когда я подходила к зеркалам. Вдруг я туда посмотрю, а там окажусь – не я. И в мужских взглядах примерно то же самое – я вижу, что они видят не меня, а что-то другое…

– А у меня ощущение, что на нас с тобой прямо сейчас смотрят. Тебе не кажется, что рядом кто-то есть? – насторожилась Юля. – Как будто ветки вокруг хрустят.

– Гуляет кто-нибудь. Тут же парк.

– Я и у деда все время что-то слышу. Наверно, это чужой мир со своими звуками, никак не привыкну… Вот, опять ветки трещат! А давай спустимся к озеру? У тебя же еще есть время? Не бойся, я подстрахую. Я здесь уже лазила. Не так уж и высоко.

Юля нырнула под перила и протянула Тане руку. Та зажмурилась, но шагнула вперед.

Внизу они побродили по берегу и набрели на живописный водопадик – ручей впадал в озеро, соскакивая с высокой ступеньки.

– Что-то плывет, – заметила Юля.

Таня предположила:

– Деревяшка?

– Нет, оно живое. Гляди, голова! Может, водяная крыса? Дед говорил, их в озере полно. Они норы по берегам роют, а народ их отлавливает на шапки и воротники.

– Это не крыса. Крыса бы плыла, а это… кто-то тонет! Смотри, как его крутит течением!

И Таня, сорвавшись с места, – Юля даже подумала, что она упала, – кинулась в воду. И в следующую секунду уже барахталась в озере, как была – в одежде, в кроссовках. Сзади раздался вопль:

– Таня! Стой! Там глубоко!

И оторопевшая Юля увидела в воде уже двоих: Егорка, появившийся откуда ни возьмись, рвался к ее новой подруге, поднимал брызги до небес и вопил:

– Осторожно! Там водоворот! Хватайся за меня!

Но у Тани были заняты обе руки, она что-то крепко ими держала и сама выбиралась на сушу. Юля по очереди втянула ее, потом Егорку – берег был высокий и скользкий, глинистый, без посторонней помощи не влезешь.

– Ну, ты даешь, – восхитилась она. – Вот это реакция. Кто там у тебя? – Она всмотрелась в маленькое, дрожащее, вымокшее существо и засмеялась: – Муму!

Это и правда был щенок. Промокшая Таня быстро сунула его за пазуху.

– Сейчас он… она… оно… согреется.

– Откуда он взялся? Может, кто-то топил щенков? Или он сам в воду свалился? – предположил Егор. – Это хорошо, что ты кроссовки не сняла. Там дно плохое, со стеклами, корягами.

Темные аллеи

Утро прошло не напрасно: хотя бы один элемент наукограда был наконец найден. Но стоило Юле отойти на шаг от величественного старинного здания НИИ, как она неожиданно оказалась в парке. Опять зеленое море, снова аллеи и клумбы… В Белогорске куда ни пойди, тебя заглатывает этот лабиринт! Зато хотя бы понятно, в какой стороне дом.

Но вскоре обнаружилось, что аллеи только кажутся теми же самыми, по которым они с Таней проходили вчера. Вот этих резных деревянных богатырей не было. И странных деревьев, превращенных в живые арки, тоже…

– Они согнулись зимой после ледяного дождя и, кажется, никогда не станут прежними, – пояснила Марина, выходя из-под веток.

– Живые – и ладно, – отозвалась Юля. – А мне казалось, когда в том году, в жару, все листья облетели и деревья летом стали лысыми, что они умерли навсегда. И придется жить в мире без деревьев. А они сильнее, чем кажется, – снова все зеленое… Ну, как твои картинки к книжке?

Марина только махнула рукой, Юля догадалась:

– А, опять глубокая печаль? Ну, я пошла.

– Если к дачам, то тебе опять в другую сторону.

Юля пнула с досады камешек:

– Куда ни поверну – все не туда! Городишко – два шага, а на каждом нужен навигатор. Или, на худой конец, карта.

– Карта? – удивилась Марина, и Юля наконец увидела, что у нее в руках не книжка, не листки с рисунками, а именно карта. Вытянула шею – а там Белогорск во всех подробностях.

Огромное зеленое пятно изображало, конечно же, парк. Юля тут же нашла точку, где они сейчас стоят, потому что чьей-то рукой очень похоже были подрисованы столбики-богатыри. В нужном месте нарисовали и двойную березу в ленточках, а впадение ручья в озеро, где Таня вчера выловила собачку, отметили надписью «Водопад».

– Супер, – восхитилась Юля. – Можно еще посмотреть?

Глаза разбегались. Пометки «Дом с привидениями» и «Старая пушка» обозначали достопримечательности, которые сразу хотелось увидеть. За пределами города значились не менее заманчивые «Черный камень», «Пещера», «Дерево желаний», «Старый причал», «Новый причал». Это была не обычная карта, которую можно купить в любом ларьке с газетами, а усовершенствованная – именно то, что нужно им с Таней!

– Слушай, дай мне ее, – не выдержала Юля. – Ненадолго! Мы с подругой не местные, ходим, без толку время теряем. А здесь, оказывается, столько интересного!

Марина колебалась:

– Карта вообще-то не моя…

– Да тебе она зачем – ты же все и так здесь знаешь, – горячо убеждала Юля.

– Это мой молодой человек мне оставил, – выговорила наконец Марина. – Я сейчас ходила по нашим с ним местам…

– А где он? – сбавила Юля напор. – С ним что?

– Все нормально, надеюсь. Он в армии. Он всегда был таким – ходящим новыми путями. Следопыт. Он и карту эту составил, с кучей разных мест, только ему известных. Вот смотри: на озере нанесены острова, которых нет на официальной карте. Камышовый, Утиный, остров Чаек. Это он ходил открывать новые земли – и открывал. Лицо земли ведь постоянно меняется – осенью одно, весной уже другое. Глядишь, после паводка тут полуостров намыло, там островок отрезало… Он в МГУ начинал учиться на биофаке, у него дедушка был академик, проблем – никаких. Но он их сам себе создал: забил на учебу, начал работать в турфирме, возить группы в экзотические страны. Все после перелетов становились выжатыми лимонами, один он кайф ловил. Любил летать. Потом с учебы вылетел – и отправился Отечеству служить. Сам причем побежал – как же, новое приключение, ружье дадут, побегать, пострелять.

– И где теперь твой следопыт?

– В разведке.

– Далеко?

– Далеко.

– Так глубокая печаль – не из-за юридической конторы, – заключила Юля.

– Контора меня доконала! Словно железный колпак на голове, и я из-за него не вижу ни неба, ни простора, даже собственных мыслей и желаний.

– Лезь из-под колпака, – потребовала Юля. – Следопыт вернется, никуда не денется, а с колпаком ты сама должна справиться. Не думаю, чтобы люди были слабее деревьев. Мы с ними на одной земле растем.

– Да я пытаюсь! Изо всех сил! Я же знаю, что нормальное состояние человека – это радость, и пробую во всем ее искать. Вот хожу с картой и ищу. Есть еще один способ: придумать, чем бы я занималась, если бы железного колпака не было, – и заниматься. Я тогда сажусь и рисую. Но этого ненадолго хватает.

– Значит, найди что-то посущественней. Бросай юристов и иди туда, где нужны картинки к книжкам. Ищи своих.

– Как Никола, что ли? – усмехнулась Марина. – Взять и все бросить – учебу, работу?

– Ну да. Начинай летать.

– Все сначала – в двадцать лет? Чтобы профессионально рисовать, надо с детства учиться… Хотя у меня как раз словно бы детство вернулось. Мы с Ником в восьмом классе познакомились и с тех пор всегда были вместе, я уж и забыла себя без него. И вот он исчез – и мне как будто снова четырнадцать. Абсолютно так же себя чувствую. И знакомых соответственно завожу. – Она первый раз улыбнулась и протянула карту. – Ладно, бери. Другой такой и правда не найдешь. Не потеряй только!

– Не потеряю, не испорчу, не испачкаю, – поклялась Юля. – А это тебе в залог. И ты не потеряй.

Теперь Марина не верила глазам. На протянутой ладони лежал солдатик – серенький, металлический, в каске и с ружьем. Старинный – таких она видела на детских фотографиях папы.

– Твой талисман?

– Мой страж. Мы с ним тоже никогда еще не расставались.

Марина положила солдатика в карман. Юля аккуратно свернула карту. Вдруг на полях мелькнула уже знакомая надпись: «NikBer».

– А это что? Что это значит?

– Имя владельца. Николай Берестов. Когда мы познакомились, он именовался Ник, а еще мы его называем Никола – я разве не сказала?

Юля взглянула на часы – до конца Таниного урока далеко. Еще раз раскрыла карту и ткнула наугад. Палец угодил в квадратик с обозначением «Гимназия».

Мои университеты

Возле Таниного дома торчал Егор.

– Опять ты! Вчера за нами через парк крался, а сегодня чего здесь забыл?

– Не видишь – у меня Муму, – независимо ответил мальчишка.

Собачонка и правда сидела у него на руках. Сухая, она оказалась шоколадной, шелковистой и глазастенькой.

– Он согласился Моську понянчить, пока я на уроке, – заступилась Таня, выходя из домика, – а то мама от нее не в восторге.

– Наверно, испугалась, что из нее вырастет здоровенный барбос, – предположила Юля. – Дворняжки – это ведь всегда сюрприз. А она Муму или Моська? – И тут, вспомнив о главном, вытащила карту.

Таня, кроме значков-подсказок, высмотрела:

– Да вот же твой наукоград. Гляди: улицы Гагарина, Циолковского, Вернадского. А рядом – Пушкина, Ахматовой, Есенина. Полгорода – космос, полгорода – поэты. Они здесь что, жили? Или бывали? – И тут же спряталась в свой домик-челку: – Ну вот. Мама идет – меня встречать. Оттого что я вчера заявилась мокрая, она тоже была не в восторге. Кажется, нашим прогулкам конец.

К дому приближался пламенно-красный сарафан.

– Кармен, – проговорила Юля вполголоса.

Каблучки щелкали, как кастаньеты.

– У мамы бизнес в Испании, – не без удивления отозвалась Таня.

– А что ж вы тут тогда торчите?

– Я жары не выношу… Мама, познакомься, это Юля, внучка Юрия Георгиевича.

– Можно вас немного проводить? – тут же нашлась Юля – а вдруг не все потеряно. Вдруг эта мама как-нибудь от них отстанет.

– Ну, разве что немного. Нам тут близко.

– А вы не любите гулять по Белогорску? На той улице много красивых домов.

– Да, маме это может быть интересно, она занимается недвижимостью, – подхватила Таня, забирая у Егора щенка.

Зеленая улица с причудливыми особняками действительно заинтересовала маму, которая, проезжая на машине, не замечала деталей.

– И кто только здесь живет? – отметила она дом с корабликом и витражами.

– Принцесса, – предположила Таня, и теперь Юля метнула на нее удивленный взгляд.

Мама, перестав недовольно посматривать то на дочку, то на собачку, завела светский разговор:

– Юля, а твои родители тоже физики, как дедушка?

– Нет, – был ответ. – Мой папа – Карабас-Барабас.

Кармен не знала, как отреагировать, а Таня не поверила:

– Не может быть! Директор кукольного театра?

– Может, – подтвердила Юля. – Только правильно – театр кукол. У нас семейный театр. Родители оба – кукольники.

– Какая интересная у тебя должна быть жизнь, – заметила Танина мама, а Таня так и впилась в подругу глазами:

– И вы повсюду ездите и даете спектакли? Или у вас есть свое здание? И ты тоже участвуешь в представлениях? А куклы на ниточках или большие?

– Да, наша жизнь – сплошной праздник, а по праздникам – сплошная работа, – смеялась Юля. – Конечно, меня давным-давно припрягли. Тростевые куклы папа и мама водят, а я только помогаю, когда нужен второй актер. А вообще я шью хорошо и поэтому отвечаю за тряпки, а брат – за освещение и музыку, это исторически сложилось. Ездим – да, по всей области. Нас хорошо знают и приглашают везде. А недавно в Москве были на фестивале…

– Это правильно, когда дети с раннего возраста участвуют в семейном деле, – одобрила Кармен, в то время как Таня расспрашивала, придумывают ли они свои сценарии или используют готовые, и какие пьесы нравятся публике, и о самих куклах.

– Я получаю зарплату, – похвалилась Юля. – Родители нам карманных денег не дают, у нас это не принято, мы с братом сами зарабатываем.

– Значит, твое будущее определено, – подытожила Танина мама. – Те, кто выросли в театре, обычно и сами становятся артистами.

– А вот и нет, – живо возразила Юля. – Не знаю, как брат, а я не собираюсь всю жизнь играть в куклы!

Обе ее собеседницы опешили. Таня даже запинаться начала:

– Тебе что, театр не нравится?

– Да нет, просто я не собираюсь в нем застревать только потому, что родители посвятили ему жизнь. Возможно, свою жизнь я посвящу чему-нибудь другому.

– Какая ты самостоятельная! – воскликнула Танина мама, забыв и об особняках, и о том, что прогулка затянулась. Новая подруга дочери интересовала ее все больше. – А можно узнать, чему именно ты хотела бы себя посвятить?

– Можно, – через паузу, но твердо отвечала Юля. – Вероятнее всего, точным наукам вроде физики или космологии.

– Космология? – переспросила Кармен. – Какая же это точная наука, если она то утверждает, что Бог создал небо и землю, то что это был Большой взрыв. Сначала Солнце вертится вокруг Земли, потом наоборот – и неизвестно, что дальше придумают. По-моему, самая фантастическая наука.

– Тем более стоит заняться, – не уступала Юля. – Здесь, в Белогорске, как раз это направление, и я приехала посмотреть.

Она предпочла не уточнять, со спросом или без она приехала, но Танину маму интересовало не это, а как девочка добралась без провожатых.

– Нормально добралась. До Ярославля – на автобусе, до Москвы – на поезде. Всего-то часа четыре. И у меня же есть свои деньги, – напомнила Юля независимо.

– Поразительно! Без нянек доехала, и ничего не случилось. А вот моя Таня такая беспомощная – не представляю, чтобы она отправилась куда-нибудь сама!

Юля хотела высказать об этом свое мнение, но вовремя остановилась, тем более что на нее сыпались новые вопросы:

– Ну и как, дедушка уже показал тебе НИИ? Он же там всю жизнь проработал. Он, наверное, гордится тем, что внучка собирается идти по его стопам?

– Знаете, я ему пока об этом не сообщала, – честно ответила Юля. – Зачем говорить гоп, пока я ничего еще не прояснила.

– И что же тебе нужно прояснить?

– Ну, вот сегодня я побывала в гимназии. Это такая спецшкола, с углубленной физикой и математикой. И договорилась о том, чтобы там учиться.

– Ты – договорилась? – воззрилась Танина мама. – Сама? Это как же?

И тут Юля, до того отвечавшая на вопросы осмотрительно, продумывая каждое слово, чтобы самой куда-нибудь не вляпаться с этой чужой мамой, да еще Таню не подвести, забыла об осторожности.

– Я захожу, а там интерактивная доска! Представляете? Как по телевизору! Гимназия пустая, один учитель сидит и с доской тренируется. Ее только что установили, и у него стилус не пошел – он пальцами тыкает и инструкцию читает. Я тоже попробовала – и получилось! Мы еще электронным маркером порисовали, и экранную клавиатуру нашли, и другие всякие возможности. Так здорово! И когда я сказала, что хочу у них учиться, он меня поспрашивал – он математик оказался, – а потом повел к директору. Ну, в общем, я им подхожу, они меня берут, нужно только согласие родителей.

Услышав свои последние слова, Юля перестала захлебываться от восторга, увяла и призадумалась. Танина мама, наоборот, восхитилась:

– Какой ты необычный человек! Просто чудо какое-то. Сама, без взрослых – пошла и поступила в школу! Впервые вижу такую самостоятельность в таком возрасте. Таня, ты только посмотри, ведь твоей подруге столько же лет, сколько тебе. Как бы я хотела, чтобы ты была такой же! Общение с Юлей должно пойти тебе на пользу! И как хорошо мы прошлись, как приятно оказалось на этих милых деревенских улочках. А я все в доме сижу. Давайте и завтра вместе прогуляемся!

Семья вурдалаков

Таня опять сидела в пустой комнате на втором этаже. Зоркий глаз мамы издалека заметил на экране ноута раскрытую папку «Математика». Мама сразу же затормозила.

– Ну ладно, занимайся. Мне надо съездить в Москву. Сижу ведь тут без вылазу, а дела стоят! Хотела, чтобы ты со мной прокатилась, но если ты готовишься к уроку – не отвлекайся. Я на пару часов, туда и обратно.