Любовь до востребования

Со звонком будильника Валюшка открыла глаза и посмотрела на широко распахнутую дверь старого шкафа. Этот первый утренний взгляд давно вошел у нее в привычку.

Хоть Валя и была совсем взрослой семнадцатилетней девушкой, спала крепко, как ребенок, уносилась во сне куда-то очень далеко, – а проснувшись, не могла сообразить, какой нынче день и куда ей с утра пораньше нужно бежать. В детстве приходилось идти в родительскую спальню и потихоньку будить маму. Вот тогда мать и научила ее простому фокусу: с вечера вывешивать на дверцу ту одежду, которая понадобится утром.

Если был будний день – на шкафу висела школьная форма. Если суббота – на дверцу вывешивался тренировочный костюм и мешок с купальником для похода в бассейн. Встреча с друзьями – джинсы и свитер. Простое домашнее платье, если Валя собиралась остаться дома. Будильник в этом случае все равно звенел – родители приучали дочку жить строго по расписанию.

Правда, иногда над Валюшкой жестоко подшучивали старшие братья. В третьем классе в ночь на воскресенье взяли и подменили домашнее платье на школьное. Утром Валя вскочила, с закрытыми глазами натянула на себя форму, выпила на кухне чашку чая и пошла в школу. Ее не остановило то, что из спальни родителей доносился отцовский храп (обычно родители уходили на рассвете), а в прихожей были кучей свалены ботинки братьев.

Через полчаса мать прибежала за Валюшкой, нашла ее зареванной, перепуганной до икоты безлюдностью и темнотой школьного двора и увела домой. Братьям крепко влетело. Но это их не остановило: в следующий раз Валя едва не ушла в школу в материнском кухонном переднике.

Теперь братья жили отдельно. Но в это утро Валя все равно смотрела на шкаф с возрастающим недоумением.

Там висело изумительной красоты платье: розовое, блестящее, с разрезами по бокам. С середины груди атлас переходил в кружево, кружевными были и широкие, собранные внизу рукава. Платье казалось яблоней в розовом цвету. Сквозь кружева пробивались солнечные лучи. Валюшка жмурилась от света и пыталась понять: почему будильник разбудил ее так поздно и почему в то же самое время ей так мучительно хочется спать…

«Да ведь вчера был мой выпускной! – вдруг всплыла в ее сознании простая и радостная мысль. – И я легла спать только в пять утра. А на сегодня мы договорилась с утра всем классом идти гулять в парк!»

Валя вскочила и заметалась по комнате. Платье на поверку оказалось не слишком-то свежим: подол замялся, на правом рукаве откуда-то взялось жирное пятно. Лучше бы надеть что-то другое, но вчера они с подругой Галкой договорились, что будут гулять именно в выпускных платьях. Пусть люди думают, что они еще не заходили домой! Слишком большой ценой дались им эти платья, чтобы надеть их только один-единственный раз!

Валюшкина мать долго настаивала, чтобы платье было симпатичное, но повседневное и можно было надеть его летом, например на те же вступительные экзамены в институт. Валя же бредила кружевным великолепием. В конце концов мать сдалась и купила дочери это платье на городском вещевом рынке, в самом дорогом, элитном отделе.

С Галиным платьем история была еще более запутанная. Дело в том, что ее мама была портнихой и никогда не покупала дочери готовых одежек. А Галку в старших классах буквально воротило от всего, что шила для нее мать. Она даже заявила, что не пойдет на выпускной, если не станет обладательницей нормального покупного платья. Но на мать ее угрозы не произвели ни малейшего впечатления.

Потом платье у Галки все-таки появилось, почти такое же шикарное, как у Валюшки. Подруге она туманно поведала о том, что платье подарил очередной кавалер и что ей даже пришлось его за это каким-то образом отблагодарить… Скромная Валя не стала вдаваться в подробности.

Натянув платье, Валюшка задумалась: надевать ли выходные туфельки. К сожалению, туфли были прошлогодние. Хоть и хорошенькие, они стали тесными еще к Восьмому марта. Девушка, конечно, мечтала о новых, но тут уж мать была непреклонна. Почему-то она решила, что за лето дочкина нога еще вымахает, и новые туфли купят к институту. Если, конечно, Валя в него поступит, в этот институт. Что будет, если она провалится на экзаменах, Валюшка думать боялась. У нее было четкое ощущение, что жизнь на этом если не закончится, то уж точно пойдет наперекосяк.

Наскоро сполоснув в ванной лицо, девушка на цыпочках пошла к входной двери. Вот было бы хорошо, если бы мать еще спала. Тогда можно не докладывать ей, что уходишь.

Но мать уже встала и, как обычно, копошилась на кухне.

– Неужто встала? – приветствовала она дочку. – Я-то думала, что к обеду тебя не добужусь.

– Нет, мам, мне тут нужно сходить кой-куда…

– Это куда?

Голос у матери посуровел. Дочку она воспитывала в строгости. Не то чтобы много запрещала, но любила быть в курсе событий.

– Ну, мама, мы договорились с Галей немного погулять по парку. Вроде как прощание с вольной жизнью, понимаешь? Потом ведь начнутся экзамены… Мы встречаться будем нечасто.

– Небольшое горе, – отрезала мать.

Дочкина лучшая подружка всегда вызывала у нее недобрые чувства. Но мать, нужно отдать ей должное, никогда не выступала в присутствии Гали, а та частенько проводила в их доме дни напролет. Только после ее ухода мать иногда бросала в сердцах:

– Вот прилипла она к тебе! Скипидаром не отдерешь.

– Это я к ней прилипла, – вносила поправку Валя.

– Значит, не умеешь толком друзей выбирать! Уж больно она шустрая!

– А разве это плохо? – удивлялась Валюшка.

Мать поджимала губы, громко вздыхала, но не решалась уточнять.

С Галкой Валя познакомилась в тот самый день, когда мама впервые привела ее в школу. Тогда Валюшка просто голову потеряла от великолепия собственного наряда. На ней было новенькое платьице с плиссированной юбкой, белоснежный передник с кружевными крылышками, сшитый на заказ в ателье. Но главной гордостью Вали был бант в ее косе. Мама раздобыла его где-то по большому блату.

Ах, какой это был бант! Широкий, белоснежный, накрахмаленный до хруста, с золотой каемкой и чудесным узором, если смотреть на просвет. Валя, пока шла до школы, непрерывно теребила косичку: то перебрасывала за спину, чтобы ею могли полюбоваться прохожие, то подтягивала вперед, чтобы насладиться самой.

И даже когда ее поставили в ряд с другими ребятами, Валя продолжала больше думать о своем банте, чем о переменах в собственной жизни. А потом вдруг глянула в сторону – и обомлела. Там стояла девочка, красивая, словно принцесса из книжки. У девочки были две рыжие косицы, каждая толще одной Валиной. И в каждой красовался бант с золотой каймой.

Валя не огорчилась, наоборот – обрадовалась. Она подумала, что одинаковые банты помогут ей подружиться с этой красавицей. Но девочка вдруг исчезла из виду. Валя вся извертелась, а когда закончилась линейка и первоклассников пригласили в школу, вдруг заметила ее за кустом шиповника в школьном садике. Лицо девочки было залито слезами, пухлые губы сердито поджаты. Смятые банты небрежно торчали у нее из кармана, а распущенные по плечам волосы она приглаживала пятерней. На Валю зыркнула, как на врага. Той сразу стало ясно, что желанной дружбы не получится. В этом она не ошиблась.

Свобода! Околополуденное солнце светит ярко и весело, легкий ветерок не дает жаре воли, птицы заливаются радостными песнями. Валюшка с наслаждением стряхнула остатки сна и даже подпрыгнула на месте от охватившей ее беспричинной радости. Вот только платье немного ее смущало – уж очень странно смотрелось оно при свете дня. Ну да кому какое дело!

Она быстро и весело зашагала в сторону парка. В их маленьком городишке куда угодно можно дойти пешком. Всего полгорода за десять минут отмахать – и вот он, парк!

Резкий свист прервал ее праздно блуждающие мысли. Валя интуитивно обернулась – и тут же обругала себя за это. По дороге медленно ехала машина, двое парней, высунувшись из окон, нагло пожирали ее глазами.

– Эй, девушка, а у вас платье помялось! – крикнул один.

– Как погуляли вчера? – спросил второй.

Валюшка вздернула подбородок и отошла подальше от края тротуара. Догадайся, что этим придуркам придет в голову. Машина еще немного проехала параллельно, потом резко набрала скорость и исчезла за поворотом.

У входа в парк топталась в одиночестве Галя. На ней было потрясающее пурпурное платье с неимоверно короткой и узкой юбкой. Галя семенила в нем, как японка. Зато ноги казались просто бесконечными.

– Что, больше никто не пришел? – спросила Валюшка, разочарованно крутя головой.

– Дрыхнут, – махнула рукой Галка. – Я же говорила, что в такую ночь лучше и не ложиться.

– Я тоже спала. И ничего, встала.

– Ну, вот вдвоем и будем оттягиваться.

И Галя стремительно засеменила по аллее. Платье в районе ног на каждом шагу натягивалось и как-то подозрительно хлопало, будто собиралось разойтись по швам. Валя последовала за подругой, стараясь приноровиться к ее мелким шажочкам.

В их школе Галя считалась самой красивой девушкой на все параллельные классы. Это был факт, не нуждающийся в дополнительных доказательствах. Когда Галя и Валюша еще учились в четвертом классе, в их школу пришли работники «Ленфильма» отбирать ребят для съемок. Галю выбрали моментально, и, как скоро стало известно, на самую главную роль. А между прочим, фильм так и назывался: «Самая красивая девчонка».

Валю тоже выбрали, но роль у нее оказалась заурядная, как и в жизни: одна из девочек в классе. Тогда она еще только мечтала о дружбе с Галей. А та по-прежнему даже не смотрела в ее сторону.

Фильм снимали два месяца, но потом все почему-то затихло, и на экраны он не вышел. Галя, однако, всегда помнила об этом факте признания своей неотразимости, и в разговоре с новым человеком обязательно вспоминала о фильме. А иногда орала через весь школьный двор:

– Валька, иди сюда, расскажи про наш фильм!

Вот на этом они и сдружились. Но фильм был делом прошлым, а Галка год от года расцветала. Все пышнее становились рыжеватые волосы. Фигура все больше походила на песочные часы. А лицо и не требовало никаких перемен: оно просто не могло быть краше.

– А ты сама как провела ночь? – в спину подруге спросила Валя.

– Да-а… – Галка махнула рукой, давая понять, что в продолжении школьного бала не было ничего феерического. – Ну, пошли к Верке из параллельного. У нее родаки на даче. Сидели, пили винище. Верке под утро стало плохо, пришлось с ней возиться. Ребята куда-то подевались. Потом Верка спать легла, а я на встречу разбежалась. Если бы знала, что никто не придет…

– Я же пришла, – оскорбилась Валюша.

– Ну, разве что ты.

Потихоньку доковыляли до площадки аттракционов. Валя только глянула на карусель – и ее замутило. Обычно она не страдала от укачивания, но сегодня, после пары часов сна и выпитого вчера сладкого вина, в голове как-то шумело и в горле возникал металлический привкус. Тело сделалось вялым, как бывает в первый день после Нового года. Недавнее радостное возбуждение исчезло. Вале захотелось вернуться домой, залезть под одеяло и проспать до вечера. А тут еще люди пялились на подружек во все глаза – будто не знали, что вчера в школах был выпускной бал.

Наверное, Галка чувствовала себя еще хуже, потому что быстренько повернулась спиной к аттракционам, с шумом одернула задравшийся подол и произнесла, нервно сглатывая:

– Пойдем лучше вокруг озера погуляем.

– Давай, – обреченно согласилась Валюшка.

Она рассчитывала, что у озера окажется меньше народу. Наивная! На берегу словно полгорода собралось. А гладь озера пестрила лодками и катамаранами.

– Может, покатаемся? – немного ожила Валюшка. Воду она любила, а грести ее научили старшие братья.

Но у Галки от такого предложения возмущенно вытянулось лицо.

– А как я, по-твоему, в лодку залезу?

И они остались стоять на берегу, вернее, на вытоптанной аллейке, близко подходящей к воде.

– Эй, девчонки, чего вы не плаваете?!

Валюша тут же обернулась посмотреть, кто кричит. Забыла о данном себе обещании не оборачиваться на свист и всякие прочие звуки. На дорожке метрах в десяти от них стояли двое парней. Один – темноволосый, большеротый – приветливо помахивал им рукой. Его голубоглазый приятель со светлой челкой был до смешного похож на поэта Есенина, каким тот был изображен на фотке в учебнике литературы. Конечно, Валя сразу узнала пацанов – это они цепляли ее из окон машины. И с негодованием отвернулась. Галку же такое предложение заинтересовало необыкновенно. Она так и загарцевала на месте, словно застоявшаяся лошадка.

Парни подошли ближе.

– Так что, поплаваем? – спросил высокий, темноволосый.

– А вы, интересно, в каком классе учитесь? – спросила Галина и заранее презрительно скривила губу.

– Можно сказать, девочки, что со вчерашнего дня уже ни в каком, как, полагаю, и вы сами, – обстоятельно и как-то очень округло ответил тот, который походил на Есенина.

– Выпускники? А почему я вас не знаю? – удивилась Галка. – В нашей третьей школе вы точно не учились.

– Ну, ваша школа, по счастью, не единственная в городе. Лично мы четвертую заканчивали.

Конечно, четвертая школа была не слишком престижной, носила дурацкое дополнение «железнодорожная», но какое это имело значение? Ребята представились: темненького звали Илья, а того, который походил на Есенина, – Степан. Девочки также назвали свои имена, а потом все вместе устремились к пристани, у которой уже выстроилась целая очередь.

Лодка им досталась большая, красная, с надраенными сиденьями и переливающейся под деревянным настилом лужицей воды. Степан первым прыгнул в лодку, по-хозяйски ее оглядел, потом протянул руку Валюшке. Она постаралась впорхнуть в нее как можно более грациозно. Галка попыталась спустить в лодку ногу, но не смогла и с хохотом принялась закатывать подол платья. Валя слегка покраснела за не в меру разошедшуюся подругу, а Илья просто подхватил девушку на руки и вместе с ней ловко запрыгнул в лодку. В этот самый миг Валюшино сердце словно уколола маленькая иголочка. Впилась на секунду – и отпустила. Но когда Галка, рухнув на скамейку, больно прищемила Вале ногу, она едва удержалась, чтобы не наорать на подругу. Почему в Галке столько смелости, развязности, и это плюс к ее красоте, а вот у Валюши нет ни того, ни другого, ни третьего?

Наконец, отчалили. Илья сел за весла. Валя прикрыла глаза и стала исподволь рассматривать юношу. Какое же у него красивое, гордое, упрямое лицо! Разговаривать ей не хотелось, только смотреть и молчать.

– А вы как выпускной отмечали? – не умолкала Галка.

– Ну, мы вообще-то в Питере были. Только что оттуда. Вот подружку твою по дороге встретили, – проговорил Илья и подмигнул Валюшке. Та ощутила, что краснеет, и еще ниже опустила голову. Галка метнула в сторону подруги раздосадованный взгляд и сказала:

– Говорила я тебе, что все нормальные люди проводят выпускной в Питере? Нужно было и нам ехать!

– А возвращаться как?

– Утром бы вернулись. На электричке!

– Всю ночь бродить пешедралом тяжело, – все так же обстоятельно вступил в разговор Степа. – Вот нас мой батя на машине возил. Мы даже подремали в ней немного, когда невмоготу стало. Все равно мосты были разведены. Зато утром съездили на залив, искупались.

Валюшка заметила, что рассказывал Степа словно бы ей одной, смотрел только на нее. Что неудивительно – Галка слушать не умела, сразу отвлеклась и теперь свешивалась через край лодки, пытаясь ухватить пальцами верхушки водорослей. А Степану хотелось рассказать о поездке во всех подробностях. Валюшка смотрела ему в глаза, кивала и думала о том, что ей ужасно нравится Илья. Но на него положила глаз Галка, а значит, об Илье можно забыть. Галина своего не упустит.

– Ой, вода прибывает! – вдруг очень натурально испугалась Галка, втянула ноги на скамейку. – Мальчишки, что делать? Вы нас спасете?

И схватила подругу за руку, словно прощаясь с ней перед лицом неминуемой гибели. Валюша в очередной раз изумилась: нет, ну какая притвора. Сама бы поверила в Галкин испуг, если бы уже пять лет не ходила с ней каждую субботу в бассейн.

Парни вот тоже поверили: переглянулись и быстро развернули лодку к небольшому островку посреди озерца.

Берега у островка оказались совсем топкие. Галка безмолвно протянула руки к Илье, и тот безропотно потащил ее на сухое место. Валя прыгнула сама и тут же почувствовала, как каблуки провалились в грязь, а в туфельки хлынула вода. Не сумев сразу вытащить ноги, упала на четвереньки. Высадившийся следом Степан схватил ее за пояс и оттащил подальше от воды.

– Ну что же ты? – спросил укоризненно. – Я бы помог.

Валюша только плечами передернула. Настроение вконец испортилось. Туфли, подол платья и руки почти до плеч были перепачканы жидкой грязью. И еще неизвестно, сколько времени предстояло изображать веселье на этом дурацком острове.

Она отошла на другую часть островка, снова подобралась к воде и постаралась привести себя в порядок. Вода, не взбаламученная лодкой, была почти прозрачной, в ней плясали стаи серебристых мальков. Любуясь на них, Валя понемногу успокоилась, устроилась поудобнее на траве и прикрыла глаза.

– Спишь? – раздался голос над головой.

– Нет. – Валя открыла глаза, села прямо и натянула юбку на колени. Рядом с ней стоял Степан.

– А ты вообще куда собираешься поступать? – спросил он и опустился на ближайший пенек.

– В педагогический, – безо всякого энтузиазма сообщила Валюшка. – На русский и литературу.

– Нет, ты серьезно? И я тоже.

– Правда? – С девушки даже сон слетел. – А почему именно туда?

– Как почему? Я литературу люблю, – кратко ответил Степа.

Валюша обрадовалась и оживилась. Мать всегда говорила ей, что она – существо общественное. Валя и сама прекрасно это знала. Да, ей нравится делать все за компанию, чтобы было с кем делиться, кому сопереживать, помогать и рассчитывать на помощь. Она целый год уговаривала Галю поступать вместе с ней на литфак. Та подняла ее на смех, сказала, что с нее достаточно школьных мучений. А тут вдруг Степан… Пожалуй, они бы даже могли подружиться.

– А твой друг куда поступает? – спросила она, стараясь не запинаться на словах.

– Не знаю, – покачал головой Степа. – Но точно не туда, куда мы с тобой.

Валя мужественно подавила огорченный вздох. Еще через минуту они со Степаном оживленно болтали, делились впечатлениями об учителях, об экзаменах, планами на дальнейшую жизнь. Чем в это самое время занимались Галка и Илья – Валюша старалась не думать.

По счастью, очень скоро Степа посмотрел на часы и вскочил на ноги:

– Думаю, пора плыть обратно. Иначе придется платить за второй час.

Валя тут же с невероятным энтузиазмом завопила на весь остров:

– Эй, народ, срочно возвращаемся на лодочную станцию!

– Заплатим за лишний час, и никаких проблем, – появляясь из-за дерева, сердито сказала Галина.

Но Валя схватила подружку за руку и зашептала ей на ухо:

– У тебя с собой деньги есть? Вот и у меня нет. А если у мальчишек не хватит – расплатиться за лодку? Тебе что, хочется скандала?

Галка в ответ закатила глаза, но все-таки начала движение в сторону лодки.

Парни откачали воду со дна, и через четверть часа они без происшествий вернулись к причалу. Тут все почувствовали, что их молодые организмы отчаянно нуждаются в пище. Пришлось выходить в город и ждать в душном предбаннике кафешки, когда освободится столик.

Когда удалось сесть, парни вдвоем сходили к стойке, принесли пиво и горячие бутерброды. И снова зашел разговор о выпускном, об учителях, об экзаменах. Примерно через час усталость начала брать верх. У Вали веки так и норовили сомкнуться, порой она даже успевала увидеть обрывки сновидений. Галка сидела, прихлопнув рот рукой, – ее одолевала зевота. Рассудительный Степа первый предложил на сегодня разойтись по домам. Только Илья высказался за то, чтобы продолжить прогулку, и Валюшка сквозь дремоту успела подумать о том, что, пожалуй, согласилась бы гулять с ним хоть несколько суток подряд. Но только без Галки.

Провожать Валю до дома пошел конечно же Степан. По дороге снова вернулись к теме поступления в институт. Говорили о том, что надо бы им скооперироваться и поддержать друг друга на вступительных экзаменах. У подъезда расстались просто, без всяких пустых задержек и попыток перевести общение на более интимный лад. Степа открыл перед ней тяжелую подъездную дверь и сказал напоследок:

– Я тебе позвоню. Обсудим план подготовки.

И тут же зашагал прочь. А Валюшка поплелась вверх, цепляясь обеими руками за перила. Голова ее моталась, ноги вслепую нащупывали ступеньки. Она ожидала нагоняя от матери, но та только глянула на ее обалдевшее лицо и произнесла со вздохом:

– Нагулялась, неуемная? Иди отсыпайся. Завтра возьмешься за занятия.

На другой день Степа не позвонил. Валя еще вспоминала о нем несколько дней, сердито вздыхала по поводу такой необязательности, – а потом выкинула его из головы. Если бы не позвонил Илья, – ей было бы больно. Но Илья наверняка был где-то рядом с ее неотразимой подружкой, поэтому Галке Валя и сама старалась не звонить. Не хотела себя расстраивать. А у той, наверное, просто времени не хватало на разговоры с подругой. Так и получилось, что больше тем летом девушки не встречались. Один раз Валя увидела подругу на улице – вместе с Ильей. И поспешила скрыться за углом дома.

Потом наступила пора вступительных экзаменов. На первый – это было сочинение – Валюшка ехала, едва соображая от страха. Все писатели вместе с их романами слились в ее голове в какую-то кашу. Иногда она пыталась вспомнить, как, к примеру, звали мужа Катерины из «Грозы», но на ум не шло ни одно мужское имя, и сердце обрывалось от ужаса. Уж лучше было совсем ни о чем не думать.

Она села за парту, получила обжигающе-холодный и страшный в своей белизне экзаменационный лист. Незнакомый мужчина написал на доске три темы. Две из них были такие длинные и заковыристые, что Валя даже не смогла дочитать их до конца. Третья тема была короче и касалась лирики Есенина. Валя выбрала ее. Она нацелила кончик ручки на титульный лист, и тут с ужасом осознала новое препятствие: руки ее ходили ходуном, а при соприкосновении с бумагой оставляли на ней влажные следы.

– Спокойнее, Валечка, спокойнее, – прошептал ей в ухо чей-то голос.

Девушка вздрогнула, скосила вправо ошалелый взгляд и не поняла в первый миг: кто этот парень, откуда она его знает? А потом вспомнила городской парк, утро после выпускного бала и воскликнула шепотом:

– Ой, Степа, и ты тут!

– Какую тему берешь? – деловито спросил ее Степан.

– Есенина, наверное, – обреченно прошептала девушка.

– Что писать-то, представляешь?

Валя только плечами вздрогнула. Ничего она в этот момент не представляла!

– Не бойся, соберись, – продолжал нашептывать Степа. – Представь, что пишешь письмо другу о поразивших тебя стихах. Пиши только то, что чувствуешь. Понимаешь?

– Понимаю, – шепнула Валюшка и уже гораздо решительней приступила к листу. Страх исчез. Она легонько подтолкнула локтем Степу: – А ты какую тему выбрал?

– Ту же самую, – буркнул тот, не поднимая глаз от листка, на котором уже появились первые аккуратные строки. – Мне другая нравится, но надо же тебя подстраховать… Все, работаем!

Тут Валя окончательно успокоилась и с головой ушла в работу. Сочинение она написала без всякой помощи. Под конец вдруг столько стихов и мыслей полезло в голову, что пришлось строчить со скоростью пулемета. Степан свою работу закончил первый, но сдавать не стал, дожидался ее. Потом быстро обменялся с Валей листками и стал просматривать текст. Девушка вдруг покраснела:

– Не надо читать…

– Я не читаю, я грамотность проверяю, – отмахнулся Степан. – А ты пока у меня посмотри.

Валюша попробовала – но правописание никогда не было ее коньком. К тому же она все время косила глаза на Степу – следила за его реакцией. Интересно, догадается он, что в сочинении она обращается к его другу Илье?

– Все в порядке, можно сдавать, – вывел ее из оцепенения Степа. – Я там в нескольких местах твоей ручкой исправил.

Через два дня она узнала, что сдала сочинение на «отлично» и «хорошо». Степа – два «отлично». Остальные экзамены дались ей гораздо проще. Девушке везло: всякий раз они со Степаном попадали в одну группу. Валюша нуждалась в поддержке – и всякий раз ее получала. А уж знаний ей вполне хватило, чтобы прилично сдать оставшиеся экзамены. В середине августа стало известно, что оба зачислены на первый курс литфака, в одну учебную группу.

Передохнув у белорусской бабушки, первого сентября Валя приступила к учебе. С того же самого дня они со Степаном стали неразлучны. Вместе ездили на учебу и возвращались в свой город уже в сумерках. В выходные дни ходили в парк и в кино. Расставаясь поздно вечером, подолгу простаивали в Валином подъезде. Им всегда находилось о чем поболтать. Хотя в последнее время они все чаще забывали о разговорах, предавались жарким объятиям и поцелуям в закутке под лестницей.