История Китая

Наличие в китайском языке разнообразных диалектов, часто выходящих за рамки границ провинций, в какой-то степени является гораздо более важным фактором, чем региональные различия, но и его важность не следует преувеличивать. Основным регионом, где распространено наибольшее количество диалектов, является юго-восточное побережье. Это также регион, откуда эмигрировало за море наибольшее количество китайцев, район с наибольшим числом крупных портов. Поэтому путешественнику, приехавшему в Китай в первый раз, часто казалось, что и по всей стране в каждом городе – свой собственный диалект. Те, что знакомились с Китаем через эмигрантов, также видели, что все они говорят на разных диалектах, часто непонятных друг другу. Отсюда и возникло мнение, что в Китае нет единого языка, а существует огромное количество диалектов, на которые «наложился» искусственный язык «мандарин», на котором говорили лишь чиновники.

Часть пейзажа «Рыбаки на реке», датируемого XV в., свидетельствует о том, что в дельтах рек Южного и Центрального Китая преобладали заболоченные земли

Необходимо отметить, что китайские поселенцы на заморских территориях были бедными и неграмотными людьми, не способными различать и понимать незнакомые варианты собственного языка. Образованные люди не имели таких проблем. Китайские студенты за морем могут спокойно общаться друг с другом на двух разных диалектах, причем каждый из них говорит на языке своих предков, а остальные его вполне понимают, даже если они и не в состоянии отвечать на том же языке. Во-вторых, большое число диалектов сосредоточено примерно на 1/5 территории Китая внутри Великой Китайской стены, где живет менее четверти населения страны. Что касается остального Китая, то север, центр и запад говорят на языке таком же единообразном, как, например, современный английский, причем внутри его меньше радикально отличающихся вариантов, таких, как английский язык темнокожего населения Миссисипи или шотландцев Лоуленда. Этот язык лежит в основе языка «мандарин»; китайские антикоммунисты называют его национальным языком, а на континенте его, наоборот, называют «нормативным» языком – «путун хуа».

Каллиграфия, утонченное и сложное искусство, требует использования специальных приспособлений, многие из которых сами по себе являются произведениями искусства, например тушечница из прессованной туши (в центре), фарфоровые и нефритовые кисти (наверху) и подставка для кистей (внизу), выполненная в форме цветка сливы

Язык «мандарин» – это не искусственное изобретение чиновников, но облагороженная форма общего для всего Китая языка, так называемая «культурная речь Пекина», как об этом сказал глава правительства Чжоу Энлай. Язык «мандарин» имеет несколько вариаций – пекинский разговорный, язык Янцзы (или южный, как его называют в Пекине), а также его вариативные формы, которые распространены в Сычуани и Хэнани. Тот, кто выучит хотя бы один из вариантов языка «мандарин», не будет иметь трудностей в общении, находясь в Китае; его всегда и везде поймут, хотя, возможно, ему будет трудно воспринимать язык крестьян. Ценность языка «мандарин» заключается в том, что его могут понимать все образованные люди, причем это касается как южной диалектной зоны, так и всей страны. Основных диалектов в прибрежных регионах немного, фактически их только семь. Самый северный из них – это язык У, как он был известен в истории, хотя чаще его называют шанхайским диалектом, потому что на этом диалекте говорит большинство населения многомиллионного города. У – это древнее название дельты Янцзы – провинции Гуан-си. Он гораздо меньше отличается от стандартного китайского, чем другие южные диалекты. Следующим из этих диалектов является Хочжоу. Именно так произносится на местном диалекте название города Фучжоу, столицы провинции Фуцзянь. Этот диалект не особенно распространен за пределами этого города и его окрестностей, но он довольно известен благодаря тому, что его название ассоциируется со знаменитым городом. Также некоторые лингвисты утверждают, что этот диалект имеет произношение, не очень сильно отличающееся от произношения, которое было характерно для периода династии Хань (с III века до нашей эры до III века нашей эры), когда провинция вошла в состав Китая. Большинство населения провинции Фуцзянь говорит на диалекте Хокчу, который получил свое название от варианта произношения названия Фуцзянь. Это один из основных диалектов, на которых говорят китайцы на юге страны, в ее заморских колониях, в Юго-Восточной Азии. Этот диалект преобладает в порту Амой, поэтому чаще всего иностранцы и называют его диалектом Амой. Немного южнее распространен диалект Тойчи, именно таким образом произносится местными жителями название города Чжаочжоу. Это также один из основных диалектов, более распространенный за пределами Китая, чем внутри его. Кантонский диалект– это южный вариант языка «мандарин». Язык великого и древнего города, который всегда был несомненным центром Южного Китая, отличается тем, что в нем развитие устного народного творчества способствовало появлению новых иероглифов. Существует много местных вариантов кантонского диалекта, но произношение, характерное для речи жителей самого Кантона, считается изначальной, «чистой» формой диалекта. Оно имеет явные связи с произношением и языковыми структурами языка периода династии Тан, когда Кантон начал заселяться выходцами с севера. Возможно, если бы китаец, живший в Х веке, оказался в современном Китае, он понял бы кантонский диалект, но ничего не понял бы из того, что говорят в его родном городе. Характерной особенностью кантонского диалекта, известной на Западе, является частица Ah, которая ставится перед фамилией человека, о котором идет речь в разговоре. Однако эта частица не является эквивалентом слов типа «мистер», она носит менее определенный характер. Теперь эта частица употребляется только в кантонском языке. Однако в сохранившихся до нашего времени записях речей выдающихся деятелей периода правления Тан можно увидеть именно такое употребление этой частицы. Хайнаньский диалект (который, правда, сами говорящие на нем называют Хайлам) является языком большого острова Хай-нань в провинции Гуандун. Он имеет мало общего с языком, распространенным на континенте, и гораздо ближе к языку провинции Фуцзянь, находящейся в 100 милях к северу от острова. Кажется вполне вероятным, что заселение острова шло с севера, из Фуцзяни, а не из Гуандуна. Если это так, то тогда Хайнань в отдаленный период был первым заморским поселением китайцев, двинувшихся туда из Фуцзяни. Последним наиболее распространенным диалектом является хакка, что в переводе означает «заезжие семьи», «мигранты». Говорящие на хакка были по происхождению выходцами с севера Китая, которые в страхе перед монгольскими завоевателями в XIII веке нашей эры двинулись в огромных количествах на юг. Позже они перемешались с некоторыми местными горскими племенами некитайского происхождения и восприняли некоторые элементы их языка, в результате чего возник новый диалект. Хакка и сейчас не сильно отличается от северного нормативного языка, поэтому его вполне могут понимать и северяне. На всех этих южных диалектах говорит как население бывших заморских провинций, так и население зоны их первоначального распространения. С другой стороны, говорящие на нормативном китайском практически не понимают их. Тому факту, что на диалектах говорит население юго-восточного побережья и заморских территорий, часто придается неоправданно большое значение: исследователи не принимают во внимание, что все китайцы, вне зависимости от того, на каком диалекте они говорят, на письме используют одни и те же иероглифы, понятные всем грамотным людям. Примерно лет сорок тому назад многие люди, говорившие на диалектных языках, не умели писать. Особенно широко неграмотность была распространена среди жителей заморских колоний Китая, которые по преимуществу были потомками бедных крестьянских семей. Таким образом, диалектные различия препятствовали полноценному общению, поэтому в заморских колониях проявилась тенденция к возникновению мини-колоний по языковому признаку. Новые переселенцы направлялись туда, где говорили на их языке. Распространение грамоты, особенно в последнее время, уменьшило значимость диалектов как разделяющего народ фактора. В то же время само существование диалектов заставляет китайцев сохранять свое идеографическое письмо (иероглифы).

Используя кисть, подобную той, что изображена на рисунке, знаменитый император династии Цин Канси пишет, сидя за столом напротив картины с изображением дракона

Природу иероглифической системы китайского языка легко понять, сравнив ее с системой арабских цифр (хотя на самом деле она является индийской), которой пользуются сейчас во всем мире и которую мы воспринимаем просто как данность. Когда англичанин, русский, француз или индус хочет написать «пять», он делает это не буквенным способом на своем родном языке, а просто пишет цифру 5. Цифра 5 и является идеограммой, или «сутью» понятия, не имеющей звуковой характеристики, но понятной всем, кто знает основы арифметики, вне зависимости от того, как они произносят слово, обозначающее цифру 5. Более того, значение не имеет ничего общего с формой идеограммы. Если мы хотим написать «пятьдесят», мы используем две идеограммы и так далее до бесконечности. В математике, помимо цифр, используются и другие идеограммы: +, —, =. Судя по всему, китайцы пришли к этому изобретению очень давно и, к тому же, совершенно самостоятельно. Они перенесли это изобретение на весь язык, в результате чего не только цифры, но и буквы стали обозначаться идеограммами.

Основой китайского письма в старину являлся следующий принцип: одна идеограмма заменяет одно слово. Можно предположить, что в древности письмо заключалось просто в изображении картинок, хотя никаких памятников древности, подтверждающих это, не сохранилось. Каждый конкретный объект был представлен в виде более или менее стилизованного его изображения. Небольшое количество китайских иероглифов, обозначающих предметы повседневного обихода, все еще сохраняют часть своей примитивной конструкции изображения предмета, чтобы сделать его значение предельно ясным. Но к 1500 году до нашей эры система иероглифов вышла за пределы просто изображения слов с помощью пиктограмм. Именно к этому времени относятся самые ранние памятники китайской письменности, а именно надписи на камнях и на панцирях черепах. Уже в этот ранний период люди с помощью надписей пытались передать гораздо более сложные идеи, чем могли быть переданы с помощью картинок, изображавших конкретные объекты. Люди хотели найти способы выражения глаголов, прилагательных, а также абстрактных идей. Они использовали два основных приема для того, чтобы достичь этой цели, и эти приемы до сих пор лежат в основе китайской письменности. Первый прием заключается в соединении двух и более первоначальных пиктограмм, обычно в усеченной и упрощенной форме, для обозначения еще одного слова. Таким образом, слово «волшебник», или «бессмертный», или еще какое-нибудь понятие из области сверхъестественного передавалось с помощью идеограмм, изображавших слова «человек» и «гора», поскольку тогда считалось, что подобные существа живут в горах. В более поздние времена слова типа «меланхолия» передавались с помощью хитроумной комбинации иероглифов, обозначавших воду, сердце и осень, поскольку считалось, что меланхолия – это чувство, которое возникает осенью, когда человек смотрит на лужу, покрытую опавшими листьями. В свою очередь, «осень» обозначается сочетанием идеограмм, обозначающих «огонь» и «зерновое растение», что говорило о сжигании соломы зерновых растений в качестве топлива и спелости зерна, готового к жатве.

Система соединения различных идеограмм была не вполне эффективной из-за своей сложности. Второй прием, дополняющий первый, учитывает звуковую сторону слов и таким образом совершенствует систему идеограмм. Когда китайцы хотели написать глагол, который нелегко выразить через какое-либо сочетание идеограмм, они использовали его омоним, к которому добавляли еще одну идеограмму, уже непосредственно связанную со значением слова, передававшую его идею.

На гадальных костях, по которым, как когда-то считалось, можно было предсказывать будущее, вырезан текст, являющийся самым ранним образцом китайской письменности

«Шань» по-китайски означает «гора», «возвышенность», это понятие изображается с помощью одной из древнейших основных идеограмм, которую очень легко запомнить. Точно так же звучит глагол «оскорблять», который не так легко выразить с помощью картинки, поэтому было решено к идеограмме «гора» добавить идеограмму со значением «слово», представляющую собой рот, из которого как бы расходятся в разные стороны четыре удара. В результате новое слово звучало как «гора», но любому читателю было понятно, что в сочетании с идеограммой «слово» это понятие не имеет ничего общего с горой, а означает нечто, исходящее из уст человека.

Если бы на протяжении последних трех тысяч лет нормы произношения не менялись, то эта система была бы более эффективной, чем она есть сейчас. Однако произошло много изменений, и слова, которые в древности были омофонами, перестали быть таковыми. Тем не менее значительная часть иероглифов составлена именно по этому принципу. В соответствии с этой системой 214 основных идеограмм, которые для удобства принято называть ключами, служат для создания новых символов. Эти ключи большей частью являются простейшими пиктограммами, но среди них имеются и сравнительно сложные. Все иероглифы так или иначе связаны хотя бы с одним из 214 ключей, и большинство китайских словарей построено именно по принципу усложнения написания ключей, входящих в состав иероглифа.

Все слова, значение которых связано с процессом речи, объединены одним ключом, обозначающим понятие «речь»; все, что имеет отношение, скажем, к воде, огню, солнцу, луне, тканям, также объединено соответствующим по смыслу ключом, который вписан в иероглиф, подчиняясь законам гармонии или простоты написания. Можно возразить (и такие возражения довольно широко распространены), что 214 ключей – это неоправданно много. Написание наиболее сложных ключей могло бы быть упрощено, а общее число их сокращено, скажем, до 50. Без сомнения, подобная реформа была бы полезна, но если она не будет проведена одновременно китайцами и японцами, которые имеют сходный принцип написания иероглифов, то эта реформа вызовет только новую путаницу и приведет к тому, что все существующие словари в одночасье устареют.

Самое главное преимущество иероглифического письма заключается в том, что оно не зависит от вариантов произношения слов и от фонетических изменений, неизбежно происходящих с течением времени. Не важно, на каком диалекте говорит человек, он в любом случае может прочитать все, написанное по-китайски. Он может прочитать письмо, написанное человеком, чья речь абсолютно непонятна для него, а также книги, написанные за много лет до его рождения, когда устная речь в значительной степени отличалась от того китайского, на котором сейчас говорят в Китае. Это означает, что китайцам гораздо легче понимать и наслаждаться языком древней литературы, чем европейцам. Трудности возникают только при чтении самых древних памятников письменности, созданных во времена, когда китайский язык только сформировался, и потому для чтения и понимания таких текстов нужна теперь специальная подготовка. Однако и эта трудность несравнима с теми, которые испытывают сегодня англичане, читая Чосера.

В XIX веке китайские ученые часто вступали в дискуссии со своими западными коллегами, утверждая, что это не китайцам необходимо изучать западные языки, а, напротив, Западу стоит воспринять китайскую систему иероглифов. При этом звучание слов перестало бы играть столь важную роль, поскольку их значение было бы ясно всем умеющим читать. Конечно, это несколько упрощенный подход к проблеме: в действительности синтаксис и грамматика играют в языке важную роль, и в результате такого эксперимента, вероятно, появились бы тексты, которые были бы мало понятны китайскому читателю.

У иероглифического письма есть и свои недостатки. Иероглифы запомнить гораздо труднее, чем обыкновенный алфавит. В старом написании их было гораздо сложнее писать. Правда, эта проблема уже во многом решена, поскольку многие сложные иероглифы пишутся в сокращенном варианте, но все равно вряд ли на китайском можно писать с такой же скоростью, с какой мы пишем на языках, построенных на основе алфавита. Многие прежние недостатки иероглифического письма возникали из-за нежелания ученых упростить его, сделать более рациональным. Они не любили сокращений, которые чиновники использовали при письме от руки, потому в печатных текстах сокращения не появлялись. Тексты сохраняли огромное количество сложных иероглифов, которые редко использовались и только загружали память учеников ненужными знаниями. Большой словарь, составленный по приказу императора Канси в начале XVII века, содержит более 40 000 статей. Из них 4/5 являются вариантами иероглифов, найденных в старинных рукописях: грубыми формами, редко встречающимися географическими названиями, терминами, вышедшими из употребления, и другими изысками.

Более точным и имеющим большее практическое значение источником, который может дать представление о числе китайских иероглифов, является Почтовый справочник.

Иероглифы, как таковые, невозможно передать телеграфом, они передаются с помощью латинских букв или, что чаще, цифр. В этой книге 7000 словарных статей, которые охватывают все географические названия Китая, все виды растений и продуктов питания, минералов и животных, экономические термины – в общем, все, о чем только может идти речь в телеграмме. Причем половина из этих слов настолько узкоспециальные и малоупотребительные, что большинству населения просто нет необходимости запоминать их.

Утверждается, что хорошо образованный ученый может прочесть и написать около 4000 иероглифов, это все, что ему когда-нибудь может понадобиться. Обыкновенный образованный человек вполне может обходиться 3000 иероглифов, и всего 1000 нужна для того, чтобы обучить неграмотного простейшим навыкам чтения. Ограничение числа иероглифов, подлежащих запоминанию, – черта, характерная для всех китайских образовательных программ начиная с 1920 года, – значительно упростило проблему обучения неграмотных и позволило проводить обучение детей быстро и эффективно.

Использование современных обучающих методик смогло облегчить обучение иероглифическому письму по сравнению с теми временами, когда образование было в руках ученой элиты, которая отказывалась упростить трудоемкий процесс обучения, уже пройденный ранее ими самими. Трудность в изучении письма придавала в глазах других больший вес грамотным. На практике только те, кто умел читать классические литературные произведения, считались истинно образованными людьми. Те же, кто мог читать только современные произведения, писать письма или вести бухгалтерию, не считали себя грамотными и не хвастались своими умениями в присутствии настоящих ученых. Сегодня образовательные программы, рассчитанные на большинство населения, создали огромную прослойку читателей, но для этих читателей классические тексты и ученые книги прошлого представляют значительную трудность. Дело в том, что для этого нужно выучить очень большое число иероглифов и к тому же необходимо знать, как слова с течением времени изменяли свое значение, а также иметь навыки понимания сжатого стиля с его очень точным выбором нужных слов.

В течение многих веков среди правительственных чиновников Китая (в том числе и занимающихся проблемами образования) тон задавала ученая элита – группа хорошо образованных людей, которые отказывались допустить хоть какое-то упрощение чрезвычайно сложной системы китайского письма. Эти ученые-чиновники изображены на свитке ручной работы периода правления династии Юань («Сочинение стихов весной на отдыхе»)

Из-за того, что китайский устный язык преимущественно состоит из односложных слов и имеет большое число омофонов, в нем появилось много словосочетаний, чтобы более точно передать смысл понятия. Например, китаец никогда не скажет «цзинь», чтобы передать понятие «золото», поскольку то же слово имеет в устной речи множество других значений. Он скажет «хуан цзинь», «желтое золото», чтобы у собеседника не возникло сомнений в значении слова. Однако на письме такие уточнения не требуются. Иероглиф «золото» нельзя спутать ни с каким другим.

Возможно, важной причиной сохранения иероглифического письма является стремление не нарушить единство нации. Если бы иероглифическое письмо было утрачено, то диалекты стали бы иностранными языками, абсолютно непонятными для людей других диалектов, а особенно для трех четвертей населения, которые говорят на нормативном китайском. Вторая причина нежелания принимать новую письменность заключается в том, что в этом случае вся ранее созданная литература оказалась бы попросту потерянной. Было бы весьма затруднительно передать значение иероглифов алфавитом. Сжатый стиль древней китайской литературы, множество омофонов просто не нашли бы своего отражения в алфавитной системе, которая не смогла бы передавать значения более чем нескольких слов, объединенных в одно целое. Следовательно, возникла бы необходимость перевода текстов на современный китайский язык путем транслитерации. Эта задача представляется просто неразрешимой и бессмысленной, поскольку ценность древней литературы окажется утраченной.

Для облегчения жизни жителям западных стран было разработано несколько латинизированных систем передачи китайских иероглифов. Самыми первыми синологами стали миссионеры-иезуиты в конце XVII – начале XVIII века. Поскольку большинство из них были французами, первые латинизированные системы передавали китайские слова и понятия в орфографии, понятной французским читателям. Когда в Китае появились англичане, голландцы и другие представители европейских стран, то они начали придумывать свои собственные системы, подходящие для их родного языка. Путаница, возникшая из-за этого, была хуже, чем если бы вообще не существовало никакой системы, созданной иезуитами. Англичане предложили свою собственную систему, получившую широкое распространение. Она известна как система Уэйда – Джайлза, по имени двух ученых-дипломатов, создавших ее во второй половине XIX века. Идея передачи китайских звуков английскими буквами была, конечно, благородной, но ошибочной, поскольку в некоторых европейских языках по-разному произносятся буквы латинского алфавита. К сожалению, начальный согласный звук, который в английском языке произносится как «ч», очень распространен в китайском. Приписав буквы ch к этому звуку, Уэйд и Джайлз тем самым сразу обрекли себя на то, что их система не будет понятна французам и некоторым другим европейцам, поскольку те по-другому произносят это буквосочетание.

Были и другие проблемы. В китайском языке звук «ч» имеет две формы, равно как и звук «т» в начале слова. Один из них твердый, другой – мягкий. Уэйд и Джайлз обозначают твердый «ч» как просто «ч», а мягкий – как «ч'». То же самое применительно к звуку «т». Это вызывает проблемы у английского читателя. К тому же Уэйд и Джайлз не приняли во внимание то, что современная пресса использует многочисленные приемы для ускорения процесса печати и чтения. Газеты редко используют в печатном виде все эти апострофы. В результате Уэйд и Джайлз создали систему, которая требовала специального обучения и не могла применяться без соответствующей инструкции.

В течение более чем ста лет китайцы игнорировали все эти попытки латинизации их письма. Им это просто было не нужно. Но постепенно, по мере того как контакты с Западом все более укреплялись, назрела необходимость в создании официальной латинизированной системы. Долгое время ни одно китайское правительство не могло справиться с этой задачей. Система, используемая службой почтовых отправлений, развивалась произвольно, используя примерное звучание диалектных форм, а также элементы французской системы и системы Уэйда – Джайлза. В результате названия многих городов стали писаться двумя разными способами. Китайские ученые создавали хорошие и подробные системы передачи тонов в китайском языке латинскими буквами, но ни одна из них не стала официально признанной. Только после создания КНР государственная комиссия получила задание разработать систему, которая позволила бы передавать названия и другие слова с помощью букв.

Фаянсовая скульптура периода династии Цин изображает двух писцов с принадлежностями для письма