Опасное сходство

Элизабет не смогла сдержаться и недоверчиво фыркнула. Увидев, что ее хозяйка сурово сдвинула брови, она притворилась, будто закашлялась. Ее смешила сама мысль о том, что Натаньел Торн – «славный мальчик», который «заботится о благополучии других»; граф казался ей олицетворением высокомерия, и единственной особой, о которой он хоть как-то заботился, помимо себя самого, была, по всей видимости, его тетушка.

– Бетси, надеюсь, вы не простудились. – Миссис Уилсон деликатно поднесла к носу платок.

Краем глаза Элизабет заметила, как красивые, чувственные губы графа расплылись в насмешливой улыбке.

– Нет-нет, я не простудилась, – заверила она пожилую даму. – Возможно, что-то в комнате вызывает у меня аллергию, – добавила она, желая уязвить ухмыляющегося графа. – Прогулка на свежем воздухе мигом исцелит меня!

– Я как раз собирался уходить, – заявил сэр Руфус Теннант, ставя на стол пустую чашку. – Может быть, вы позволите сопроводить вас?

При этом предложении у Элизабет екнуло сердце. Замечания о сэре Руфусе, которые она отпускала в недавнем разговоре с лордом Торном, были вызваны единственно чувством противоречия. Она не испытывала никакого романтического влечения к некрасивому, неуклюжему соседу миссис Уилсон, который к тому же был лет на двадцать старше ее. Она невольно устыдилась, подумав, что леди Элизабет Коупленд не удостоила бы такого скромного кавалера даже взглядом!

– Смею вас заверить, я знаком со здешними краями гораздо лучше Осборна, – высокопарно продолжал сэр Руфус.

Элизабет подумала: он не только некрасив, но и напыщен. На Натаньела она старалась не смотреть, но догадывалась, что сейчас он, скорее всего, неодобрительно хмурится. Наверное, именно поэтому, из духа противоречия, Элизабет и приняла приглашение сэра Руфуса. Впрочем, она по-прежнему не испытывала никакого расположения к этому человеку – ни как Бетси Томпсон, ни как леди Элизабет Коупленд…

Она едва заметно вздохнула:

– Ваше предложение очень любезно, сэр Руфус…

– В самом деле, очень любезно, – тепло сказала миссис Уилсон. – Сэр Руфус, на западной опушке леса по-прежнему цветут колокольчики?

– Да, мадам.

– Бетси, непременно позвольте сэру Руфусу показать вам западную опушку – мы зовем ее «колокольчиковый лес»! – Хозяйка дома мечтательно улыбнулась и добавила: – Гектор всегда обожал резвиться в колокольчиках. – Судя по всему, последнее соображение и решило дело.

Элизабет встала, стараясь не выдавать досады; попустительство миссис Уилсон своему любимцу не знало границ; если Гектору нравилось резвиться в колокольчиках, значит, Элизабет непременно должна была отвести его туда.

Едва заметно покосившись на Натаньела Торна из-под полуопущенных ресниц, чтобы понять, как он отнесся к тетушкиному предложению, она поняла, что ошиблась.

Ужасный, ужасный человек! Он как будто забавлялся, радовался ее замешательству! Натаньел наверняка прекрасно понял, как не хочется Элизабет гулять в обществе сэра Руфуса!

Натаньел стоял, плотно сжав губы, словно пытался подавить улыбку. Однако в его карих глазах плясали веселые огоньки.

– Бетси, я не сомневаюсь, что вам чрезвычайно понравится в «колокольчиковом лесу».

Если бы их не слушали и за ними не наблюдали посторонние, она бы с величайшей радостью высказала ему все, что думает о нем!

– Я тоже не сомневаюсь. – Она повернулась к сэру Руфусу: – Если вы не против немного подождать, сэр, я схожу наверх, за шляпкой.

– Я подожду. – Он сухо, без улыбки кивнул ей.

Элизабет нарочито медленно поднималась по лестнице. По правде говоря, она пока не знала, что и думать о сэре Руфусе Теннанте. Он, конечно, старался быть галантным, хотя это ему плохо удавалось. Судя по всему, ему не терпелось погулять в ее обществе.

– Элизабет, не скрою, меня впервые назвали причиной аллергии.

Она так резко развернулась, услышав прямо за своей спиной насмешливый голос, что упала бы с лестницы, если бы Натаньел не подхватил ее за руки и не помог сохранить равновесие.

Элизабет вырвалась сразу же, как только поняла, что снова уверенно стоит на ногах. На миг она заглянула в бесшабашно веселые глаза графа, и у нее перехватило дыхание. Элизабет отступила и поднялась еще на ступеньку, боясь, что у нее закружится голова.

– Скорее всего, у меня не аллергия, а просто раздражение, – ледяным тоном отрезала она.

– Вы, как я погляжу, за словом в карман не лезете, – восхищенно заметил граф.

– Искренне надеюсь, что это так, – с довольным видом произнесла Элизабет, но тут же озадаченно нахмурилась. – А вам не следовало идти за мной, милорд!

– Я вовсе не «шел за вами», Элизабет, – возразил он. – Я спустился в гостиную только ради тетушки, чтобы поздороваться с Теннантом. А теперь, выполнив свой долг, я могу удалиться в библиотеку – там меня ждут неоконченные дела.

Лицо Элизабет обдало жаром – он, вне всяких сомнений, укорял ее!

– Дела, милорд?

– Элизабет, постарайтесь понять – как граф Осборн я обязан управлять своими имениями и заниматься прочими делами.

– А разве вашими делами не занимаются за вас управляющие и поверенные? – спросила она.

– Да, конечно, у меня есть и поверенные, и управляющие, – согласился Натаньел. – И все же мне приходится ими руководить.

– Ясно…

Он помрачнел еще больше:

– Хотелось бы знать, почему даже в самых кратких ваших замечаниях вы ухитряетесь меня не одобрять?

Элизабет наградила его невинным взглядом своих синих глаз:

– Понятия не имею!

– Вы не в первый раз говорите неправду, – буркнул Натаньел, – просто сейчас ваша ложь совершенно очевидна.

Элизабет насторожилась и смерила его встревоженным взглядом.

– Я понятия не имею, о чем вы, милорд. – Она никогда не умела особенно хорошо хитрить и уклоняться от ответа; более того, она сама удивлялась, как ей удается так долго играть роль компаньонки миссис Уилсон. Почему ее до сих пор не разоблачили?

Если ее в самом деле еще не разоблачили…

После возвращения племянника из Венеции и его ранения миссис Уилсон была занята другими вещами и не озаботилась происхождением Бетси, но лорд Торн уже дал ей понять, что видит в ней загадку, которую ему хочется разгадать.

Его следующие слова подтвердили подозрения Элизабет.

– Вы, несомненно, догадываетесь, что, поскольку тетя Гертруда – моя единственная родственница, ее благополучие для меня чрезвычайно важно, – многозначительно заметил он.

Элизабет встревожилась:

– Надеюсь, вы не подозреваете, что я хочу так или иначе причинить вред моей доброй хозяйке?

Натаньел смерил ее задумчивым взглядом, отметив, как она побледнела и как потемнели ее глаза. Она чувствует себя виноватой? А может, ей просто неприятно оттого, что он высказал вслух свои подозрения?

– Возможно, ненамеренно, – медленно проговорил он. – Но тетя склонна верить людям…

– А вы, несомненно, склонны никому не доверять, пока вам не докажут обратное? – парировала она.

Он сжал зубы и процедил:

– Возможно!

Элизабет понимала, что так оно и есть. Последние двенадцать часов Натаньел Торн недвусмысленно давал ей понять, что он не только очарователен, но еще и умен и проницателен.

Она холодно склонила голову:

– Я не забуду, как высоко вы цените благополучие вашей тетушки. А теперь, если позволите… Я ушла так надолго, что сэр Руфус еще решит, что я передумала идти с ним на прогулку!

Граф криво улыбнулся:

– Хочу вас предупредить насчет сэра Руфуса…

– Вы опять? – Элизабет раздраженно подняла брови.

Его губы расплылись в улыбке.

– Похоже, сегодня мой удел – давать советы.

Она вздохнула:

– Что же вы хотите мне рассказать о нем?

Натаньел задумался. Что ему известно о прошлом соседа? Он, как и почти все представители общества, полагал, что самоубийство младшего брата могло пагубно повлиять на рассудок сэра Руфуса. Затворничество Теннанта, его упорное нежелание бывать в обществе стали поводом для многочисленных пересудов. Много злословили и о его неловкости с женщинами. Впрочем, если вспомнить вчерашнюю ночную встречу, а также его несомненный интерес к Элизабет Томпсон, слухи остаются лишь слухами. Он предложил Элизабет сопровождать ее на прогулке… А если окажется, что его интерес серьезен и Теннант сделает Элизабет предложение? Может быть, Теннант устал мучиться воспоминаниями и, встретив молодую женщину, которая ему понравилась, решил переменить образ жизни? В конце концов, какое Натаньел имеет право вмешиваться? Не имеет он также права заводить интрижку с тетушкиной компаньонкой. Интрижка эта ничем хорошим не кончится и, более того, в высшей степени неприлична…

– Это не важно. – Натаньел презрительно повел плечами. – Желаю приятной прогулки в «колокольчиковом лесу».

Стоя на верхней ступеньке лестницы, Элизабет сверху вниз смотрела на графа, пока тот не скрылся за поворотом коридора.

– Из какой части Гемпшира вы родом, мисс Томпсон?

Элизабет вскинула голову и посмотрела на человека, который шагал с ней рядом по заросшей колокольчиками лесной поляне. Затем она осторожно оглянулась. Пока Элизабет ходила за шляпкой, миссис Уилсон решила, что молодой девице не совсем прилично идти гулять наедине с холостым джентльменом; поэтому она распорядилась, чтобы их сопровождала Летиция. Правда, никакого толку от Летиции не было. Едва они вошли в лес, кузина миссис Уилсон настолько увлеклась, собирая цветы для букета, что намного от них отстала.

Сэр Руфус вел своего коня в поводу; Гектор, спущенный с поводка, радостно наскакивал на него. Сэр Руфус то и дело бросал на песика раздраженные взгляды.

Элизабет улыбнулась:

– Кажется, я говорила, что выросла в Херефордшире, сэр Руфус!

– Ах да, действительно. – Он кивнул. На ярком свете его некрасивое лицо казалось особенно неприглядным; заметнее стали складки в углах рта, а бледно-голубые глаза навыкате стали еще бледнее. – Так из какой вы части Херефордшира?

– Из Леоминстера. – Элизабет назвала единственный город в Херефордшире, о котором она слышала. – А вы всю жизнь живете здесь, в Девоншире? – вежливо осведомилась она.

Сэр Руфус улыбнулся, и мимолетная улыбка хотя и подчеркнула резкость его черт, на миг сделала его почти привлекательным.

– Лондон не представляет для меня интереса.

Элизабет никогда не бывала в лондонском обществе, и слова ее спутника вызвали у нее досаду.

– Даже магазины и развлечения?

Сэр Руфус едва заметно пожал плечами:

– Если мне нужно в магазин, я могу довольно быстро доскакать верхом до Тонтона. Ну а развлечения… нет, я по ним нисколько не скучаю, – отрывисто ответил он.

Элизабет удрученно вздохнула. Да, ее спутник нисколько не умеет очаровывать! Но может быть, его откровенность достойна восхищения? Может быть, такую прямоту следует считать не пороком, а добродетелью?

– В таком случае удивлена, что миссис Уилсон удалось убедить вас приехать к ней на ужин в субботу, – откровенно заметила она.

Сэр Руфус взглянул на свою спутницу, и его всегда суровое лицо несколько смягчилось.

– В приглашении миссис Уилсон я усмотрел для себя иной… источник притягательности.

Элизабет не была уверена, что ей нравится почти игривый тон сэра Руфуса, тем более что он так не шел его скованному поведению.

– О да, все знают, какой у миссис Уилсон отличный повар!

– Я имел в виду вовсе не ее повара…

– Не надо, Гектор! – Элизабет повернулась, чтобы пресечь нападки песика на долготерпеливого Лучика. – К сожалению, он очень озорной, – объяснила она, садясь на корточки, чтобы снова взять Гектора на поводок.

Сэр Руфус заметно помрачнел:

– Миссис Уилсон… не слишком стремится дисциплинировать своего любимца!

Элизабет не понравилась столь суровая критика. Пусть миссис Уилсон во всем потакает песику, но Гектор – очаровательное создание, которое совсем не затрудняет ни хозяйку, ни ее компаньонку.

Она быстро выпрямилась:

– По-моему, нам пора возвращаться.

– Наверное, я вас чем-то обидел? – догадался сэр Руфус.

– Что вы, нисколько…

– Мисс Томпсон, я всего лишь считаю, что с животными нужно обращаться как с детьми: видеть их лишь время от времени, и чтобы их не было слышно до тех пор, пока они не начнут говорить, – объяснил он.

Если сэр Руфус тем самым рассчитывал вернуть себе доброе расположение Элизабет, он жестоко просчитался! Элизабет в жизни не слышала подобного вздора о животных и тем более о детях. Она считала, что и тех и других следует любить, и обучать, и радоваться общению с ними. Она невольно вспомнила свою старую няню, которая учила ее: то, как мужчина относится к детям и животным, говорит о его характере.

– Сэр Руфус, вы, конечно, имеете право на любое мнение, – холодно ответила она.

– Я все-таки вас обидел! – Сэр Руфус поморщился. – Может быть, в субботу вечером вы попытаетесь меня переубедить?

– К сожалению, сэр, это будет невозможно.

Он поднял черные брови:

– Почему?

Элизабет лучезарно улыбнулась:

– Я ведь не гостья в Хепворт-Мэнор. Миссис Уилсон мне платит. И потому меня не будет на субботнем званом ужине!

Услышав ее ответ, сэр Руфус явно не обрадовался:

– Может быть, если бы я предложил ей…

– Лучше не надо, – резко перебила его Элизабет. – Уверяю вас, в субботу у меня будет масса дел. Придется занимать Гектора и следить за тем, чтобы он не путался под ногами у гостей миссис Уилсон!

Сэр Руфус бросил на песика взгляд, исполненный крайней неприязни.

– На время званого ужина его следует привязать на конюшне. Там ему самое место!