Краткая история технологий. Идеи, процессы и устройства, при помощи которых человек изменяет окружающую среду с древности до наших дней

Римская империя

На Средиземноморье 200 лет царил мир (рис. 5). Хотя не удалось удержать в подчинении древние земли Месопотамии за Евфратом, а завоевание Германии к востоку от Рейна или территории современной Румынии к северу от нижнего Дуная оказалось недолгим, самым важным считалась безопасность внутренней области – экономической единицы, равной которой в Европе не было на протяжении периода, отделяющего нас от времен Уильяма Питта-старшего и Джорджа Вашингтона. Тучи над империей сгустились снова во время правления императора-философа, Марка Аврелия Антонина, но золотой век империи окончательно закончился со смертью его сына – императора Коммода, в 192 году н. э.

Между тем, потеснив Александрию, Рим становится прекраснейшим городом западного мира, увенчанным роскошным дворцом Августа на Палатинском холме. Два поколения спустя, после сильного пожара времен правления Нерона, в городе началось новое строительство. Многие здания возводились из бетонных блоков, дворики облицовывались кирпичом. Для удовлетворения спроса на строительный материал в Италии возникла монополия на производство бетонных блоков-кирпичей, прибыль от которого возвысила династию Антонинов. Следует заметить, что среди других строительных материалов весьма дешевым был свинец (отчасти как побочный продукт серебряной руды), поэтому из него сделали очень качественную водопроводную систему. Баржевый канал, задуманный Юлием Цезарем, связал столицу с Ости-ей и должен был соединиться с Путеолом с хорошей гаванью, ибо примерно 5 миллионов бушелей пшеницы, а это около одной трети ежегодных поставок хлеба Рима, ввозилось из Египта.

Рис. 5. Римская империя

Политически Рим и Италия имели благоприятные условия для мировой торговли: мало того что все дороги вели в Рим, так и средиземноморские пути впервые за долгое время подчинялись одному контролирующему органу. Таким образом, гончары из Путеола, Арретиума и долины По поставляли посуду во все провинции обширной империи, за исключением юго-восточных, а в Южной Италии масштабно развивалось производство шерсти. Экономические историки заявляют, что Средиземноморье в целом никогда так не процветало, как в конце I и начале II столетия, когда императоры Домициан и Адриан закрепили естественные границы на реках Дунай, Рейн и Тайн. Но с точки зрения историка технологии в этот период, прежде всего, широко распространяются квалифицированные ремесла, ибо торговля Римской империи не развивалась в русле единственной итальянской «мастерской мира».

На Ближнем Востоке устойчиво развивались торговые пути через Средиземное море; многочисленные доки и маяки строились в первую очередь ради государственных судов с зерновыми, которые за один рейс между Египтом и Римом перевозили тысячу тонн товара. Поэтому не стоит удивляться попыткам увеличить объем перевозок дальше на Восток. Из-за сезонных ветров в Индийском океане между Красным морем и Индией в рейс выходило одновременно 120 судов. Тем не менее целью тесного контакта с Ближним Востоком стало его экономическое возрождение, которому Италия противостояла недолго, хотя ряды итальянских мастеров в значительной степени пополнялись специалистами с Востока.

Рассмотрев менее развитые области на западе и севере империи, мы заметим иную последовательность событий. Сначала сюда проникла римская армия, принесшая с собой гончарное и другое ремесленное оборудование. За армией пришли итальянские торговцы, удовлетворяя как военные, так и гражданские нужды. Но огромные транспортные расходы на перевозки товаров в районы вдали от судоходных рек быстро спровоцировали внешнее «смещение» промышленности: если имеется сырье и послушная рабочая сила, зачем перевозить, например, керамику в отдаленные провинции? Кроме того, многие технологии внедряли только на местах, даже если, как в случае с минералами, права собственности принадлежали исключительно центральной власти: в Испании, к примеру, шахты были глубже и совершеннее по форме всех известных шахт в постримской Европе на тысячу лет вперед. В целом инструменты и мастерство каменщиков и плотников пригождались в завоеванных регионах при строительстве городов – символа римского образа жизни. Однако сельское хозяйство считалось первостепенным. Рим обложил данью все средиземноморское побережье: в Алжире, например, почти в каждой коммуне до сих пор сохранились руины римских ремесленных мастерских. В Испании работала система орошения, контролируемая государством; огромные объемы экспортного вина, масла, рыбы и других испанских продуктов образовали на месте разгрузки в Риме необычный мемориал из фрагментов примерно 10 миллионов амфор емкостью 1 1 галлонов – холм Монте-Тестаччо. Большое имперское зернохранилище построили даже в далекой Британии.

Но не стоит забывать цену римских достижений. Римляне создали империю, но комфорт и цивилизованная городская жизнь в ней зависели от крестьян, без передышки производящих продукты питания. А в городах уровень ремесленного производства оставался прежним – мирное существование не способствовало промышленной революции. Поэтому золотого века истинной науки не было, а интеллектуальные лидеры Рима не интересовались технологиями; производство совершенствовали вольноотпущенники и иностранные переселенцы.

Почти неизвестно, почему римляне оставили так мало технических изобретений. Дело в том, что численность рабов постоянно менялась; к чести римского общества, вольноотпущенников было немало в каждом поколении, поэтому, когда империя перестала расширяться и захватнические войны прекратились, традиционная рабочая сила в ремесленном деле сократилась. На основе имеющихся археологических данных можно сказать, что в Риме иногда использовались трудосберегающие механизмы вроде водяной мельницы и применялись устройства на императорских оружейных и текстильных заводах. Но ни одна римская технология не получила бурного развития, что, возможно, спасло бы империю от упадка.

Что касается сельского хозяйства, то интересная ситуация возникла во внешних провинциях, попавших под влияние империи во времена Юлия Цезаря. На Средиземноморье существовали давние проблемы – сезонные осадки и легкие рыхлые почвы; почвы часто были неудобренными, ибо овцы паслись на холмах; наблюдался общий дефицит земли под пастбища. Предполагалось, что истощение почвы – одна из причин заката империи, хотя цены на зерновые в периоды республиканской и поздней империи отличались мало. В любом случае римская экономика извлекла немало выгоды от разрастания обрабатываемых земель; одно из важных достижений того периода – стимулирование земледелия за пределами Средиземноморья. Однако для таких регионов, как Северная Галлия и Британия, где преобладал сырой климат и тяжелые почвы, сельскохозяйственные методы римлян не годились; в виноградарстве жители этих регионов стали наследниками греков.

После смерти Коммода империя 90 лет была на грани краха; от полного разрушения ее спасли два великих правителя – Диоклетиан (284–305) и Константин Великий, получивший полную власть в 312 году и умерший в 337 году. В возрожденной империи установилось бюрократическое самодержавие; правитель носил императорский наряд и был деспотом под стать восточному сопернику – новому персидскому царю из династии Сасанидов. Хотя при Константине христианство стало официальной религией, империю не спасла ни она, ни разделение государства надвое, впервые проведенное при Диоклетиане и завершившееся в 395 году.

До сих пор непонятно, почему империя на западе пришла в упадок и пала. С технологической точки зрения, считая теорию обеднения почв несостоятельной, следует отметить уменьшение производства металлов, хотя трудно сказать, явилось ли это причиной или следствием. Имея недостаточно золота для оплаты импорта, Рим, например, лишился стимула торговать с Востоком. Также считается, что неумение справиться с санитарными проблемами в крупных городах в тот период снизило численность населения Греции и Италии; засорение канализации, в частности в Римской Кампанье, вызвало эпидемию малярии. Может показаться, что, пытаясь сконцентрировать производство, римские правители не заметили, как нищают горожане. Бедность и чрезмерное имперское налогообложение сломили волю среднего класса. Римляне разуверились в своей цивилизаторской миссии задолго до того, как варвары перестали благоговеть перед величием Рима. В самом деле, в сравнении с такими провинциями, как Галлия или Британия, которые в IV веке процветали, в целом империя давно умирала. Рим уже дважды грабили варвары; гунн Аттила ступал на Итальянскую землю; варварские королевства возникали от Северной Африки до Британии, а в 476 году Одоакр сверг последнего императора Западной Римской империи.

Что оставила умирающая Римская империя? Ответ более чем очевиден. Каждая из варварских народностей, за исключением, пожалуй, гуннов, долго торговала с империей; молчаливое свидетельство тому – римские монеты, найденные в Северной Скандинавии и Центральной России. Кроме того, варвары веками проникали в империю как солдаты-наемники и первые поселенцы. Далее они попадали под влияние государственной христианской церкви, ее епископов и монастырей. Несмотря на учение Августина «О граде Божьем» (лат. De Civitate Dei), церковники лелеяли воспоминания о материальном великолепии земного Рима. Когда бывшие римские города стали центрами епископского правления среди новообращенных варваров, епископы максимально сохранили признаки римского образа жизни – хотя бы ремонт акведуков и архитектурный стиль базилик (рис. 6). Таким образом, западный мир сберег технологические традиции, перенятые Римом с Ближнего Востока. Оставались дразнящие воспоминания об исчезнувшем комфорте и роскоши; сохранялись полезные навыки при ведении сельского хозяйства на Средиземноморье; римские дороги медленно разрушались, но при производстве оружия и украшений применялись искусные методы металлообработки.

Рис. 6. Строительство церкви (из Псалтыря IX в.)

С точки зрения технологии и многого другого ключевым событием этих веков стало не разрушение Рима на западе, а передача римских идей на Восток. За четыре года (326–330) Константин Великий отстроил новую столицу Константинополь, изменив ход истории: историк Гиббон сказал о ней так: «Восточный город появился как на выдохе». Здесь, в греческом окружении, восточная половина империи самостоятельно существовала в два раза дольше той империи, которую мы вольны считать единственной Римской империей. Ко времени исчезновения Западной империи ее восточная часть включала только две экономически развитые провинции – Малую Азию и Египет. Пока уровень торговли в других регионах снижался, Константин ввел в обращение золотую монету ауреус, которая 700 лет оставалась средством обмена. В эпоху, когда многие западные города превращались в руины, население Константинополя составляло миллион человек.

Раннее Средневековье

Руины Римского форума и малолюдные римские дороги – характерные символы Западной Европы в конце Великого переселения народов. Сохранились упоминания о периоде заселения территории, который в некотором смысле завершился с прибытием в Северную Италию лангобардов в 568 году. Но ислам в Аравии в 622 году зарождался так стремительно, что следует отметить быстрое расширение мусульманского владычества на восток – до Инда и на запад – в Испанию. То было время великих потрясений, и продолжалось оно, пока Карл Мартелл не остановил исламское вторжение во Францию в 732 году и не подготовил политическую почву для своего внука Карла Великого, возродившего Западную христианскую империю. Если взять за основу день, когда Карла Великого короновали «императором римлян» (день Рождества 800 года), уже можно предположить, что будущее Западной Европы окажется менее мрачным, чем за четыре века до этого.

Восшествие на трон Карла Великого усилило господство христианской церкви как в светской, так и в духовной жизни. С 529 года монахи-бенедиктинцы все искуснее обрабатывали почву и забирали под земледелие брошенные территории во многих западных регионах. Во времена Карла Великого на севере Галлии и в Германии строятся огромные монастыри. Несмотря на упадок городской жизни, удается сохранить квалифицированные ремесла и организовать торговлю, без чего братья монахи, которым требовалось многое из того, что они не производили, не могли бы существовать и, тем более, процветать. Их прежде всего интересовали сельскохозяйственные технологии, и вполне вероятно, что монахи из крупных монастырей стали одними из первых опытных средневековых землевладельцев, собиравших по три урожая в год, в отличие от римлян, снимавших по два урожая. Более интенсивное освоение земель увеличивало площади полей – за счет вырубки лесов. Здесь церковь тоже сыграла определенную роль, с разной степенью решимости выступая против порабощения собратьев-христиан: в средневековом поместье институт крепостного права обычно не запрещал владельцу целины наживаться на своем предприятии. В более широком смысле немецкая колонизация Восточной марки Карла Великого (Австрия) также считается значительным прогрессом.

Однако крупномасштабная торговля по-прежнему не стимулировалась, а после смерти Карла Великого морские и речные торговые маршруты варварски переделали в пути для военных набегов викингов. Большая часть ценностей Западной Европы, которые можно было продавать, украсила дома варваров около фьордов Норвегии и в других странах. В то же время дальше на восток пограничные земли империи Карла Великого разорялись мадьярами, пришедшими с юга России и осевшими на равнинах Венгрии; их с большим трудом выгнали из Центральной Европы. В X и XI веках норвежцы, датчане и шведы обосновываются в новых домах от Лимерика до Киева и от Исландии до Сицилии, где становятся ревностными христианами, вроде вассалов Вильгельма Завоевателя, при котором появились огромные нормандские аббатства в Дареме и Сент-Олбансе. Могущество европейского христианства росло, создавая предпосылки для крестовых походов.

За внешней романтикой крестовых походов, как правило, скрываются самые драматичные эпизоды длительного противостояния Востока и Запада. После падения Рима возрождение западной материальной цивилизации прежде всего зависело от Византии и других технологически развитых обществ, расположенных дальше на восток; их влияние на мелкие воюющие государства, возникшие после варварских нашествий в Европу, было медленным и не таким очевидным, но более значимым, чем влияние Западной Европы на Американский континент. Какое воздействие оказывалось на степные народы и каким образом, до сих пор неизвестно. Открытая сухопутная азиатская граница, безусловно, помогала контакту с технологически развитой цивилизацией Китая: вполне вероятно, что именно благодаря Китаю в Западной Европе узнали, что такое хомут, нагрудный ремень, арбалет, стремя и тачка. О соответствующем влиянии византийского и исламского мира можно говорить только приблизительно.

Константинополь – конечный пункт древнего шелкового пути из Китая – стал естественным центром распространения дальневосточных технологий, в том числе самых рьяно охраняемых, вроде разведения тутового шелкопряда, чьи яйца переправили через границу контрабандой в период правления Юстиниана I. Через Константинополь шел обмен навыками и ремеслами Среднего Востока, как при правлении Сасанидов в Персии, так и во время господства ислама, вплоть до окончательного низвержения Восточной империи в 1453 году. Целый ряд ремесел, взятых Римом с Ближнего Востока, снова ушли на Восток, где пережили Темные века в гавани Нового Рима на Босфоре.

Византия влияла на Запад по-разному. На материковой части Южной Италии прямое византийское управление, установленное армией Юстиниана в 536 году, продолжалось пять веков. Примерно в этот же период Константинополь был мощным торговым центром Средиземноморья с подконтрольной ему сетью римских дорог, Черным морем и Левантом. Кроме того, как важнейший город христианского мира, он естественным образом привлекал к себе людей. Из Восточной империи западные народы получили мозаики, шелка, слоновую кость, египетское и сирийское стекло и непревзойденные изделия из металла. Распространению византийского влияния на Запад помогали даже проблемы: ремесленники эмигрировали из-за религиозного раскола или неудачного исхода войны; североитальянские государства обогащались восточными сокровищами, присвоенными в крестовых походах.

Что касается Византийской империи, то для нее сила ислама оказалась разрушительной. Семь веков лежат между первой осадой Константинополя нехристианами и их окончательным триумфом в 1453 году, во время которого люди выжили отчасти благодаря технологическим достижениям: превосходной фортификации стратегически расположенной столицы, отлично вооруженной армии с инженерами и врачебными пунктами и ужасу перед таинственным «греческим огнем» – до того как мусульмане узнали от христиан об огнеметании. Сильнее всего Запад повлиял на исламский мир в области строительства. Однако только в IX–X веках на Востоке возникают Багдад и Бухара, а на Западе – Кордова и Севилья, и исламская цивилизация, достигнув апогея, начинает в полную силу влиять на Запад. Благодаря огромным территориям, где доминирует власть мусульман, начинается естественный рост торговли. Они охотно ввозят рабов (как правило, славян, которых, как неверных, покупали или похищали за Эльбой), изделия из металла и древесину из Западной Европы. Западноевропейцы в обмен получали товары высшего качества из стекла и кожи и совершенно новых материалов, поставляемых сильно развитым экономически обществом. Запад также приобретал необходимый запас золота: исламский динар ходил в Западной Европе наравне с византийским ауреусом; клады с золотыми монетами находят даже на севере Швеции. В долгосрочной перспективе исламская цивилизация могла предложить больше, чем получить; баланс золотых слитков позволил ей продвинуться на восток, как во времена ранней Римской империи.

У исламской цивилизации было три преимущества. Она напрямую контактировала с Дальневосточным регионом, откуда шла высококачественная сталь, шелк, бумага, фарфор и ценные технологии, вроде индийской системы обозначений, которую мы до сих пор называем арабскими цифрами. Кроме того, исламская цивилизация стала наследницей Греции, завоевав Сирию, Египет и другие регионы Ближнего Востока, где, например, произведения Аристотеля по-прежнему стимулировали научные исследования. В-третьих, исламская религия, в отличие от средневекового католицизма, не запрещала науки: отсюда замечательные достижения в области химии, пришедшие на Запад под арабским названием алхимия. Знаменитые университеты возникли от Басры до Кордовы за несколько веков до самых первых «общеобразовательных занятий» (лат. Studium Generale) в христианском мире: в 1000 году в Кордове была библиотека с каталогом из 600 тысяч книг. Ремесленное мастерство арабского мира было на одном уровне с его эрудицией: когда норманны строили большой собор в Дареме над мощами Кутберта, они решили оказать святому высшую честь и завернули его кости в шелка месопотамского производства. На этом шелке, о чем счастливо не ведают приверженцы святого, начертан священный текст из Корана.

Географическое местоположение, традиции и военные удачи сделали Италию посредником между Востоком и Западом (рис. 7). Амальфи стал почти аванпостом Константинополя; Генуя и другие северные, а также южные города отчасти сохранили хозяйственную деятельность с античных времен; в VI веке к ним присоединилась Венеция – новый город с превосходным расположением как перевалочный пункт между восточным побережьем Средиземноморья и внутренними районами Центральной и Северной Европы. В раннем Средневековье Италия лидировала среди западных стран в сельском хозяйстве, суконной промышленности и большинстве городских форм искусства. После падения Рима восточные жители (известные под общим названием «сирийцы») время от времени торговали, но итальянцы вытеснили их с рынка благодаря медленному распространению в Западной Европе высококачественных товаров с Востока. Больше всего Западная Европа торговала продуктами питания: зерновыми, рыбой, вином и молочными продуктами, без которых население многих регионов жило бы впроголодь. Именно благодаря итальянцам на рынок поступали высококачественные товары. Когда стали открываться ярмарки, вроде Сен-Дени в Париже (к 629 году) или в Труа в провинции Шампань, откуда сухопутный путь вел из Восточной Франции в Геную и Флоренцию, чаще всего именно итальянские купцы покупали сырье или полуфабрикаты на севере. Таких ярмарок, имевших исключительно коммерческое значение в условиях довольно примитивной экономики, стало гораздо больше, когда Европа, оправившись от норвежских вторжений, набрала силу для крестовых походов.

Сказанное выше лучше объясняет влияние четырех основных Крестовых походов (1097–1204) на материальное развитие западного европейского общества. С одной стороны, крестовые походы были легким источником добычи, новых идей и торговых контактов с Востоком – слова «дамаст», «дамаскин» и «муслин» напоминают о технологическом превосходстве Дамаска и Мосула. Еще долгое время после смерти французских, английских и немецких крестоносцев экономика зависела от высокоразвитой коммерции Венеции, Генуи и других итальянских городов, выступавших «бизнес-менеджерами» крестовых походов. В 1204 году крестовые походы становятся настоящим «бизнес-проектом», когда венецианцы решают свергнуть восточного императора (основная цель 4-го Крестового похода), захватить новые территории, разграбить их и получить для себя все торговые привилегии. Они также хотели нажиться на изменениях, происходящих на севере, – не таких эффектных, но более продолжительных, чем крестовые походы.