– Я говорю о том, что вы седьмой и последний кандидат, который проходит собеседование за последние два дня. – Единственный кандидат, которого Габриэль будет интервьюировать лично, но это ей не надо знать.
Она побледнела.
– Седьмой кандидат?
Он безразлично пожал плечами.
– Всегда важно подстраховаться, вы так не считаете?
Она для страховки?
Брин наступила на горло своей гордости, пойдя на контакт с семейством Д’Анжело, чтобы услышать это?! Она была уверена, что приглашение на собеседование в «Архангел» означает, что она точно войдет в состав участников выставки. И теперь Габриэль Д’Анжело заявляет ей, что ее рассматривают в качестве запасного варианта!
Узнал ли он ее? И если да, то Габриэль Д’Анжело решил таким образом поиграть с ней, заставить ее сполна расплачиваться за тот скандал, в который ее отец пять лет назад вовлек галерею «Архангел»?
– Все в порядке, мисс Джонс? – Габриэль озабоченно нахмурил лоб, снова поднимаясь из-за стола. – Вы сильно побледнели…
Нет, не в порядке. Совсем не в порядке! Ей было так плохо, что она даже не попыталась отстраниться, когда Габриэль слишком близко подошел к ней.
– Я… Можно стакан воды? – Дрожащей рукой она прикоснулась к влажному лбу.
– Конечно. – Габриэль с обеспокоенным выражением лица направился в сторону бара.
Она будет лишь запасным участником выставки! Как это обидно! Как унизительно! С начала отбора кандидатов она жила в состоянии нервного ожидания, и теперь ее постигло такое разочарование.
– Не нужно воды, – нервно выпалила она, выпрямляясь. – У вас есть виски?
Габриэль медленно обернулся и пристально посмотрел на Брин. Он видел, как ее глаза начинают гневно блестеть. Краска медленно сходила с лица. Этот гневный блеск он однажды ощущал на себе в зале судебных заседаний. Почему Брин так внезапно рассердилась? Они ведь просто беседовали о…
Ах, вот в чем дело… Брин решила, что кандидатов на участие в конкурсе будет всего шесть!
Габриэль подал ей стакан виски.
– Мне кажется, произошло недоразумение…
– Безусловно. – Она кивнула, взяла хрустальный стакан у него из рук и, одним залпом опорожнив его, закашлялась.
– Я полагаю, что вам следовало медленно смаковать это односолодовое виски тридцатилетней выдержки, а не выпивать залпом, как лимонад, – иронично произнес Габриэль, забирая пустой стакан из ее немного расслабленных пальцев и ставя его на стол, пока Брин, согнувшись, все еще пыталась восстановить дыхательный ритм. – Позвольте?
– Не смейте даже думать, чтобы ударить меня по спине! – предупредила она сквозь зубы, выпрямляясь и смотря на его занесенную руку. Щеки ее пылали, а в глазах проступили слезы.
Габриэль надеялся, что слезы вызваны виски, а не разочарованием. Она, очевидно, не поняла его предыдущее замечание.
– Вы в порядке?
Брин еще более свирепо посмотрела на него.
– Да, – резко ответила она. – Что касается вашего предложения, мистер Д’Анжело…
– Габриэль.
Она взмахнула длинными шелковыми ресницами.
– Простите?
– Я предлагаю вам называть меня Габриэль, – ласково произнес он.
Она поморщила лоб.
– И с чего бы мне вас так называть?
Габриэль снисходительно смотрел на нее – модные короткие пряди волос делали ее похожей на ощетинившегося разгневанного дикобраза.
– Полагаю, для установления более тесного дружеского контакта?
Она презрительно фыркнула:
– У нас нет отношений, мистер Д’Анжело, дружеских, рабочих или каких-либо еще. – Она подхватила свою сумку, которая упала на пол во время приступа. – И хотя я уверена, что многие художники почтут за честь оказаться седьмым из шести участников конкурса, боюсь, что я к их числу не отношусь. – Она резко развернулась и быстро направилась к двери.
– Брин.
Она остановилась как вкопанная, услышав свое имя. Медленно обернувшись, она вновь наткнулась взглядом на его точеные губы, которые, однажды соприкоснувшись с ее губами, наполнили фантазиями все ее ночи. Ее имя прозвучало так… чувственно, когда он произнес его своим хрипловатым голосом. Тело Брин мгновенно откликнулось на эту нежность, грудь снова заныла, соски затвердели. В душе Брин понимала, что по-прежнему считает Габриэля Д’Анжело самым привлекательным мужчиной из когда-либо ей встречавшихся.
А так быть не должно – он принес столько неприятностей ее семье!
Это были тяжелые пять лет для Брин и ее матери. Они обе остались жить в Лондоне, пока отец отбывал тюремный срок, и только после его смерти сменили фамилию и уехали из города.
Ко всем несчастьям добавились мучительные поиски жилья. Они наконец сняли домик в небольшой валлийской деревушке. Затем Брин с трудом поступила в университет, который был недалеко от дома; она не хотела оставлять убитую горем мать одну. Мама была медсестрой по профессии, и она устроилась в местную больницу, а Брин пришлось подрабатывать в кафе и учиться в свободное от работы время. Эти проблемы и перемены не оставляли времени для личной жизни – иногда Брин встречалась с мужчинами, но серьезные отношения не складывались.
К тому же она не смогла бы рассказать молодому человеку всей правды о себе.
Смотреть сейчас на Габриэля Д’Анжело, снова слышать его голос и понимать, что именно он являлся причиной ее безразличия к мужчинам, было в крайней степени унизительно. Этот чувственный голос, эта соблазнительная внешность вновь наполняли ее желанием. Так или иначе, ненавистный Габриэль Д’Анжело, который однажды поцеловал Брин и тут же пожалел об этом, был тем, с кем она сравнивала всех мужчин, с которыми ей доводилось общаться. И это признание было предательством по отношению к ее семье.
Глава 2
– Вы снова побледнели, – произнес Габриэль, решительно направляясь к Брин, которая стояла не шелохнувшись, словно прикованная к полу. Габриэль нахмурился, когда увидел, как кровь снова отхлынула от ее нежных бархатных щечек.
– Присядьте на минутку…
– Не надо! – Она отстранилась от его заботливо протянутой руки, вцепившись пальцами в сумочку, бросив на него сердитый взгляд. Брин решительно покачала головой. – Я должна идти.
Габриэль напрягся, почувствовав, как неприятна ей даже мысль о его прикосновениях. – Мы не закончили наш разговор, Брин…
– О, определенно закончили, мистер Д’Анжело, – энергично заверила она. – Как я уже сказала, спасибо за то, что предоставили возможность быть седьмой кандидаткой, но, если честно, у меня нет ни времени, ни интереса. – Ее глаза вспыхнули мрачным блеском. – И я не имею ни малейшего представления, почему вы подумали, что я…
– Брин, вы лучший кандидат из всех отобранных нами, – быстро выпалил Габриэль, пытаясь предотвратить поток гнева с ее стороны. – Я оставил самое вкусное на десерт, – иронично добавил он.
– Но… – Брин осеклась и ошарашенно уставилась на него, когда наконец смогла подавить гнев и понять суть его слов. Она быстро облизнула свои сексуальные пухлые губы и спросила: – Что вы сказали?..
– Сказал, – сухо поправил Габриэль.
– Сначала вы сказали, что я буду седьмой кандидаткой на участие в выставке.
– Да, один из шести в запасе. И очень счастлив этому, – резким тоном добавил он.
Брин смотрела на Габриэля, постепенно понимая, что только что наговорила много лишнего. Она попыталась сдержать тошноту, но было бесполезно – виски, которое она выпила залпом, очевидно нельзя было употреблять на пустой желудок. Брин так волновалась перед приходом в галерею, что с утра ничего не смогла съесть.
– Меня сейчас вырвет! – прохрипела она, прикрывая рукой рот.
– Туалет здесь, – быстро произнес Габриэль, нежно держа ее за руку и ведя в направлении закрытой двери в другом конце кабинета.
На этот раз Брин не сопротивлялась его прикосновению, она лишь старалась сдержать приступ рвоты. Габриэль привел ее в шикарное помещение. Такое можно было увидеть только в частном доме: полностью стеклянная душевая кабина, белоснежные керамические краны. Само помещение было огромным, как служившая Брин и спальней и гостиной комната в ее доме.
Брин уронила сумку на пол и метнулась к туалету.
– Разве можно так безответственно обращаться с односолодовым виски тридцатилетней выдержки! – иронично произнес Габриэль несколько минут спустя, когда Брин вышла в комнату. Она почувствовала еще большее унижение, когда поняла, что он, должно быть, все время оставался рядом, пока ее тошнило.
– Я куплю вам другую бутылку, – пробормотала она, спуская воду и стараясь не смотреть на темный силуэт в дверном проеме.
– За тысячу фунтов?
Глаза Брин округлились, она убрала полотенце от лица, а затем повернулась к Габриэлю. Он стоял, облокотившись о дверной косяк, скрестив руки на груди. Брин тут же пожалела, что взглянула на него, так как почувствовала в его взгляде откровенную насмешку.
– Хорошо, наверное, я не смогу сейчас позволить себе купить вам новую бутылку, – тяжело вздохнув, признала она, видя, как он недоуменно вздернул брови.
Габриэль понимающе усмехнулся. От этого сердце Брин забилось чаще, и она прекрасно поняла почему. Несколько лет она не видела, как Габриэль смеется – после ареста отца в их отношениях не было места иронии или нежности. Этот смех мгновенно напомнил ей, почему она так сильно полюбила его тогда. Брин надеялась, что, если им когда-нибудь доведется случайно пересечься, она сможет остаться равнодушной. Но его ироничный взгляд, морщинки у век, бороздки на точеных скулах, ослепительно-белые зубы, чувственные губы мгновенно воскресили в ней прежние чувства. Его чарующая улыбка сражала наповал.
Брин резко отвела взгляд и закончила вытирать лицо и руки, потом взглянула на себя в зеркало – мешки под усталыми глазами, побелевшие щеки, нежная и уязвимая шея. Она не могла позволить себе так беззащитно выглядеть перед этим сильным мужчиной.
Чтобы успокоиться, она сделала глубокий вдох, затем повернулась к Габриэлю.
– Я хочу извиниться за свои слова, мистер Д’Анжело. Я была резка и поторопилась с выводами.
– Не надо продолжать, Брин, – прервал он ее, распрямляясь. – Извинения не очень гармонируют с вашим воинственным видом, – объяснил он, когда она настороженно посмотрела на него.
Ее щеки снова вспыхнули.
– Могли бы, по крайней мере, выслушать меня, прежде чем иронизировать.
Габриэлю, по всей видимости, с трудом удалось сдержать улыбку.
– Как я сказал, спокойный тон не очень для вас характерен.
Она вздохнула, принимая заслуженный упрек.
– Еще раз извините. – Брин старательно отводила взгляд в сторону, продолжая смотреть на роскошный мраморный пол.
– Вернемся в кабинет и завершим наш разговор? – предложил он серьезным тоном. – Или вам еще нужно пообщаться с унитазом?
Брин болезненно поморщилась.
– В этом виновато виски на голодный желудок.
– Конечно, – иронично ответил Габриэль, остановившись, чтобы пропустить Брин вперед. Он хорошо понимал, что ей стало плохо не только из-за виски, но из-за сильного стресса. – И к тому же кощунство пить односолодовое виски вперемешку с чем-то.
– Судя по цене виски, это действительно так.
Габриэль слышал ее саркастический ответ, который он, впрочем, проигнорировал.
– Как я уже сказал, вы, безусловно, являетесь одним из шести кандидатов на выставку молодых талантов, которая пройдет в галерее в следующем месяце. Давайте обсудим детали? – Он жестом указал на мягкий диван, обитый коричневой кожей, и кресла, стоявшие вокруг журнального столика прямо напротив огромных окон.
– Конечно. – Она решила устроиться в кресле, а не на диване. Скромно скрестив ноги, Брин вопросительно посмотрела на него.
Габриэль, в свою очередь, не сел, а направился к бару, чтобы взять бутылку охлажденной воды и стакан. Затем вернулся и поставил их перед ней на журнальный столик, и только потом расположился в кресле напротив.
– Спасибо, – тихо пробормотала она, открывая бутылку и наливая воду в стакан. Брин долго не могла утолить жажду, но наконец снова заговорила: – Мистер Сандерс предоставил мне некоторую информацию на прошлой неделе, но, конечно, мне интересно узнать подробности… – Она старалась придать своему голосу деловой тон.
Пока они обсуждали детали предстоящей выставки, Габриэль наблюдал из-под полуопущенных век, как Брин записывала информацию в блокнот. Пять лет назад эта женщина была милым невинным созданием, что так интриговало и очаровывало его. Прошедшие годы не оставили и следа от былой невинности. Габриэль был уверен, что у Брин было немало мужчин. Пять лет – долгий срок. Но за эти годы Брин стала еще более прекрасной, но, самое важное, в ней появился шарм уверенной женщины, знающей себе цену.
– Вы когда-нибудь планировали работать в галерее «Архангел»? – спросил Габриэль спустя полчаса их беседы.
Кладя блокнот в сумку, Брин подняла глаза.
– Простите?
Он пожал плечами.
– Вы – профессионал своего дела, и вами может заинтересоваться любая галерея мира, не только «Архангел».
Брин поморщила лоб и настороженно посмотрела на Габриэля. Она не была уверена, что правильно поняла его.
– Вы предлагаете мне работу? – наконец недоуменно спросила она.
Он прямо посмотрел на нее:
– Вы удивлены?
– Я отвечу отказом! Спасибо, – поспешно добавила она, осознав, что снова грубит и эта невежливость никак не вяжется с ее ролью благодарной финалистки конкурса молодых талантов.
– И почему же?
– Почему? – Она раздраженно тряхнула головой, словно выражая недовольство самой возможностью постановки такого вопроса. – Я хочу, чтобы мои картины кто-нибудь купил, именно поэтому я выставляю их в галерее. Но работать ассистентом я не хочу!
Он пожал плечами.
– Вы что-то имеете против того, чтобы получить работу, которая поможет оплачивать счета, пока вы будете зарабатывать славу и популярность?
Брин настороженно посмотрела на него, вдруг вспомнив, что на следующей неделе ей придется платить за квартиру. У нее были и другие счета, по которым уже накопилась задолженность. Но зарплаты в кафе действительно не хватало, чтобы оплатить многочисленные счета.
Габриэль как будто догадался об этом…
Брин сразу одернула себя: Габриэль Д’Анжело не пытался помочь ей. Он просто предположил, что она ухватится за возможность работать в «Архангеле», ведь существует мнение о том, что люди искусства живут очень бедно. Брин, конечно, не голодала, просто иногда ей действительно нечего было есть. Ее квартирка на третьем этаже была очень мала; половина комнаты служила спальней и кухней, а другая половина – студией.
– Нет, конечно, не против, – весело ответила она. – Но у меня уже есть работа.
– В другой галерее?
Брин нахмурилась, услышав резкую интонацию в его голосе.
– Какая разница, где я работаю?
Он поднял свои темные брови.
– Если вы сотрудничаете с другой галереей, будет неправильным выставлять ваши работы в «Архангеле».
«Верно», – печально призналась самой себе Брин.
– Согласна с вами. – Она кивнула. – Я не сотрудничаю с другой галереей. Но у меня есть работа, – быстро сказала она, нагибаясь, чтобы поднять с пола сумку. – И моя смена начинается через полчаса, поэтому…
– Ваша… смена?
– Да, моя смена, – четко подтвердила Брин. Недоумение в его голосе уязвило ее. – Я работаю продавцом в одной известной сети кафе.
Он удивленно приподнял брови.
– Латте, капучино, эспрессо и малокалорийные булочки? Вы говорите про эти забегаловки?
Брин поморщилась. Первые полчаса разговора прошли гладко; временами беседа была даже приятной. Они обсуждали, какие из своих работ Брин собирается выставить на выставке в следующем месяце, оговаривали сроки и другие необходимые детали. Но это, очевидно, было просто затишьем в их неприязни. Сейчас Габриэль решил изобразить надменного миллионера. Брин с вызовом посмотрела на него:
– Вы что-то имеете против уличных кафе?
Его соблазнительные губы скривились в улыбке.
– Я там никогда не бывал.
Конечно. Такие богатые люди, как Габриэль Д’Анжело, посещают дорогие рестораны и модные бары, а не придорожные кафе.
– Но я против того, чтобы один из моих художников работал в кафе, – четко продолжил он.
Брин напряглась.
– Один из ваших художников?
– Я не ошибаюсь, это ведь будет ваша первая выставка? – спокойно спросил он.
– За последние пару лет я продала одну или две работы небольшим галереям, – парировала она.
– Но ведь это будет первый раз, когда столько картин Брин Джонс будет представлено на официальной выставке?
– Да… – замешкавшись, подтвердила она.
Он кивнул.
– В дальнейшем, хотите вы того или нет, ваше имя будет связано с галереей «Архангел».
Она и так поступилась своей гордостью, представив свои работы на конкурс, организованный братьями Д’Анжело. И безусловно, ей не нравилась мысль о том, что ее имя навсегда будет связано с этой ненавистной фамилией. Брин до сих пор было страшно при мысли о реакции матери, если та когда-нибудь узнает, где именно будут выставлены ее картины! Конечно, Брин хотела получить признание своего таланта, но в то же время она не желала связывать свое имя с именем Д’Анжело или галереей «Архангел».
– Что вы предлагаете? – настороженно спросила Брин.
Он поморщился.
– Я думаю, что будет лучше, если в напечатанном и разосланном нашим клиентам каталоге не будет указано, что вы работаете в уличном кафе.
– Для кого лучше?
Габриэль подавил раздражение, вызванное ее надменным тоном. К тому же он не собирался признаваться, что уже знал о ее работе в кафе. И что ему не нравится эта ее работа. Он никогда не посещал такие заведения, но проезжал мимо бесчисленное количество раз. Его не очень прельщала мысль, что Брин изматывает себя в этом заведении каждый день, чтобы свести концы с концами. Работа ассистентом в «Архангеле» сильно облегчит ей жизнь.
Габриэль насупил брови.
– Какая у вас может быть причина отказываться от работы?
– Дайте подумаю… – Брин приложила палец к подбородку, изображая раздумья. – Первое – я не хочу работать в галерее. Второе – я не хочу работать в галерее. И третье – я не хочу работать в галерее! – Ее глаза сверкали решительным блеском.
– Именно здесь, у нас или вообще в галерее? – спокойно спросил Габриэль.
– В любой галерее, – твердо ответила Брин. – Потом, не будет ли это выглядеть как протекция? – изящно предупредила она следующее возражение Габриэля Д’Анжело.
– Из-за вашего участия в выставке?
– Так точно, – удовлетворенно подтвердила она.
Он поджал губы.
– И это ваш окончательный ответ?
– Да.
Он мрачно усмехнулся.
– Вы очень… несговорчивы, мисс Джонс.
– Я пытаюсь сохранить свою независимость, мистер Д’Анжело, – резко ответила Брин.
– Возможно, вы правы, – протянул он, поднимаясь с кресла. Сухость его тона подразумевала, что он не согласен с ней.
– Я думаю, мы все обсудили на сегодня. У меня назначена встреча, – он взглянул на дорогие наручные часы, – через десять минут. Он вопросительно посмотрел на нее, так как она до сих пор не встала с кресла.
– Понятно. – Брин так поспешно вскочила, что случайно задела сумку и все ее содержимое тут же раскатилось по комнате. – Там-тарарам! – Она быстро присела на ковер и с горящими от смущения щеками стала собирать и запихивать обратно в сумку свои вещи; некоторые из них были очень личными.
– Мне всегда было интересно, что женщины носят в сумочках, – весело произнес Габриэль Д’Анжело.
– Ну, теперь вы знаете! – Брин подняла глаза и смутилась еще больше, потому что Габриэль был совсем близко. – И я бы собрала все гораздо быстрее, если бы вы помогли мне, а не стояли, усмехаясь.
Габриэль улыбнулся. В эту минуту он казался потрясающе привлекательным, по-мальчишески озорным – улыбка очень его молодила. Перестав ухмыляться, он посмотрел на нее внимательным оценивающим взглядом. В его глазах цвета топленого шоколада блеснули озорные огоньки. Габриэль нахмурился, видя Брин, стоящую перед ним на корточках. Эта поза была столь сексуальной, что он почувствовал, как в его брюках тут же стало тесно.
Щеки Брин раскраснелись, губы были слегка влажны и приоткрыты, ее черные брюки так плотно облегали ее соблазнительные ножки!
– Хорошо, – хрипло произнес он, опускаясь на пол рядом с ней. Стараясь не смотреть на нее, он подобрал блокнот и ручку, а также маленький тюбик крема для рук и гигиеническую губную помаду.
– Вы сказали, там-тарарам? – Он почувствовал цветочный аромат ее духов, хотя сама она казалась смесью пряностей. Краем глаза Габриэль увидел, как она пожала плечами.
– Мама никогда не любила ругающихся женщин, поэтому я с детства научилась импровизировать.
Опускаясь на колени, Габриэль не расслышал ее ответ. Запах всех этих пряностей – корица, фрукты, может быть, нотка меда – все это усиливало его желание.
– Зачем вам белый перец, Брин? – спросил он, изучая баночку.
– Это дешевле, чем перцовый баллончик! – Она выхватила баночку у него из рук и бросила в сумочку.
Габриэль недоуменно посмотрел на нее:
– Перцовый баллончик?
– Я несколько раз в неделю возвращаюсь домой поздно ночью.
Она не увидела, как помрачнело его лицо.
– Из кафе, – сухо произнес он.
Брин бросила на него быстрый взгляд и отвернулась.
– А вам-то что?
Хороший вопрос. Но Габриэль не мог на него ответить. Иначе ему бы пришлось признаться, что он знает о ней всю правду и до сих пор чувствует свою вину. Прошедшие полчаса в обществе Брин Джонс убедили его, что независимость, которую она демонстрировала, в действительности лишь защитная маска. Но Габриэль помнил, что она всегда была немного колючей – ее вспыльчивый темперамент хорошо читался в сверкающих глазах и заостренном подбородке.
– Мне показалось, что у вас назначена встреча через несколько минут? – Она вопросительно посмотрела на Габриэля, который, не шелохнувшись, сидел рядом с ней.
– Интересно, что подумают люди, если увидят нас на полу в таких позах? – намеренно решил спровоцировать ее Габриэль.
– Можем узнать, если ваш следующий посетитель придет пораньше! – Щеки Брин порозовели, когда она полезла под журнальный столик, чтобы подобрать помаду.
Посетителем был престарелый лорд Дэвид Симмонс, страстный коллекционер произведений искусства, и Габриэль опасался, как бы его не хватил сердечный приступ при виде роскошной фигуры Брин.
– Я сказала что-то смешное? – Брин выпрямилась и посмотрела на Габриэля, который снова улыбался. Его темные волосы ниспадали на лоб. Брин пришлось сжать кулаки, чтобы не прикоснуться к этим шелковистым темным кудрям.
– Да так, вспомнил. – Улыбка исчезла с его лица, глаза потемнели, однако он продолжал внимательно изучать ее.
Брин заметила, что Габриэль смотрел не на нее, а лишь на ее губы. Влажные и приоткрытые губы, которые она тотчас же поджала, резко поднявшись на ноги и перекинув сумку через плечо. Осознав, что из-за их разницы в росте лицо Габриэля находится сейчас на уровне ее груди, Брин замерла. Габриэль даже не пытался скрыть, что видит голую грудь Брин сквозь просвечивающую ткань ее блузки…
Глава 3
– Мистер Д’Анжело?..
– Что? – Габриэль не мог оторвать завороженный взгляд от груди Брин, полной груди совершенной формы, с розовыми ареолами и набухшими сосками.
– Мистер Д’Анжело? Габриэль! – Голос Брин стал еще отчаяннее, но Габриэль не реагировал.
Он вожделенно облизнул губы, представляя, как жадно целует эти соски. Его член мгновенно одобрительно отозвался на его фантазию.
– Вы без бюстгальтера…
– Да, я…
– Вы и на работу сегодня так пойдете? – Он поморщился при мысли о том, как Брин стоит за прилавком, а другие мужчины смотрят на ее полуобнаженную грудь.
– Мы все носим фирменные майки, – безразличным тоном ответила Брин. – И пожалуйста, встаньте! – Она схватила его за руку и попыталась поднять его. От этого резкого движения ее полная грудь соблазнительно заколыхалась перед глазами Габриэля. Стоило ему чуть-чуть подвинуться вперед, и он смог бы прикоснуться к ее груди губами и почувствовать ее вкус.
– Черт побери, Габриэль, кто-то стучится в дверь! – прошипела Брин.
Волнение в ее голосе не меньше самих слов рассеяло сексуальную пелену перед его глазами. Габриэль мрачно осознал, что творит. О чем мечтает.
И с кем…
Брин взволнованно дышала, когда Габриэль наконец резко поднялся и нервно провел руками по волосам. Сердито взглянув на Брин, он поспешил распахнуть дверь.
– Извините, мистер Д’Анжело, я не знала, что мисс Джонс еще здесь. – Девушка с ресепшен испуганно отступила назад, увидев на лице Габриэля сердитое выражение.
– Рад вас снова видеть, Габриэль! – Пожилой мужчина, появившийся из-за спины девушки, казалось, не заметил его недовольного взгляда и тепло приветствовал молодого человека, прежде чем пройти в комнату. Он дружелюбно и не без любопытства посмотрел на Брин. – Представите меня девушке?