Янтарная сказка
Либо потому, что ее звали так же, как прапрапрабабушку, либо потому, что энтузиазм Эмбер Брейтуэйт оказался заразительным, желание побывать в экзотической столице росло.
Камерон решил, что она сошла с ума.
– Зачем тебе туда ехать? – не понял он. – До Бали и ближе и дешевле.
– Никто не ездит на Бали в январе, – возразила она. – В это время там слишком влажно.
– Верь мне, – сказал он, и к своему стыду она не только отсрочила исполнение своей мечты, но и верила ему. До того момента, пока, вернувшись с работы пораньше, не обнаружила его в постели со своей так называемой лучшей подругой.
Так называемая лучшая подруга умоляла простить ее, клялась, что больше это не повторится, потому что Камерон в постели не так уж хорош.
Что ж, спасибо.
Эмбер поняла: настало время следовать зову сердца. Но она не должна ничего объяснять этому мужчине.
– Может, у меня не было времени, – улыбнулась она, отказываясь вспоминать, как сильно была задета этим двойным предательством.
Неделя ушла на то, чтобы шок и жалость к себе сменились гневом, поэтому поездка в Стамбул, куда Камерон, возможно, никогда не решился бы отправиться, стала для нее вполне естественным шагом.
Вот почему у нее не было времени изучить, что нужно опасаться туристу в Турции и к чему быть готовым.
Для нее было достаточно, что она, наконец, осуществила свою мечту побывать в стране, покорившей сердце ее прапрапрабабушки.
– К тому же, мои мысли могли быть заняты другим, – добавила она.
– Могли, – согласился Кадар.
Однако по его тону чувствовалось, что он подозревает одно из двух: либо она не дала себе труда подумать, либо ей вообще все равно, какие законы она может нарушить в чужой стране ради достижения своей цели.
Эмбер стиснула зубы. Когда именно желание, которое она до этого ясно видела в его глазах, пропало? В шумном и жарком полицейском участке? Или когда призналась, что была готова купить монеты? Но разве так уж важно, что он о ней думает? Вероятно, она его больше никогда не увидит. Так почему это должно ее волновать?
Но почему-то волновало.
– Удивлена, что вы рискнули пригласить меня на обед, точнее рискнули показаться вместе со мной, учитывая мою склонность делать глупости.
У Кадара хватило наглости рассмеяться:
– О, я знаю, больше вы не совершите ничего предосудительного.
– Почему вы в этом уверены? Вы совсем меня не знаете. И даже не представляете, на что я могу решиться в следующий момент.
– Учтите, вас отпустили из участка не просто так.
– Что это означает?
– Я слышал их разговор. Они обсуждали, не попробовать ли на вашем примере отвадить других туристов от подобных сделок. Симпатичная молодая туристка, обвиненная в торговых сделках с предметами старины, – это должно привлечь внимание мировой прессы.
Эмбер задохнулась. До того момента она пребывала в блаженном неведении, не подозревая, какая серьезная опасность ей угрожала.
– И что же заставило их отказаться от этой мысли?
– Завтра вы должны поехать на экскурсию по стране?
– Да. Вы же слышали, как я говорила об этом полицейским.
– Я сказал, что до отъезда гарантирую ваше безукоризненное поведение. И пообещал также, что у полиции больше не появится к вам претензий, потому что я отвечаю за вас.
Он отвечает? Эмбер остановилась.
– Вы так им сказали? А кто вы такой? К вашему сведению, я способна сама отвечать за себя. Мне не требуется нянька, тем более если это мужчина, с которым я только что познакомилась!
Кадар спокойно выслушал ее тираду.
– Неужели вы предпочитаете быть обвиненной в преступлении и изнывать в турецкой каталажке?
Он взял ее за руку, так что Эмбер даже запротестовать не успела – вообще ничего не успела сделать, – и буквально потащил за собой по оживленной улице.
Она ненавидела его – за самоуверенность.
Ненавидела – и не могла справиться с волнением из-за того, что оказалась близко к нему.
Слишком близко…
Эмбер чувствовала близость Кадара всем телом – от плеч и до бедер. Каждый шаг усиливал это ощущение, заставляя одежду потрескивать, словно между ними пробегал электрический разряд, а охвативший женщину огонь разгорался все ярче.
Возбуждение боролось в ней с негодованием.
– Значит, вы собираетесь обедать со мной, повинуясь долгу?
Кадар подошел к краю тротуара, остановился и повернул ее лицом к себе.
– Я серьезно отношусь к своим обещаниям. Я сказал, что позабочусь о том, чтобы вы больше не влипли в неприятность, пока находитесь в Стамбуле, и сдержу слово. – Его тон заставил Эмбер снова ощутить исходящую от него опасность. Не сводя с нее пристального взгляда, Кадар вдруг поднял руку, дотронулся до ее щеки и провел по ней пальцами. Неожиданная ласка была столь же нежной, сколь и электризующей. – Но кто сказал, что за долги нельзя расплатиться удовольствием? Подозреваю, что наше совместное времяпрепровождение может доставить наслаждение нам обоим, если вы того захотите.
Дрожь, зародившаяся в скулах, которые ласкали его пальцы, охватила все тело Эмбер, добравшись до кончиков пальцев ног. Окатившая ее жаркая волна не оставляла сомнений, о каком удовольствии идет речь.
Неожиданно Кадар пожал плечами и убрал руку.
– Но если вас не заинтересовало это предложение, моя обязанность будет заключаться лишь в том, чтобы не дать вам угодить в неприятную ситуацию, до тех пор пока вы не присоединитесь к своей туристической группе. Преследовать вас я не собираюсь, потому что соблазнять женщин, которые не хотят того же, что и я, не входит в мои привычки.
Эмбер наконец очнулась. Щеку покалывало от прикосновения Кадара, который предлагал ей то, чего еще никогда и никто не предлагал.
– Так как, Эмбер Джонс? – ворвался в ее смятенные мысли его голос. – Что вы решили? Долг или удовольствие?
Всю жизнь Эмбер делала то, что считалось правильным, была благоразумна и избегала риска, как огня. Всю жизнь она была сознательной и ответственной.
И чем все закончилось?
Она стала встречаться с Камероном, поскольку рассудила, что это безопасный вариант, а что в итоге?
Кровь ее закипела от перспективы, которую предлагал этот мужчина. А если быть честной, она кипела с того самого момента, когда на рынке специй Эмбер обнаружила, что он наблюдает за ней.
Бог мой, ведь она в Стамбуле, полном контрастов, экзотическом Стамбуле, и от старой жизни ее отделяют тысячи миль! Но все равно, разве не безрассудно принять его предложение? Провести ночь с незнакомцем в чужой далекой стране – чистейшей воды авантюра.
Но, может, иногда стоит позволить себе побыть другой, более смелой? Она всего лишь рискует лишиться душевного покоя и остаться с разбитым сердцем. Но разве это возможно после одной-единственной встречи? Ее прапрапрабабушка была отчаянной особой, если отправилась в такую поездку, да еще в те времена. Сердце женщины забилось чаще. Разве не в ее жилах течет кровь той Эмбер?
Она взглянула на мужчину с золотисто-коричневой кожей и темными, знойными, как жаркая летняя ночь, глазами и ощутила какое-то непонятное томление в груди. Если она снова проявит благоразумие, то всю оставшуюся жизнь будет сожалеть о том, что побоялась рискнуть.
Ее ответ прозвучал раньше, чем она успела взвесить все еще раз:
– С удовольствием.
Его глаза опалили ее темным огнем, губы растянулись в одобрительной улыбке. Кадар сжал ее руку:
– Так тому и быть.
Кадар улыбался про себя, ведя Эмбер к ресторану.
Пугливая зайчишка оказалась не такой уж пугливой. Из двух предложенных вариантов Эмбер выбрала наслаждение. Он не прогадал, решив потратить на нее усилия и время.
Впрочем, это не означает, что он ей верит. По ее словам, она ничего не знает об обычаях и традициях страны, в которую приехала, не говоря уже о законах. Но какой иностранец, пойманный с поличным, признается, что шел на преступление с открытыми глазами? Хотя… какая разница: верить ей или нет? Все, что ему нужно, это выполнить взятое на себя обязательство и не позволить ей нарушить закон до завтра. Засим – до свидания.
Кстати, удерживать ее подальше от уличных торговцев будет совсем нетрудно, если учесть, что у него на уме.
Ее светлые локоны завораживающе подпрыгивали и танцевали на ветру, кожаная куртка задевала рукав его пальто, а слегка повернув голову, Кадар уловил легкий цветочный аромат духов Эмбер. Вообще-то раньше он такие ароматы не жаловал, предпочитая горьковатые, мускусные, пряные запахи, присущие искушенным женщинам, которые хотели получить от секса то же, что и он. Однако Кадар был вынужден признать, что он ей подходит – аромат невинности с намеком на чувственность. Как обещание тому, кто сумеет его распознать.
Да, ему определенно нравится это сочетание.
Кадар улыбнулся. Если бы друзья могли видеть его сейчас, они посмеялись бы. Они предупреждали, что следует быть осторожнее и не испытывать судьбу. Он вспомнил, когда они в последний раз собрались все вместе на свадьбе Бахира. «Ну и кто следующий? – посмеиваясь, спросили Золтан и Бахир. – Кто следующий станет жертвой? Кадар или Рашид?»
Тогда Кадар и Рашид одновременно указали друг на друга и расхохотались.
Не верилось, что оба этих закоренелых холостяка когда-нибудь последуют этой настораживающей традиции. Золтан женился на принцессе Аише, чтобы обеспечить безопасность своему королевству Аль-Джирад, а Бахир помирился с сестрой Аиши и своей прежней возлюбленной Мариной. Оба брака были неизбежны, хотя прежде невозможно было и представить, что они не станут откладывать женитьбу в долгий ящик.
Что ж, прошло три долгих года после свадьбы Бахира. Кадар не знал, как обстоят дела у Рашида, но сам даже в мыслях от брака далек был как никогда. И не видел причины, почему должно быть иначе.
Четверо мужчин были больше, чем кровные братья. Они познакомились, когда учились в университете в Штатах и, включая Мехмета, стали для Кадара настоящей семьей. Другая ему была не нужна.
Кадар не испытывал потребность следовать примеру друзей, обменявших свободу на брачные цепи. Брак – для людей, которые созрели для этого. Для тех, кто хочет создать свою семью. Но он был одинок с шести лет и пока вполне доволен своей жизнью. Едва ли что-то в ближайшем будущем заставит его изменить свое мнение, тем более женщин, с которыми Кадар встречался, вполне устраивало, что он им предлагал. Друзья могут думать все, что им заблагорассудится, но если кто и соберется жениться, это точно будет не он.
Женитьба в планы Кадара не входила, и уж тем более на женщине, которую он спас от полиции.
Вряд ли он искушает судьбу, собираясь провести с ней ночь.
Она просто хорошенькая туристка, мимолетная гостья Стамбула.
Лучше и быть не может.
Глава 3
Запах жареного мяса и еще дюжины две соблазнительных ароматов возбуждали аппетит, и Эмбер на несколько секунд забыла, что только что приняла приглашение провести ночь, предаваясь плотским утехам.
– По-моему, я умираю от голода, – заявила она.
Их проводили на второй этаж к столику у окна.
Эмбер выглянула – и от открывавшегося отсюда вида захватило дух. С одной стороны виднелся купол Айя-Софии, а с другой – минареты Голубой мечети.
Впрочем даже такие достопримечательности не могли сравниться с великолепием сидящего напротив нее мужчины. Эмбер влекла его восточная красота, темные, обжигающие огнем глаза, обрамленные длинными ресницами. И не просто длинными, но и невероятно густыми, каким могла бы позавидовать любая женщина. Подошедший к ним официант с улыбкой приветствовал Кадара.
Эмбер расстегнула молнию на куртке, сняла ее и положила на стул рядом с собой. Вслед за курткой туда отправился шарф. Из растрепанного узла волос выпали отдельные пряди. Неожиданно подняв глаза, Эмбер поймала следящий за ней взгляд Кадара. Его лицо было сосредоточенно-непроницаемым, и ее тут же бросило в жар.
– Что-то не так? – смешавшись, нерешительно спросила она.
Все было так. Все двигалось именно в том направлении, какое он наметил. Единственным исключением было то, что не он раздевал Эмбер, а она раздевалась перед ним. Как бы то ни было, Кадар остался доволен тем, что скрывалось под курткой.
Да, ему все очень нравилось.
Ее груди виднелись в глубоком вырезе топа, намекая на свою тяжесть. Кадар ощутил почти болезненное желание провести рукой по ее телу. Ему казалось, что он уже ласкает ее изгибы: округлую грудь, тонкую талию и потом бедра.
Скоро, совсем скоро…
Принесли заказ. Кадар поднял бокал, сумев улыбнуться Эмбер, несмотря на некомфортное ощущение, вызванное растущим возбуждением.
– Все правильно, – сказал он, любуясь тем, как узел ее волос постепенно съезжает набок, высвобождая все новые и новые пряди. Они обрамляли лицо женщины, танцуя и вспыхивая пламенем в лучах солнца, когда она поворачивала голову. Колдунья. Как просто будет провести с ней ночь.
Всего одну ночь.
И это гарантированно убережет ее от неприятностей. Она будет так занята в постели, что у нее просто не останется времени. А утром он вручит ее руководителю туристической группы, поблагодарит за прекрасную ночь, пожелает всего наилучшего, попрощается и продолжит жить своей жизнью. И если она снова попадет в поле зрения турецкой полиции, это будет уже не его забота.
Лучше и быть не может.
– Честно говоря, – добавил Кадар с особой улыбкой из своего арсенала, перед которой, как ему было известно, ни одна женщина не могла устоять, – я не мог бы желать большего, исходя из того, как все складывается.
От его слов, а главное, от интонации по телу Эмбер побежали мурашки, от проникновенного взгляда и ленивой сексуальной улыбки, которая не оставляла сомнений в том, что ее ждет чувственный пир, какого она еще не знала, женщину охватила слабость.
Да, она хотела стать смелой, бесстрашной и уверенной в себе, как прапрапрабабушка, но пока еще дыхание у нее перехватывало, а голова кружилась.
Это казалось невозможным, но улыбка Кадара стала еще чувственнее, еще сексуальнее, а глаза превратились в темные колодцы, в омуты, способные затянуть ее.
– Я лишь надеюсь, – негромко произнес он, – что у вас хороший аппетит.
Нотка в его голосе подсказала, что имеется в виду вовсе не обед. Эмбер сглотнула. Она чувствовала себя чуть ли не голой. Поддерживать легкий разговор с этим мужчиной было непросто. Она словно очутилась в пенистом круговороте, не чувствуя дна, и отчаянно барахталась, сражаясь с течением, едва успевая глотнуть воздуха во время краткой передышки, перед тем как накатила очередная волна.
– Волчий, – выдавила Эмбер и вдруг поняла, что тоже говорит не об обычном голоде.
Кадар показал на ее тарелку:
– Прошу, приступайте. Приятного аппетита!
Эмбер тут же ухватилась за спасительную соломинку. Она быстро поняла, что явно переборщила с заказом. Перед ней стояло столько еды, что хватило бы на целый день: красный перец, фаршированный мясом и рисом, курица с бамией и еще пара блюд. Она с готовностью забыла бы про вкусную еду и удовлетворила бы не менее сильный голод другого рода, если бы Кадар предложил это. Но не попробовать то, что ей подали, значит, проявить неуважение.
Поэтому Эмбер взяла вилку и приступила к трапезе. И невольно закрыла глаза, когда она ощутила божественный вкус.
– Неплохо? – поинтересовался Кадар.
Эмбер открыла глаза и увидела устремленный на нее взгляд. Он обжег ее и сразу же напомнил тот первый взгляд, когда их глаза встретились на рынке специй.
– Неплохо? Потрясающе! – ответила она, снова смешавшись.
Еще никогда мужчины не смотрели на нее так.
– Не смущайтесь. Мне нравится, что вы открыто выражаете чувства, особенно когда вам что-то нравится. Это о многом говорит.
В горле у нее неожиданно стало сухо. Эмбер сделала глоток воды, не в силах отвести глаза, и только потом спросила:
– И о чем именно это говорит?
Кадар пожал плечами и откинулся на спинку стула.
– Вы страстная женщина, потому что не стесняетесь выражать свои чувства по поводу того, что доставляет вам удовольствие. Мне это нравится.
Эмбер словно окатило горячей волной. Ей еще никто такого не говорил. Более того, она впервые услышала, что, оказывается, она страстная. Эмбер не помнила, чтобы в словарном запасе Камерона было такое слово.
Хотя прежняя жизнь не научила, как на это ответить, она точно знала, что делает сейчас мужчина, сидящий напротив. Он соблазняет ее, пробуждает в ней желание.
– Кто вы? – вырвалось вдруг у нее.
Эмбер отложила вилку. Единственный способ, который поможет ей удержаться на поверхности этого штормового моря и не утратить способность дышать, – это не позволить ему доминировать в разговоре, попробовать – хотя бы попытаться – быть с ним на равных.
Кадар слегка поднял брови:
– Я уже представился.
Эмбер кивнула:
– Помню, но это не ответ на мой вопрос. В полицейском участке вы узнали обо мне, можно сказать, все, по крайней мере главное. Вам известно, где я живу, когда родилась, чем занимаюсь, в то время как я знаю только ваше имя.
– Значит, только главное? – лукаво усмехнулся Кадар, продолжая ласкать ее взглядом. – Любопытно, что же вы в таком случае утаили?
– Прекратите! – задыхаясь, взмолилась Эмбер.
На его лице отразилось искреннее недоумение.
– Что?
– Смотреть на меня так…
– Как именно? Эмбер сердито нахмурилась и повела плечами.
– Словно… гладите, – неохотно проговорила она.
Губы Кадара снова тронула ленивая улыбка, и он медленно произнес:
– Кошки и женщины. По-моему, и те и другие созданы для того, чтобы их гладили.
Эмбер вздернула подбородок, улыбнулась и промурлыкала:
– Соглашусь с вами. Кошки, как и женщины, любят, когда их гладят, но как только это им надоедает, они выпускают коготки.
Эмбер не сомневалась, что Кадар не оставит последнее слово за ней в их словесной дуэли. Но она не ждала, что он откинет голову назад и рассмеется. Глубокий, приятный смех застал ее врасплох, и она поняла, что он по-прежнему остается хозяином положения.
Уверенность этого мужчины в себе граничила с самоуверенностью. К тому же он был хорош собой и, судя по дорогой одежде, обеспечен финансово, а значит, мог позволить себе жить по своим законам, не считаясь с условностями. Какой же он любовник, если даже от одного его взгляда кровь вскипает?
Кадар посмеивался, а по ее телу пробегала сладостная дрожь, и она понимала, что наслаждается его смехом.
– Я не ожидал, что получу столько удовольствия от обеда, а мы ведь только к нему приступили, – наконец сказал он. – Что вы хотите обо мне знать?
– Что вы сами захотите рассказать. Вы не турок, правда? Хотя внешне вы мало отличаетесь от здешних уроженцев, что-то подсказывает мне, что вы не турок. Я могу ошибаться, но говорите вы тоже как-то иначе.
Кадар поднял бровь:
– Вы не ошиблись.
– И все-таки полицейские не возражали, когда вы вызвались за мной присмотреть. Почему вашего слова для них оказалось достаточно?
– Может, им известна моя репутация?
Эмбер нахмурилась:
– Тогда они должны знать, кто вы. Итак, кто вы?
Кадар, как и она, забыл про остывающий обед.
– Бизнесмен. У меня здесь есть свои интересы.
– Какого рода интересы? – не отступала Эмбер.
– Поддерживаю кое-какой бизнес, только и всего, – по-прежнему уклончиво ответил он.
– Ковры?
– Возможно.
– Живете вы в Турции?
– Время от времени. Иногда в другом месте.
Эмбер решила не сдаваться, хотя вытягивать из него информацию приходилось клещами.
– Где именно? Может, у вас есть жена и дети в этом «другом месте»? Несколько жен?
Он снова рассмеялся:
– Нет ни жены, ни жен, ни детей. И пока мне не нужны ни те ни другие. Вы закончили допрос?
Эмбер решительно помотала головой. Она почти ничего не выяснила.
– Так откуда же вы, мистер Кадар, если ваш дом не в Турции?
– Вам это так важно? – отшутился он. – Я здесь, с вами. По-моему, это самое главное.
– Если вы ожидаете, что я буду с вами спать, – заявила раздосадованная женщина, – думаю, у меня есть право кое-что о вас узнать.
Его глаза полыхнули огнем.
– Прошу прощения, но я не ожидаю, что вы будете спать.
Эмбер вспыхнула, наверное, всем телом.
Спать она не будет.
Потому что…
Эмбер моргнула и опустила глаза на тарелку, не в состоянии выдержать его пылающий взгляд, в котором вспыхивали лукавые искорки. Она взяла вилку и принялась ковырять фаршированный перец, который был немногим краснее ее пылающих щек. Если все пойдет по такому сценарию, ей понадобится много сил.
И в то же время Эмбер продолжала размышлять, стоит ли продолжать разговор или признать свое поражение? Она уже согласилась провести с Кадаром ночь, так что, в самом деле, какая разница, откуда он родом? Разве это может что-нибудь изменить?
– Мне нравится турецкая еда, – сказала Эмбер, решив сменить тему, и чуть не скривилась, услышав свой слабый, как мяуканье новорожденного котенка, голос. Самое унизительное заключалось в том, что она не могла ничего с собой поделать.
– Не буду вам мешать наслаждаться ею, – вежливо откликнулся Кадар.
Эмбер вздохнула и постаралась сосредоточиться на еде, хотя ее мысли упорно сбивались на то, как тонко соблазняет ее этот человек, заставляя кровь жаркой волной приливать к потаенным интимным местам.
Да, непросто наслаждаться вкусными блюдами, когда напротив сидит мужчина с внешностью бога, а впереди их ждет секс, и предвкушение витает в воздухе. Непросто, когда ни к чему не обязывающий разговор полон скрытого смысла и сопровождается жаркими взглядами.
Их пальцы соприкоснулись, когда они одновременно потянулись к корзиночке с хлебом, и Эмбер словно ударило током.
Она отказалась от десерта, поэтому Кадар заказал для них кофе. Эмбер удалось впихнуть в себя почти всю еду – не пропадать же ей! – но даже приятной тяжести в желудке оказалось недостаточно, чтобы она смогла расслабиться. Наоборот, молодая женщина чувствовала себя как на иголках и была напряжена. «Что теперь?» – крутилось у нее в голове.
Словно почувствовав, что ее нервы натянуты до предела, Кадар взглянул на часы:
– Готовы?
По ее спине прокатилась горячая волна. Почему ей кажется, что он спрашивает, готова ли она ускорить наступление ночи? Готова к сексу?
Эмбер читала в его глазах, что он представляет ее в постели, обнаженную, трепещущую от его ласк… И ей стало казаться, что она видит спальню Кадара: окна с колышущимися от ветра портьерами какого-нибудь благородного цвета, широкую кровать, застеленную покрывалом, расшитым золотыми нитями…
Она ответила честно:
– Думаю, да.
– Тогда нам пора. По пути ко мне (я живу неподалеку) мы можем захватить ваши вещи.
– Зачем? – не поняла она.
– Мне кажется, вам так будет удобнее, принимая во внимание, что завтра утром мы расстанемся.
Она прикусила губу и нерешительно кивнула:
– Полагаю, вы правы.
Эмбер недоумевала, как Кадар может думать о таких обыденных вещах, когда она мысленно уже была в его спальне, предвкушая незабываемую ночь. Впрочем, наверное, для него привычно приглашать к себе незнакомку. Для нее этот день необычен, а для него – в порядке вещей.
Вряд ли эта мысль порадовала ее, если бы она собиралась завязать с Кадаром серьезные и более-менее продолжительные отношения. Но после предательства Камерона Эмбер этого не хотела. Одна ночь, конечно, не идеальный вариант, но все же предложение Кадара отвечало ее желаниям. К тому же она чувствовала, что с ним может позволить себе воплотить все самые потаенные фантазии, хотя бы на одну ночь стать соблазнительницей, роковой женщиной.
Да, одной ночи будет достаточно.
Тем более что Кадару от нее нужно именно это – о чем он предупреждал с самого начала. Почему он захотел ее, наверное, останется тайной, но Эмбер была благодарна ему за честность. Именно честности ей не хватало в серьезных, как она думала, отношениях с Камероном, а вот лжи и предательства оказалось с избытком.
Эмбер встала и потянулась за курткой, но Кадар опередил ее и даже помог надеть. Она оглянулась и увидела на его губах блуждающую улыбку и черные язычки пламени в глазах, словно он догадывался, какие чувства вызывает, прикасаясь к ней.
Вот это да…
С кем ее угораздило связаться?
И почему, черт возьми, ей не терпится узнать, что последует дальше?
Эмбер схватила шарфик и завязала его на шее до того, как это взбредет в голову Кадару. Она всерьез опасалась, что от этого растечется возле его ног расплавленной лавой. Раздвинув губы в уверенной и насквозь фальшивой улыбке, она спросила:
– Так мы идем?
Глава 4
Хостел прятался в боковой улочке, но был дешевым, несмотря на близость ко многим достопримечательностям города. Эмбер наблюдала, как Кадар изучает покосившееся здание с выцветшей краской на стенах, и догадывалась, о чем он думает.