Книга Большая Ордынка. Прогулки по центру Москвы - читать онлайн бесплатно, автор Денис Петрович Дроздов
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Большая Ордынка. Прогулки по центру Москвы
Большая Ордынка. Прогулки по центру Москвы
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Большая Ордынка. Прогулки по центру Москвы

Денис Петрович Дроздов

Большая Ордынка. Прогулки по центру Москвы

© Дроздов Д. П., 2024

© «Центрполиграф», 2024

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2024

Читателю предстоит прочесть увлекательную книгу об одной из самых старых улиц Москвы – о Большой Ордынке. Улица почти центральная, значит, многое будет сказано и о самой Москве. Хотя и написано в аннотации первого издания, что книга «с интересом будет прочитана жителями Замоскворечья», она одинаково интересна и коренным москвичам, и людям, начинающим изучать столицу.

Эта книга написана талантливо, ярко и исторически точно. Не случайно на первой же странице книги благодарность двум знаменитым исследователям: Светлане Владимировне Молчановой – театроведу и специалисту по русской литературе – и профессору Александру Сергеевичу Орлову – блестящему историку и философу. В этой книге великолепно сочетаются литературная и историческая составляющие.

Сергей Есин

Автор выражает искреннюю благодарность Светлане Владимировне Молчановой и Александру Сергеевичу Орлову

Большая Ордынка. Происхождение названия

Исследователи предлагают не одну версию возникновения топонима. По мнению видных филологов Г. П. Смолицкой и М. В. Горбаневского: «Название происходит от слова орда, а вернее – от топонима Орда. В Орду, или Золотую Орду, вела дорога, шедшая от Кремля через Москву-реку на юг. С течением времени она тоже была застроена домами и стала называться по-московски Ордынка. Слово «орда» стало известно в русском языке в XIII в., со времени татаро-монгольского нашествия. Первоначально оно значило «шатер», потом «ставка хана», затем – «центр улуса» и обозначало центр всего татарского государства; к концу XIV в. Ордой называлось и само татарское государство»[1].

В принципе вполне логичное объяснение, но вероятнее всего, происхождение названия кроется в другом. Известный русский писатель Н. М. Карамзин в «Записках о московских достопамятностях» указывает: «На месте кремлевской церкви Николы Гостунского было некогда Ордынское подворье, где жили чиновники ханов, собирая дань и надсматривая за великими князьями. Супруга великого князя Иоанна Васильевича, греческая царевна София, не хотела терпеть сих опасных лазутчиков в Кремле… Новое подворье для ордынцев было определено как раз на Серпуховской дороге, которая вела в Орду»[2].

Но и эта версия не подтверждается наверняка. С. М. Соловьев в «Истории России с древнейших времен» пишет: «Обилие в деньгах не только позволяло московским князьям увеличивать свои владения внутри и удерживать за собою великокняжеское достоинство, задаривая хана и вельмож его; оно давало им еще новое средство увеличивать народонаселение своих волостей, скупая пленных в Орде и поселяя их у себя; так произошел особенный класс народонаселения – ордынцы, о которых часто упоминается в завещаниях и договорах княжеских»[3].

А вот что можно найти у историка Г. В. Вернадского: «Теперь мы можем обратить наше внимание на регионы, находившиеся под прямым контролем монголов. Население было организовано в общины (десятки) и группы общин (сотни и орды), каждая из которых избирала собственных старшин: сотников и ватаманов (атаманов). Подобные группы организовывали в тех районах внутри русских княжеств, которые были свободны от юрисдикции русских князей и находились под непосредственным господством хана. Такие группы на Руси назывались «люди сотные», «ордынцы» и «люди копанные»[4].

Получается, ордынцы – это либо послы Золотой Орды, либо выкупленные в Орде русские пленники, либо люди, платившие Орде прямой налог. Известно только, что ордынцы селились не в самой Москве, а на ее окраине, за рекой вдоль большой дороги, которая являлась единственной ездовой дорогой из Москвы в Орду. И до сих пор историки, исследователи и лингвисты спорят о происхождении названия улицы Большая Ордынка и не могут прийти к общему мнению.

История Большой Ордынки

«С южной стороны по течению Москвы-реки дубовый город оканчивал свою межу над рвом или трубою XVII ст., против которых направлялась из Замоскворечья также некогда большая дорога Ордынская, превратившаяся в улицу Большую Ордынку. Эта дорога подходила к берегу реки прямо против низменной подольной части Кремля, где стоит церковь Константина и Елены и где существовало древнейшее торговое пристанище Москвы, передвинувшееся впоследствии к теперешнему Москворецкому мосту»[5], – говорит москвовед И. Е. Забелин.

Появление Ордынки – части Большой Ордынской дороги, ведущей в Золотую Орду, – датируется XIV веком. Через нее с севера на юг проходил торговый путь. Немаловажным фактором в формировании Ордынки был «живой» мост – первый мост через Москву-реку, – с помощью которого осуществлялась связь с Кремлем и Великим посадом. В старину Ордынка тянулась дальше современных ее границ. Первое поселение на Ордынке – это село Кадашево, в котором в XVI веке разместилась Кадашевская слобода. Позже рядом с Кадашевской возникает Толмачевская слобода, где жили толмачи – переводчики, служившие при царском дворе. Большинство толмачей были татарами, выучившими русский язык и участвовавшими в переговорах между Русью и Ордой. Толмачи помогали налаживать торговые связи между русскими и татарскими купцами.

Историк-архивист М. Н. Тихомиров в книге «Древняя Москва XII–XV вв.» предполагает, что на Большой Ордынке издавна селились татары: «На старое заселение татарами района Замоскворечья указывают и некоторые другие признаки. Улица, выходившая из Замоскворечья к Кремлю, до сих пор носит татарское название Балчуг. В Замоскворечье же находим улицу Ордынку, выходившую ранее к воротам Кремля. Через Замоскворечье шла прямо на юг Ордынская дорога. Здесь-то и удобнее всего было селиться «бесерменам», в первую очередь татарам»[6]. В XVI веке на самой окраине Замоскворечья и Большой Ордынки появляется Екатерининская белильная слобода, жители которой изготовляли беленую пряжу для двора.

Как пишет в своей книге «Из истории московских улиц» известный знаток истории столицы П. В. Сытин: «Дворы в слободах были небольшие, узкие по улице и несколько длиннее вглубь, почему кварталы были изрезаны множеством переулков. Избы деревянные, большей частью курные; стояли они по улице рядами и занимали по ней небольшой участок. За избой – сарай или амбар, а за ним обязательно огород.

Слободы отделялись одна от другой рощами, полями. Посреди слободы обычно стояла церковь, рядом с нею – «братский двор», на котором сосредоточивалось самоуправление». В Кадашевской слободе такой церковью была церковь Воскресения в Кадашах, в Казачьей – церковь Успения, что в Казачьей, в Толмачевской – храм Николы в Толмачах, а в Екатерининской – Святой Великомученицы Екатерины, что на Всполье.

В 1572 году по желанию Ивана Грозного в Москву были перевезены мощи святых мучеников Михаила и Феодора Черниговских. Процессия двигалась по Большой Ордынке. Посмотреть на мощи святых пришла вся Москва. На месте встречи мощей теперь расположена церковь Михаила и Феодора Черниговских. В XVII веке на улице поселились стрельцы полка Пыжова, давшего название Пыжевскому переулку и церкви Николы в Пыжах. Московские стрельцы охраняли Кремль и участвовали в походах. В мирное время стрельцы не брезговали ремеслами, торговлей, огородничеством, что сближало их с посадским населением. Южнее появилось поселение казаков (Казачья слобода). Казаки несли военную службу, а их семьи занимались сельским хозяйством.

Орды крымских татар во время набегов на Москву, естественно, двигались по Большой Ордынке. Татары не так часто добирались до защищенного Кремля, а вот Замоскворечье регулярно «предавали мечам и пожарам». На Большой Ордынке русские ратники встречали врага, оказывали сопротивление, а порой и вовсе громили. В Смутное время через Серпуховские ворота прошли по Большой Ордынке в Москву отряды поляков под предводительством Самозванца. В сентябре 1612 года во время московской битвы возле Большой Ордынки стоял Климентовский острог, оборона которого стала одним из главных событий битвы. В ней участвовали и стрельцы, и казаки. Историк С. М. Соловьев сообщает: «24 числа, в понедельник, опять на рассвете, начался бой и продолжался до шестого часа по восхождении солнца; поляки смяли русских и втоптали их в реку, так что сам Пожарский с своим полком едва устоял и принужден был переправиться на левый берег; Трубецкой с своими козаками ушел в таборы за реку; козаки покинули и Клементьевский острожек, который тотчас же был занят поляками, вышедшими из Китая-города»[7].

К концу XVII века Большая Ордынка занимала центральное положение в Замоскворечье, но Якиманка и Пятницкая имели большее значение. Даже сейчас граница двух районов Москвы – Якиманки и Замоскворечья проходит по Большой Ордынке. В XVIII веке здесь все больше селятся богатые купцы и даже дворяне. Их привлекает спокойствие, малолюдье Большой Ордынки, ведь именно тогда движение полностью перешло на Пятницкую улицу. «Купецкие люди, которые вышли из слобод, покинув свои прежние жилища, и доныне налицо живут явно в Москве на господских дворах слободами, например за Москвою-рекою на Пятницкой и Ордынке»[8], – замечает Соловьев.

В конце XVIII века въезд и выезд с Большой Ордынки были оформлены домами с портиками и скругленными углами. Купцы вкладывали огромные средства в строительство домов и переделку церквей.

Например, в 1783–1791 годах по заказу купца А. И. Долгова к Скорбященской церкви 1685 года были пристроены трапезная с престолами Варлаама Хутынского и иконы Божией Матери Всех Скорбящих Радость, а также трехъярусная колокольня. Проект был выполнен архитектором В. И. Баженовым. А в 1830-х годах другой великий архитектор О. И. Бове частично перепроектировал храм иконы Божией Матери Всех Скорбящих Радость. По словам П. В. Сытина: «В XIX в. деревянные одноэтажные дома на улице были заменены каменными двухэтажными, редко трехэтажными»[9].

В XIX веке крупные по архитектуре здания церквей, дворянских и некоторых купеческих домов контрастировали с невысокими малоэтажными зданиями. Во второй половине XIX века на Большой Ордынке появляются высокие доходные дома. В 1899 году вдоль улицы посадили голландские липы, что сделало ее еще более уютной. Позже Б. Л. Пастернак, живший недалеко от Большой Ордынки в Лаврушинском переулке, напишет:

Смотрят хмуро по случаюСвоего недосыпаВековые, пахучиеНеотцветшие липы.

Любопытно описывается Большая Ордынка в знаменитом путеводителе братьев Сабашниковых «По Москве. Прогулки по Москве и ея художественным и просветительным учреждениям» 1917 года: «Свернем на Б. Ордынку. До недавнего времени местность эта была довольно грязной: здесь помещались мелкие лавки, трактиры, постоялые и извозчичьи дворы. Завернув в первый переулок направо, заглянем в ворота № 8 и увидим типичный двор, вроде постоялого»[10].

Важнейшим событием начала XX века для Большой Ордынки стало строительство в 1909 году на средства великой княгини Елизаветы Федоровны Марфо-Мариинской обители милосердия, которая сочетала благотворительную и медицинскую работу. Главный храм обители, Покровский собор, был спроектирован А. В. Щусевым, а росписи сделал М. Н. Нестеров. В 1926 году обитель закрыли. После строительства инженером В. С. Кирилловым и все тем же Щусевым в 1938 году Москворецкого моста, который стал выходить на Большую Ордынку, последняя вновь сделалась главной артерией Замоскворечья. В советские годы на Большой Ордынке обитала знаменитая замоскворецкая шпана. В 1950-х годах облик улицы несколько изменился: например, появилось тринадцатиэтажное министерское здание на углу с Пыжевским переулком.

Большая Ордынка сегодня

Большая Ордынка идет от Малого Москворецкого моста к Серпуховской площади. Ее современное направление окончательно сформировалось в XVII веке. Большая Ордынка сохранила для нас редкие памятники архитектуры разных эпох. На этой сравнительно небольшой (1,73 км) улице целых пять древних храмов и множество других достопримечательных зданий – особняков, доходных домов, усадеб и др. На Большой Ордынке и близ нее расположены филиал старейшего в России Малого театра, Научная педагогическая библиотека имени К. Д. Ушинского, Институт Латинской Америки РАН и пр. Это дает возможность называть Большую Ордынку одним из культурных и образовательных центров столицы.

Большая Ордынка – живописнейшая улица Замоскворечья. Наверное, ее колорит немного портят многоэтажные здания и деловые комплексы, но в условиях современного мира с этим ничего не поделаешь. Посольства Израиля, Аргентины и Кубы, государственная корпорация по атомной энергии «Росатом» плохо сочетаются с издавна присущим Большой Ордынке патриархальным купеческим укладом. Но в том, что улица приобретает репутацию делового средоточия столицы, есть свои плюсы, например вложение средств в реконструкцию ветхих зданий. Можно сказать, что Большая Ордынка – связующее звено между прошлым и будущим Москвы.

Территория Марфо-Мариинской обители милосердия, двор церкви Воскресения Христова в Кадашах – поистине уникальные местечки столицы. Нужно лишь свернуть с оживленной улицы, и вы окажетесь в старой Москве, где витает дух древности. Прогулка по Большой Ордынке обещает каждому волнующую встречу с чем-нибудь диковинным и прекрасным.

Прогулка по Большой Ордынке

Прогулку по Большой Ордынке лучше всего начать с Москворецкого моста. Окинув в последний раз взглядом Кремль и центральную часть столицы, мы отправляемся в особую страну – Замоскворечье. Москворецкий мост позади. Вот она перед нами – Большая Ордынка. Исстари эта улица была жилой. Купцы вели торговлю в многолюдном Китай-городе, а селились на тихой улице за Москвой-рекой. Раньше на месте первого дома по западной (правой) стороне стоял питейный дом. Первые кабаки появились в Москве в XVI веке. В 1765 году кабаки (или «кружечные дворы») переименовали в «питейные дома». В XVIII–XIX веках в России питейных заведений становится на порядок больше. Поэт Н. Ф. Щербина не без юмора заметил:

Когда в России многопьющейВам скажут слово «вездесущий», —Не разумейте Бога в нем:Так начали во время Грота(Сего грядущего банкрота)Именовать «питейный дом».

Фартины, трактиры, герберги, ресторации, ренсковые погреба – каких только разных названий кабаков не было в Москве! Одно из таких заведений встречало всех приходящих и приезжающих из центральных районов Москвы на Большую Ордынку. Трудно было устоять перед соблазном зайти. А как замоскворецкие купцы любили «питейные дома» – это отдельная история. И вот уже Ольга Дмитриевна Потапова, молодая жена купца из пьесы А. Н. Островского «Сердце не камень», жалуется подруге: «Я шла замуж-то, как голубка была, а муж меня через неделю по трактирам повез арфисток слушать; сажал их за один стол со мной, обнимался с ними; а что говорили, так у меня волоса дыбом подымались!»[11]


Начало Большой Ордынки. Фотография 1988 г.


В XIX веке питейный дом на Большой Ордынке снесли, потому что его вид, а главное – поведение людей, посещающих его, не соответствовали высоким требованиям главной улицы Замоскворечья. На месте кабака построили двухэтажное здание с пилястровым портиком и скругленной угловой частью. А новое питейное заведение появилось тут же по соседству, впритык к первому зданию. Сейчас его фасад практически идентичен фасаду XIX века. Впоследствии эти два дома были объединены и имели один адрес – Большая Ордынка, № 2. В 1996 году была произведена реконструкция углового здания и дома № 32 по Кадашевской набережной. От построек XIX века практически ничего не осталось. Теперь здесь красуется трехэтажный, с мансардами, аттиками и пилястровым портиком бизнес-центр класса «А» «Кадашевская слобода», имеющий очень привлекательный и респектабельный вид.


Большая Ордынка, № 2. Современная фотография


Следующий по западной стороне дом (№ 4, стр. 1), немного выступающий за красную линию Большой Ордынки, датируется приблизительно 60-70-ми годами XVIII века. В то время он имел барочную отделку парадного фасада и принадлежал известному табачному и винному откупщику Кузьме Матвеевичу Матвееву – большому любителю барокко. Кузьма Матвеевич был крестьянином села Хавки Тульской губернии, но благодаря своим деловым качествам и немалой доли везения стал успешным московским купцом. В 1749 году при Елизавете Петровне был восстановлен табачный откуп – предоставляемое государством частному лицу исключительное право на торговлю товаром, на который распространяется государственная монополия. С. М. Соловьев в «Истории России с древнейших времен» засвидетельствовал следующее: «Табачный сбор отдан был на откуп во всем государстве московскому купцу Матвееву на шесть лет за 42 391 рубль ежегодно»[12]. Неизвестно, чем Матвеев заслужил такое доверие, но очень скоро он сказочно разбогател.

В 1750-х годах Кузьма Матвеевич приобрел несколько фабрик в Московской губернии. Матвеев раз за разом появляется на страницах монументального исторического труда Соловьева, что говорит и о немалой политической роли московского купца: «Правительство продолжало следовать примеру Петра Великого, при первом удобном случае переводило казенные фабрики в частные руки: так, отдана была казенная суконная фабрика в Путивле в вечное и потомственное владение московскому купцу Матвееву»[13]. В 1754 году Матвеев построил три металлургических завода в Оренбургской губернии. К тому времени он уже получил чин коллежского асессора, приравнявший его к дворянскому сословию.

По особому разрешению правительства Матвеев купил деревню князей Голицыных Остафьево и устроил там красильную фабрику. Сотрудничая с изобретателем редких красителей П. И. Сухаревым, он создал одну из лучших мануфактур и обеспечил рабочими местами всех крестьян Остафьева и других ближайших деревень. В Москве Матвеев жил в доме № 31 по Пятницкой улице в приходе церкви Климента, папы римского. В 1756–1769 годах на его пожертвования на месте старой церкви возвели новую колокольню, трапезную и пятиглавый барочный храм, дошедший до наших дней. Матвеев усердно занимался благотворительностью и пожертвовал немалые суммы на строительство храма Спаса Преображения на Болвановке и церкви Рождества Богородицы в Хавках.

Принадлежащий Кузьме Матвеевичу дом на Большой Ордынке использовался, скорее всего, для хозяйственных нужд. В XIX веке дом Матвеева был объединен с питейным заведением в одно владение и составлял часть усадебного ансамбля. Владение переходило от одного хозяина к другому, а в середине XIX века усадьбу приобрела статская советница Софья Юрьевна Самарина – дочь знаменитого поэта Ю. А. Нелединского-Мелецкого и мать философа Ю. Ф. Самарина. Муж Софьи Юрьевны Федор Васильевич «был человеком просвещенным в лучшем смысле этого слова. Его общественным идеалом была служба отечеству, служба в исключительно тогдашнем смысле, в смысле военной или гражданской, чиновничьей, службы, и из своих сыновей он стремился сделать полезных слуг отечеству. Был он человеком дела и предприимчивым хозяином своих больших имений. Строгость к себе и к другим – он не терпел праздности – соединялась в нем с глубокой верой и живым христианским чувством»[14]. Так написано в книге «Молодые годы Юрия Самарина» А. В. Комаровской – представительницы рода Самариных.

Отец Софьи Юрьевны до смерти Павла I был его статс-секретарем и сенатором, а после оставался приближенным к вдовствующей императрице Марии Федоровне, а сама Софья Юрьевна до замужества была ее фрейлиной. У Самариных родилось девять детей. Мария Федоровна и император Александр I были крестными их первенца Юрия. Ради семьи Федор Васильевич Самарин оставляет службу при дворе и вместе с семьей переезжает в Москву. «Самая лучшая служба, которую в настоящее время я могу сослужить моему отечеству, – это воспитать для него пятерых граждан» – так мотивировал перед императрицей свое решение Самарин. Судьба Софьи Юрьевны сложилась трагично: она пережила пятерых своих детей.

Следующее за бывшими домами усадьбы Самариной продолговатое двухэтажное здание составлено из объемов разного времени, объединенных в XIX веке общим характером фасадного декора. Сейчас кажется, что это один протяженный дом, хотя декор на современном здании отсутствует. В конце XIX века все дома с № 2 и 4 были одним владением, во дворе которого построили жилые и хозяйственные строения. Эта усадьба занимала почти целый квартал. Вероятнее всего, ее владельцем был богатый купец или промышленник, имевший огромную семью, для которой и устраивалась внушительного размера усадьба. В исследовательской работе историка А. И. Дубодела говорится: «Дом купца окружали различные хозяйственные постройки, среди них: три амбара и сарай для хранения различных вещей, баня, конюшня с каретным сараем, несколько жилых домов для конюхов. Позади господского дома располагался сад, разделенный на восемь аллей с дорожками, по сторонам которых были насажены березовые, липовые и рябиновые деревья, крыжовник и смородина, в кустарниках посажены лесные и садовые яблони и вишни. Сад был огорожен с трех сторон на случай пожара плетнем, в длину и ширину примерно по 80 метров. Особенностью купеческих домов было наличие в доме парадной части, в которой обязательна была гостиная, но вообще парадных комнат могло быть несколько, ведь в то время некоторые купцы уже устраивали светские приемы и балы – для пользы дела, разумеется. В XIX веке в большинстве купеческих домов парадные комнаты оформлялись богато, даже роскошно, но не всегда со вкусом. Потолки расписывались: райские птицы, сирены, купидоны. Из мебели обязательными были диваны, диванчики нескольких разновидностей, обитые неяркой тканью – синей, бордовой, коричневой и т. п. В парадных комнатах хозяева старались повесить свои портреты и портреты предков, в стеклянных шкафах радовали глаз красивые и дорогие безделушки»[15].

В таком большом владении располагались и домашнее производство, и помещения для хранения товаров. Эта усадьба из поколения в поколение принадлежала одной семье вплоть до революции 1917 года. Конечно, строения не единожды подвергались перестройке. Например, если внимательно посмотреть на дом № 4, стр. 3, можно увидеть, что нежилой цокольный этаж со временем сделался жилым: арочные окна были увеличены, а одно из них стало парадной дверью. Теперь эта дверь аккуратно заделана. Часто сыновья купцов, женившись, продолжали жить с женами в родительском доме, и новой семье требовались дополнительные площади. В советское время владение разделили на несколько отдельных домов, часть из которых использовалась в качестве коммунальных квартир, а в доме № 2 была устроена чайная.


Большая Ордынка, № 6. Современная фотография


Дома № 6/2, стр. 8 и 10 построены в середине XIX века. А раньше здесь располагался сад, выходящий на Большую Ордынку и 2-й Кадашевский переулок. Принадлежали эти дома купцам Калмыковым, торговавшим посудой на Балчуге – известной улице лавочников и мелких торговцев. Очень может быть, что и на Большой Ордынке у Калмыковых были небольшие лавки. Дом на углу с Кадашевским переулком был жилым, а в другом – одноэтажном – находились торговые помещения. Эти здания прекрасно иллюстрируют скромную купеческую усадьбу XIX века. После революции в торговых лавках установили деревянные перекрытия и устроили в них коммунальные квартиры.

На нечетной стороне в начале Большой Ордынки есть несколько примечательных зданий. Начинается улица с огромного, похожего на океанский лайнер современного офисного здания (дом № 1), площадью более двенадцати тысяч квадратных метров. В этом здании располагается группа компаний «ЛУКОЙЛ-Оверсиз», которая является составной частью вертикально интегрированной нефтяной компании ОАО «ЛУКОЙЛ». Она осуществляет поиск, приобретение, интеграцию и последующую эффективную разработку нефтегазовых месторождений за пределами Российской Федерации. Когда в конце 1990-х годов строили этот дом, в раскопе нашли целый сруб дома XVII века. Следующий дом № 3 также оккупировали нефтяники: там расположен центральный офис ЗАО «ЛУКОЙЛ-Нефтехим» – нефтехимической компании, ориентированной на переработку легкого жидкого и газового углеводородного сырья, выпуск базовых нефтехимических продуктов и их производных. На месте этого дома когда-то был скверик.

Настоящей архитектурной и исторической находкой станет для нас дом № 7, стр. 2, скрытый в глубине двора за пятиэтажными зданиями. Этот дом был когда-то стоящим в глубине главным домом усадьбы, выходящей на Большую Ордынку. Здание построено в середине XVIII века на подвалах более раннего времени (XVII век) и имеет простейшую двухкамерную систему: сени, соединенные с двумя разными по размеру основными помещениями. Внутренняя планировка сохранилась до сегодняшнего дня. Предположительно в доме жила и прислуга. Это подтверждает глубокий подвал, предназначенный для хозяйственных нужд.