Аманда Маккейб
Чужестранка в Кастонбери
Глава 1
Испания, 1814 год
Наступил день ее свадьбы. Никогда она не думала, что это будет так.
Стараясь уложить длинные густые черные волосы в элегантный пучок, Каталина Перес Морено изучала свое отражение в маленьком треснутом зеркальце. В парусиновой палатке, нагретой пыльным вечерним воздухом, теснились походная кровать, дорожный сундук и стол, заваленный различными атрибутами сестринского ремесла. Сквозь грязноватые белые стены до нее доносился шум военного лагеря, крики и смех мужчин, скрежет сабель, звон прибиваемых подков, стук шагов по пыльной каменистой земле, пение женщин, готовивших ужин у полевых костров.
Все это ничем не напоминало первое венчание, когда мать и тетушки нарядили ее в шелк и кружева, а отец повел в боковой придел кафедрального собора в Севилье, где она должна была встретиться со своим женихом на двадцать лет старше ее, которого она видела всего дважды. Тот день свадьбы был невероятно важным, торжественным и одновременно пугающим и полным разочарования.
Сегодня все было иначе во всех отношениях. Ее первый муж умер, как и родители и брат, а дом в Севилье, где она когда-то жила, давно утрачен в вихре нашествия французов, вторгшихся на ее родину. Уже много месяцев она жила одна, по мере сил в качестве сестры милосердия помогая армии, пытавшейся изгнать ненавистных французов, пока в один прекрасный день, окидывая взглядом лагерь, не увидела Джеймса Монтегю, лорда Хатертона.
– Джейми, – прошептала Каталина и рассмеялась приятному ощущению внутреннего тепла, возникшему от одного звука его имени.
По роду своей деятельности, переезжая из лагеря в лагерь, из госпиталя в госпиталь, она встречала много мужчин, красивых мужчин, которые были не прочь пофлиртовать с ней, потанцевать, развлекали ее, рассказывали истории о далекой Англии. Но ни с одним из них она не чувствовала себя так, как с Джейми. С их самой первой встречи.
Высокий, стройный и очень красивый, он походил на рыцаря из средневековой поэмы, который сражался с драконами, чтобы добиться руки прекрасной инфанты. Он казался почти нереальным. Его блестящие темные волосы, небрежно зачесанные назад, сияли на ярком солнце, а под легкой тенью отросшей щетины скрывалось точеное аристократическое лицо. Расстегнутый мундир открывал тонкий лен сорочки, облегавшей мускулистую грудь. Как же он прекрасен.
Но более всего в нем поражала кипящая молодая жизнь. Он откинул назад голову, смеясь чему-то, сказанному другим мужчиной, и, казалось, лицо его озарилось какой-то живой, солнечной силой. Каталина застыла как завороженная. Тюк с выстиранным бельем, который она несла, упал на землю. На какой-то миг показалось, что многолюдный лагерь исчез. Она видела только его. Хотелось окунуться в его смех, в его жизнь.
Внезапно он посмотрел прямо на нее своими пронзительными, искрящимися серо-голубыми глазами. Смех затих. Каталина, застигнутая врасплох за тем, что разглядывала его, почувствовала себя нелепо. Ей, вдове и сестре милосердия, повидавшей в жизни так много страшного и отвратительного, не полагалось изумленно краснеть при виде красивого мужчины. Подхватив белье, она повернулась к нему спиной и побежала прочь.
Но убежать далеко не успела, почувствовав у себя на плече прикосновение теплой твердой руки. Даже не оборачиваясь, она поняла, что это он. А когда он улыбнулся ей и заговорил по-испански, Каталина окончательно растерялась.
С тех пор прошел месяц. И вот сегодня вечером она выходит за него замуж.
Каталина воткнула очередную шпильку в тяжелые пряди волос, словно могла этим отогнать прочь воображаемый звук недовольного материнского голоса: «Каталина Мария Исабелла, о чем ты думаешь, выходя замуж за человека, которого так мало знаешь! За англичанина. Это просто позор. Его семья никогда не примет тебя, так же как мы никогда не сможем принять его…»
Она прекрасно понимала, что мать права. Джейми – маркиз Хатертон, наследник герцога Ротермерского, а она испанская сеньора из древнего рода, потерявшего все свое состояние из-за вторжения французов. После того как погиб ее брат, сражавшийся против короля за свои либеральные убеждения, у нее не осталось даже дома. Они собирались обвенчаться тайно, чтобы Джейми смог подготовить свою семью к их возвращению в Англию после войны. Помимо поцелуев украдкой, прогулок вдоль реки и тихих бесед в темноте у костра Каталина почти ничего не знала о нем.
Но вместе с тем она познала то, с чем никогда не приходилось сталкиваться ее матери. Она видела и кровь, и смерть, и разрушения. Узнала, насколько коротка жизнь, как быстро утекает время. И еще поняла, кем стал для нее Джейми. Казалось, будто он держал в своих сильных руках все самое прекрасное в жизни. Именно поэтому она так быстро сказала «да», когда во время одной из тех предзакатных прогулок он предложил ей выйти за него замуж. Для нее Джейми Монтегю и был сама жизнь. Всем.
– Ты поступаешь правильно, – убеждала она себя.
В ответ на нее посмотрело отражение. В темных, широко раскрытых глазах сквозила неуверенность, по носу прыгали солнечные блики. Когда она втыкала последнюю шпильку, луч заходящего солнца упал на кольцо с сапфиром. Камень сверкнул на пальце. Это кольцо, принадлежавшее матери Джейми, он надел ей, когда делал предложение. Овальный камень в золотой оправе с выгравированным изнутри девизом Монтегю Validus Superstes.
Все правильно. Нужно хватать счастье, пока есть возможность.
Отступив назад, Каталина разгладила юбку белого муслинового платья. Вытащив из сундука белую кружевную мантилью, приколола ее поверх пучка. Каталина венчалась вдали от дома, вдали от своей семьи, но перед Джейми ей хотелось выглядеть, как подобает настоящей испанской невесте.
Это время принадлежало им, нужно хватать его обеими руками и удерживать, сколько хватит сил.
Снаружи она услышала стук сапог по утрамбованной земле.
– Каталина, – тихо позвал Джейми, – ты готова?
Сердце Каталины радостно встрепенулось, и, как всегда, когда он был рядом, по телу пробежала теплая волна возбуждения. Взяв в руку молитвенник, она ответила: «Si, mi amor, я готова».
Джейми откинул полог палатки и вошел внутрь. Закат окутал его оранжево-красным сиянием. На мгновение Каталина ослепла и почти перестала видеть его. Он показался ей каким-то очень далеким, словно находился где-то на краю совсем другого мира, куда она не могла проникнуть. Казалось, он вот-вот пропадет в темной бездне, и она навсегда потеряет его.
– Хватит выдумывать, – строго одернула себя она.
Когда-то в детстве у нее была нянька, буквально напичканная всевозможными суевериями, и постоянно твердила Каталине о дурных приметах, связанных со свадьбой. Так, слезы перед поцелуем во время венчания сулили несчастье, а если забыть положить кусочек сахара в перчатку невесты, всю жизнь проведешь в нищете. И так запугала девочку, что та и шагу боялась ступить, матери пришлось уволить няньку, посмеявшись над всеми ее предостережениями.
Многие годы Каталина не вспоминала о таких вещах, но сегодня… Было что-то очень странное в этом кроваво-красном закате, и она почувствовала, что сердце у нее вот-вот разорвется. Невольно испугалась, не слишком ли сильно то, что она чувствует к Джейми.
Джейми отпустил полог, и тот упал у него за спиной. Теперь, когда его не окружало зловещее сияние, Каталина увидела, что перед ней всего лишь мужчина из плоти и крови. Не бог и не дух, готовый исчезнуть, стоит лишь прикоснуться к нему. И все же, глядя на него, она едва дышала и не могла пошевельнуться. Она могла только смотреть на него, изумляясь тому, что он здесь с ней.
На нем был форменный мундир. Золотые пуговицы сияли на фоне тонкого красного сукна, сапоги начищены до блеска. Не успевшие высохнуть после мытья волосы он зачесал назад, открыв лицо, черты которого казались высеченными из мрамора. В постоянном грубом хаосе походной жизни ей редко случалось видеть его в таком великолепии. До самых кончиков ногтей он выглядел утонченным английским аристократом.
Если бы только не глаза, светлые, пронзительные, серо-голубые, они, казалось, пожирали ее.
– Каталина, – его голос, обыкновенно такой мягкий и бархатистый, звучал хрипло, – какая ты красивая.
Она выдавила из себя смех, хотя от этих простых слов хотелось заплакать. Она знала, что некрасива. Высокая, худая, кожа потемнела от солнца, руки огрубели от работы. Но когда Джейми произнес эти слова и посмотрел на нее, она почти поверила ему. Почти поверила, что достойна его. Хотя бы на эту ночь.
– Каталина, нет. – Джейми внезапно оказался рядом с ней и взял за руки. Теплое и уверенное прикосновение его рук заставило ее повернуться к нему лицом. – Я понимаю, о чем ты думаешь. Ты красивая. Самая красивая из всех женщин, которых я когда-либо видел. Я понял это с самого первого мгновения, как увидел тебя.
– О, Джейми.
Каталина подняла их сомкнутые руки и, прижав к губам, нежно поцеловала его потемневшие от загара пальцы. Походная жизнь сделала их такими же шершавыми и израненными, как и у нее. На мизинце виднелся тонкий белый след от золотого фамильного кольца-печатки, которое он потерял. Длинные, элегантные, аристократические пальцы, как, впрочем, все в нем.
– А я с первой же секунды почувствовала, что знаю тебя, – отозвалась Каталина. – Будто знала всегда. Как такое может быть?
– Все потому, что нам суждено было найти друг друга.
Соединив руки вместе, он прижал их к груди. Под тонким красным сукном Каталина ощутила сильные и уверенные удары его сердца. Как это прекрасно.
– Мои родные не хотели, чтобы я сюда ехал, – продолжал он. – Они были совершенно правы, говоря, что у меня много дел дома, и я не должен уезжать на поиски приключений. Но что-то подсказывало, что я должен ехать. Нельзя оставаться на месте. По крайней мере, сейчас.
Каталина рассмеялась. Именно дух и энергия жизни так привлекли ее в нем.
– Это правда, Джейми. В тебе дух бунтаря. Ни разу не видела, чтобы ты успокоился, хотя бы на миг.
– Только когда я с тобой, – согласился он. Взглянув ему в глаза, Каталина увидела, что он говорил это особенно серьезно. – С тобой я чувствую себя спокойно, как никогда прежде. Каталина, мы с тобой находимся в ужасном месте. Здесь все пропитано смертью и предательством. Но рядом с тобой… Я уже не вижу этого. Я вижу только твою доброту. Когда я с тобой, мне не надо ничего искать, ни о чем думать. Я хочу… – Его голос прервался, и он покачал головой, будто не мог подобрать слов.
– Знаю. – У нее заболело горло, как от рыданий, рыданий счастья и страха, теснившихся в груди. – О, Джейми, я знаю. Если бы мы только могли продлить этот миг навсегда…
Джейми нежно поцеловал ее руку в том месте, где бился пульс.
– Однако капеллан ждет нас.
– Знаешь, мы не должны идти, – сказала Каталина, вспомнив его слова о родственниках. Они не хотели, чтобы он ехал сюда, и были совершенно правы. Что они скажут, если он вернется с ней? – Чтобы быть вместе, как сейчас, нам не нужно венчаться.
– Не нужно венчаться? – Глаза Джейми сузились. Он крепче сжал ее руки, будто она могла исчезнуть. – Каталина, как ты не понимаешь. Я наконец нашел тебя. Ты нужна мне не на час или день. Ты нужна мне навсегда. Я не могу отпустить тебя.
– О, Джейми. – Каталина почувствовала, как глаза наполняются горячими, едва сдерживаемыми слезами. Они потекли по щекам. Она покачала головой. – Ты тоже нужен мне навсегда. Я никогда не думала, что такое возможно. Но я… боюсь этого.
Он прижал ее ближе к себе.
– Ты боишься меня?
– Не тебя. Но то, что я чувствую, разрывает душу. Когда я смотрю на тебя, горю изнутри. Это чувство не продлится долго.
– Значит, мы должны сделать все, чтобы удержать его.
Джейми обнял ее и прижал к себе.
– Это жизнь, Каталина. И сейчас она принадлежит нам. Прошу тебя, не гони меня. Будь моей женой. Как только война закончится, мы сможем вернуться в Англию, и я клянусь, что положу всю свою жизнь на то, чтобы сделать тебя счастливой.
Быть его женой. Только этого она и хотела. И все же, непонятно почему, хотелось плакать. Она обхватила его за шею и крепко прижалась к нему, глубоко вдохнула цитрусовый запах его одеколона и поняла, что никогда не сможет забыть его. Этот запах всегда будет напоминать ей о той единственной ночи, когда Джейми принадлежал ей.
– Если ты так уверен, – прошептала она, – я выйду за тебя.
Джейми поцеловал ее в бровь, и Каталина почувствовала, как изогнулись в улыбке его губы.
– Тогда пойдем в церковь.
Она кивнула, он взял ее за руку и вывел из палатки. Солнце почти совсем спряталось за горизонт, оставив на потемневшем багровом небе лишь узкую оранжево-красную полоску. Лагерь устраивался на ночь. Лишь редкие фигуры еще передвигались между рядов палаток, женщины у костров помешивали варево в котлах, мужчины, негромко переговариваясь между собой, чистили оружие.
Позже, когда потечет эль и вино, многие выйдут на улицу говорить, слушать музыку, танцевать, смеяться непристойным шуткам или грустить о далеком доме. Но сейчас все было тихо и никто не обращал внимания на Каталину и Джейми, идущих вдоль дороги.
Каталина беглым взглядом окинула фигуры двоих людей, которые, болтая и смеясь, двигались в противоположном направлении. Она узнала миссис Чамберс, жену полковника Чамберса. Как обычно, эта дама была одета слишком изысканно для походной жизни. Синее шелковое платье, украшенное светлым кружевом и шелковыми розами. Завитые локонами волосы она заколола высоко на макушке. Рядом с ней, улыбаясь, шагал рыжеволосый мужчина, Хью Вебстер. Этот человек не особенно нравился Каталине. Когда он смотрел на нее, его глаза всегда казались слишком холодными, слишком любопытными. Она старалась по возможности избегать его.
Позади торопливо семенила компаньонка миссис Чамберс Алисия Уолтерс. Не в пример своей хозяйке, Алисия одевалась очень просто. Ее светло-золотистые волосы были убраны в тугой узел. Всегда такая тихая, она словно хотела скрыться в тени, но в те редкие часы, когда они встречались, Каталина чувствовала к ней определенную симпатию. Алисия была вежлива, деликатна и добра.
Сейчас, посмотрев на Каталину, компаньонка кивнула и быстро отвела глаза в сторону. Каталина заметила, как взгляд Алисии скользнул по фигуре Джейми, и девушка покраснела.
Но думать о других было некогда. Крепко держа за руку, Джейми вел ее к границе лагеря, где на ночь оставляли лошадей и повозки. Луч заходящего солнца и дрожащий свет факелов из лагеря освещали им путь по узкой, изрытой колеями дороге, ведущей к полузаброшенному городку.
Самым большим строением в городке была часовня, стоявшая особняком в конце улицы. Ее белые каменные стены светились в темноте, словно спасительный маяк, и сегодняшней ночью в узких витражных окнах горели огоньки свечей. На землю падали отблески ярко-красного, зеленого и светло-голубого – цветов одеяния Девы Марии. Открытые двери, казалось, благоволили этому странному венчанию.
Внезапно Каталина остановилась в сомнении. С одной стороны, душа рвалась в церковь, навстречу будущему, каким бы оно ни было. Но где-то в глубине тревожный шепот подсказывал повернуть назад. Это настораживало.
Джейми по-прежнему сжимал ее ладонь сильной теплой рукой, и, что бы ни ждало за этим порогом, Каталина не одинока. Рядом с ней тот, кто хотел переступить его вместе с ней.
Рука в руке они поднялись по каменным ступеням и вошли в церковь. В часы затишья Каталина иногда приходила сюда помолиться за души своих родных или просто подумать вдали от скопления людей и шума лагеря. Сегодня церковь выглядела совсем иначе. Десятки свечей освещали белый резной алтарь, в небольшом пространстве под окнами их мерцание создавало таинственную, сказочную атмосферу. Букеты полевых цветов яркими брызгами расцвечивали пыльный полумрак. У алтаря их ожидал полковой капеллан, два офицера – приятели Джейми – и прачка-испанка, которые согласились быть свидетелями.
Каталина испугалась, что снова заплачет. Она так долго была сильной, живя лишь тем, что могла дать ей вера, ежедневно думая только о том, как выжить. Сегодня же плакала сколько раз! И это в день венчания, когда слезам не место!
Повернувшись к Джейми, она увидела, что он улыбается ей.
– Это ты сделал?
Его улыбка стала шире.
– Да. Я принес все свечи, сорвал все цветы, которые мне удалось найти. Я оборвал все окрестности. Тебе нравится?
– Конечно, нравится! Но… зачем? Когда ты успел?
– Знаешь, я не могу дать тебе то, чего ты достойна, Каталина. Красивое венчание в церкви Кастонбери в присутствии моих родных. Атласное платье, свадебный торт, карету, украшенную цветами. Поэтому мне захотелось сделать для тебя красивым это место. Место, которое нам суждено запомнить навсегда.
Держась за его руку, она окинула взглядом преобразившуюся церковь. Никогда в жизни она не забудет, как выглядела в этот единственный прекрасный момент. Как никогда не забудет мужчину, стоявшего рядом и державшего ее за руку.
– Я не могу себе представить более красивого места, – тихо призналась она.
– Значит, будем венчаться? – решил Джейми с игривой ноткой в голосе.
Каталина порадовалась, услышав ее. В последнее время Джейми слишком часто бывал уж очень серьезен.
Она улыбнулась ему и кивнула:
– О да. Пойдем. Нельзя же, чтобы такая красивая церковь простаивала зря.
Вместе, держась за руки, они подошли к алтарю и произнесли клятву, которая должна была связать их навсегда. Или хотя бы на все эти страшные дни.
Глава 2
Каталина почувствовала прежде, чем увидела. Когда они вышли из церкви, земля слегка задрожала под ногами. Потом в темном небе полыхнул резкий голубовато-белый зигзаг, за которым последовал раскат грома, завершившийся оглушающим грохотом.
– Похоже, время засухи закончилось, – заметила она.
Запрокинув голову, разглядывала небо из-под кружевного узора мантильи. Луна и звезды, начинавшие проглядывать, когда они шли в церковь, теперь скрылись за бегущими угольно-серыми тучами.
– Подходящее время сниматься с места, – поморщившись, сказал приятель Джейми. – Придется оставить лагерь в самую грозу.
– Оставить лагерь? – Каталина взглянула на Джейми. Она ничего не слышала о том, что они должны куда-то двигаться. Куда же теперь? Сможет ли она последовать за своим новоиспеченным мужем? Или им уже суждено расстаться?
Джейми улыбнулся ей ободряющей улыбкой и пожал руку.
– У нас еще нет приказа. Скоро нужно будет идти в сторону Тулузы, но это еще не точно.
Каталина кивнула, однако где-то внутри почувствовала тревожный холодок. За последние месяцы ее жизнь состояла из сплошного движения. Она шла туда, где требовались навыки сестры милосердия, где ей надлежало быть в этой странной новой жизни. Но сейчас совсем не хотелось оказаться вдали от Джейми.
Только не сейчас.
Когда они вернулись в лагерь, вечер казался вполне обычным, если не считать раскатов грома. Мужчины, выйдя из палаток, уселись у костров, коротая время за разговорами, смехом и игрой в карты. Иногда полковник Чамберс устраивал званые обеды или танцы. Но сегодня общее настроение казалось умиротворенным. Издалека до Каталины доносились звуки какой-нибудь грустной баллады, и это лишь усиливало меланхолический настрой в преддверии надвигающейся грозы.
Они проходили мимо самой большой палатки, предназначенной для обедов и офицерских собраний, когда вышедший из нее Чамберс позвал Джейми:
– Хатертон, на минуту. Могу я поговорить с вами?
Обычно этот по-английски привлекательный светловолосый мужчина излучал здоровое чувство юмора. Он не отличался живостью своей жены, но был дружелюбным и жизнерадостным человеком. Однако сегодня выглядел хмурым. Тревожный холодок в груди Каталины стал расти, стремительно превращаясь в кусок льда, от которого стыло сердце.
– Безусловно, полковник Чамберс, – ответил Джейми. Поцеловав Каталине руку, тихо произнес: – Леди Хатертон, я присоединюсь к вам в моей па латке, как только смогу.
Леди Хатертон, как странно это прозвучало. Совсем по-иностранному. Неужели это и вправду может относиться к ней? Сможет ли она когда-нибудь принять это имя как свое? Но серые глаза Джейми согревали и успокаивали ее, Каталина улыбнулась ему. Не важно, насколько странно звучит его английский титул, перед ней все тот же Джейми, и только это имеет значение. Только это.
– Конечно. Долг превыше всего. Жду тебя в палатке.
Расставшись с Джейми, Каталина заметила, как рядом с палаткой мелькнуло что-то белое. Подняв голову, она увидела, что это Алисия Уолтерс. Женщина топталась у холщовой стены, и, прежде чем она успела торопливо отвернуться и уйти, Каталина с удивлением заметила у нее на щеках ручейки слез.
Она обернулась к закрытому пологу палатки. Он с шумом приоткрылся ровно настолько, чтобы она могла увидеть офицеров полка почти в полном составе, собравшихся вокруг стола, на котором были разложены карты. На мгновение Каталина подумала, не побежать ли ей за Алисией, заставить ее рассказать все, что та знает. Но Алисия уже исчезла в ночи.
Каталина быстрым шагом направилась к палатке Джейми на самом краю лагеря. Там было темно и тихо, будто этот отдельный мир существовал лишь для них двоих. Ступив внутрь, она заметила, что палатка просторней, чем у нее. Там стояла кровать, больше, чем у нее, стол, заваленный закрытыми коробками для документов, вокруг – складные походные стулья. Джейми украсил жилище не хуже, чем церковь. Свечи и букеты цветов придали жаркому пыльному воздуху сладковатый аромат и преобразили грубые военные приметы мужского помещения.
Края чистых хрустящих простыней были отогнуты, открывая яркий узор из лепестков, выложенный на кровати. Это заставило Каталину улыбнуться. В то же время по телу пробежала легкая дрожь, она представила, как лежит рядом с Джейми, а лепестки прилипают к коже.
Отвернувшись от кровати, она подошла к консоли для бритья. Расчески и бритвенные принадлежности Джейми стояли на ней ровной линией рядом с маленькими пастельными портретами двух девочек. Каталина знала, что это его сестры Кейт и Федра. Их серо-голубые глаза, так похожие на глаза Джейми, светились лукавством и озорством. У Джейми были и другие братья и сестры, да и отец-герцог еще здравствовал у себя в Англии, но в палатке больше ничего не напоминало о семье.
Каталина отцепила мантилью и бережно сложила ее, затем вытащила из пучка шпильки, и тяжелые волосы волной упали на плечи. Теперь гром гремел сильнее. Его ровные раскаты все больше напоминали артиллерийские залпы. Каталина услышала, как по холщовой ткани палатки ударили первые капли дождя.
Она откинула полог и уставилась в ночь. Вдалеке удалось рассмотреть огоньки большой палатки, где находился Джейми. Потом темноту пронзила яркая вспышка, Каталина на секунду ослепла. Вздрогнула и зажмурила глаза, спасаясь от слепящего света.
Это была странная, почти нереальная ночь. Каталина с трудом верила в то, что совершила. Вышла замуж за Джейми и теперь ждала его, своего мужа. Темнота, буря и волнующее ожидание погрузили ее в состояние похожее на сон. Казалось, весь мир вокруг нее сошел с ума. Почему бы и ей не лишиться рассудка?
Запрокинув голову, она слушала стук дождя по земле и ткани и вдыхала сладковатый мускусный запах грозы. Теперь дождь поливал вовсю, превратив грозу в настоящую бурю, но сердце стучало едва ли не сильнее громовых раскатов. Она отвернулась от дождя и опустила полог. Звуки стали тише. У Каталины возникло ощущение, что она замурована в гробнице и отрезана от внешнего мира. Присев на край кровати, она окунулась в аромат цветов и чистых, нагретых солнцем простыней.
Улыбнулась и громко рассмеялась. Конечно, она сошла с ума. Откинувшись на мягкие подушки, позволила ночи и дождю сомкнуться над ней. Внезапно вспомнилась первая брачная ночь, которую она провела под бархатным балдахином, на шелковых простынях огромной резной кровати, принадлежавшей семье ее мужа с 1500-х годов и бывшей свидетелем старинных обычаев и трепетного ожидания.
Тогда Каталина была испуганной юной девушкой, робкой и послушной, а муж не сделал ничего, чтобы успокоить ее страхи. Когда он умер, она подумала, что больше никогда не выйдет замуж, никогда не свяжет себя. После гибели брата она сбежала из Севильи и стала сестрой милосердия. Несмотря на опасности, восхитительное ощущение свободы захватило ее. Она ни за что не хотела лишиться его.
До того, как встретила Джейми. Он изменил все.
Каталина перевернулась на бок и прижала к себе подушку мужа. Прежде она никогда не встречала такого пленительного, полного жизни мужчины. Только благодаря ему стала вести себя необузданно и импульсивно, даже представить сложно. Он заставил Каталину почувствовать себя живой, и она готова была наслаждаться этим каждое мгновение.