Президент Рузвельт вкусил имперской власти, и она ему понравилась. Он действовал в одиночку, когда прокладывал огромный канал из панамских джунглей; в одиночку решил послать американский флот, чтобы продемонстрировать миру силу. Он знал, что иностранцы могут нанести ответный удар, когда Америка продемонстрирует свою силу всему миру. Но в первые годы своей президентской деятельности Рузвельт не обладал реальной властью для того, чтобы бороться с преступлениями против Соединенных Штатов. Его министерство юстиции только начинало учиться поддерживать правопорядок.
Созданному в 1870 году – через пять лет после окончания Гражданской войны – министерству юстиции и его руководителю было поручено навести порядок в стране, лишенной единства. Министр юстиции и его юристы расположились в квартале от Белого дома на трех верхних этажах Сберегательного банка Фридмана – в отвратительном месте, смердящем канализацией, воды которой текли внизу; там они и оставались до конца XIX века. Конгресс дал им полномочия раскрывать преступления против Соединенных Штатов и преследовать за них в судебном порядке, ассигновав огромную сумму 50 тысяч долларов в год на эти высокие цели; но ему не удалось создать федеральный свод законов, регламентирующий то, как должно быть обеспечено правосудие.
Четыре президента в XIX веке обращались к самой могущественной частной полицейской организации страны – Национальному детективному агентству Пинкертона как инструменту принудительного применения закона, источнику сведений секретного характера и орудию политической борьбы. «Я всегда испытывал отвращение к назначению детективов и оплате их услуг»[13 - Министр юстиции Брюстер процитирован в кн.: Каммингз Г., Макфарланд К. Федеральная юстиция: главы истории юстиции и федеральная исполнительная власть / Federal Justice: Chapters in the History of Justice and the Federal Executive. Нью-Йорк: Macmillan, 1937. С. 373.], – написал в 1884 году министр юстиции Бенджамин Брюстер. Но тем не менее он делал это. Основатель агентства Алан Пинкертон выполнял шпионские задания во время Гражданской войны и помогал создавать секретную службу для президента Авраама Линкольна. Его сыщики служили железнодорожным и сталелитейным магнатам, ведя слежку, расстраивая забастовки и пробивая черепа лидерам профсоюзов. Они платили осведомителям, личности которых были защищены кличками. Им не претило нарушать закон для поддержания законности или применять насилие во имя порядка. В 1892 году конгресс запретил правительству пользоваться услугами этой фирмы после того, как в результате столкновения на сталелитейном заводе Карнеги в Хомстеде, Пенсильвания, погибли трое служащих агентства Пинкертона и пятеро рабочих. Белый дом теперь лишился умения, хитрости и силы частных детективов.
После убийства Маккинли один из служащих агентства Пинкертона предложил создать новую правительственную организацию с целью искоренения радикалов в Америке. «Все эти люди должны быть взяты на карандаш и находиться под постоянным наблюдением»[14 - Пинкертон Р.А. Слежка за анархистами // North American Review 173. № 540. С. 39.], – писал Роберт А. Пинкертон. В 1903 году с новыми законами, запрещающими анархистам жить в Соединенных Штатах, министерства юстиции и труда начали вести секретные досье на радикалов-иностранцев.
Республиканец Рузвельт хотел бороться и с плутократами, и с анархистами. То, как они незаконно присваивают себе нефть, уголь, полезные ископаемые и древесину на федеральных землях, приводило его, основателя национальных парков Америки, в ужас. Объединившиеся преступники, присваивающие себе общественную собственность для личной выгоды, давали взятки политикам, чтобы защитить свои махинации с землей. Используя тысячедолларовые купюры как оружие, они грабили миллионы акров американских приграничных территорий.
В 1905 году федеральное расследование, проведенное с участием грубоватого агента Секретной службы Уильяма Дж. Бернса, привело к предъявлению обвинения и признанию виновным сенатора Джона Х. Митчелла и конгрессмена Джона Х. Уильямсона из Орегона (оба они были республиканцами) в разграблении обширных лесов Каскадных гор. В передовице одной орегонской газеты справедливо утверждалось, что Бернс и правительственные следователи использовали «методы русских шпионов и сыщиков»[15 - Неподписанная редакционная статья в «Салем» (Орегон) Capitol Journal, перепечатанная в Portland Oregonian 8 июля 1905 г.; процитирована в кн.: О’Каллаган А. Сенатор Митчелл и мошенничества с землей в Орегоне, 1905 / Senator Mitchell and the Oregon Land Frauds, 1905 // Pacific Historial Review 21. № 3 (август 1952 г.). С. 261.]. Сенатор умер в то время, когда его дело было на апелляции. Признание конгрессмена виновным было отменено Верховным судом США на основании «возмутительного поведения»[16 - Министр юстиции Викершем президенту Тафту, 10 мая 1912 г., NARA RG 60, досье по делу Джонса Пардона.] Бернса, включающего бесстыдные попытки повлиять на присяжных и свидетелей. Бернс ушел с правительственной службы и стал известным частным детективом; его мастерство в прослушивании телефонных разговоров и гостиничных номеров в конечном счете вознесло его на пост начальника Эдгара Гувера в ФБР.
Грабеж целинных земель мошенниками и спекулянтами продолжался, не ослабевая. Президент был в гневе.
«Рузвельт в своей характерной энергичной манере утверждал, что расхитители общественной собственности будут преследоваться по закону и привлекаться к судебной ответственности»[17 - Финдли – Гуверу, «Меморандум для директора. Об истории возникновения Бюро расследований, министерство юстиции Соединенных Штатов», 19 ноября 1943 г.], – как написано в служебной записке Гуверу от спецагента ФБР Луиса Финдли, который поступил на службу в Бюро в 1911 году. Эта служебная записка – уникальный документ, свидетельствующий о рождении ФБР, происхождение которого по вполне понятным причинам скрывалось его основателями.
«Рузвельт вызвал министра юстиции Чарльза Дж. Бонапарта в Белый дом и сказал ему, что он желает, чтобы мошеннические сделки с землей жестко преследовались по закону, и распорядился, чтобы тот набрал необходимый персонал для ведения расследований». Бонапарт был человеком редкого в Америке аристократического происхождения – внучатым племянником императора Франции Наполеона I и внуком короля Вестфалии. Он был близким другом и советником Рузвельта на протяжении многих лет. Оба этих человека были аристократами, равно как и прогрессивными людьми, реформаторами и моралистами; оба они поддерживали разумное применение силы во имя закона. Рузвельт стоял за то, чтобы дать забастовщикам почувствовать вкус полицейских дубинок; Бонапарт полагал, что насилие со стороны виджилантес (члены неофициально созданной организации по борьбе с преступностью несанкционированными методами. – Пер.) может послужить восстановлению общественного порядка.
«Бонапарт обратился к Секретной службе Соединенных Штатов за обученным персоналом для ведения надлежащего и необходимого расследования и получил немалую группу сотрудников для пресечения заключения безудержно растущих мошеннических сделок с землей», – рассказывал Финдли. Президент Рузвельт остался неудовлетворенным. «Он сказал г-ну Бонапарту в самых сочных выражениях, ему характерных, что этот доклад – очковтирательство. Ему нужны факты, все факты и настоящие факты, а если понадобится кому-то втереть очки, то он сам будет это делать», – утверждает он далее.
«Президент Рузвельт велел Бонапарту создать следственную службу в рамках министерства юстиции, не подчиняющуюся никакому другому департаменту или бюро, которая не была бы подотчетна никому, кроме министра юстиции». Приказ президента «привел к образованию Бюро расследований».
По закону Бонапарт должен был просить палату представителей и сенат создать это новое бюро. «Министерство юстиции не располагает исполнительными силами, а точнее, никакими постоянными сыскными силами под своим непосредственным руководством»,[18 - Ежегодный доклад министра юстиции Соединенных Штатов, 1907 г., онлайн на www.fbi.gov/libref/historic/history/origins (http://www.fbi.gov/libref/historic/history/origins).] – написал Бонапарт в конгресс; таким образом, оно было, «несомненно, не полностью оснащено для своей работы». Он официально стремился получить деньги и полномочия для создания «небольшого, тщательно отобранного и опытного коллектива».
27 мая 1908 года палата представителей весьма выразительно сказала свое «нет». Конгрессмены боялись, что президент намеревается создать в Америке тайную полицию. Этот страх был вполне обоснован. До него президенты использовали частных сыщиков в качестве политических шпионов.
«Представления американцев об управлении» запрещали «слежку за людьми и вмешательство в то, что обычно считалось их частными делами»[19 - Слушания в комитете по ассигнованиям в палате представителей о недостатке ассигнований, 59-й созыв, 2-я сессия (1907). 17 января 1908 г. председатель Комитета по ассигнованиям Джеймс А. Тони, республиканец из Миннесоты, поставил ловушку для министра юстиции Бонапарта. Комитет по ассигнованиям контролировал ход федеральных расходов. Бонапарту на открытом слушании был задан вопрос, сколько агентов секретной службы и сыщиков наняло министерство юстиции за последний год. «Трудно сказать», – ответил он, изо всех сил стараясь избежать ответа на вопрос. Ему напомнили, что существует конкретная сумма денег, выделенная на секретную службу, и законное требование состоит в том, чтобы ассигнования были ограничены одной лишь этой службой. Нанимал ли он на службу и частных детективов? «Нам приходится время от времени брать на службу специальных агентов, – ответил Бонапарт. – Нам приходится иметь в штате сколько-то детективов… Но очень много и не нужно, и следует помнить, что людей такого рода… следует использовать с большой осторожностью». – «Эти люди не всегда порядочны?» – спросили Бонапарта. «Не всегда, сэр», – ответил он.Конгрессмен Тони не только блокировал просьбу Бонапарта об ассигнованиях из федерального бюджета для сознания нового Бюро расследований, но и пошел дальше: он записал условие в федеральный бюджет, запрещающее министерству юстиции использовать агентов секретной службы в качестве следователей.], – сказал конгрессмен Джозеф Свагар Шерли, демократ из Кентукки. Конгрессмен Уолтер И. Смит, республиканец из Айовы и позднее судья Федерального апелляционного суда, решительно возражал против создания «системы шпионажа» в Америке. Конгрессмен Джон Дж. Фитцджеральд, демократ из Нью-Йорка, предостерегал против «централизованной полицейской или шпионской системы в федеральном правительстве». Конгрессмен Джордж И. Уолдо, республиканец из Нью-Йорка, сказал, что это будет «сильный удар по свободе и свободным общественным институтам, если в этой стране появится какое-нибудь крупное централизованное бюро секретной службы, вроде того, какое существует в России».
Конгресс запретил министерству юстиции потратить хотя бы цент на предложение Бонапарта. Министр юстиции уклонился от исполнения этого распоряжения. Этот маневр мог нарушить букву закона. Но он соответствовал настрою президента.
Теодор Рузвельт был «готов задвинуть Конституцию в дальний угол всякий раз, когда она становилась помехой»[20 - Твен преподобному Дж. Х. Твитчеллу, 16 февраля 1905 г. Письма Марка Твена / Mark Twain’s Letters. Нью-Йорк: Harper & Brothers, 1919. С. 766.], как заметил Марк Твен. Происхождение ФБР кроется в том смело брошенном вызове конгрессу.
«Министр юстиции знает или должен знать»
Бонапарт подождал, пока конгресс не прервет свою работу на каникулы в конце июня. Тогда он залез в резервный фонд министерства юстиции для покрытия текущих расходов и нанял восемь опытных агентов Секретной службы в качестве постоянных следователей на полный рабочий день. 26 июля 1908 года[21 - В документах ФБР значится 29 июля 1908 г. как дата, когда Бонапарт запустил руку в свой фонд средств на различные нужды, чтобы нанять агентов секретной службы (источники разнятся в отношении того, было ли восемь, девять или десять агентов). Но Бюро называет официальным днем своего основания дату подписания приказа – 26 июля 1908 г.Приказ, подписанный Бонапартом, о создании постоянного «подразделения из специальных агентов» гласит:«Все вопросы, имеющие отношение к расследованиям под руководством министерства юстиции, за исключением тех, которые проводятся банковскими ревизорами и в связи со службой натурализации, будут направляться к главному ревизору для написания служебной записки в отношении того, есть ли в группе специальных агентов под его руководством человек, подходящий для выполнения необходимой работы. Санкции на расходы на специальные расследования не могут быть даны ни одним служащим министерства без выяснения, во-первых, имеются ли регулярные силы для выполнения желаемой работы. В случае если она не может быть выполнена регулярными силами специальных агентов министерства, этот вопрос будет особым образом поставлен перед министром юстиции или исполняющим его обязанности вместе с официальным отчетом главного ревизора с изложением причин, по которым штатный сотрудник не может быть откомандирован для выполнения этой работы, прежде чем будет дано разрешение на какие-либо расходы любой суммы денег на эти цели. Чарльз Дж. Бонапарт, министр юстиции».Прославленный бухгалтер, который занимал свою должность по протекции и носил титул «главного ревизора», был на самом деле первые годы директором Бюро расследований.] Бонапарт подписал официальный приказ, учреждающий новое следственное подразделение в составе 34 сотрудников – «специальных агентов». Он пошел бы просить подаяние, занял или украл бы деньги, чтобы заполучить людей, которых хотел президент. Он назначил некоего Стэнли У. Финча – клерка, дисквалифицированного из юридической практики в Вашингтоне, первым начальником Бюро расследований.
«Трудности, с которыми мы сталкиваемся при вербовке надежных и квалифицированных сыщиков, очень велики»[22 - Бонапарт Рузвельту 14 января 1909 г., онлайн на www.fbi.gov/libref/historic/history/ori (http://www.fbi.gov/libref/historic/history/origins.htm)gins.htm (http://www.fbi.gov/libref/historic/history/origins.htm).], – в частной беседе предупредил Бонапарт президента. Это подразделение должно было иметь «некоторое знакомство с притонами и привычками преступников, а его сотрудники обязаны часто общаться и использовать в своей работе людей с чрезвычайно низкими нравственными устоями». Детективы часто «подвергаются соблазну сфабриковать желаемые доказательства», сказал Бонапарт. Министр юстиции должен был быть человеком, «который готов нести ответственность» за их работу.
Конгресс был уведомлен о создании Бюро расследований после свершившегося факта в декабре 1908 года в нескольких строках ежегодного отчета Бонапарта о работе министерства юстиции. «У министерства возникла необходимость сформировать небольшой коллектив своих собственных особых агентов, – написал он. – Такой шаг был непреднамеренным со стороны министерства». Это скрывало правду, так как президент отдал приказ о создании Бюро.
Бонапарт лично дал клятву в конгрессе, что Бюро не станет тайной полицией. Оно будет над политикой. Министр юстиции, как главное лицо, ответственное за соблюдение правопорядка, будет руководить его агентами и контролировать их. «Министр юстиции знает или должен знать, что они делают в любой момент»[23 - Бонапарт, ежегодный доклад министра юстиции Соединенных Штатов, декабрь 1908 г., онлайн на www.fbi.gov/libref/historic/history/origins.htm (http://www.fbi.gov/libref/historic/history/origins.htm).], – пообещал он.
Пропасть между «знает» и «должен знать» превратится в опасную бездну, когда Дж. Эдгар Гувер придет к власти.
Глава 3. Предатели
1 августа 1919 года Гувер стал начальником только что созданного отдела по борьбе с радикалами министерства юстиции. Он обладал набором полномочий, уникальным в правительстве Соединенных Штатов.
В его ведении были сотни агентов и осведомителей, работающих на Бюро расследований. Он мог потребовать ареста почти любого человека по своему выбору. Он начал организовывать в масштабах страны кампанию против врагов государства. Ему было всего лишь 24 года.
За два года, прошедшие с тех пор, как Гувер начал работать на правительство, Соединенные Штаты провели и выиграли свои военные сражения за границей. Теперь правительство вступило в политическую войну с врагами на внутреннем фронте.
Министерство юстиции и Бюро расследований пользовались своей властью как против американцев, так и иностранцев с самого начала Первой мировой войны. Президент Вильсон предостерегал, что «злонамеренные шпионы и заговорщики» распространяют «среди нас подстрекательства к бунту». Он утверждал, что «многие наши граждане подкуплены» иностранными агентами. Гражданам, которые были против войны, он сказал, что они на самом деле воюют на стороне противника. «Горе человеку или группе людей, которая встанет у нас на пути»[24 - Вудро Вильсон, «Обращение в День флага в Вашингтоне», 14 июня 1917 г.], – сказал Вильсон.
Гувер изучил механику массовых арестов и задержаний в течение своего первого года работы в министерстве юстиции. В департаменте имелся список из 1400 политически подозрительных немцев, проживавших в Соединенных Штатах на день объявления войны. 98 из них были посажены в тюрьму незамедлительно, 1172 человека сочли потенциальной угрозой национальной безопасности страны и могли арестовать в любой момент. Они были первыми политически подозрительными людьми, за которыми Гувер установил наблюдение.
Бюро развернуло свои первые общегосударственные программы слежки по Закону о шпионаже от 1917 года, занимаясь облавами на радикалов, прослушиванием телефонных разговоров и вскрытием корреспонденции. Закон о шпионаже делал обладание информацией, которая могла причинить вред Америке, наказуемым смертью; заключение в тюрьму ожидало всякого, кто «произносил, печатал, писал или публиковал» нелояльные идеи. 1055 человек были признанными виновными по Закону о шпионаже. Ни один из них не был шпионом. Большинство были политическими диссидентами, которые выступали против войны. Их преступлениями были слова, а не поступки.
Роуз Пастор Стоукс – русская иммигрантка, вышедшая замуж за американского миллионера-социалиста, – была приговорена к десяти годам тюремного заключения по Закону о шпионаже за то, что сказала: «Ни одно правительство, поддерживающее спекулянтов, не может отстаивать интересы народа». Юджин В. Дебс – лидер Американской социалистической партии – был осужден за то, что выступил против ее осуждения. Он собрал почти миллион голосов против президента Вильсона, но свою следующую кампанию вел уже из тюрьмы. «Я верю в право на свободу слова и во время войны, и в мирное время, – сказал Дебс на суде. – Если Закон о шпионаже устоит, то тогда Конституция Соединенных Штатов умрет»[25 - Фриберг Э. Пленник демократии: Юджин В. Дебс, Великая война и право на инакомыслие / Democracy’s Prisoner: Eugene V. Debs, the Great War, and the Right to Dissent. Кембридж: Harvard University Press, 2008. С. 98—104.]. Его обвинитель Эдвин Вертц из министерства юстиции ответил, что Дебс представляет собой угрозу обществу, потому что его слова возбуждают умы американцев: если он останется свободным, «тогда любой человек может пойти в переполненный театр… и закричать «пожар!», когда никакого пожара нет». Верховный суд единогласно поддержал приговор – 10 лет тюрьмы. Судья Оливер Венделл Холмс, самый известный юрист в Америке, написал, что социалисты говорили «слова, которые могли возыметь действие силы». Они создавали «явную и существующую угрозу» государству.
Пока шла война, сенатор Ли Овермэн, республиканец из Северной Каролины, выдающийся член Судебной комиссии, курировавшей министерство юстиции, потребовал от Бюро более решительных действий против «предателей, негодяев и шпионов»[26 - Заявление сенатора Ли Овермэна, официальный бюллетень конгресса США, 65-й созыв, 2-я сессия, 4 апреля 1918 г. (Вашингтон, округ Колумбия: Government Printing Office, 1919 г.).Сенатор Овермэн созвал слушания Судебной комиссии по «красной» угрозе лишь через два месяца после окончания Первой мировой войны. Эти слушания во многих отношениях предвосхитили работу сенатора Джозефа Маккарти более чем тридцать лет спустя. Они повлияли на нарастание большого страха перед «красными» в 1919 г.В январе 1919 г. Овермэн заслушивал свидетельские показания о шпионаже Германии в военное время против Соединенных Штатов. Слушания потерпели провал, так как ни один диверсионный акт немцев не волновал страну со времени взрыва на острове Блэк-Том.Сенатор Овермэн и его коллеги по Судебной комиссии быстро обратили свое внимание на международный коммунистический заговор. «Я не знаю, можем ли мы сейчас углубляться в этот вопрос согласно нашей резолюции и заниматься изучением большевизма», – сказал сенатор. Но они занялись этим – и безотлагательно.Арчибальд И. Стивенсон – сорокапятилетний адвокат с Уолл-стрит и самопровозглашенный специалист по «красной» угрозе – приковал к себе внимание комиссии. Стивенсон сказал, что тысячи и тысячи американцев – священнослужителей, преподавателей университетов и колледжей, политиков, издателей оказались в рабстве у русской революции. Он называл сотни имен, включая таких уважаемых в стране людей, как чикагский общественный реформатор Джейн Аддамс и Чарльз Бирд – один из выдающихся историков Америки. Некоторые, по его словам, были активными агентами большевиков; другие – введенными в заблуждение интеллектуалами.Идеи Маркса, Ленина и Троцкого распространялись, как яд, внешне респектабельными американцами, как сказал Стивенсон сенаторам. В Соединенные Штаты из России хлынули деньги, люди и пропаганда, и американские агенты русских несли русскую революцию в каждый город и индустриальный центр страны через тайные комитеты, которые назывались Советами.]. Сенатор предупредил, что 100 тысяч иностранных агентов-шпионов ходят по территории Соединенных Штатов. Ссылаясь на Бюро, он удваивал и еще раз удваивал эту цифру по своему желанию – 200 тысяч сегодня, 400 тысяч завтра.
Министр юстиции Томас Грегори написал обвинителю министерства юстиции: «В стране поднялась волна истерии в отношении немецких шпионов. Не могли бы вы упаковать и прислать мне дюжину, а я щедро заплачу вам за беспокойство. Мы постоянно ищем их, но несколько трудно охотиться на них, пока они не найдены»[27 - Министр юстиции генерал Грегори – Т.У. Тейлору, апрель 1918 г., процитирован в кн.: Маккормик Ч. В отношении «красных»: общегосударственная слежка за радикалами в районе Питсбург-Милл, 1917–1921 гг. / Seeing Reds: Federal Surveillance of Radicals in the Pittsbugh Mill District, 1917–1921. Питсбург: University of Pittsburgh Press. 2002. С. 64.].
Охота на иностранных шпионов стала сумасбродной затеей. Армия и флот, госдепартамент, Секретная служба, федеральные маршалы, полиция больших городов соревновались друг с другом и Бюро расследований в бесплодной погоне. Бюро столкнулось с «огромным объемом дублирующих друг друга следственных действий, проводившихся различными ведомствами, которым было поручено выиграть эту войну»[28 - Служебная записка Ф. О’Доннелла, 24 октября 1938 г., процитирована в «Анализе Федерального бюро расследований информации о безопасности страны: полномочия, официальные позиции и действия в исторической перспективе», ФБР, 28 октября 1975 г.], – вспоминал агент по имени Френсис К. Доннелл. «Не было ничего необычного в том, что агент Бюро звонил какому-нибудь человеку в ходе своего расследования и узнавал, что шесть или семь других правительственных ведомств уже пытаются допросить его по тому же делу».
Эти поиски превратились во всеобщую потасовку. Министр юстиции Грегори и директор Бюро расследований в военное время А. Брюс Беласки поддерживали по всей стране представителей бизнеса, которые финансировали ультрапатриотическую Американскую лигу защиты, представлявшую собой банды граждан, которые шпионили за людьми, подозреваемыми в ведении подрывной деятельности. Они работали группами; каждый член группы носил значок, объявляющий его сотрудником Секретной службы. В период пика ее активности в лиге [29 - Директор Бюро расследований Брюс Беласки сообщил конгрессу в декабре 1918 г., что Американская лига защиты насчитывала в своих рядах от 300 до 350 тысяч человек, хотя другие правительственные чиновники называли цифру 250 тысяч членов.], по некоторым утверждениям, насчитывалось более 300 тысяч сторонников. Ее самые рьяные члены получали удовольствие от незаконных проникновений в жилища своих соотечественников-американцев и их избиений от имени правосудия и государства. Слухи, сплетни и инсинуации, собранные членами лиги, наполняли досье Бюро расследований.
Зять президента Вильсона, министр финансов Уильям Г. Макэду, сказал президенту, что союз Бюро с Лигой представляет собой «серьезнейшую опасность непонимания, неразберихи и даже обмана»[30 - Макэду – Вильсону, 2 июня 1917 г., а Вильсон – Грегори, 4 июня 1917 г. в «Государственных документах Вудро Вильсона», с. 410–411, 416; онлайн на www.presidency.ucsb.edu/Woodrow_wilson.php (http://www.presidency.ucsb.edu/Woodrow_wilson.php).]. Это привело президента в замешательство. Вильсон спросил министра юстиции Грегори, действительно ли эти виджилантес – самая лучшая организация, которую может сформировать Америка. Он сказал: «Очень опасно позволять такой организации действовать в Соединенных Штатах, и хотел бы я знать, есть ли способ остановить ее». Президент признал, что он «был нерадив и не пытался найти способов»[31 - Вильсон процитирован в работе Джона Ф. Фокса-младшего «Бюрократическая грызня по поводу контрразведки, 1917–1918 гг.», онлайн на www.cia.gov/li (http://www.cia.gov/library/center-for-the-study-of-intelligence/csi-publications/csi-studies/studies)brary/center-for-the-study-of-intelligence/csi-publications/csi-studies/ (http://www.cia.gov/library/center-for-the-study-of-intelligence/csi-publications/csi-studies/)studies] прекратить беспорядок в правительственных рядах, но он все еще пребывал «в сомнениях относительно того, какое средство будет самым лучшим».
У министра юстиции Грегори был ответ. Когда прожекторы шарили по ночному небу Америки, а оповещающий вой сирен звучал все громче, он сделал Бюро расследований политической ударной силой.
Во время войны Бюро провело два главных политических рейда. Первый был осуществленной в масштабе всей страны атакой на организацию «Индустриальные рабочие мира» (ИРМ) – левое рабочее движение, насчитывавшее в Соединенных Штатах 100 тысяч человек. ИРМ приняла резолюцию против войны; само разглагольствование на тему войны было политическим преступлением по Закону о шпионаже. Министр юстиции решил убрать ИРМ с дороги[32 - Процитировано в кн.: Дубофски М. Мы станем всеми: История промышленных рабочих мира / «We Shall Be All»: A History of the Industrial Workers of the World. Чикаго: University of Illinois Press, 2000. С. 233.]. Президент Вильсон одобрил эту акцию от всей души. «Нью-Йорк таймс» высказала мнение, что руководители этого союза были «фактически и, наверное, на самом деле агентами Германии»[33 - См.: Нью-Йорк таймс. 1917. 4 августа. С. 6.], руководствуясь предположением, что немцы платили ИРМ, чтобы ее члены подрывали промышленность Америки. Газета предположила, что «федеральные власти должны разделаться с этими предателями и заговорщиками». Агенты Бюро и члены Американской лиги защиты так и сделали. Они выбивали двери офисов ИРМ, домов ее активистов и приемных этой организации в двадцати четырех городах Америки; захватывали тонны документов и арестовывали сотни подозреваемых. Три массовых суда привели к тому, что по Закону о шпионаже были осуждены 165 руководителей этого союза. Сроки тюремного заключения для них доходили до 20 лет.
Политики и общественность приветствовали эти аресты. Призывы к заключению в тюрьму предателей, негодяев и шпионов звучали с церковных кафедр и из кабинетов государственных законодательных учреждений. Министр юстиции нашел легкую мишень. Он поручил Бюро расследований устроить облаву на уклонистов – людей, которые уклонялись от призыва на воинскую службу, – весной и летом 1918 года.
Общепризнанно, что самым крупным рейдом на уклонистов была трехдневная облава, назначенная на 3 сентября, – самая целенаправленная операция за десятилетнюю историю существования Бюро расследований. Тридцать пять агентов собрались под руководством Чарльза де Вуди, начальника Нью-Йоркского отделения Бюро. Сотрудникам Бюро оказывали поддержку около 2 тысяч членов Американской лиги защиты, 2350 военнослужащих и служащих флота и по крайней мере 200 офицеров полиции. Они прошли по улицам Манхэттена и Бруклина на заре, переправились через реку Гудзон на паромах и развернулись в цепь, охватившую Ньюарк и Джерси-Сити. Они арестовали приблизительно 50–65 тысяч подозреваемых, хватая их на тротуарах, вытаскивая из ресторанов, баров и отелей, и отправили их в местные тюрьмы и государственные оружейные заводы. Среди обвиняемых было около полутора тысяч уклоняющихся от призыва и дезертиров. Но десятки тысяч невинных людей были арестованы и заключены в тюрьму без всякой причины.
Министр юстиции попытался снять с себя ответственность за облавы, но Бюро не позволило ему этого сделать. «Никто не может сделать из меня козла отпущения, – с вызовом сказал де Вуди. – Все, что я предпринял в связи с этой облавой, было сделано под руководством министра юстиции и директора Бюро расследований»[34 - Де Вуди процитирован в: Нью-Йорк таймс. 1918. 6 сентября. С. 1.].
Политическая буря по поводу ложных арестов и тюремного заключения множества людей была недолгой. Но и министр юстиции Грегори, и директор Бюро Беласки вскоре ушли в отставку. Их имена и репутация были забыты. Их наследие сохранилось только потому, что оно досталось Гуверу.
«Серьезнейшая угроза Соединенным Штатам»
«Красная» угроза начала овладевать воображением правительства Соединенных Штатов в последние недели Первой мировой войны.
Президент Вильсон отправил около 14 тысяч солдат на борьбу с большевиками на заснеженные границы России. Они все еще вели боевые действия, когда 11 ноября 1918 года в Европе замолчали пушки. Первое сражение войны с коммунизмом Америка вела боевыми патронами.
Президент также повел политическую атаку на русских радикалов. Удивив своих ближайших помощников, Вильсон лично дал разрешение на публикацию секретных досье с целью показать, что вожди русской революции были платными агентами правительства Германии. Эти документы были доставлены в Белый дом одним из экспертов Вильсона по пропаганде, который считал, что произвел… «величайшую сенсацию в истории»[35 - Лангбарт Д. А. Пять месяцев в Петрограде в 1918 г.: Роберт У. Имбрай и поиски Соединенных Штатов информации в России / Five Months in Petrograd in 1918: Robert W. Imbrie and the US Search for Information in Russia // Studies in Intelligence 52. № 1 (март 2008 г.). ЦРУ, Центр информационных исследований.Указанные документы были предоставлены Американским правительственным советом по пропаганде, Комитетом общественной информации, созданным президентом Вильсоном с целью поощрения массовой поддержки войны. Комитет выпускал действенные плакаты, киножурналы и речи – вместе с некоторыми необычными личностями. Среди них был Эдгар Сиссон – выдающийся издатель журнала, который был послан в Россию в качестве руководителя американской пропаганды. Сиссон получил должность в американском консульстве в Петрограде, ныне Санкт-Петербурге, когда революция большевиков свергла царское правительство. Он уговорил посла Соединенных Штатов заплатить 20 тысяч рублей за документы, предложенные на продажу издателем одной местной скандальной газетенки. Сиссон полагал, что раздобыл «величайшую сенсацию в истории», говоря словами адвоката Госдепа. Он доставил свои «горячие» материалы президенту Вильсону, который приказал издать их во всех крупных газетах Америки. Вопреки совету министерства обороны Вильсон послал американские войска сражаться с большевиками. Американцы все еще воевали, после того как Первая мировая война официально закончилась 11 ноября 1918 г.]. Президент ни с кем не проконсультировался в отношении их подлинности. Это были фальшивки – грубые подделки, проданные доверчивому американцу царским мошенником, но они изменили политический диалог в Америке.
Теперь конгресс присоединился к войне с коммунизмом. В январе 1919 года сенат Соединенных Штатов начал слушания об угрозе коммунизма, которые возглавил сенатор Ли Овермэн из Судебной комиссии. Министерство юстиции дало сенатору Овермэну открытый доступ к документам Бюро расследований. В свою очередь, его комиссия передала Бюро копии всех своих отчетов, полученных из других ведомств правительства. Эти документы образовали краеугольный камень, ставший основой карьеры Дж. Эдгара Гувера.
Тон слушаний был задан свидетельскими показаниями нью-йоркского юриста по имени Арчибальд Стивенсон – специалиста-самоучки по Советам.
– В таком случае цель состоит в том, чтобы сформировать правительство внутри существующего правительства? – спросил сенатор Овермэн. – И свергнуть это правительство?
– Именно, – подтвердил Стивенсон.
– Вы полагаете, что это движение в США постоянно растет?
