Под угрозой скандала

– Какая жалость! – вздохнул мистер Лорн. – Я уверен, что мне не составило бы труда найти покупателей на его книги. По моему разумению, книги следует передавать только в хорошие руки.

Пока мистер Лорн и сэр Дэвид обсуждали библиотеку мистера Сэнсома, Эмма наблюдала за Беатрис. Девочка с любопытством просматривала книги, сваленные грудой на полу. Она отобрала несколько, но это бы ли не детские книжки с картинками. На корешках красовались названия вроде «В окрестностях Венеции» и «Путешествие по неизведанным землям Индии».

– Вы хотели бы отправиться в путешествие, мисс Мартон? – спросила Эмма.

Она была уверена, что эти книги слишком сложны для маленькой девочки.

Беатрис покачала головой, смущенно спрятав личико за капором.

– Больше всего мне нравится сидеть дома. Но я люблю смотреть на картинки, где изображены разные страны, и люблю, когда папа читает мне истории. Это все равно что путешествовать, не уезжая из дому.

– Да, книги для этого и созданы, – сказала Эмма. – Они позволяют нам на время окунуться в другую жизнь.

– А вы были в других странах, миссис Каррингтон?

– В некоторых.

Беатрис поколебалась мгновение, потом быстро сказала:

– Может быть, как-нибудь вы расскажете мне о них?

Сердце Эммы заныло. В словах девочки она услышала так много того, что скрывала в себе самой: неуверенность, стремление узнать жизнь и одновременно страх перед нею.

– С удовольствием, мисс Мартон.

– Беатрис, нам пора, – сказал сэр Дэвид. – Ты нашла что-нибудь интересное?

Оплатив покупки, Эмма вышла из магазина вместе с сэром Дэвидом и его дочерью. Близилось время традиционного чаепития, и людей на улице поубавилось, уже никто не глазел на Эмму. Однако она заметила миссис Браунинг, старую вдову, живущую в коттедже на другой стороне улицы. Женщина смотрела на Эмму сквозь кружевные занавески, украшавшие окна ее дома. Миссис Браунинг всегда знала обо всем, что происходило в деревне.

– Вы приехали из Бартона в экипаже, миссис Каррингтон? – спросил сэр Дэвид.

– Нет, я пришла пешком. Приятно было прогуляться после нескольких дождливых дней.

– Но, кажется, снова собирается дождь, – заметил он, – разрешите подвезти вас до дома.

Против своей воли Эмма ощутила искушение согласиться. Сэр Дэвид всегда интересовал ее, еще с того времени, когда она была юной наивной девушкой. И сейчас этот интерес, это влечение только усилилось. Каждый раз, когда Эмма смотрела в его красивые серые глаза, ей хотелось понять, о чем он думает, что чувствует. Если она примет его предложение и всю дорогу до Бартон-Парка будет сидеть рядом с ним на узком сиденье, может быть, ей удастся заглянуть под маску и хотя бы ненамного приблизиться к разгадке его тайн?

Впрочем, она уже больше не та наивная девушка. С тех пор она увидела и узнала больше, чем когда-то мечтала. И Эмма отчетливо понимала, что такие мужчины, как сэр Дэвид – респектабельные, привлекательные, – не для нее. И не важно, насколько сильно ее искушение.

Эмма заметила, как шевельнулись занавески в доме напротив, и почти физически ощутила на себе жадный любопытный взгляд. В многонациональных переполненных европейских курортных городках, где каждый бежал от чего-то и не являлся тем, кем казался, она совсем забыла, каково это – жить в деревне, где всем до всех есть дело. Где все знают твою семью… и твое прошлое.

Эмма поклялась себе удерживаться от соблазнов, ради себя и особенно ради Джейн и ее семьи. Она не может позволить, чтобы сестра, вернувшись в Бартон, услышала новые сплетни, а они наверняка появятся, если Эмма сейчас сядет в экипаж Дэвида Мартона. Кроме того, ей не хотелось, чтобы сэр Дэвид и его прелестная маленькая дочь фигурировали в этих сплетнях только потому, что сэр Дэвид проявил обычную вежливость.

Эмма понимала, что с его стороны это была именно вежливость и ничего более.

Занавеска снова шевельнулась.

– Вы очень добры, сэр Дэвид, – ответила она, – но я бы хотела прогуляться.

– Как пожелаете, миссис Каррингтон, – сказал он по-прежнему вежливо и надел шляпу, почти скрывшую его глаза. – Надеюсь, теперь, когда вы вернулись домой, мы будем видеться чаще.

– Возможно, – осторожно ответила Эмма. – Приятно было встретиться, сэр Дэвид. Счастлива была познакомиться, мисс Мартон. Я всегда рада знакомству с любителями книг.

Маленькая мисс Беатрис присела в реверансе, взяла отца за руку, и они медленно пошли по улице. Когда они скрылись из вида, занавеска на окне опустилась, и Эмма осталась одна.

Она огляделась, вдруг ощутив себя до крайности одинокой. Казалось, ей пора было привыкнуть – это чувство одиночества часто посещало ее в период жизни с Генри. По вечерам он обычно оставлял ее одну, отправляясь играть в карты. Но тогда она могла с кем-то поговорить или найти какое-то занятие для себя. Сейчас Эмма не знала, что делать.

Теперь, когда Дэвид Мартон ушел, она чувствовала себя более одинокой, чем прежде.

Оглянувшись, Эмма посмотрела на окна книжной лавки, на пыльные стекла и пустые витрины. Как и она, эти витрины ждали, что кто-нибудь наполнит их жизнью. Внезапная мысль пришла Эмме в голову, и мысль эта была столь же невероятной, сколь волнующей.

А вдруг это и есть способ найти дорогу обратно, вдохнуть жизнь в это место. Освободиться.

Эмма повернулась, толкнула дверь и решительно переступила порог лавки. Мистер Лорн, склонившийся над книгой, удивленно поднял голову и посмотрел на Эмму из-под седых лохматых бровей.

– Мистер Лорн, – выпалила Эмма, – сколько вы хотите за свою лавку?

– Миссис Каррингтон очень милая.

Дэвид взглянул на Беа, удивленный странными нотками в ее голосе. Она молчала с тех пор, как они покинули деревню, не произнесла ни слова, пока экипаж катил в Роуз-Хилл по пустой дороге мимо живых изгородей.

По правде говоря, Дэвид и сам был не настроен разговаривать. С той минуты, как он увидел Эмму Банкрофт… нет, Эмму Каррингтон, стоящую у книжной лавки. Дэвид всегда отличался благоразумием. Ему приходилось думать не только о себе, но о своем поместье, семье и в особенности о дочери. Но когда Эмма Каррингтон очутилась в его объятиях и он прижал ее к себе, благоразумие покинуло его.

В то мгновение Дэвиду показалось, что в него ударила молния. Это было неожиданно и волнующе.

Он помнил Эмму юной девушкой, какой она была до того, как покинула Бартон-Парк, а он женился на Мод. Ее зеленые глаза искрились, она была полна жизни, как солнечный весенний день. Казалось, ее любопытство неутолимо, все привлекало ее внимание. С тех пор жизнь сполна наградила ее тревогами и печалями.

И вот она вернулась, все такая же очаровательная. Девичья миловидность превратилась в красоту молодой женщины, глаза словно стали больше и ярче, а простое черное платье лишь подчеркивало блеск золотистых волос и сияние кожи. Незамысловатый фасон платья не скрывал изящное стройное тело.

Тело, которое он держал в объятиях… и не хотел отпускать.

Рука Дэвида, затянутая в перчатку, сжала поводья, заставляя лошадей бежать быстрее. Он помотал головой, стараясь избавиться от нежеланных мыслей. Сейчас ему, как никогда раньше, нужно было помнить о своей ответственности.

– Ты так не думаешь, папа? – спросила Беа.

Дэвид улыбнулся ей. Она смотрела на него из своего украшенного лентами капора, и в ее глазах впервые за долгое время сверкали искорки интереса.

Вот только это был не тот интерес, которого желал бы Дэвид. Он больше никогда ни одной женщине не позволит обидеть дочь, как это сделала его жена, сбежав из дома. Если он снова женится, а когда-нибудь это случится, он выберет женщину, которая будет помнить о своем долге, будет спокойной и благоразумной. Это будет такая женщина, которая понравится Беа и которой она захочет подражать.

К сожалению, интерес в Беа пробудила Эмма Каррингтон. И в нем тоже, пропади все пропадом.

– Разве миссис Каррингтон не очаровательна? – снова спросила Беа, посмотрела на свою куклу и добавила: – И волосы у нее такого же цвета, как у моей куклы.

– Да, – вынужден был признать Дэвид. Миссис Каррингтон была очаровательна. Слишком очаровательна. – Но есть кое-что поважнее красоты, Беа, ты же знаешь.

Беа задумчиво нахмурилась:

– Няня тоже так говорит. Она говорит, что я должна думать и о душе, быть доброй и хорошо себя вести.

– Твоя няня права.

– Значит, ты хочешь сказать, что у миссис Каррингтон не добрая душа?

Дэвид рассмеялся:

– Ты слишком умная, дорогая. Нет, я не хочу сказать ничего такого. Я понятия не имею, какая душа у миссис Каррингтон.

– Но она сестра леди Рэмси, а леди Рэмси очень добрая.

– Это верно, она добрая.

– И тетя Луиза говорит, что ты опять должен жениться.

За эти несколько минут Беа наговорила больше, чем за последние несколько недель, и это так обрадовало Дэвида, что он не сразу отреагировал на смену темы разговора.

Поняв, о чем думает Беа, он встревожился.

– Возможно, в один прекрасный день я действительно женюсь, – осторожно сказал он. – Тебе нужна новая мама, а Роуз-Хилл – хозяйка. Но я уверен, что еще не встретил женщину, которую хотел бы назвать своей женой.

– А тетя Луиза сказала, что муж миссис Каррингтон умер, совсем как мама.

– Да, но миссис Каррингтон не собирается замуж. И я пока не собираюсь жениться. Мы же счастливы вдвоем, разве не так, Беа?

Дэвида беспокоил внезапный интерес дочери к вопросу его повторной женитьбы. Он думал, что она счастлива в Роуз-Хилл, что, когда горе, вызванное смертью матери, утихнет, Беа обретет свою прежнюю жизнерадостность. Он полагал, что его любовь и забота помогут Беа преодолеть ее печаль. Но что, если он ошибался?

– Да, папа, – тихо сказала Беа.

Она откинулась на спинку сиденья и до самого дома не промолвила ни слова.

Дэвид мог только надеяться, что Беа удовлетворили его объяснения. Эмма Каррингтон была не той женщиной, которую он рисовал в своем воображении, думая о будущем, да и он сам явно был не тем мужчиной, который мог бы привлечь ее внимание. Особенно если первый брак был для нее своего рода мерилом.

Но почему же тогда он не может изгнать из памяти ее сияющие глаза?

Из дневника Арабеллы Банкрофт

Сегодня за обедом я встретила самого очаровательного мужчину в мире. Это сэр Уильям, и у него, кажется, еще нет своего поместья, но король ему благоволит. И я понимаю почему. Он такой милый и хорошо разбирается в музыке, театре, книгах. А самое удивительное, что он провел много времени, беседуя со мной, несмотря на мое невежество. Он весь вечер буквально не отходил от меня, и, сказать по правде, мне не хотелось его отпускать.

Он спросил, не хочу ли я завтра прогуляться с ним по саду…