Последние бои дивизии «Нордланд». Шведский панцергренадер на Восточном фронте. 1944—1945

Глава 2

Курляндия. Финал

Еще несколько дней наша рота оставалась у той безжизненной груды камней возле поселка Бункас, крошечной, будто дерьмо мухи, точки на карте. За это время ничего особенного больше не случилось. Пулеметная позиция, которую Иванам удалось расположить так, что она доставляла столько хлопот командирскому бункеру, ушла в небытие: новогодний привет от наших минометов.

2 января из штаба дивизии поступил приказ захватить на участке перед нашим сектором пленных. Из сектора южнее нашего куда-то испарилась целая русская армия, и поскольку в штабе ожидали, что в ближайшее время против нас начнется большое наступление русских, то там считали, что исчезнувшая армия теперь занимала фронт перед нами. В штабе хотели точно прояснить обстановку.

Разведывательная группа из восьми солдат нашей роты отправилась на задание. Их целью была русская пулеметная позиция возле группы деревьев примерно в ста метрах перед нашей линией обороны. Перед этим мои добрые 81-мм минометы начали вести заградительный огонь в тылу цели и на ее флангах. После того как к нам присоединились тяжелые артиллерийские орудия наших пехотинцев, расчет русского пулемета оказался практически отрезанным от своих товарищей. На рассвете в закамуфлированных под снег нарядах разведгруппа отправилась туда.

Пока минометы и пушки гвоздили солдат-красноармейцев, наша группа быстро прокладывала себе путь вперед. Все шло прекрасно вплоть до момента последнего броска. Тогда, когда наши солдаты преодолевали последние метры, чтобы овладеть русскими пленными, вдруг выяснилось, что земля вокруг заминирована. Одна за другой мины стали взрываться. Русские насторожились и попытались спастись бегством. Один из наших солдат сумел поймать убегавшего русского за ногу, но тут же сам наступил на мину. Мы потеряли одного человека, а оставшиеся семеро вернулись, не выполнив задачи и получив ранения различной тяжести.

Следующей ночью роте, стоявшей по соседству с нами, было поручено выполнить ту же задачу. Их группа оказалась более удачливой, и им удалось захватить какого-то русского. Но по дороге обратно, к нашим окопам, русскому, которого всего лишь на один момент оставили без опеки, удалось выхватить спрятанный нож и перерезать себе горло. Он умер, не издав ни звука. Двое солдат-эсэсовцев, сопровождавших его, оказались полностью забрызганы кровью.

Через два дня мы снялись с позиций и оставили Бункас, превратившийся в настоящую смертельную ловушку. Он лежал на открытом пространстве, и мы не имели связи с тылом, за исключением ночного времени. Нам повезло, что мы убрались оттуда до того, как иваны закончили приготовления к большой атаке на этом участке, которая, как мы знали, должна была вот-вот начаться. Вместо нас кому-то другому пришлось принять тот удар на себя, и как я позже узнал, вряд ли кто-нибудь из тех, кто сменил нас на позициях, вернулся оттуда живым.

5 января был днем отдыха. Мы не несли караульной службы в замерзших до состояния скальной породы окопах и «лисьих норах», где каждый чувствовал, как холод постепенно, сантиметр за сантиметром, ползет по твоим ногам. Ни артиллерийских обстрелов, ни коварных снайперов, ни внезапно сваливающихся на вас с неба истребителей. К тому же можно было как следует помыться, побриться и растянуться лежа в тишине и покое с зажатой между отмытыми пальцами сигаретой. Выматывающее и давящее чувство опасности фронта осталось где-то далеко. Было прекрасно получить возможность сбросить завшивевшую форму и дать коже почувствовать на себе чистое нижнее белье. Потратив какое-то время на чистку оружия, мы отправились во фронтовой кинотеатр. Звуки фронта доносились до нас лишь в виде какого-то невнятного бормотания. Там во второй половине дня русская артиллерия на своих стволах начала исполнять грозную увертюру, предвестник начинающегося наступления.

В хорошо прогретом помещении кинотеатра на белом экране шла кинохроника, в выпуске последних новостей показывали эпизоды из жизни других фронтов. Там мы видели хорошо одетых, чистых, досыта накормленных солдат, которые жили в удобных помещениях с коврами, стульями, горящими электрическими лампами, книгами и музыкой. У них была хорошо приготовленная пища, которую подавали на посуде тонкого фарфора с серебряными приборами и белыми скатертями. Для нас, солдат-фронтовиков, это было похоже на сон. Месяц за месяцем мы не имели крыши над головой, скорчившись, лежали на замерзшей земле, в грязи и снегу. Смерть была нашим постоянным спутником, и все это время мы видели рядом с собой только таких же солдат в полевой форме. Небритые, грязные и смертельно уставшие, доведенные непрекращавшимися боями до критического состояния.

На следующий день солдаты нашей роты, после того как они имели возможность спокойно проспать всю ночь, не потревоженные грохотом боев и ожиданием вражеского нападения, вновь отправились на фронт для выполнения новых задач. Короткий отдых помог нам восстановить силы, и после прибытия на отведенный нам участок в районе Приекуле (Прекуле) примерно в сорока километрах юго-юго-восточнее города-порта Либау (Лиепаи) мы, как могли, начали обустраиваться на новом месте. Моему взводу была назначена позиция за одной из высоток. Помимо 81-мм минометов, у нас было примерно 30 единиц нового ракетного оружия, прозванного солдатами «пехотными «Штуками»[6]. Этот вид вооружения устанавливался на деревянном станке и вел стрельбу реактивными снарядами калибром 280 мм и весом 82 кг. Пуск осуществлялся с помощью электропривода.

Первые несколько дней в Приекуле выдались спокойными, но однажды утром вокруг нас разверзся ад. С неожиданной яростью начали свое безжалостное ритмичное пение «сталинские органы»[7]. Налет продолжался несколько дней с небольшими перерывами, когда русская пехота пыталась прорвать оборону на нашем участке. Позиция наших минометов стала одной из главных целей этой огненной бури. Все ближе и ближе, с интервалом всего около метра, часто и плотно падали снаряды «сталинских органов». Когда же к обстрелу присоединилась артиллерия, стало почти невыносимо лежать, вжавшись в землю, не зная, что тебя ожидает потом. Земля вокруг содрогалась, бревна в землянке скрипели и стонали от близких разрывов, через щели внутрь падала мерзлая земля.

К полудню огненный ураган достиг апогея; теперь все понимали, что основной целью является рота, занимавшая позиции слева от нас. В самый разгар этого безжалостного обстрела был получен приказ открыть в ответ огонь из наших минометов. Единственное, что нам оставалось делать, – это глубоко вдохнуть и бегом броситься в этот ад. Рельеф местности вокруг стал совершенно другим. Небольшие неровности, которые еще встречались здесь до начала артиллерийского обстрела, были перепаханы снарядами из орудий Иванов, и теперь нас окружал совсем другой ландшафт. Воронки от разрывов снарядов лежали рядом одна с другой, как дыры в швейцарском сыре. Я увидел, что один из минометов получил прямое попадание прямо в ствол и теперь его останки висели над станком, как банановая кожура. Остальные минометы пережили обстрел, так же как и запас из примерно 150 выстрелов к ним. Мины лежали в готовности послать Иванам грозный привет.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

До 1795 г. Либау, в 1795–1917 гг. Либава, позже Лиепая. (Здесь и далее примеч. ред.)

2

Так автор называет освобождение Красной армии территорий, захваченных немцами в ходе вероломного нападения в 1941 г., т. е. нашествия с Запада. И далее шведский доброволец-эсэсовец будет демонстрировать штампы геббельсовской пропаганды.

3

Преобладающая часть солдат Красной армии были верующими, в основном православными.

4

Здесь видна работа геббельсовской пропаганды, которой многие немцы (как автор) верили даже в начале 1945 г. Танк «Тигр II» («Королевский тигр») весом 69,8 тис 88-мм скорострельной пушкой длиной 71 калибр, с лобовой броней до 180 мм был очень опасным противником в бою. Но 85-мм пушка танка Т-34-85 поражала его в борт с расстояния 600—1000 м, а в лоб «Тигр II» также поражался снарядами 122-мм пушки ИС-2, хотя и с трудом, при попадании в стыки сварных бронелистов, в маску пушки и др. Но из-за большого веса маневренность «Тигра II» была невелика, зачастую эти танки бросались экипажами из-за невозможности отойти (мосты не выдерживали), как во Франции к западу от Сены или в Венгрии. Наконец, «Тигров II» было выпущено всего 489 штук, а, например, ИС-2 – 3475. И качество брони к концу войны (из-за нехватки молибдена и никеля) у «Королевских тигров» снизилось – она раскалывалась под ударами крупнокалиберных снарядов.

5

Идущие на смерть тебя приветствуют (лат.).

6

Сравнение с пикирующим бомбардировщиком «Юнкерс-87» «Штука».

7

Так в вермахте называли советские многозарядные установки реактивных снарядов, за которыми в Красной армии закрепилось имя «Катюша».