История легионов Рима. От военной реформы Гая Мария до восхождения на престол Септимия Севера

Henry Michael Denn

PARKER

THE ROMAN LEGIONS

Оформление художника Е.Ю. Шурлаповой

© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2017

© Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2017

Предисловие

Период, выбранный для исследования, начинается с военной реформы Гая Мария и завершается восхождением на престол Септимия Севера. Моя главная цель – исследование внутренней организации легионов, районов, из которых они набирали своих рекрутов, и условий, в которых солдаты проходили службу и завершали ее. Также была сделана попытка проследить передвижения легионов в течение первых двух столетий принципата, обстоятельства, при которых формировались новые подразделения и обычные боевые и походные порядки. Во введении кратко описаны стадии развития армии в республике до Мария. Вместе с тем я избегал подробного описания конкретных кампаний, поскольку в большинстве случаев имеющиеся материалы уже были собраны и опубликованы другими английскими авторами, а такие вопросы, как устройство лагерей, осадные операции и подрывное дело, выходят за рамки этой книги.

Рассматривая различные аспекты избранной мною темы, я счел правильным подробно изложить наиболее важные проблемы и обсудить возможные решения, поэтому значительные части книги получились противоречивыми. Но даже если они представят интерес для исследователей Римской империи, смею надеяться, что другие части привлекут более широкий круг читателей.

Понятно, что в своей работе я опирался на труды других авторов, занимавшихся изучением римских легионов до меня, и отдаю должное их трудолюбию и глубоким научным знаниям. Особенно хочу отметить свою бесконечную признательность двум немецким ученым – А. фон Домашевски и Э. Риттерлингу. Даже если в некоторых случаях я сделал другие выводы, знания, почерпнутые мною из их фундаментальных трудов, воистину бесценны.

При подготовке книги к публикации мне активно помогали друзья по Оксфорду, и я не могу не воспользоваться возможностью выразить им мою благодарность. Это д-р Г. Стюарт Джонс, в недавнем прошлом профессор древней истории, который прочитал мою рукопись и дал ряд ценных советов и замечаний.

Введение

Римская армия до мария

Армия принципата делилась на легионы и auxilia – вспомогательные отряды. И в тех и в других служили профессиональные солдаты. Система набора, сама по себе, была не нова. Так же как конституция принципата теоретически являлась продолжением республиканской формы правления, армия, самая важная из общественных служб, была основана на принципах, заложенных Марием. Поэтому рассказ об организации и использовании легионов при принципате удобно начать с рассуждений о природе реформ Мария. А чтобы понять их важность, необходимо обозначить этапы, через которые прошла армия в ранние века республики.

В монархический период римская армия развивалась от воинских подразделений знати, сплотившейся вокруг вождя, в городскую милицию, набираемую из богатейших людей государства. Говорят, что у Ромула была армия из 8000 пехотинцев – pedites и 800 конников – celeries, которых ему давали три примитивных римских племени и их подразделения из 80 курий – curiae, и эта сила, вероятнее всего, была представлена патрициями или людьми благородного происхождения. Таким образом, пригодность к службе в армии изначально зависела в Риме, как и в большинстве примитивных сообществ, от ysvog – уз крови. Когда давление со стороны племен, живших на окружающих Рим холмах, стало угрожать существованию маленького государства, знать оказалась недостаточно компетентной, чтобы обеспечить его защиту, и армия была усилена рекрутами из плебеев. Эту перемену Ливий и Дионисий приписывают Сервию Туллию и его разделению римского народа на классы, после чего только богатство, а не право рождения стало критерием пригодности к военной службе. Было сформировано пять классов, отличавшихся друг от друга размером собственности, необходимой для их членов. Тяжеловооруженная пехота набиралась из первых трех или четырех. Оставшийся класс (или классы) поставлял легковооруженную пехоту, которую называли рорарии – rorari. А те граждане, богатство которых превышало установленные границы для самого высшего класса, составляли отряды эквитов – equites, которые были скорее конными стрелками, чем кавалерией. Солдаты должны были сами приобретать вооружение и, вероятно, оснащение, которое было разным, исходя из средств индивида. Как боевая сила, тяжеловооруженная пехота была организована в фаланги, внутри которых солдаты разделялись на принципов, гастатов и триариев. Обычным наступательным оружием была гаста – тяжелое ударное копье и греческий меч или кинжал. Для защиты самые богатые воины использовали латы, круглые щиты (клипеи, клипеусы), а также, как и другие солдаты, шлемы и, возможно, поножи. Такой, в общих чертах, была армия позднего монархического периода, и пока в ее организации нет никаких отличительных особенностей. Она сходна с фалангами греческих государств и набиралась из тех, кто мог себе позволить приобрести экипировку.

Следующий этап развития армии традиционно связывают с именем Марка Фурия Камилла. Рим был втянут в длительную осаду города Вейи, и едва успел оправиться от этой десятилетней войны, как на него хлынули галлы, и после победы при Аллии они захватили Рим – весь, за исключением Капитолия. Всякий раз его спасала стратегия Камилла, поэтому неудивительно, что традиция приписывает важные реформы именно ему. Было внедрено три новшества. 1. Солдатам стали выплачивать денежное содержание. 2. Защитное снаряжение было усовершенствовано принятием овального меча скутума вместо круглого клепеуса, а в новом наступательном оружии метательное копье пилум сменило гасту. 3. Фаланга была ликвидирована. Ее сменил легион, организованный в манипулы, первоначально состоявшие из 60 человек, а позднее – из 120 человек каждый.

То, что все эти перемены имели место одновременно и под влиянием одного человека, само по себе представляется маловероятным. Хотя осада Вейи вполне могла повлечь за собой необходимость обеспечения войскам денежного содержания, принятие нового вооружения и нового тактического формирования, вероятнее всего, должно было стать результатом серии кампаний, в которых Риму противостояли враги, с успехом применившие против него и то и другое. В V и IV вв. до н. э. Этрурия и Самний были главными соперниками Рима и, согласно литературным свидетельствам, и там и там использовали пилум[1]. А природа нового наступательного оружия предполагает, что манипула была принята по причине того, что отвечала его специфическим требованиям. Метательное копье не может успешно использоваться солдатами в сомкнутых рядах фаланги, поэтому возникла необходимость в неком более свободном формировании, чтобы у каждого воина было место для прицеливания и метания копья. Тогда, если римляне узнали о преимуществах пилума над гастой от своих врагов, возможно, манипула начала вытеснять фалангу еще в конце V в. до и. э. О том, что перемена не была внезапной и полной, свидетельствует рассказ Ливия об организации легиона, который, несмотря на свою противоречивую природу, может свободно относиться к этому периоду. Гастаты и принципы, которые, благодаря странной инверсии, теперь представляли первую и вторую линии соответственно, получили общее имя антепиланы, чтобы показать контраст с третьей линией пиланов. Последние, как подразумевает их название, все еще двигались сплоченными рядами[2]. Поэтому представляется вероятным, что только две первые линии были вооружены пилумом и организованы в манипулы, а третья линия продолжала существовать в виде фаланги и была вооружена застой.

Таким образом, в течение полутора веков, которые начались осадой Вейи и достигли своей кульминации в Первой Пунической войне, в римской армии имело место два больших достижения. Во-первых, введение оплаты сделало возможными зимние кампании. Во-вторых, появление нового наступательного оружия и, следовательно, нового тактического формирования позволило римлянам отойти от традиций военного дела греческих гоплитов и разработать новый метод атаки, который в следующем веке позволит разгромить македонскую фалангу.

Опыт, полученный в Пунических войнах, сыграл важную роль в дальнейшем развитии системы римских легионов. Это отражено в рассказе об этом Полибия. В течение обычного года, независимо от союзников – socii, которые сражались в собственных отдельных формированиях, две армии, состоявшие из двух легионов каждая, собирали и отдавали под командование двух консулов. В подчинении консула находилось двадцать четыре военных трибуна, по шесть на каждый легион, которые до этого прослужили пять или десять лет. Им вменялось в обязанность выбирать солдат для круглогодичных армий из племен, которым выпал жребий поставлять их. Это было похоже на выбор сторон в игре. Группы из четырех человек, равных по возрасту и физическому развитию, подбирал председательствующий магистрат, и трибунам каждого потенциального легиона давали право первого выбора поочередно. Процесс продолжался до тех пор, пока завершалось формирование четырех легионов по 4200 человек каждый. Затем организация каждой армии шла раздельно. Самые юные и беднейшие солдаты становились велитами — легковооруженными пехотинцами. Ближайшие к ним по возрасту – гастаты — передовые войска. Солдаты в самом расцвете сил – принципы — занимали вторую линию. Самые старые и опытные солдаты занимали третью линию. Их называли триариями. Как правило, велитов, гастатое и принципов было по 1200 человек, и число триариев никогда не превышало 600, даже если легион увеличивался до 5000 человек. Гастаты, принципы и триарии подразделялись на манипулы и центурии, так чтобы было по десять манипул и двадцать центурий в каждой линии. Всего легион состоял из тридцати манипул и шестидесяти центурий. Каждая манипула имела двух центурионов, выбранных из солдат за храбрость и выносливость, двух младших офицеров, которых называли опционами, и двух знаменосцев – вексилляриев. Старший центурион командовал правой, а младший – левой центурией манипулы. Велиты не были организованы в отдельный манипул, а приписывались к ним в пропорции двадцать человек на каждую центурию из трех линий. В дополнение в каждом легионе имелось 300 кавалеристов, организованных в десять турм, каждая турма состояла из трех декурий, которыми командовали декурионы. Таким образом, каждая турма имела трех декурионов, что соответствовало трем центурионам пехоты.

Велиты отличались от остальных солдат экипировкой. Они носили парму — круглый щит. Считалось, что его достаточно для их защиты. Их наступательным орудием был гаста еелиатрис[3] – уменьшенная копия пилума. Древко было длиной три фута, а наконечник – около 9 дюймов. Три другие группы имели одинаковую оборонительную экипировку, состоящую из скутума – овального щита[4] длиной около четырех футов, сделанного из кусков дерева, покрытых шкурами. Скутум был усилен металлической бляхой в центре и имел металлическую окантовку. Также в состав оборонительной экипировки входили шлемы, различающиеся гребнями разных цветов, поножи и бронзовые нагрудные пластины, которые самые богатые солдаты заменяли кольчугами. Наступательным оружием гастатое и принципов был пилум — метательное копье[5], которое имело деревянное древко длиной четыре с половиной фута и железную часть такой же длины. При соединении железная часть вдвигалась на половину своей длины в древко. Также их оружием был гладий — обоюдоострый испанский меч, который носили с правой стороны. Триарии между тем сохранили гасту — ударное копье, вместо пилума.

На поле боя легион выстраивался в три линии. Передняя линия состояла из двух манипул гастатов, по два центуриона в каждой манипуле, сражавшихся бок о бок. Между манипулами обычно оставалось пространство, равное ширине фронта самой манипулы. Принципы выстраивались так же как гастаты, чтобы закрыть бреши между манипулами передней линии, а триарии «равнялись в затылок» гастатам. То, что это обычное тактическое формирование, следует из рассказа Полибия о битве при Заме. Сципион, по его утверждению, не строил принципов, как было привычно, за промежутками в передней линии, а приказал им следовать прямо за манипулами гастатов. И если боевые слоны карфагенян оттеснят велитов, высланных против них, те смогут отступить через промежутки в передней линии в тыл легиона, и преследующие их слоны не нарушат боевого порядка в манипулах второй линии. В каждой центурии солдату выделялся квадратный ярд, на котором он находился, и от соседей его отделяло дополнительно три фута. Это давало достаточно места для использования пилума и гладия. Обычно сражение происходило следующим образом. После небольшой перестрелки, развязанной легковооруженными войсками и кавалерией, гастаты начинали наступление и, достигнув расстояния удара, бросали пилы. Если начальная атака оказывалась успешной, весь легион двигался вперед, и, когда принципы оказывались на расстоянии действительного поражения, они с силой бросали копья над головами гастатов. В других обстоятельствах они усиливали переднюю линию, заполнив промежутки между манипулами, а триарии занимали места на флангах. Когда солдаты вплотную подходили к противнику, они использовали в ближнем бою мечи, чтобы окончательно решить все проблемы. Если же гастаты были вынуждены отступить, то они двигались назад под прикрытием действий принципов в промежутки второй линии, а в случае кризиса отступление продолжалось, пока не достигалась третья линия.

Рассказ Полибия, разумеется, является формальным и представляет армейскую организацию на бумаге, то есть демонстрирует стереотипный метод наступления и обороны. Во время кризиса Второй пунической войны количество легионов и их численность были значительно увеличены. К примеру, в 211 г. до н. э. было собрано двадцать три легиона, а в Македонских войнах численность этих подразделений варьировалась от 5200 до 6000 человек. Система набора в армию, которая существовала в мирное время, не могла быть использована в случае военного положения. Когда необходимость в войсках была срочной, не имелось времени подбирать группы людей, примерно равных по возрасту и физическим данным, да и вербовка не могла ограничиваться только имущими классами. Набор в армию, дилектус, велся не только в Риме, но и в других регионах Италии. К примеру, в 212 г. до н. э., по утверждению Полибия, было специально назначено две комиссии из трех человек, чтобы вербовать свободных горожан, живущих до пятидесятого мильного камня от Рима и за его пределами, а после битвы при Каннах два легиона было набрано из рабов. Наконец, хотя, согласно букве закона, трибуны должны были иметь за плечами пять лет службы, согласно многочисленным примерам, ими становились молодые люди аристократического происхождения. Так, Публию Корнелию Сципиону, бывшему в 216 г. до н. э. военным трибуном, было двадцать лет. А Тит Фламинин, ставший консулом в 198 г. до и. э. в возрасте тридцати лет, был трибуном в 210 г. до и. э., то есть когда ему было всего лишь восемнадцать. Практика назначения совсем молодых людей военными трибунами существовала до конца периода республики и по большей части явилась причиной упадка этой должности и подъема легатов.

После периода Самнитских войн в организации, оснащении и тактике римского легиона произошли существенные изменения.

1. Теперь формирование в манипулы было расширено до триариев. Солдаты разделялись на гастатов, принципов и триариев на основании возраста и физических качеств, а не их собственности. Велиты заняли место рорариев. Действуя или независимо, или в связке с эквитами в бою, они были, в административных целях, прикреплены к центуриям тяжеловооруженной пехоты. Рост манипул и центурий возвысил младших офицеров, и, в то время как важность должности трибуна неуклонно уменьшалась, центурионы стали основой легиона.

2. Пилум стал лучше сбалансирован и приобрел большую мощность благодаря уменьшению длины наконечника. Сходство между пилумом Полибия и испанской фаларикой предполагает, что это изменение могло стать результатом римского опыта сражений с испанскими племенами. Последующая замена пилумом гасты на двух передних линиях обусловила необходимость для легионеров иметь эффективное оружие ближнего боя. Эпитет «испанский», который Полибий применяет к гладию, указывает на вытеснение старого короткого заостренного меча и предполагает, что колюще-рубящие мечи испанских племен настолько впечатлили римлян, что они стали постоянно использовать обоюдоострые клинки, отдав им предпочтение в сравнении с длинным незаостренным оружием галлов. Наконец, сохранение гасты как наступательного оружия триариее даже после их организации в манипулы показывает, что Рим пока еще не был убежден в абсолютном превосходстве пилума в любых обстоятельствах и предпочитал полагаться на ударное копье для финального подкрепления атаки или, наоборот, если гастаты и принципы отступят, для удержания последней линии обороны.

3. Превосходство рассредоточенного боевого порядка было продемонстрировано в Македонских войнах. На плоской местности компактная фаланга более или менее неуязвима, но на пересеченной местности неповоротливость ставит ее в крайне невыгодное положение в сравнении с мелкими формированиями, солдаты которых могут метать копья с большого расстояния, а потом бросаться в ближний бой с мечами. Кроме того, успех больше не зависел от сохранения фаланги в неизменном состоянии. Римское построение в три ряда показало возможности подкрепления и взаимной поддержки. Если гастаты отступали, сражение не заканчивалось, потому что эффективное сопротивление могла оказать вторая линия обороны или даже третья. И наоборот, подкрепление могло быть в любой момент послано на фланги или для заполнения брешей, вызванных потерями на фронтовой линии.

Но, несмотря на усовершенствования, римские легионы набирались ежегодно, а профессиональной армии не было[6]. Имущественный ценз, пусть даже уменьшившийся, а во времена кризисов и вовсе приостанавливаемый, официально так и не был ликвидирован, и армия теоретически представляла собой городскую милицию земельных собственников. Период мира, последовавший за столетием иностранных войн, показал необходимость дальнейших реформ.

Глава 1

Военные реформы Гая Мария

Во второй половине II в. до н. э. содержание армии осложнилось из-за экономической и политической ситуации в Италии. Из Пунических и Македонских войн Рим и его легионы вышли триумфаторами, государство приобрело новые обширные территории и стало богаче. Но хотя обычные солдаты несколько выиграли каждый в отдельности, самый большой выигрыш выпал на долю политических и военных лидеров из числа сенаторов, которые существенно укрепили и расширили свое влияние. Львиная доля военной добычи оказалась в их руках, и они вернулись домой очень богатыми людьми. Позже, став губернаторами провинций, они нашли возможность продолжить накопление богатства. Одновременно в Риме и по всей Италии активно шел рост крупного и влиятельного класса предпринимателей. Во время войн члены этого класса обеспечивали армию едой, амуницией и одеждой, а в последующие дни мира сделали состояния на сборе налогов в провинциях и денежных займах под грабительские проценты. В результате сенаторы и другие аристократы стали капиталистами, и, в поисках надежного применения средств, посчитали, что самым безопасным и выгодным вложением является земля. Да и недостатка в ager publicus — общественных землях – не было. Даже после распределения небольших наделов солдатам-крестьянам в Италии и за ее пределами осталось еще много земель, которые можно было возделывать и разрабатывать. Такая деятельность была невозможна без капитала, и римское правительство, стараясь не держать земли невозделанными, с радостью отдавало их капиталистам-покупателям. Таким образом, крестьянин-собственник был вынужден конкурировать с богатым землевладельцем, в распоряжении которого был дешевый рабский труд и оплаченные надсмотрщики, которые контролировали работу хозяйства, в то время как сам собственник продолжал жить в городе, наслаждаясь всевозможными удовольствиями и развлечениями. Результат был неизбежен. Мелкий владелец, не в силах найти выгодный рынок для своих продуктов, продавал землю и либо становился арендатором у капиталиста, либо перебирался в Рим, привлеченный дешевой едой. Последовавшая безработица и перенаселение столицы заставили Гракхов сделать попытку восстановить мелкие землевладения в Италии, но их усилия не дали результатов. Дни крестьянина – мелкого собственника прошли.

Перемены во владении землей в Италии оказали серьезное влияние на вербовку в легионы. Определенная оценка собственности все еще была техническим цензом для службы в легионе. Одновременно число крестьян-собственников быстро уменьшалось. Прежние территории, где велась вербовка, опустели, и все же сенат, который приобрел суверенную власть во время великих войн, был против официального открытия пути в легионы для бедных жителей Рима, так же как и расширения комплекса благ для союзников Италии, что автоматически увеличило бы количество потенциальных рекрутов. Союзники – socii — были организованы в собственные боевые подразделения, которые находились под общим командованием римского префекта. Теоретически их доля в войсках не должна была превышать контингенты римских граждан, но постепенно, по мере обнищания регионов вербовки рекрутов и роста нежелания римского среднего класса участвовать в кампаниях, которые не обещали богатой добычи, тяготы воинской службы легли именно на плечи союзников. Было много споров относительно размеров благ для союзников. Их интересы поддержали такие государственные деятели-демократы, как Фульвий Флакк и Гай Гракх, но их старания лишь усилили консервативную оппозицию в сенате, однако недовольные союзники продолжали поставлять свои алы и когорты.

В конце II в. грянул кризис. Рим пребывал в состоянии войны с нумидийским правителем Югуртой, и после ряда неудач наконец был избран прославленный полководец Метелл, чтобы возглавить армию. Но война продолжала тянуться, и долгожданной римской победы все не было. Гай Марий, житель Арпино, служил в штабе. Он не одобрял стратегию Метелла, завидовал ему, и потому не поддерживал. Благодаря интригам его друзей среди демократов у себя дома он был отозван, избран консулом, получил провинцию Нумидия и войска против Югурты – после Метелла. Сенат проголосовал за выделение ему дополнительных сил для легионов. Но, отчасти из убеждения, что дополнительных сил недостаточно, отчасти по предложению своих демократических сторонников, Марий начал собирать войска по собственной инициативе из неконституционных источников. Тем самым он создал прецедент, который оказал важное влияние на последующую военную и политическую историю Рима.

Марий не довольствовался дополнением своей армии «храбрейшими людьми» в Лации и призывом под его знамена эеокатое — отслуживших в армии ветеранов. Он использовал другой метод набора. Таким образом, пролетариат Рима, который в прошлом был лишен права вступить в легион и который принимали на службу только во время кризиса, теперь мог законно претендовать на военную службу. Политические результаты этого властного новшества Мария можно проследить в партийной политике того времени. Военные аспекты едва ли являются менее важными. Рекруты из числа римского пролетариата теперь нанимались на службу на определенный период – вероятнее всего, на двадцать лет. В 67 г. до н. э. был принят lex Gabinia — закон Габиния, назначивший Глабриона в провинцию Вифиния и предписывающий роспуск двух легионов армии Лукулла, которые первоначально были набраны Флакком в 86 г. до н. э. и впоследствии поддерживали дело Фимбрия. Солдаты получили legitima stipendia (законные платежи) и отказались следовать за своим непопулярным новым командиром в новых кампаниях; как утверждает Цицерон, «Lucullus partim militum qui iam stipendiis confectis errant dimisit, partim М». Glabrioni traditit». Таким образом, на протяжении последнего столетия республики и I в. принципата римский гражданин должен был служить в легионах двадцать лет, но даже самые успешные полководцы нередко увольняли солдат в конце кампании и до того, как legitima stipendia была выплачена. Кроме того, вместо ежегодной присяги – sacramentum — солдаты давали клятву, которая распространялась на всю их военную карьеру. Заслуживают внимания два момента. Во-первых, вместо армии, набираемой технически из средних классов и дополняемой в период кризисов из других источников, согласно срочным декретам сената, был официально признан институт профессиональной армии. Следовательно, на значительно более высокий уровень были подняты обучение и дисциплина. Позже мы увидим, что именно благодаря этим профессиональным солдатам Рим не только приобрел новые территории, но и осуществлял на них управление после завоевания. Во-вторых, политика набора войск по собственной инициативе, введенная Марием, вопреки оппозиции сената, создала опасный прецедент, который использовали многие генералы до конца периода республики. В результате генералы собирали армии для собственных целей, платили солдатам из захваченной добычи и, когда работа завершалась, добивались от государства выделения наделов для ветеранов. Таким образом, вместо того чтобы создать государственную армию, в течение последнего века республики появлялась целая череда армий, верных своим полководцам. Тесная связь солдат с командовавшими ими офицерами, определенная второй частью присяги sacramentum: «Мы уйдем на покой, когда наша служба будет завершена, с разрешения консула», и усиленная долгими кампаниями за пределами Италии, была в немалой степени причиной ряда гражданских войн, имевших место в конце периода республики. Не было найдено и удовлетворительного решения для отрыва армии от домашнего правительства до того, как Август стал и главой государства, и главнокомандующим войсками в поле.