В плену равнодушного сердца

The Throne He Must Take © 2017 by Chantelle Shaw

«В плену равнодушного сердца» © «Центрполиграф», 2018

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018

Глава 1

Интересный газетный заголовок привлек внимание Холли Мейтленд, когда она вошла в приемную клиники «Фриден», чтобы подождать прибытия своего нового подопечного.

«Наследники королевского дома Востова.

Что с ними сталось?»

Их медицинское учреждение предоставляло эксклюзивные услуги частных психиатров клиентам со всего мира, поэтому, как и большинство персонала, Холли владела несколькими иностранными языками. Она заметила, что во французских, итальянских и немецких газетах были те же заголовки, что и в британских, и подумала, что, если бы не недавний интерес прессы, вряд ли бы кто-нибудь узнал о существовании Востова, крошечного княжества на Балканах.

Холли подошла к окну, из которого открывался потрясающий вид на Австрийские Альпы, похожие на угловатую крепость, устремившую свои острые шпили в лазурное небо.

Ее клиент явно опаздывал.

Холли испытывала раздражение, потому что он отказался от того, чтобы его доставили из аэропорта в клинику на машине, что было обычной процедурой. Она очень надеялась, что ее подопечный не доставит ей хлопот, но все указывало на то, что этот Джарек Дворска Сандерсон будет настоящей занозой в ее заднице.

Джарек был птицей высокого полета в лондонском Сити, а после его успеха на фондовой бирже, принесшего ему много миллионов фунтов, его часто называли «человеком, который превращал в золото все, к чему ни прикасался».

Его неустанно преследовали папарацци, и редко когда проходила неделя без того, чтобы в га зетах не написали о его безумных выходках и добавили парочку снимков, на которых он был запечатлен с повисшей на нем белокурой красоткой.

Окружающие слагали легенды о его пристрастии к алкоголю, шумным вечеринкам и женщинам, которое было таким же сильным, как и его любовь к гонкам на мотоциклах. Недавно в новостях говорили о том, как он разбил свой мотоцикл во время гонок, а потом набросился на журналиста, который пытался взять у него интервью. Именно это событие, по мнению профессора Франца Хеппела, главного врача клиники «Фриден», который кратко ввел Холли в курс дела, и послужило причиной того, что Джарек обратился к ним за помощью.

Она взглянула на часы. Может, он не приедет? Холли слишком хорошо знала, насколько тяжело человеку справляться с собственными демонами, а у Джарека Сандерсона, судя по всему, их было предостаточно.

Вдалеке послышался какой-то рокот, и Холли инстинктивно взглянула на заснеженные горные вершины. Во время зимних месяцев в Альпах существовал высокий риск схода снежных лавин, особенно после обильных снегопадов. Но она не заметила ничего похожего на быстро движущуюся белую массу, которая наводила ужас на лыжников и альпинистов. Холли снова перевела взгляд на дорогу и увидела выезжающий из-за поворота мотоцикл.

Неужели это и есть ее подопечный? Хотя, если учитывать то, что она услышала о Джареке Сандерсоне, в том, что он катил на своем мотоцикле по заснеженной и местами покрытой льдом дороге, не было ничего удивительного. Один из спортивных комментаторов, наблюдавший за одной из очень опасных гонок, в которой принимал участие Джарек, предположил, что Сандерсон либо ищет смерти, либо невероятно самодоволен и считает себя несокрушимым.

Холли подумала, что ее первое задание в клинике «Фриден» обещало быть интересным, возможно, немного сложным, но в конечном итоге – она очень на это надеялась – успешным. За эти три месяца стажировки ей хотелось произвести на профессора Хеппела самое благоприятное впечатление. Его известная на весь мир клиника брала на работу самых лучших специалистов, и то, что Холли взяли сюда в качестве психотерапевта, было огромным скачком для ее карьеры.

Она решила выйти навстречу своему подопечному и, проходя через вестибюль, посмотрелась в зеркало, чтобы проверить, не растрепались ли ее аккуратно собранные в пучок волосы. Холли окинула взглядом свою белоснежную блузку, темно-синюю юбку и туфли на низком каблуке, которые выглядели по-деловому, и поморщилась, заметив, что блузка немного не сходится на груди. По-видимому, нужно было меньше налегать на яблочный штрудель, которым потчевал ее местный шеф-повар.

Холли переехала из Лондона в Австрию две недели назад, и ей понравилось жить в горах с их чистым и свежим воздухом, поэтому, уловив сигаретный дым, она поморщилась от отвращения.

– Мистер Сандерсон? – обратилась она к мужчине, стоявшему к ней спиной. Он снял свой мотоциклетный шлем, и Холли увидела его светлые волосы, рассыпавшиеся по воротнику черной кожаной куртки. – Я могу напомнить вам, что в этой клинике курение под строгим запретом? Здешние правила перечислены в брошюре.

Сандерсон в ответ только пожал своими широкими плечами:

– Я не читал ее.

Холли подавила желание выбить сигарету из его рук и натянуто продолжила:

– Какая жалость. Если бы все же соизволили прочитать ее, то узнали бы, что у нас в клинике существует особый подход к курящим пациентам, и мы добились существенных результатов в том, чтобы избавить их от этой зависимости.

– У меня нет никотиновой зависимости. – Он повернулся и сделал еще одну затяжку. – Неужели вы лишите заключенного его последней сигаретки?

Сандерсон улыбнулся своей беспечной улыбкой, словно знал, какой оглушительный эффект она оказывала на впечатлительный слабый пол.

– Курение – отвратительная привычка, – отрезала Холли, забывая о том, что ей не следует говорить о собственных предпочтениях. Но, увидев Джарека, состоящего из плоти и крови, а не на снимке в газете, она забыла обо всем на свете. Если бы он спросил ее имя, она не смогла бы ответить, потому что думала только о том, насколько он красив.

– По сравнению с другими моими привычками эта не такая уж и отвратительная, – пробормотал он.

Его глаза, похожие на два ослепительных лазерных луча синего цвета, весело блестели и насмешливо смотрели прямо на Холли. Сандерсон затушил сигарету о подошву своего ботинка, спрятал окурок в карман куртки и поднялся к ней на крыльцо.

Пока Холли пыталась прийти в себя и сказать хоть что-нибудь, его улыбка исчезла, а в голосе появились стальные нотки.

– И я больше не использую фамилию моих приемных родителей. Я предпочитаю, чтобы меня называли той фамилией, которую я получил при… – Он вдруг запнулся. – Моей боснийской фамилией Дворска.

– Хорошо… мистер Дворска. М-м-м… – Господи, неужели этот сбивчивый голос принадлежал ей? Холли прокашлялась. – Добро пожаловать в клинику «Фриден». Не знаю, с чего вы назвались заключенным. «Фриден» на немецком означает «мир», и наша клиника – это убежище, а не тюрьма. Надеюсь, что вы обретете здесь мир и безмятежность, а я постараюсь помочь вам восстановиться от эмоциональных потрясений, которые доставляют проблемы в вашей жизни.

– Мир? – мрачно рассмеялся Джарек. – Очень сомневаюсь, что я когда-либо обрету его. Вы говорите, что будете помогать мне на пути к нирване? – насмешливо спросил он. – Я подумал, что вы работаете на ресепшене. Профессор Хеппел сказал, что определил меня к доктору Холли Мейтленд.

– Прошу прощения. Мне следовало представиться. – Холли взволнованно протянула ему руку. – Я доктор Холли Мейтленд.

Его поведение тут же изменилось. Джарек продолжал говорить тягучим голосом, словно устал от жизни, которая, по слухам, состояла из бесконечной череды шумных гулянок в компании таких же богачей, но в его глазах засветился ум. И Холли показалось, что этот мужчина видит ее насквозь.

– Я вас не так себе представлял, – после затянувшейся паузы тихо заметил Джарек и с силой сжал ее руку.

Холли показалось, что ее пронзило электрическим током, и она ужасно засмущалась, почувствовав, как набухли ее соски.

Взгляд Джарека тут же упал на ее грудь.

– Такое часто случается, что у нас складывается мнение о другом человеке до встречи с ним. – Она старалась не обращать внимания на гулко бьющееся сердце и холодно улыбнулась Джареку. – И какой же вы меня представляли?

– Я ожидал, что вы будете постарше, – откровенно заявил он. – Если честно, мне не интересно изливать свою душу психотерапевту. Я здесь только потому, что моя сестра считает, будто мне необходимо научиться обуздывать свой темперамент, а мой зять угрожает придушить меня, если я сделаю что-то такое, что огорчит Элин, которой рожать через пару недель.

Джарек снова пожал своими плечами, обтянутыми кожаной курткой, и Холли оценила по достоинству его потрясающую физическую форму. Сама она была ростом ниже среднего, из-за чего ей не удалось пробиться на подиум во время ее недолгой карьеры модели, и Джарек, со своим ростом чуть больше метра восьмидесяти, нависал над ней, словно башня.

– Профессор Хеппел отзывался о вас как о высококвалифицированном специалисте, но он не предупредил, что вы к тому же красивая.

Не составляло большого труда понять, почему женщины так и падали к его ногам. Он включал свое обаяние с легкостью, словно оно было его встроенной функцией. В его голосе с хрипотцой ощущался чувственный жар, который заставлял Холли внутренне трепетать, и ей пришлось собрать все свои силы, чтобы выдержать его взгляд.

– Профессор Хеппел предложил мне работу в своей клинике благодаря моей репутации преданного своему делу психотерапевта, – сухо ответила она. – Пожалуйста, называйте меня Холли. В течение следующих нескольких недель нам придется провести много времени вместе, и нужно, чтобы мы чувствовали себя комфортно в обществе друг друга. Очень важно, чтобы между пациентом и его психиатром установились доверительные и уважительные отношения.

– Комфортно… – Джарек сказал это слово таким соблазнительным тоном, что у Холли все внутри сжалось. – Обычно женщины не чувствуют себя комфортно рядом со мной. У меня куча талантов… – Он широко улыбнулся, увидев изумленное выражение ее лица. – Но предлагать комфорт не является одним из них.

– Я не сомневаюсь, – холодно заметила Холли. – Уверена, легионы ваших поклонниц привлекает ваша репутация опасного человека. Но, судя по всему, многочисленные любовные романы пока так и не сделали вас счастливым? Как я понимаю, вы обратились за помощью к психотерапевту, чтобы суметь изменить свой образ жизни, что позволит вам выстраивать более серьезные взаимоотношения.

– Я ведь сказал: я согласился на это дело только ради того, чтобы доставить приятное своей сестре.

Улыбка по-прежнему играла на лице Джарека, но тепло ушло из его глаз, и они стали холодными и колючими. Встретив его взгляд, Холли поежилась. В этом мужчине было что-то хищное, что расходилось с его репутацией распутного плейбоя. У Холли создалось такое впечатление, что люди видели в Джареке в точности то, что он хотел, чтобы они видели. Но если жизнь, которую он разыгрывал перед журналистами, была обманом, тогда каким же был настоящий Джарек Дворска?

– Почему женщины думают, что мужчин могут удовлетворить только серьезные отношения? Лично меня устраивают ни к чему не обязывающие интрижки. Если хотите знать, мужчины только и мечтают о горячем сексе без обязательств. Эмоциональных, я имею в виду. Конечно же настоящие обязательства добавляют интриги сексуальным играм, но лично я предпочитаю шелковые шнурки.

Холли покраснела и разозлилась на Джарека, который вел себя как высокомерный болван. А она думала, что в нем могут скрываться какие-то глубины! Но хотела она того или нет, Джарек находился на ее попечении, и ей необходимо было установить с ним контакт. Если в конце этих шести недель Холли не добьется успеха, она может лишиться работы в клинике профессора Хеппела.

– Мы можем обсудить вашу теорию о взаимоотношениях и возможных причинах вашего страха касательно привязанности во время наших сеансов. Хорошо, что вы открыто и честно высказываете свое мнение по поводу случайных половых связей. А еще вы можете быть уверены, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.

Джарек запрокинул голову и рассмеялся – хрипло и невероятно соблазнительно.

– Ангел мой, могу поклясться, что в сексе я не нуждаюсь ни в чьей помощи.

Холли опять покраснела и чуть не сгорела со стыда, увидев, что Джарек снова посмотрел на ее грудь. Он не мог не заметить набухшие соски, выпиравшие из-под ее блузки.

– Давайте пойдем внутрь, а то я замерзла. – Холли хотела подчеркнуть, что реакция ее тела была вызвана морозной погодой, а не его мужской харизмой.

Он бросил на нее подозрительный взгляд, и она поспешила внутрь здания.

– Вон в том помещении хранится лыжное снаряжение, и вы можете оставить там свои мотоциклетные принадлежности, а я подожду вас в комнате для отдыха. Могу я предложить вам чашечку кофе?

– Не откажусь.

Холли смогла выдохнуть, только когда за ним закрылась дверь.

Она не ожидала, что этот мужчина окажется таким ошеломительным. Одетый с ног до головы в черную кожу, он источал какую-то первобытную чувственность, которая пробуждала в ней желание… Холли прикусила губу, представив себя лежащей нагой на кровати с запястьями, привязанными к изголовью при помощи шелковых шнурков. В ее фантазии Джарек проводил руками по ее груди, а потом раздвигал ее бедра и склонял голову, чтобы лизнуть их языком изнутри.

– Осторожно.

Голос с хрипотцой, прозвучавший у ее уха, вырвал ее из эротических фантазий, и она посмотрела на чашку с переливающимся через ее край кофе.

– Ой. – Холли не услышала, как Джарек вернулся обратно, и не смела поднять на него глаза, боясь, что он прочитает ее мысли. – Я ужасно неловкая, – невнятно пробормотала она и схватила пару салфеток, чтобы промокнуть коричневую лужицу. – Вы какой кофе предпочитаете?

– Черный и горький, как мое сердце.

За его беззаботным тоном скрывалось что-то более мрачное. Кем же на самом деле был этот Джарек Дворска? Шутом или человеком, который намеревался хранить свои секреты при себе?

Он уселся со своим кофе на диван, ожидая, что Холли присоединится к нему. Но она взяла свою чашку и присела в кресло напротив.

Холли заставила себя посмотреть на Джарека беспристрастно и решила, что по общепринятым меркам красоты его скулы были слишком острыми, а рот слишком широким. Его подбородок покрывала по крайней мере двухдневная щетина, и его щеголеватый внешний вид подчеркивали светлые волосы, свисавшие по обеим сторонам лица, и он небрежным жестом отбрасывал их назад.

Подыскивая предлог, чтобы не встречаться с ним взглядом, Холли поднялась с места и взяла со стола одну из брошюр.

– Я хочу рассказать о целях клиники «Фриден» и дать вам еще одну брошюру, чтобы вы смогли узнать, чем мы тут занимаемся, – не оборачиваясь, сказала она.

Холли перечислила все услуги, которые предоставляла клиентам их клиника, и добавила, что в их перечень входит массаж, йога и конечно же занятия горнолыжным спортом. Она перевела дух и, повернувшись к Джареку, обнаружила, что тот с интересом читает статью на первой странице газеты. Его невоспитанность потрясла ее.

– Вы не могли бы повторить что-нибудь из того, о чем я только что говорила? – слишком вежливо спросила Холли, не сумев скрыть раздражение в своем тоне.

Джарек бросил газету на стол, и на долю секунды Холли показалось, что в его взгляде отразилась мучительная боль, но потом он моргнул, и его взгляд снова стал непроницаемым.

– Все предельно понятно. Если я буду хорошим мальчиком, мне разрешат покататься на лыжах.

Кажется, ее ждали непростые шесть недель.

Холли тяжело вздохнула и, посмотрев в окно, увидела остановившуюся у крыльца машину.

– Мистер Дворска, приехал ваш личный водитель, Гюнтер. Он отвезет вас в шале «Солин», а вечером вас навестит профессор Хеппел. Чтобы вы не заскучали, было решено устроить для вас посещение нескольких светских мероприятий, включая прием в Зальцбурге, где вы сможете познакомиться с персоналом нашей клиники и другими пациентами. Также у вас будет возможность посетить концерт камерной музыки в известном Мраморном зале дворца Мирабель.

– Сомневаюсь, что выдержу столько веселья, – сухо ответил Джарек. – Надеюсь, там найдется, где выпить.

– Клиентов нашей клиники просят воздержаться от алкоголя на время курса лечения, – напомнила Холли. – Но не волнуйтесь, я буду всячески поддерживать вас на пути к трезвому образу жизни.

Джарек поднялся с дивана и окинул ее взглядом с ног до головы, задержавшись чуть дольше положенного на ее груди.

– Судя по вашему внешнему виду, как у какой-то училки, мне следовало догадаться, что вы фанатка камерной музыки. Могу поспорить, что ваше представление увлекательного вечера сводится к тому, чтобы пораньше лечь спать, выпив чашку молока, – насмешливо бросил он, и Холли захотелось залепить ему пощечину.

Со всей силы.

– Я не собираюсь обсуждать с вами, что я делаю перед сном, – отрезала она, уязвленная таким нелестным замечанием Джарека.

Он испытывал пределы ее профессионализма, и она никогда еще не встречала настолько невыносимого человека. Холли смотрела, как дрогнули в улыбке уголки его губ, словно на большее у него не хватало ни сил, ни желания.

– Тогда, может, поговорим о моих привычках? Могу поспорить, что они куда более интересные и… активные, чем ваши.

– Я в курсе. Читателей желтой прессы постоянно потчуют интимными деталями ваших любовных похождений.

– То, что пишут обо мне в газетах, правда лишь наполовину. Остальная половина – буйное воображение журналистов. Но у меня нет любовных похождений, – снова помрачнел Джарек. – В моих сексуальных приключениях нет места для любви. И пока вы будете помнить об этом, мы сможем поладить друг с другом.

– А почему я должна помнить об этом? Мне не интересна ваша личная жизнь, разве только как вашему психотерапевту.

– Ангел мой, конечно же я вам небезразличен. Эти большие карие глаза становятся как растаявший шоколад каждый раз, когда вы смотрите на меня. Или вы думаете, я не заметил страстные взгляды, которые вы бросаете на меня, когда думаете, что мое внимание занято чем-то другим?

Холли поняла, что контроль над ситуацией выскальзывает из ее рук, потому что у нее кружилась голова, когда она слышала хриплый, чувственный голос Джарека. Она не могла понять, почему этот заносчивый и повернутый на сексе плейбой имел над ней такую власть.

– Боюсь, вы ошибаетесь, – собравшись с силами, возразила Холли. – Меня волнует только одно – как можно лучше делать свою работу, и я заинтересована в вас только с медицинской точки зрения. Джарек, я хочу узнать, как вы устроены. Вы назвали себя пленником, – мягко заметила она, – но, может быть, тюремная решетка находится у вас в голове.

Джарек откинулся на спинку сиденья лимузина и подумывал над тем, чтобы попросить водителя вернуться обратно в клинику, где он мог бы вскочить на свой мотоцикл и убраться ко всем чертям из этого проклятого места. Но он пообещал зятю, что ради Элин проведет шесть недель в обществе психотерапевта. А поскольку сестра была единственным человеком, которого он любил, его ждало несколько самых скучных недель в жизни.

Хотя общество восхитительной мисс Мейтленд могло скрасить его пребывание в австрийском шале «Солин».

Эта женщина превзошла все его ожидания, ведь, вместо почтенной матроны в твидовом костюме, он встретил потрясающую брюнетку с шикарной фигурой, которую не могла спрятать даже ее скучная одежда. Джарек сглотнул, вспомнив, как блузка Холли тесно облегала ее грудь, натягиваясь возле пуговиц и чуть приоткрывая кремовую кожу.

Если честно, он онемел, увидев ее, чего с ним никогда раньше не случалось. Джарек всегда знал, что сказать, особенно женщинам. Вот почему он не мог понять, с чего вдруг выпалил ей, что она красивая. В тот момент он напоминал подростка на первом свидании. Обычно Джарек держал себя в руках, и чем более безразлично он вел себя по отношению к женщинам, тем больший интерес вызывал с их стороны.

Он вспомнил большие, как у серны, глаза доктора Мейтленд и безмятежно прекрасное лицо. Джарек прозвал ее «ангелом», но в ее чувственных губах не было ничего ангельского, и ему очень хотелось прикоснуться к ним своими губами.

В другой раз – может быть, даже месяц назад – он воспринимал бы Холли как приятное развлечение и наверняка бы воспользовался тем, что ее тянуло к нему, несмотря на ее безуспешные попытки спрятать свои чувства.

Но письмо, которое Джарек получил три недели назад, поставило под сомнение все, что, как ему казалось, он знал о самом себе. Более того, оно заставило задуматься над тем… кто же такой Джарек Дворска?

Глава 2

Джарек смотрел в окно и любовался потрясающим видом заснеженных Альп.

Горный пейзаж приводил его в восторг, но в нем было что-то необъяснимо знакомое, что озадачивало его. С тех пор как приемные родители впервые взяли Джарека на горнолыжный курорт в Шамони, он чувствовал себя в горах как дома. Он не мог понять, откуда возникло это чувство, ведь первые девять лет своей жизни он провел в столице Боснии Сараево. У Джарека не осталось воспоминаний о родном доме, и он помнил только серое приютское здание, куда их с Элин поместили после смерти отца и матери.

Однажды он спросил у Лорны, почему, скользя по горным склонам, он испытывает такое чувство, словно делал это и раньше, до того, как его привезли в Англию. Джарек не мог понять, как так получилось, что он уже умел кататься, и ему даже не понадобилась помощь инструктора.

Лорна напомнила ему, что Сараево окружено со всех сторон горами, и предположила, что служащие детского дома могли возить детей на прогулку в горы, о чем Джарек просто забыл.

Но он считал такое предположение неправдоподобным.

Из своего раннего детства Джарек помнил только страх и голод, а еще регулярные побои от служащих детского дома. Джарек не мог с уверенностью сказать, чтобы их куда-нибудь вывозили из приюта, и все его воспоминания сводились к войне, которая вспыхнула в Боснии в девяностых годах, когда Сараево захватили сербские солдаты.

Он помнил залпы орудий и грохот взрывов, когда разбомбило детский лагерь рядом с приютом, где до этого играли дети. Джарек вместе с остальными прятался в сыром подвале. Иногда во время бомбежек служащие, те, что остались, а не сбежали или были убиты, мчались в подвал в такой спешке, что забывали о детях, оставленных наверху в своих кроватках.

Но Джарек отказывался бросать свою маленькую сестру и постоянно рисковал жизнью, поднимаясь наверх, чтобы отнести ее в подвал, где она могла находиться в безопасности. Когда началась война, Элин исполнился почти один год, и уже тогда она была невероятно хорошенькой. Когда богатая английская пара – Ральф и Лорна Сандерсон – решили взять в семью боснийскую сироту, они выбрали ангелоподобную девочку с золотистыми волосами. Но Элин пришла в такое отчаяние, когда ее попытались разлучить с братом, что Лорна настояла на том, чтобы забрать и Джарека тоже. Так дети были спасены из ада и продолжили свою жизнь в поместье Какмир-Холл в Суссексе.

На протяжении многих лет Джарек не задумывался над своим чувством родства с горами. Он старался вообще ни о чем не думать, потому что боялся, что его поглотит поселившийся в душе мрак. Но это чертово письмо от человека, который, по его словам, больше двадцати лет работал на королевскую семью Востова, открыло ящик Пандоры. И Джарек не нашел другого выхода, чтобы бороться с кошмарами, преследовавшими его с недавних пор, кроме как напиваться до потери сознания, чтобы, если повезет, забыться хотя бы на пару часов.

Он убедил себя, что письмо – фальшивка, и постарался забыть о нем. Но та статья в газете, где упоминалось о Востове, пробудила что-то глубоко похороненное в его памяти. Что-то немыслимое и невероятное. Джарек не хотел думать об этом и уж точно не собирался позволить доктору Мейтленд добраться до его самых сокровенных тайн, которым лучше всего оставаться нераскрытыми.

– Гюнтер, – обратился он к водителю, – как далеко отсюда до моего шале?

– Мы будем на месте минут через десять, сэр, – ответил Гюнтер на безукоризненном английском языке. – Через пару минут появится городок и горнолыжный курорт Арленвальд. Шале «Солин» находится на другом конце города, чуть выше в горах.

– В этом Арленвальде есть хорошие бары?

– Есть один, пользующийся популярностью у молодежи, которая любит выпить шнапса и полюбоваться танцующими девочками. Еще есть гостиница «Оберант». Кажется, у них там играет струнный квартет, пока гости наслаждаются послеобеденным чаем.

– Хм… Гюнтер, а вам больше нравится чай или шнапс?

– Я не большой любитель чая, сэр.

– Я тоже. Как насчет того, чтобы заехать в бар, где я мог бы угостить вас выпивкой?

– Доктор Мейтленд приказала отвезти вас прямо в шале, – неуверенно возразил Гюнтер.