Великие правители Древнего Египта. История царских династий от Аменемхета I до Тутмоса III
Некоторые из этих азиатов оказали тем, кто пытался их изгнать, сопротивление. Так, некий тщеславный военачальник по имени Несумонту в своей надписи, хранящейся в настоящее время в Лувре (Breasted, Records, I, § 471), описывая на 24-м году правления Аменемхета события своей жизни, заявляет: «Я победил азиатских кочевников и бедуинов, и я разрушил их крепости, (будто) они никогда не существовали. Я преследовал (их) по полям впереди (моих людей), которые (могли находиться) позади своей защиты… Это правда, – добавляет он. – И нет лжи в этом».
Изгнав чужеземцев и предотвратив их возвращение в восточную дельту, новый царь решил перенести столицу из Фив, где жили представители XI династии, в центральную часть страны, откуда он мог бы контролировать положение как в Нижнем, так и в Верхнем Египте. Он выбрал место, расположенное недалеко от современной деревни Лишт, на краю Западной пустыни, примерно в 15 милях[5] к югу от Мемфиса. Точное местонахождение этого поселения неизвестно. Здесь он возвел укрепленный город, в котором находились дворец и, возможно, армейский штаб. Он назывался Ит-Тауи, «Контроль Обеих Земель». Иногда в его честь XII династию называют «династией Ит-Тауи».
Судя по сохранившимся описаниям, дворец был украшен золотом, его двери были сделаны из меди, а засовы – из бронзы. Несмотря на качественную кладку, от этого здания ничего не осталось. В связи с этим следует упомянуть основание статуэтки с изображением царя, найденное на Синае (Gardiner, Peet, Sinai, 63). Изучив его, исследователи пришли к выводу о том, что по приказу Аменемхета разрабатывались знаменитые медные рудники, расположенные в данном регионе.
Из этой твердыни фараон правил Египтом, возвратив стране процветание и восстановив закон и порядок. Хнум-хотеп, правитель нома Орикса, так описывает царя: «Его величество пришел, чтобы уничтожить зло, появляясь в славе подобно самому богу Атуму, чтобы восстановить то, что он нашел разрушенным. Там, где один город отобрал имущество соседнего города, он установил межевые знаки навеки, заставив один признать границы (отделявшие его) от другого, выделив (для каждого должное количество) воды (Нила), согласно тому, что было (записано) за ними, и определив (их права) согласно тем, (которые они имели) в древности, из-за силы его любви к справедливости».
По всей стране царь восстановил старые храмы богов и построил новые. В дельте, недалеко от Таниса (Цоана), была обнаружена перемычка двери с вырезанным на ней именем Аменемхета (Zeitschrift, XXV, 12). Таким образом, можно предположить, что он приказал возвести или отреставрировать расположенный там храм. В Бубастисе были найдены развалины храма, построенного им в честь богини Бастет (Naville, Bubastis, ХХХША). В Мемфисе обнаружен алтарь, посвященный им богу Птаху (Monuments Divers, 34 и далее). Вероятно, также из Мемфиса была привезена статуя царя, найденная в Танисе, куда ее, очевидно, переместили в более позднее время (Petrie, Tanis, I, i, 3; изображение головы статуи в: Petrie, History, I, 155). В Шедет (Крокодилополе) обнаружены остатки статуй и колонн, некогда принадлежавших построенному по приказу царя храму (Petrie, Hawara, 57; Recueil des Travaux, XI, 98). В Абидосе он посвятил алтарь Осирису (Mariette, Abydos, 1338), а в Коптосе был обнаружен фрагмент стены храма с вырезанным на нем именем царя (Petrie, History, I, 157). В Дендере были обнаружены аналогичные артефакты (Diimichen, Dendera, iii f., ivb). Строительство по его приказу велось также в Карнаке (Mariette, Karnak, 8d, е).
В Лиште, на краю пустыни, недалеко от царской резиденции, была возведена пирамида Аменемхета (Gauthier, Jequier, Lisht, 87–97), а рядом с ней царь приказал построить заупокойный храм, в котором совершались обряды и делались подношения его духу. Один из служивших там жрецов, Тетиэмсуф, упоминается в надписи, найденной в Саккаре (Quibell, Sakkara, 1908, 113), а о втором, по имени Хур, говорится в другом тексте, о котором вскоре пойдет речь (Piehl, Inscriptions, II, 104).
Пирамида называлась Канефер, «Высокая и красивая». Она упоминается в одной из наскальных надписей, вырезанных на территории расположенных в Асуане каменоломен, где добывали гранит (Petrie, Season, 67). В другом тексте, обнаруженном там же, содержится имя царя. Данный факт свидетельствует о том, что гранит для строительства пирамиды добывали именно в Асуане.
Пирамида и заупокойный храм в Лиште упоминаются в наскальной надписи в Вади-Хаммамат. (Напомню, что Аменемхет лично побывал в этих расположенных в пустыне каменоломнях, будучи визирем.) В тексте говорится об экспедиции в эту труднодоступную долину, осуществленную неким сановником Интефом. После продолжительных поисков он сумел обнаружить и вырезать из склона горы огромный каменный блок, который, вероятно, предназначался для изготовления царского саркофага. Он с гордостью заявляет: «Мой господин (царь) послал меня в Вади-Хаммамат, чтобы я вырезал этот прекрасный каменный блок из склона горы. Никогда не было привезено подобное (из этих каменоломен) со времен древности. Не было старателя, который знал его чудо, и никто из искавших его не добыл его. Я провел восемь дней, обыскивая эти холмы, ибо я не знал место, где он (то есть камень надлежащего качества и без изъянов) мог (быть найден). Я пал ниц перед Мином (богом пустыни), Мут (богиней Фив), Великой магией и всеми богами этого нагорья, поднося им благовония в огне (алтаря). Затем одним ранним утром, когда земля озарилась солнцем, я (снова) отправился на холмы Хаммамат, мои люди следовали за мной и рассредоточились по холмам, осматривая всю пустыню. И тогда я нашел его, (после чего мои товарищи) устроили праздник, и все восхваляли, радуясь и преклоняя колени, пока я благодарил бога Монту».
В папирусе из Кахуна (Griffith, Kahun Papyrus, pi. XVII) упоминается скот, переданный в дар припирамидному храму. Судя по всему, это произошло через несколько лет после смерти царя.
Также следует упомянуть еще две надписи из Вади-Хаммамат. В них говорится о менее масштабных экспедициях в каменоломни. Ими руководил некий сановник по имени
Иди, которого сопровождал отряд из 200 человек. Один из текстов был вырезан на третий день четвертого месяца третьего сезона неизвестного года. Вероятно, это событие произошло в ноябре. Второй текст, в котором не упомянут ни год, ни день, относится к третьему месяцу третьего сезона. Другими словами, он был написан в октябре или ноябре. В эти месяцы становится прохладнее, а климат пустынных нагорий наиболее благоприятен. Летняя жара заканчивается, а до зимнего холода еще далеко.
На 21-м году своего правления, то есть в 2091 г. до н. э., царь решил отказаться от активного участия в управлении страной и назначил своего сына Сенусерта соправителем. Это не первый подобный случай – фараоны поступали таким образом еще в глубокой древности. В то время ему было, очевидно, около 70 лет. Вспомним, что до вступления на престол он был визирем и стал царем в возрасте примерно 50 лет. Вероятно, семь десятков лет показались ему достаточным возрастом для ухода на покой. Однако он не упоминал об этом, так как некоторые его придворные, очевидно решившие, что он слишком стар, чтобы управлять страной, устроили против него заговор. Однажды ночью, после ужина, когда пожилой царь спал, лежа в своей постели, на него напали. Но он мгновенно проснулся и, вскочив на ноги, вступил в сражение со своими убийцами, не давая им передышки до тех пор, пока не прибыла подмога.
Это покушение произвело на Аменемхета сильное впечатление. Очевидно, после него царь до конца своих дней никому не доверял и стал мрачным и подозрительным человеком. Своему сыну, которого он посадил на трон рядом с собой, правитель советовал ожесточить свое сердце и быть строгим со своими подданными.
Начало этого совместного правления можно датировать благодаря надписи, обнаруженной в Абидосе (Mariette, Abydos, II, 22), в которой содержатся следующие слова: «30-й год Аменемхета, (соответствующий) 10-му году Сенусерта». Таким образом, Сенусерт стал соправителем Аменемхета на 21-м году царствования последнего.
Казалось, будто вместе правителям удалось вернуть страну в те времена, когда Аменемхет только начал царствовать.
Но сам пожилой фараон уделял государственным делам все меньше внимания. В итоге в надписи, вырезанной жрецом пирамиды Аменемхета Хуром (Piehl, Inscriptions, II, 104), говорится о «девятом годе правления Сенусерта». Слова «28-й год царствования Аменемхета» при этом пропущены, будто царь к этому времени совсем отошел от дел. Вероятно, к этому времени ему было уже около 80 лет.
На 29-м году его правления были организованы походы в область Уауат (Нижняя Нубия) и против жившего недалеко от второго порога племени маджаев. На скале недалеко от Короско вырезана короткая надпись: «Год 29-й царя Сехетепибра, да живет он вечно. Мы пришли, чтобы уничтожить Уауат» (Zeitschrift, 1882, 30).
Примерно в это время пожилой царь написал поучение для своего сына, предназначенное, очевидно, и для всех остальных его потомков. Это сочинение ценилось настолько высоко, что до нашего времени сохранились по крайней мере семь его списков, созданных через 600–700 лет после смерти автора. К сожалению, степень сохранности всех их оставляет желать лучшего (Griffith, Zeitschrift, 34, 35–49; Breasted, Records, I, 478). В этом понятном каждому тексте сказано[6]:
«Внимай словам моим, и будет благополучно царствование твое над сей землей и Обоими Берегами, и приумножишь счастье страны. Остерегайся черни, дабы не случилось с тобою непредвиденного. Не приближайся к ней в одиночестве, не доверяй даже брату своему, не знайся даже с другом своим, не приближай к себе никого без нужды. Сам оберегай жизнь свою даже в час сна, ибо нет преданного слуги в день несчастья. Я подавал бедному, я возвышал малого. Я был доступен неимущему, как и имущему. Но вот вкушавший хлеб мой поднял на меня руку. Тот, кому я протягивал длань свою, затеял смуту против меня. Облачавшийся в тонкое полотно мое смотрел на меня, как на тень, умащавшийся благовониями моими лил воду… […]
Изображения мои – средь живых, и посмертные наделы мои отданы тем, кому назначено править поминовение меня, доселе неслыханное, и совершать за меня великий подвиг ратный, доселе не виданный. […]
Не сопутствует удача не ведающему того, что надлежит ему знать. И вот случилось это после ужина, когда наступила ночь и пришел час отдохновения от забот. Улегся я на ложе свое, утомленный, и сердце мое погрузилось в сон. И внезапно раздалось бряцание оружия, и назвали имя мое. Тогда стал я подобен змее, детищу земли, в пустыне. И мгновенно я пробудился и узрел, что сражаются в опочивальне моей, а я одинок. И понял я, что бьются меж собой воины мои. Если бы я схватил сразу оружие десницей своею, я обратил бы евнухов в бегство копьем. Но нет сил у пробудившегося в ночи, не боец – одинокий. Знаю, не будет мне без тебя, защитника моего, удачи.
Смотри, подкралась беда без ведома моего, прежде чем оповестил я двор, что назначил тебя соправителем своим, прежде чем возвел я тебя на престол вместе с собою, и только еще помышлял о совместном правлении нашем, ибо не был я подготовлен к тому, что случилось, не предвидел я этого, не ведало сердце мое, что дрогнет стража моя. Неужели женщины подстрекали воинов? Неужели смуту замыслили во дворцовых покоях? Неужели прорвали землекопы плотину? Помешалась чернь в делах своих; от роду я не ведал беды, не было мне равного в доблести.
Я ходил до Элефантины, я спускался до дельты. Я стоял на границах страны. Я созерцал пределы ее, я простер до границ могущество длани своей и мощи своей. Я взращивал злаки, почитал Непри. Благосклонен был ко мне Нил во всех долинах своих, – не голодали в годы правления моего, не испытывали жажду тогда, а жили в мире благодаря деяниям моим и прославляли меня. Все, что приказывал я, было уместно. Я смирял львов и приводил крокодилов, я покорил страну Уауат, я захватил людей страны Маджаи, я изгнал азиатов, словно собак. Я воздвиг дворец и украсил золотом палаты его; потолок их – из ляпис-лазури, стены – из серебра, пол – из сикоморы, ворота – из меди, запоры – из бронзы.
Но дворцовая челядь затеяла смуту против меня. Будь и ты готов к этому, ибо ведомо тебе, что ныне ты сам владыка его и владыка всего. Конечно, много людей за стенами дворца: мудрый говорит «да», глупец говорит «нет», ибо не знает он, невежественный, что язык мой – ты, Сенусерт, сын мой; когда я ходил еще на ногах своих и глаза мои видели, ты был сердцем моим! В благой час родился ты для людей, и тебе возносят они хвалу. Смотри, положил я начало, – доверши же дело мое до конца! Причалила уже барка моя к царству мертвых. Ты возложишь на главу свою белый венец отпрыска бога; все печати – на местах своих, и идет ликование в честь твою в ладье Ра. Настало царствие твое, начатое еще при мне, да не станет оно таким, как мое! Будь отважен, воздвигай памятники свои, упрочивай укрепления свои, уничтожай врагов, которые ведомы тебе, ибо не желаю я видеть их подле твоего величества, – да будешь ты жив, невредим и здрав!»
Пожилой царь умер в середине 30-го года своего правления (11-й год царствования его сына). За несколько недель до этого он отправил в Западную пустыню ряд армейских подразделений, которые должны были вступить в бой с ливийскими кочевниками, очевидно угрожавшими западным границам Нижнего Египта. Возглавлял войско царь Сенусерт. На обратном пути (фараон вел с собой множество пленников и бесчисленные стада скота) юный правитель получил секретное донесение, в котором говорилось, что его пожилой отец, царь Аменемхет, покинул этот мир на седьмой день второго месяца первого сезона. Очевидно, это событие произошло 15 января 2082 г. до н. э. Сенусерт узнал новость ночью, и под прикрытием темноты в сопровождении немногочисленной свиты он тайно отправился в Ит-Тауи, чтобы заявить о своих правах на престол.
Очевидно, у него были основания полагать, что в его отсутствие трон может занять другой претендент, возможно один из его братьев. Нам неизвестны их имена, однако об их существовании свидетельствует рассказ о странствиях Синухета, о котором уже говорилось выше. В этом источнике Сенусерт назван старшим сыном. Из всех членов царской фамилии ученым известны только царица-мать Неферетатенен, супруга Аменемхета I (ее имя вырезано на статуэтке, хранившейся в Лувре и украденной в 1830 г.), и их дочь Нефрет, которую упоминает Синухет.
Считается, что Сенусерт в то время был довольно молод. Исследователи пришли к этому выводу, прочитав написанное его отцом поучение (Sallier Papyrus 2, pi. Ill, 5). Однако в тексте он назван старшим сыном. Более того, в источнике сказано, что в армии присутствовали некие «дети царя». Его отец перед вступлением на престол занимал пост визиря и занял трон, будучи человеком среднего возраста. Таким образом, Сенусерту было около 25–30 лет, когда отец назначил его соправителем, и 35–40, когда Аменемхет умер. Вероятно, к тому времени успели вырасти его собственные дети. Человек, живущий в восточной стране, не может рассчитывать ни на братьев, ни на сыновей, а значит, у Сенусерта были веские основания для беспокойства.
Синухет ожидал, что после смерти Аменемхета во дворце произойдет междоусобица. Он служил супруге Аменемхета и, вероятно, испугался, что кто-то из придворных устроит заговор, чтобы посадить на престол одного из царевичей. Как будет сказано ниже, Синухет настолько опасался оказаться в центре подобных событий, что, услышав о смерти старого царя, решил немедленно бежать.
В заключение следует процитировать короткое, но довольно яркое описание этой сцены, приведенное в рассказе о странствиях Синухета[7].
«В год тридцатый, в месяц третий наводнения, в день седьмой, – пишет он, – бог поднялся в свой небесный чертог, царь Верхнего и Нижнего Египта Сехотепибре, он был восхищен на небо и соединился с солнечным диском, божественная плоть слилась с тем, кто ее сотворил.
Столица безмолвствовала, сердца скорбели, великие двойные врата были заперты, придворные (сидели, склонив) голову на колено, народ стенал».
Сесострис: Хеперкара Сенусерт (I)
Мое прочтение имени нуждается в объяснении[8]. Записанное египетскими иероглифами, оно выглядит следующим образом:
Однако я считаю, что именно этот вариант прочтения является правильным, а иероглиф
Начало его царствования описано в биографии упомянутого выше Синухета (или Санехата, как читали его имя некоторые исследователи, обращая внимание на то, что первый слог – си-, сын, можно транслитерировать как са-или се-, а вторая часть имени-нухе или – нухет, «сикомора», может читаться как «нехат»).
Это жизнеописание вполне заслуженно стало одним из классических произведений древнеегипетской литературы (Gardiner, Sinuhe). Нам известны несколько списков текста. Но протограф, вероятно, был вырезан на стенах гробницы этого человека, обнаружить которую не удалось. Возможно, Синухет был погребен на территории царского некрополя в Лиште. Когда был написан текст, Синухет занимал множество важных постов, но в самом начале своего рассказа он называет себя «слугою царского гарема, у государыни… супруги царя Сенусерта (I)». Он говорит о себе как о шем-су. Это слово можно перевести как «последователь», «потомок». В данном случае оно может обозначать, что он являлся одним из дальних родственников царя. Хотя он также мог быть всего лишь одним из приближенных фараона. Без сомнения можно утверждать лишь то, что, как будет сказано ниже, он вырос во дворце, и царица, как и дети правителя, очень любила его.
Рассказав о смерти Аменемхета (цитата приведена выше), он продолжает свое повествование: «А его величество отправил войско в землю Тимхиу, и его старший сын, бог совершенный, Сенусерт, был предводителем войска. Послан же он был затем, чтобы сокрушить чужеземные страны и истребить тех, кто находился среди (народа) Техену. И вот теперь он возвращался, уводя с собой пленных из (страны) Техену и бесчисленные стада разного скота. Семеры двора послали к Западной стороне, чтобы дать знать сыну царя о положении, создавшемся во дворце. Гонцы встретили его в пути, они догнали его в ночную пору. Он не медлил ни мгновения – сокол улетел вместе со своими спутниками, не уведомив об этом свое войско. Послали, однако, (и) к царским детям, сопровождавшим его при этом войске, и позвали одного из них (в качестве царя?)» Слово выглядит следующим образом:
Синухет, служивший царице, очевидно, боялся этого заговора, участники которого стремились посадить на египетский трон другого царевича. Решив, что надвигается беда, жертвой которой он может стать, и опасаясь за свою жизнь, он пришел в ужас. «Я стоял там и слышал его голос, когда он говорил, – я был недалеко. Смятение овладело моим сердцем, мои руки простерлись в стороны, дрожь напала на все мои члены. Я опрометью бросился бежать в поисках места, где спрятаться, и забрался меж двух кустов, – чтобы уклониться от встречи с тем, кто шел по дороге. Я двинулся в путь к югу, (но) не думал возвращаться в эту столицу: я полагал, что вспыхнет междоусобная война, и не надеялся остаться в живых после нее. Я переехал через Маати поблизости от Смоковницы (и) достиг острова Снефру. Я провел все время на окраине поля, и я отправился дальше, едва забрезжил день. Я повстречал человека, оказавшегося на моем пути. Он почтительно приветствовал меня, который боялся его. Когда наступило время ужина, я добрался до города Гау. Я переправился в барке без хозяина благодаря дуновению западного ветерка и последовал к востоку от каменоломни, выше Владычицы Красной Горы. Я зашагал на север и достиг Стен повелителя, сооруженных для того, чтобы отражать бедуинов, чтобы сокрушать тех, кто кочует среди песков. Я пригнулся в кустарнике из боязни, что меня заметит стража, которая несла на стене свое дежурство. Я отправился дальше в ночную пору; когда рассвело, я добрался до Петена. Во время моего пребывания на (одном) острове Великой черноты приступ жажды одолел меня, – я задыхался, мое горло пылало; я сказал: «Это вкус смерти». Но я воспрянул духом и напряг свои силы, когда услышал нестройное мычание стад и увидел бедуинов. Меня узнал их шейх, который когда-то был в Египте. Затем он дал мне воды, вскипятил для меня молоко. Я отправился с ним к его племени; они хорошо обошлись (со мной). Одна страна передавала меня другой стране. Я оставил Кепни и вернулся в Кед ем. Я провел там полтора года».
О дальнейших приключениях Синухета я расскажу ниже. Сейчас нам следует оставить этого беглеца, испугавшегося царского гнева, и вернуться к биографии Сенусерта. Очевидно, его ночной бросок во дворец и прибытие туда, вероятно, до рассвета разрушили планы его врагов, и он без особых проблем смог провозгласить себя полновластным правителем Египта. Царь уже получил имя Хеперкара, «Появляющаяся душа Ра», ставшее его тронным именем. Его «хоровым» именем, именем небти и «золотым хоровым» именем стало Анхмесут – «Жизненная сила творения». Его личное имя – Сенусерт – стало сопровождаться титулом «сын бога солнца».
Одним из наиболее выдающихся событий правления царя стало строительство в Гелиополе огромного храма, посвященного богу солнца, который стал считаться предком и божественным отцом всех фараонов, а каждый царь при этом становился его воплощением. Часть посвятительной надписи, вырезанной на большой каменной плите или стеле, сохранилась благодаря некому писцу, жившему в период правления Аменхотепа II (XVHI династия), через 600 лет после описываемых в ней событий. Он скопировал ее, переписав текст на кусок кожи. Таким образом, несмотря на то что сама стела утеряна, в нашем распоряжении имеется ее копия (Breasted, Records, I, § 498). В первой строке этого текста говорится: «Год третий, третий месяц первого сезона, день… (Это произошло) в правление царя Верхнего и Нижнего Египта Хеперкара, сына бога солнца Сенусерта, покойного».
Большинство исследователей полагают, что речь в источнике идет о событиях третьего года царствования Сенусерта и что именно тогда был заложен храм. Но это маловероятно, так как годы правления царя всегда отсчитывались от начала его совместного правления с отцом. Таким образом, третий год царствования Сенусерта соответствует 23-му году правления Аменемхета I. Вероятно, в столь важной официальной надписи упоминались имена обоих царей. Более того, на другой стороне куска кожи, на который был скопирован текст, можно прочесть пометки, сделанные писцом, жившим в эпоху правления XVIII династии, относящиеся к третьему году царствования Аменхотепа II. Следовательно, первое словосочетание «третий год» могло обозначать время создания копии, а не установки изначальной стелы. После имени Сенусерта стоит слово «покойный». Это также свидетельствует о том, что первую строку текста сочинил писец, живший в более позднее время. Она, таким образом, не является частью сделанной им копии, которая в действительности начинается со второй строки: «Когда царь был коронован двойной короной Верхнего и Нижнего Египта (то есть взошел на престол в качестве полноправного правителя после смерти отца), в зале для совещаний состоялось заседание, (во время которого он советовался со своей свитой, советниками государства и царевичами дворца… (Затем этот царь) приказывал, пока они слушали; и он советовался (с ними), донося (свои планы) до них.